Девятая несусветная чушь

— Плечи ровнее, — негромко растекался по поляне голос Чжучжи-лана, — замах меньше, избавляйтесь от лишнего. Движения должны быть скупее и продуманнее. Шэнь Цзю напрягся, но выправил позу. Двинул плечами, сбрасывая с них накопившуюся усталость, и медленно, по кусочкам, повторил связку. Это не было чем-то особенным или редким — простая последовательность движений, по сути обыкновенное прогревание, дающее начинающим заклинателям возможность прочувствовать сразу и тело, и меридианы. — Правильно, — озвучил свои мысли Чжучжи-лан, — теперь связующий элемент. Шэнь Цзю кивнул и встал в изначальную стойку. Тело у него гудело от нагрузки, мышцы тянуло, и весь он, с макушки до пяток, пропотел. Как оказалось, специальные упражнения для начинающих только выглядели простыми и незамысловатыми. Где-то был важен наклон вплоть до цуня, где-то была нужна гибкость, — а у Шэнь Цзю гибкости-то этой одна тысячная, — да и просто запомнить последовательность! В общем и целом — сплошь сложности. — Молодой господин Шэнь делает успехи, — скромным голосом похвалил Чжучжи-лан и Шэнь Цзю метнул в него тщательно замаскированный благодарный взгляд. Накануне, к вящему неудовольствию Шэнь Цзю, обнаружилось, что поощрительные слова весьма и весьма приятны сердцу. Особенно, если суть их касалась таких хитровыдуманных вещей как совершенствование. — Благодарю Чжучжи-лана за добрые слова, — ровным церемонным тоном отозвался Шэнь Цзю, — этот приложит все усилия. Сказал, и сам же внутренне поморщился. Ну не любил он церемониал в любом виде, не любил! Шэнь Цзю не привык быть вежливым или чутким к чужому настроению; лет так пять назад он бы вдарил промеж глаз, предположи кто, что он будет так изъясняться. Но ничего тут не поделать. Шэнь Цзю уже решил, что взберется на самый верх, воткнет свое имя в череду имен благородных господ. Церемонности и вежливость — необходимость в такой поганой среде как высокородье. Чжучжи-лан усмехнулся в ответ и отступил назад, в тень большого старого дерева, где величественно, — другого слова не подобрать, — восседал Тяньлан-цзюнь. — Я и не знал, что мой племянник такой терпеливый учитель, — вполголоса прокомментировал Тяньлан-цзюнь, глянув на Чжучжи-лана с лукавостью, — так хорош в обучении! Бледные щеки Чжучжи-лана тронул слабый румянец. Он отвернулся и вздохнул — тяжко-тяжко, как мать избалованного ребенка. — Цзюнь-шан… — начал было Чжучжи-лан, но замолчал. Он как никто другой понимал, что битва будет проиграна задолго до начала. Отвечать на подначки Тяньлан-цзюня, коли тому захотелось беззлобно поязвить? Ищите смельчака! При таком его настроении отвечать — все равно что пожар сухими листьями тушить. Бессмысленно и глупо. Шэнь Цзю хрустнул пальцами и утер влажный лоб. Ему повезло со временем — стояла теплая, сухая погода. Рука, переступ ноги, разворот. Идеально. — На сегодня, думаю, достаточно. Чжучжи-лан оглядел Шэнь Цзю с ног до головы и кивнул. — Неплохо для начинающего, — вынес он общий вердикт, и Шэнь Цзю тщательно проконтролировал лицо, дабы никак не выдать радости от прозвучавших слов. *** Смеркалось. Тихо трещал костер, успокаивая мерным звуком и невероятным образом забирая частичку накопившейся за день усталости. Они в который раз ночевали в лесу. Тяньлан-цзюня вновь потянуло на разговоры. Шэнь Цзю уже давно заметил, что тишину священный демон не жаловал и любил заполнять пустоты речью; рассуждал ли Тяньлан-цзюнь вслух, говорил ли с кем-нибудь или же просил рассказать что-то других — не было никакой разницы. Прошло уже около часа с начала их разговора, и Шэнь Цзю уже привычно не удивлялся его наполнению. Сладкие пирожки, почему люди так любят одних животных и без зазрения совести режут для еды