нейротоксин

      Подошва тощих кед намокла от настойчивого и холодного дождя, а по дешевой и паленой чёрной коже, из которой была наспех соткана куртка, били капли, стекая к незажившим бёдрам, впитываясь в марлю и крахмальный клейстер. Крис отяжелевшими от литров воды ногами наступал на лужи, ведь уже поздно беречь здоровье и защищаться от ливня, незаменимый гель для волос смылся, оставив за собой не аккуратную укладку, а лишь насквозь промокшие кудрявые пряди, что так непослушно лезли в глаза.       Мышцы отзываются тягучей тяжестью от бега, дырявые чёрные джинсы так и норовят разрезать сплетённые нити заживших окончаний на заострённых бёдрах, а в венах пульсирует ярость, смешанная с удушающим страхом в глазах и сознании. Добежав до нужной многоэтажки, в углах плитки которой залегла зеленовато-серая плесень, а внизу от настырного дождя и ветра размылась фасадная краска, Чан шумно дышит, стряхивая с носа холодные капли и утопая подошвой в очередной луже.       Когда пальцы тянутся к дверному звонку, к горлу подкрадывается какой-то острый сгусток, стремящийся будто бы вырваться из нутра вместе с глухо стучащим в груди сердце, если дверь вдруг окажется не той или вовсе не откроется. Волосы застилают взгляд, когда дверной скрип все же доносится до ушей, а ноги врастают в коврик возле порога, будто свежий мох или плесень от взгляда напротив.       Чонин стеклянным взглядом вглядывается в человека напротив — одежда его прилипла к телу, обтягивая упругую, но при этом не менее изящную талию, куртка висит на плечах дряблой и чёрной искусственной кожей, а кеды, на которых столь смешно сейчас смотрится нелепо наклеенный динозавр из пачки хлопьев со съехавшей улыбкой от холодного дождя, на глазах по бокам будто бы расслаиваются. Он не верит собственным глазам.       — Ну, и кто там? — Из-за угла квартиры раздаются ноты ненавистного для Криса подростка, но ноги его, как и взгляд всё ещё не в силах сорваться с мертвой точки. Живот постепенно скручивается в болезненный, но в тоже время тёплый узел. — Если что, в бога не верим, пылесосы не покупаем, в лагеря юных лесничих не жертвуем… но если в приют для животных, то дай им что-нибудь!       Чонин замер в дверном проёме, подрагивая длинными ресницами и покрасневшими уголками век, лисий прищур потускнел и уголки слезились, но он продолжал молча стоять, лишь изредка моргая. Крис первым сделал шаг в попытке ухватиться за дрожащее запястье, но промеж пальцев проскользнул лишь узенький ремешок одного из кожаных браслетов на металлических защёлках, когда младший выдернул руку, сморгнув свежую слезу. Он затряс головой, потупив взгляд в пол.       — Ну, чего ты тут застрял? — На лице Сынмина всего за одно мгновение отражается палитра эмоций. Сначала он замирает, таращась на вымокшего насквозь учителя, а затем переводит взгляд на дрожащее тело в метре от себя, и лицо его начинает багроветь.       — Нет. Уходи. — Сынмин подходит вплотную к другу, загромождая спиной, вслепую находит его ладонь, продолжая прожигать Чана взглядом.       — Мини, пусть он… он может зайти? — Чонин отдирает взгляд от пола, чуть сжимая ладонь лучшего друга. Ким в свою очередь разворачивается в его сторону, смотря пристально, но не строго, будто боясь ранить или встревожить ещё больше.       — Ты уверен, что хочешь этого? Уверен, что я могу оставить вас наедине?       — Хэй, я… — Бан Чан делает незамедлительный шаг вперед, капая на пол со всей одежды и обуви в попытке вновь дотянутся до запястья младшего.       — Заткнись. Ты мне теперь даже не учитель. Уважительно к тебе обращаться я тоже не намерен. И я не тебя спрашивал. — С этими словами он слегка отходит назад, подталкивая за собой и Чонина, чтобы Крис не смог приблизиться преждевременно. А потом вновь смягчает взгляд и ищет ответ в глазах лучшего друга.       — Всё… всё будет нормально. Он мне ничего не сделает. Обещаю. — Чонин поднимает вверх голову, сквозь плечо обращаясь вовсе не к другу, но тот в свою очередь отходит в сторону, позволяя старшему окончательно намочить обувью коврик при входе.       