других, зачем столько условностей для брака и почему люди так любят показывать в представлениях супружескую измену… Словом, то, к чему Шэнь Цзю привык за столько месяцев путешествия. — Верность возлюбленной и одновременно ей же измена, — задумчиво протянул Тяньлан-цзюнь, едва разговор перетек в область романтических театральных постановок, — удивительно противоречиво. Шэнь Цзю в ответ мог лишь пожать плечами. Он в театре смыслил примерно никак и вряд ли сказал бы что-то интересное. Тяньлан-цзюнь поднял глаза к небу, поразглядывал черноту с проблесками звезд какое-то время и без предисловия спросил: — Почему ты так стремишься в школу заклинателей? Чего хочешь там добиться? Шэнь Цзю на резкую смену темы не повел и бровью. Подобный вопрос он ожидал, честно говоря, намного раньше, и потому сейчас отозвался с рубленной твердостью. — Мой брат ушел в Цанцюн. Я хочу догнать его. Узнать, как он. Чем занят, что видел. Как жил эти годы. Тяньлан-цзюнь перевел на Шэнь Цзю взгляд. Темный, какой-то слишком глубокий; при таком взгляде сразу верилось, что перед тобой священный демон. Шэнь Цзю поежился от странного, щекочущего чувства внутри и наклонил голову. Тишина, что вдруг опустилась между ними, была с привкусом недосказанности. — Господин считает это глупостью? — осторожно спросил Шэнь Цзю. — Не считаю, — все же снизошел Тяньлан-цзюнь до ответа. — Это было твое желание и ты его исполняешь. Как я могу считать это глупостью, если сам поступаю в точности так же? — Цзюнь-шан! Цзюнь-шан! Послышался треск веток, шум нарастал, словно кто-то бежал, не разбирая дороги, и, вскорости, в свет от костра вывалился Чжучжи-лан. В руках у него что-то было, что-то некрупное, рыжее и… Пылает! — ошалело подумал Шэнь Цзю, — шерсть пылает?! Лисица! Вся объятая клочками алого пламени, недовольно тявкающая в крепкой хватке Чжучжи-лана. — Цзюнь-шан! Смотрите, кого я нашел! — восторженно приподнял лисицу перед собой Чжучжи-лан, — совсем еще молоденькая! Лисица громко пискнула, но не вырывалась. Казалось, ее раздражал только тот факт, что Чжучжи-лан держал ее как щенка, мотая из стороны в сторону. Шэнь Цзю с удивлением вытаращился на живописную картину. Во-первых — он никогда раньше не видел, чтобы мех животного горел без какого-либо запаха и вреда, а во-вторых — он никогда раньше не слышал подобного умиленного тона от этой хладнокровной змеи. — Огненная лисица, — произнес Тяньлан-цзюнь, подходя к Чжучжи-лану ближе, — этот год горазд на редкости. Чжучжи-лан сжал пальцы чуть сильнее, явно не испытывая боли от язычков алого пламени. Тяньлан-цзюнь наклонился и поцокал довольно языком. — Какая умная самка, — похвалил он, — люблю таких. Лисица тявкнула, но как-то смиренно, будто зная, кто перед ней. Алые всполохи постепенно угасали, оставляя рыжий мех совершенно чистым и блестящим. Шэнь Цзю ощутил знакомый прилив любопытства. Он встал со своего пня, на котором провел последний час, и осторожно шагнул к Чжучжи-лану. Тяньлан-цзюнь был прав: каких только животных они не повидали за последние несколько месяцев. — Какой густой мех, — сказал Шэнь Цзю, предусмотрительно не трогая лисицу и пальцем. Мало ли как она могла отреагировать на обычного человека. — Пара дней, и это будет облезлый мешок с внутренностями, — хмыкнул Тяньлан-цзюнь, бессовестно выдирая из шкуры пару шерстинок, — вся эта красота у огненных лисиц только в зимний период. Как наступает тепло, так мех комьями с них слетает. — И предложил, — да ты не бойся, потрогай. Она не посмеет укусить. Сердце у Шэнь Цзю почему-то дрогнуло. Он посмотрел на лицо Тяньлан-цзюня, ждущее, спокойное, глянул на покорно повисшую на руках Чжучжи-лана лисицу и все же медленно поднял руку. Со стороны Тяньлан-цзюня подобное было… Мило? Нетипично учтиво? Шэнь Цзю не определился; его больше волновали черные глазки лисицы и их слишком осознанное выражение. Он осторожно положил ладонь на голову животному, легонько погладил и проскользнул пальцами под челюсть, почесывая ритмичными движениями. Лисица не сопротивлялась. Ей, кажется, даже нравилось такое внимание — на черном хвосте заискрились красные крохотные вспышки пламени. Улыбка растеклась по лицу Шэнь Цзю. Это была настоящая редкость — потрогать самому. Не глазеть с безопасного расстояния, не прятаться в вышине деревьев, а видеть настолько близко, насколько возможно. — А вы похожи, — вдруг разбил вдохновленную тишину Тяньлан-цзюнь. Шэнь Цзю недоуменно нахмурился, но чесать лисицу не перестал. — Цзюнь-шан? — не понял Чжучжи-лан. Тяньлан-цзюнь мелким движением ладони отмахнулся от него. От священного демона волнами исходило веселье. — Похожи, — повторил он со смешком и объяснил. — Огненные лисицы ужасно вредные. Они — пакостницы, особенно молодняк. Но вот смотри! — Тяньлан-цзюнь указал на млеющую лисицу пальцем, — образчик послушания. Даже лавой не плюнула. Лава?.. Вредные?.. Что? Шэнь Цзю совсем запутался. — Но ведь она послушна только потому что Цзюнь-шан рядом, — растерянно пробормотал Чжучжи-лан. Тяньлан-цзюнь хмыкнул. — Похожи. Чжучжи-лан нахмурил брови, о чем-то сосредоточенно размышляя. И, внезапно, кивнул. — Понятно. Вы правы, действительно похожи. Тяньлан-цзюнь громко рассмеялся. Глаза его сверкнули, голос преисполнился ленивой смешливостью: — Я всегда прав. Шэнь Цзю прикусил язык. Прав Тяньлан-цзюнь был или не прав — его нисколько не волновало. Сердце Шэнь Цзю трепетало от восторга, пальцы млели от соприкосновения с настолько мягким мехом, и единственное, о чем он думал в данный момент, так это о везении. Шэнь Цзю везло. Везло так, как никогда раньше. И он очень боялся того момента, когда с него спросят цену этого везения. *** Городок Шу стоял на распутье. В него постоянно въезжали длинные караваны, торговля шла бурно и днем, и даже ночью — одним словом, городок, где можно было найти все. Ткани на любой вкус, заморские деликатесы, книги, изысканные вина и дешевое пойло, цветочные дома… Надо лишь знать места. Шэнь Цзю городок нравился. Нравилось неуемное течение жизни, нравились нормального размера улочки, нравился воздух, полный запахов различной снеди. В городок они въехали ранним утром и застали самое начало торговли: ночные лоточники уже свернулись, а дневные только-только раскладывали свой товар. Но больше всего радости Шэнь Цзю приносило другое. Шу был не просто очередным городком, Шу являлся вторым по близости городком от Цанцюн. Он был рядом со своей целью, был уже, иносказательно говоря, на пороге. Сердце от осознания этого факта екало через раз, от чего голова у Шэнь Цзю наполнялась противно-сладкими фантазиями о ближайшем будущем. Ему одновременно было страшно от грядущих неотвратимых перемен, и в то же время было безумно интересно. — Цзюнь-шан, — настороженно шепнул Чжучжи-лан так, будто обращение таило в себе важное предупреждение. Шэнь Цзю скосил глаза. Оценил цепкий и холодный взгляд змеюки, и навострил уши. Тяньлан-цзюнь беззаботно улыбнулся. — Вижу. Давненько я не видел в одном месте столько заклинателей. Шэнь Цзю осторожно оглянулся. И правда: взгляд то и дело выхватывал людей, одетых совсем иначе, нежели обычные жители Шу, с лицами более… Суровыми? Сосредоточенными?.. Он не мог подобрать точного слова, но прекрасно видел все неуловимые отличия. Заклинатели. Много заклинателей. Дорогие мечи, дорогие подвески, дорогая ткань — все, что Шэнь Цзю подмечал, буквально кричало о том, что в этом городе произошло что-то, что привлекло в него учеников сразу нескольких крупных школ. Он