Как только Крис разувается и скидывает с себя промокшую куртку, Сынмин делает быстрый шаг вперед, вновь прижимая его к двери всем весом своего тела.       — Сынмин, не надо! — Чонин подбегает к ним, разрываясь меж двух единственных близких ему людей, пытается отодвинуть друга за локоть, параллельно с некой опаской вглядываясь в яростный взгляд Криса.       Бан Чан ловит его встревоженный взгляд, кивая, чтобы дать понять, что всё нормально. Или же, чтобы нашёл укрытие от нарастающего в тёплых жилах гнева. Сынмин даже не отрывает глаз от лица напротив, сбито дыша.       — Ему я верю. А тебе вот нисколько. И если ты что-то ему сделаешь, то просто так отсюда не уйдёшь, ясно? Плевать мне на то, чем ты занимаешься, что со мной сделаешь, что будет потом, но если ты тронешь Чонина, то клянусь я не побоюсь попытаться свернуть тебе шею, даже если после этого он меня возненавидит. — Уперевшись один из локтей поперёк шеи Криса, Сынмин чуть сильнее надавил на неё, стараясь вымучить из него ответ. — Скажи мне в лицо, что не тронешь его!       — Не трону! — Они сверлили друг друга кипящей яростью, пока Чонин наблюдал со стороны, теряясь в том, за кого ему стоит ухватиться.       Холодные капли с волос старшего стекали на руку и запястья Сынмина до тех пор, пока тот не отступил назад. Намеренно бойко вырвавшись из захвата его тела, Крис прошёл внутрь гостиной. Взгляд тут же врезался во всё ещё потерянного младшего, но на этот раз в голове всплыла чёткая мысль, придавшая ясность, а кончики пальцев слегка закололо от желания прикоснуться к родному теплу.       Крис не стал подходить к нему, а лишь вытянул руку, развернув ладонь в приглашающем жесте. Чонин шагнул вперёд, а его рука замерла в воздухе в паре сантиметров.       — Мини, можешь дать мне полотенце и аптечку, пожалуйста? — Сынмин косо следил за каждым движением старшего. Оторвав взгляд от его ладони, всё ещё замеревшей в воздухе, он наигранно тяжко вздохнул, но всё же отошёл и направился в ванную комнату напротив. Чонин в свою очередь вернул взгляд на Криса, осторожно коснувшись холодной кожи. Сжав его ладонь, старший медленно пошёл в сторону спальни Сынмина, собираясь захлопнуть дверь.       — Стоять. На. — Ткнув небольшим пластмассовым футляром и скомканным белым серым полотенцем в грудь Криса, он всё же захлопнул за собой дверь.       На деревянном столе лежал телефон Чонина, из динамика которого на громкости ниже половины доносилось знакомое звучание. Чан в голове прокрутил мысль о том, что мелкому действительно комфортно с этим парнем, раз он смог достаточно расслабиться и вовсе не ожидать того, что в грозу и за какие-то жалкие минуты до его семнадцатилетия на порог квартиры лучшего друга заявится Крис, ведь они оба так стремительно убежали друг от друга сегодня утром.       Чан подхватил с руки полотенце, набросив его на свои мокрые волосы. Сев на пол под бок Чонина, он заприметил мирно лежащую на углу кровати футболку и оглядел свою одежду, пропахшую сыростью и дождём.       — Перебесится твой Ким Сынмин. — Стянув с себя мокрые тряпки, Крис накинул домашнюю одежду Сынмина, ухмыльнувшись.       Чонин молча поднялся с пола, захватывая в руки пластмассовую аптечку. Открыв футляр, он молча продолжал доставать изнутри нужные ему вещи, а затем вдруг подхватил ладонь старшего, положив на своё приподнятое колено. Намочив ужасно пахнущей перекисью уголок ватной палочки, младший аккуратно приблизился пальцами к разорванным ранкам на костяшках старшего, не нарочно обдавая тёплым и сбитым дыханием его руку.       Крис, не обращая внимания на его действия, поднял свободной рукой подбородок младшего вверх. Чонин закрыл глаза, не решаясь смотреть напротив.       — Открой глаза. Посмотри на меня. — Держа его за подбородок, Чан отложил открытую аптечку, небрежно закинув в неё оставшееся вещи в руках младшего.       Чонин медленно открывает глаза, пытаясь найти нужные ему эмоции в отражении тёмных каёмок. Растрёпанные жжёные каштаны падают на лоб и закрывают уголки век, поэтому младший мучительно медленно и робко тянется к ним, но отдёргивает руку в воздухе.       