повернулся к Тяньлан-цзюню, не имея ни малейшего представления о том, стоило ли спрашивать, или же надо все же прикусить язык и просто наблюдать. Тяньлан-цзюнь выглядел как обычно расслабленным и скучающим; его темные глаза лениво скользили по вывескам, предлагающим путникам вкусную еду, ночлег или услуги ремесленников. Казалось, такое количество заклинателей священного демона волновало чуть больше, чем ветреная погода на улице. Чжучжи-лан тихо окликнул: — Цзюнь-шан, стоит ли мне?.. Настороженность Чжучжи-лана была оправдана. Даже такой человек, как Шэнь Цзю, выросший в настоящей глуши, понимал: демоны не просто раздражающее бельмо для мира совершенствующихся, они — природные враги. Пойми хоть один из этой небольшой заклинательской толпы, что совсем рядом шагает самый что ни есть демон, — а точнее, целых два, — мирно разойтись не получится. Тяньлан-цзюнь ответил не сразу. Он пристально вглядывался куда-то вдаль, потом легко улыбнулся одними уголками губ и возобновил шаг. Шэнь Цзю с Чжучжи-ланом ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. — Говорят, что чем больше поселение, тем ярче и интереснее развлечения, — вдруг бросил Тяньлан-цзюнь, не обращая внимания на прошедших вплотную тройку заклинателей в темно-синих одеяниях, — хотелось бы верить, что этот городок впечатлит меня. — Я выясню, — понимающе кивнул Чжучжи-лан, но Тяньлан-цзюнь осек его одним небрежным движением руки. — Не стоит, я хочу прогуляться, — он едва заметно повернул голову к Шэнь Цзю. — Ты тоже можешь прогуляться. Сегодня мне нужно уединение. Шэнь Цзю недоуменно воззрился на Тяньлан-цзюня, но промолчал. Уединение, так уединение. Шэнь Цзю только рад личному времени в полном одиночестве. Иногда такое бывало — Тяньлан-цзюнь мог просто уйти, исчезнуть на многие часы. Без предупреждения, без определённого времени своего возвращения. Шэнь Цзю давно к этому привык и приловчился даже по настроению угадывать, на сколько часов в конкретный раз священный демон может раствориться в воздухе. — А, точно, — странным голосом воскликнул Тяньлан-цзюнь. — Думаю, раз уж я буду гулять, то тебе это пригодится. Тяньлан-цзюнь ловко отвязал один из вышитых кошелей со своего бедра и кинул в Шэнь Цзю не глядя. Шэнь Цзю потерял дар речи. Что это? С чего вдруг такая щедрость?! Впервые на его памяти происходило что-то настолько странное. Чтобы Тяньлан-цзюнь, священный демон, для которого одна мысль о чужих нуждах, развлечениях и прочем — чудо чудесное, да вдруг отдал денег? Чжучжи-лан вполне солидарно уставился на Тяньлан-цзюня большими глазами. — Вернусь не скоро, поэтому развлекайся, — напутствовал Тяньлан-цзюнь и ускорил шаг. Шэнь Цзю нелепо раскрыл рот, но так и не смог выдавить из себя даже писк. — Он что, действительно предупредил нас сейчас?! — севшим голосом прошептали наконец губы. — Что?.. Почему?.. Чжучжи-лан испустил тяжкий вздох и будто очнулся от размышлений. Лицо его застыло в какой-то непонятной гримасе то ли сожаления, то ли раздражения — Шэнь Цзю не разобрался. — Цзюнь-шан прав, — невпопад ответил Чжучжи-лан, пристально следя за удаляющейся фигурой дяди, — для удовольствия нужны деньги. Пусть молодой господин Шэнь ни о чем не думает. — Он негромко вздохнул еще раз, но теперь с еще более запутанной эмоцией. — Я сниму комнату в самой дорогой гостинице, поэтому не беспокойтесь о поисках и развлекайтесь. — Но… — попытался было возразить Шэнь Цзю, но его прервали. — У Цзюнь-шана свои мотивы и не нам туда лезть, — доброжелательно намекнул ему Чжучжи-лан, и Шэнь Цзю прикусил язык. Итак. Что ему делать целый день в таком большом городке? Пить? Есть? Посмотреть представление? Шэнь Цзю решительно не понимал! Кошель с деньгами тянул своей тяжестью за пазухой, солнце припекало, а в воздухе призывно витали сладкие ароматы выпечки. Что. Это. Вообще. Было. *** Голова пухла. Не от того, что в ней было много мыслей, тяжелых размышлений или мрачных выводов, вовсе нет, голова у Шэнь Цзю, наоборот, была абсолютна пуста. Пуста настолько, что, иносказательно говоря, аж звенела. И это ему не нравилось категорически! В чем вообще был смысл этой… внезапной подачки? Да-да, подачки! Шэнь Цзю иначе, чем объедками с императорского стола, этот кошель не воспринимал. Столько месяцев он практически придушивал в себе даже намек на восставшую недовольную гордыню, столько времени Шэнь Цзю держал лицо каждый раз, когда за него платили! И ведь главное, даже слова поперек нельзя сказать. Демоны же, они просто не поймут, почему для Шэнь Цзю вопрос долга так важен. — И чем мне заняться?.. — уныло пробормотал он себе под нос. Шэнь Цзю вот уже второй час ходил по улицам города, рассматривая от скуки каждую вывеску. До этого он уже успел и поесть вдоволь, и короткое представление про Пастуха и Ткачиху глянуть, и теперь не знал, куда еще наведаться. И, словно в насмешку, Шэнь Цзю вдруг поймал себя на мысли, что сам себе напоминал праздное благородье. Точно так же не знал, каким делом заняться, подумывал прикупить себе чего-нибудь полезного, да скользил взглядом со скучающим видом. Стало как-то… Неуютно? Грустно? Обидно?.. Шэнь Цзю встал на месте, едва проскочила эта мысль. Что за глупости! Как ему могло быть обидно? От чего? От решения Тяньлан-цзюня заняться своими делами в полном одиночестве или же от того, что Шэнь Цзю буквально велели не путаться под ногами? А ведь было похоже! Дать кошель, намекнуть на развлечения и бросить пару недвусмысленных фраз — разве можно придумать способ лучше? Шэнь Цзю поджал губы. В груди бурлило что-то нехорошее, и он даже несколько недоумевал от силы этого вспыхнувшего непонятного чувства. Он злился и злился сильно — внутренности будто какой призрак потрогал. Горячо и холодно одновременно. Шэнь Цзю не любил подобное свое состояние. Он не мог выплеснуть свой гнев вовне, не понимал причины этого самого гнева и раньше все заканчивалось либо дракой с другими оборванцами, либо ужасными ядовитыми словами в сторону Юэ Ци. Он мотнул головой, скосил глаза на нахмуренных незнакомых заклинателей в темно-синих одеждах — те будто не знали, куда деть нервное напряжение. Один из них, скорее всего главный, что-то высматривал в толпе, то и дело поджимая губы, и вдруг посмотрел прямо на Шэнь Цзю, лениво проходящего мимо. Незнакомый заклинатель выглядел молодым, едва ли на пяток лет старше самого Шэнь Цзю, но вот выражение глаз… В них было слишком много суровости и даже какой-то высокомерности. Взгляд скользнул по фигуре Шэнь Цзю, лицо незнакомого заклинателя едва заметно скривилось, и Шэнь Цзю стоило немалых трудов сделать вид, что он не заметил этой презрительной эмоции. Шэнь Цзю прикусил язык. В горле застревали один за другим нелестные комментарии, но он не мог позволить себе никаких конфликтов. Внимание привлекать — идея скорбных умом. Сейчас Шэнь Цзю должен быть особенно осторожен, и не потому что на нем могли остаться какие-либо следы от парочки демонов, а потому что он растерян, раздражен и крохотную капельку иррационально обижен. Подобная смесь чувств и в лучшие времена служила ему плохую службу. И все же, что тут делало такое количество заклинателей?.. Близость Цанцюн? Какое-то происшествие? …Нет, покачал он мысленно головой, это не могло быть происшествие, иначе жители Шу не вели бы себя как обычно себя ведет процветающее население. Любопытство начинало прорываться с самых глубин. То, что Шэнь Цзю услышал, пока праздно шатался по городку, едва ли складывалось во что-то тревожное. Жители и сами