До ушей всё ещё доносится знакомая мелодия, но уже другой композиции. Крис поднимается на ноги, так толком и не дотронувшись до Чонина. Подходит к столу, прибавляя звук на телефоне, чтобы он был слышен им обоим. Только им.       У них было много вещей, связанных с какими-либо воспоминаниями или ключевыми событиями в их отношениях. Одной из подобных вещей был плейлист Чонина. Каждая песня из списка была связана с каким-то днём, событием, моментом, игрой, фотографией.       — Happy? — Произносит сухими губами Бан Чан.       Одной из них была Happy Фарелла Уильямса. Под её ритм Чонин впервые встал на свой скейт. И под неё же на нём получил свой первый перелом, когда не стал слушать хёна, разогнавшись на платку спуске с холма. Тогда было много криков, одна почти раздробленная кость в правой руке, счета, которые Крис оплачивал больше месяца, слёзы и два месяца длительного надзора за перепуганным лисом.       — Да. — Отвечает Чонин, прося взглядом подойти ближе, но так и не решаясь сказать об этом вслух.       Руки потряхивает, костяшки на пальцах колет вовсе не от перекиси на рваных ранках, а живот скручивается в узел то ли от боли, то ли от чувств. В общем, они всегда идут рука об руку.       С началом куплета Крис подходит к Чонину. Тот задирает голову и смотрит вновь ненамеренно слезящимся взглядом. Старший тянет к нему руку, приглашая одним лишь взглядом. Чонин всё же кладёт трясущиеся пальцы в широкую и успевшую согреться ладонь, поднимается на ватные ноги.       А в песне уже звучит припев.       clap along if you feel like a room without a roof       И у них сносит голову, пока ноги не слушаясь путаются       clap along if you feel like happiness is the truth       И на губах возрождаются ямочки-полумесяцы, а впалые скулы вытягиваются, хоть и дрожат       clap along if you know what happiness is to you       И встречаются взгляды: лисий с прищуром и каштановый с чёрными каёмками по контуру       clap along if you feel like that’s what you wanna do       И их лбы соприкасаются и липнут на этот раз от капелек пота, а не настырного дождя за окном       Крис хочет смотреть в глаза, а Чонин не может этого выдержать, прикрывая свинцом налитые веки. Одна из сухих и широких ладоней поглаживает волосы цвета мокрого снега чуть ниже самой макушки, а томный вздох произвольно вырывается наружу вместе с чужим именем.       Когда младший открывает глаза, отзываясь, Чан уже не старается искать в голове ответы на вопросы от собственных действий. Губы напротив нелепо покусывают засохшие впадинки, утягивая в быстрый поцелуй. Чонин отрывается, бегая взглядом по лицу Криса, думая, что это конец. Что на этот раз он точно всё испортил. Широкая ладонь перемещается с загривка на щёки, поглаживая и успокаивая. Дрожащие губы накрывают сверху более тёплые, сухие, но при этом мягкие.       Крис поглаживает щёки, чувствуя на верхней губе отчётливую капельку соли. Перемещает руку на спину, оглаживая один за одним позвонки, давая расслабиться. Чонин дрожит, боясь открывать глаза. Боится, что это лишь наваждение, что откроет глаза, а следом за губами старшего рассыплется и его облик. Но Крис сжимает чуть сильнее, перемещая касания в уголок губ, собирает слезинки, целует дрожащие ресницы, и горячим дыханием обдаёт промокший лоб.       — Чани-хён, я…       — Тише. — Уткнувшись лоб в широкое плечо, Крис вновь возвращает руку на голову Чонина, путается в волосах, оглаживает слегка вспотевшие нижние пряди. — Всё хорошо, Нини. Я тебя не оттолкну. Это я. Тише.       Чонин сокрушается, не в силах сдержать слёзы, зарывается в тёплую кожу, жадно вдыхая любимый запах. Крис зажмуривается от боли внутри, всхлипы эхом отдаются в ушах и сознании, а худоба родного младшего режет касаниями.       — Я думал, что ты не придёшь. Я-я думал, что всё испортил. Д-думал, что ты не станешь со мной и разговаривать. Я ведь, я ведь…       — Хэй. С днём рождения, лисёнок. — Телефон вибрирует напоминанием на столе в 0:00. Чонин солёной влагой мочит сухую футболку в районе плеча, а Крис не отпускает, до последнего сжимая всё сильнее.