были удивлены наплывом заклинателей, но, казалось, их это взбудоражило на жалкий десяток ударов сердца. В основном люди волновались об повседневных мелочах вроде цен на рис или сплетен, кто с кем был и кто от кого родил. Шэнь Цзю внутренне морщился каждый раз, когда улавливал подобные разговоры. Любили же в Шу сплетничать! И, главное, обо всем, но не о заклинателях! Он поднял глаза на небо и глубоко вздохнул. Время, что ранее в восприятии Шэнь Цзю тянулось как медовая капля, вдруг, как оказалось, уже подошло к закату. Пора было сворачивать бессмысленные гуляния. *** Нужную гостиницу Шэнь Цзю нашел относительно быстро. Он прекрасно помнил и о привычках Чжучжи-лана, и о том, что Тяньлан-цзюнь в некоторых вопросах весьма… требователен, если не сказать изнежен и капризен. Несмотря на то, сколь часто они ночевали под открытым небом, любовь к удобству, как считал Шэнь Цзю, жила во всяком существе независимо от того, кем оно было рождено. Поэтому… Шэнь Цзю вовсе не удивился подозрительным взглядам всех гостиничных слуг. Тут, конечно, не было их вины — он не тянул ни на отпрыска благородного господина, что остановился в гостинице, ни на богатого купца. Шэнь Цзю с его юной внешностью и средней стоимостью одежд больше был похож на ищущего однодневную работу среди засилья богатеев. Однако это все равно ощущалось неприятно. — Этот слуга приветствует гостя, — негромко раздался голос какого-то мужчины, — вы, наверное, юный господин Шэнь? Господин Чжу просил показать вам комнату. Шэнь Цзю удивленно воззрился на неброско одетого слугу, что остановил его буквально посередине зала. Господин Чжу?.. Боги, неужели Чжучжи-лану в конец надоело выдумывать все новые и новые имена с фамилиями? Решил просто отделить первый иероглиф? Губы Шэнь Цзю дрогнули. В груди запузырился смех. — Буду премного благодарен, — доброжелательнее обычно отозвался он и позволил слуге увести себя на второй этаж. — Вот ваша комната, — склонился слуга, и Шэнь Цзю вдруг кольнуло какое-то странное предчувствие. Чжучжи-лан просил показать ему комнату. — А господин Чжу?.. — ровно спросил Шэнь Цзю, намеренно не заканчивая предложение. Слуга глянул на него с выверенной фальшивой полуулыбкой. — О, об оплате не беспокойтесь, господин Чжу внес деньги на три дня перед перед уходом. В голове Шэнь Цзю стало пусто. Он с невыразительным лицом открыл дверь и обманчиво твердым шагом пересек порог. В комнате было… пусто. Да, просторно и дорого, но все равно пусто — места хватало для десятерых, но, казалось, будто сделано лишь для одного. Внутреннее убранство действительно соответствовало статусу гостиницы: добротная и новая мебель, легкий запах изысканных благовоний, чистые даже с виду полы. И кровать. Одна. …Как издевка. Тишина почему-то казалась оглушительной. Его что… Бросали? Вот так вот?!.. — Это что вообще за херь! — не сдержался Шэнь Цзю и уставился невидящим взглядом на застеленную кровать. Обычно он старался говорить красиво и леденяще-вежливо, чтобы ни одна паршивая псина не заподозрила в нем рабского и уличного прошлого. Но сейчас… Сейчас! — Чжучжи-лан! Ты! Мешок змеиного дерьма! Его бросили! И нет, Шэнь Цзю отлично помнил про их уговор, помнил, что они условились лишь на один год, Шэнь Цзю знал, что это лучший из всех возможных безопасных для него вариантов… Но… Не так же?.. Почему он себя чувствовал как повторно брошенный щенок? Почему ему было так обидно? Он ведь изначально пытался все продумать так, чтобы разойтись с этой парочкой демонов легко и без напряжения, он ведь на самом деле прилагал все усилия, чтобы понять, какой путь будет для него наиболее выгоден… Почему же… Шэнь Цзю бездумно вытащил из-за пазухи почти целый кошель и сжал его в пальцах. Какое же это… Унижение!