Ты моя вселенная.

Лавка была открыта. Слуга ужинал и ждал их. Лань Ванцзи и Вэй Усянь сели за свой столик. Лань Ванцзи продолжил рассказ про то, как убили Чан Пина и его оставшихся сородичей. На этот раз никто так и не смог выявить преступника — всё-таки все заинтересованные лица уже давно сошли со сцены. Однако одну вещь всё же установили совершенно точно. Нашлись неоспоримые доказательства того, что линчи совершили мечом Сяо Синчэня, Шуанхуа. Рука Вэй Усяня, сжимавшая чашу с вином, замерла у его рта. — Раны от линчи нанесли мечом Сяо Синчэня? Выходит, это он убил Чан Пина и остальных? — Сяо Синчэнь пропал без вести. И никакого окончательного решения так и не вынесли. —Я так понимаю, большинство убеждены, что убийство — это возмездие Сяо Синчэня? А ты, Ханьгуан-цзюнь? Ты как считаешь? Лань Ванцзи размеренно покачал головой: — Не следует высказываться, не видя полной картины. Продолжая строить предположения, они прервали разговор. Слуга принес блюдце с арахисом. Вэй Усянь, не закончив фразу, замолчал. Лань Ванцзи поднял на него глаза. Вэй Усянь не спал уже вторые сутки, но оставался все таким же свежим и очаровательным. Алкоголь не действовал абсолютно на не спавшее даже двое суток кряду неугомонное солнце. Оно так же продолжало дарить свет и тепло. Лань Ванцзи продолжал смотреть на свое сокровище. В глазах Вэй Усяня было множество вопросов. Лань Ванцзи все время ждал когда Вэй Усянь задаст ему вопрос, почему Хангуан Цзюнь смирился с такой вопиющей несправедливостью? Почему не поддержал тогда молодого главу клана Цинхэ Не? Где он вообще был и чем занимался? Лань Ванцзи считал, что эти вопросы вполне обоснованы и Вэй Усянь обязательно их задаст. Сам бы Вэй Усянь, если бы был тогда жив, вряд ли остался бы в стороне. Он бы точно не дал так запросто уйти от наказания маньяку убийце. Даже если это ему стоило его драгоценной жизни. «Сейчас он меня спросит об этом. А что я скажу? Сказать про шрамы от дисциплинарного кнута и годы заточения? Тогда он спросит за что я их получил. И что я скажу? Если сказать правду, то он будет потом чувствовать себя виноватым. А он обязательно начнет винить себя. Не такой он человек, чтобы спокойно мириться с подобным. И чем это может закончится? Это вызовет волну новых вопросов. Почему брат и дядя назначили такое жестокое наказание? И его вряд ли удовлетворят мои аргументы. У него и так с дядей трения, не хочу чтобы он считал их врагами. А самое главное он опять оттолкнет меня, чтобы не навлечь новых проблем на мою голову. И опять останется один. Один. И сьедаемый собственной совестью. Я не хочу чтобы он мучил себя. Ему и так хватило. Его и так долгое время ругали и винили во всех бедах. Мыслимых и немыслимых. Не буду лучше ничего говорить. Не хочу, чтобы мое счастье страдало. Хочу чтобы он был счастлив. Пусть будет счастлив, пусть смеется, пусть дразнит! Но только пусть не жалеет меня! Пусть не испытывает душевных страданий. Это слишком больно для него! Он очень чувствительный. Мой дорогой! " Вэй Усянь почувствовал взгляд Лань Ванцзи и поднял глаза на него: — Ханьгуан-цзюнь, почему ты так на меня смотришь? Я ничего не скажу. Как и ты, я не вижу полной картины, потому тоже воздержусь от суждений. Ты абсолютно прав: никто не должен ничего предполагать, не имея на руках всех фактов и не зная истинной подоплёки. Кстати, я заказал пять сосудов, но ты купил мне ещё пять, так что, боюсь, одному мне не справиться. Может быть, выпьешь со мной? Всё-таки здесь не Облачные Глубины, и ты не нарушишь никакие ваши правила, верно? Лань Ванцзи хотелось уже закончить этот тягостный разговор. Да. Лучше выпить. —Выпью. Вэй Усянь цокнул языком: — Ханьгуан-цзюнь, а ты и вправду изменился. Стоило мне раньше прикончить малюсенький сосуд у тебя на глазах, как ты тут же впадал в бешенство. Однажды ты даже сбросил меня со стены и побил! А теперь ты хранишь у себя в комнате и втайне попиваешь «Улыбку Императора». Лань Ванцзи вспомнил этот момент, когда они упали за стену. Он долго потом не мог прийти в себя. Помнится, тогда юный Лань Чжань не бил Вэй Ина, он просто ушел. Ушел, не сказав ни слова. Лань Ванцзи хотел возразить, но воспоминание отдалось такой болью, что он решил промолчать. Сказать по сути было нечего. Как глупо он тогда себя повел! Опустив глаза, он сделал вид, что старательно поправляет полы одежды. «Какой я был тогда глупый. Если бы тогда нашел нужные слова, все могло бы сложиться иначе. А сколько было доброжелателей, которые не прочь были вбить клинья между нами. Да. Очень больно.» Через минуту раздумья ответил: — Я не прикасался к «Улыбке Императора». Вэй Усянь поинтересовался: — Тогда зачем же ты прячешь сосуды, если не собираешься их опустошать? Или, может быть, ты приберёг их для меня, а? Ладно, ладно, ты их не трогал, так и быть, я тебе поверю. Давай поболтаем о чём-нибудь ещё. К тому же, я сгораю от любопытства, сколько же алкоголя нужно употребить всегда умеренному и воздержанному адепту Ордена Гусу Лань, чтобы напиться. «Да! Для тебя хранил! Сказать, ты не поверишь! Мне тоже интересно, кстати сколько мне надо чтобы напиться. Прошлый раз я выпил весь кувшин залпом. Думаю от одной чаши вреда большого не будет. Не важно! Из его рук выпью хоть что!» Он взял из рук Вэй Усяня чашу и залпом выпил. Лань Ванцзи продолжал смотреть на Вэй Усяня, но постепенно видел, лицо того расплывалось. Лань Ванцзи потер между бровями, туман в глазах так и не рассеялся. Внезапно он почувствовал как отяжелела голова, он подпер лоб рукой и… Провалился в сон. Проснулся он, как всегда в пять утра. Открыл глаза. Над ним был совсем другой потолок. Лежал он на кровати укрытый одеялом. Почувствовал тепло другого тела, потом сообразил, что это был обнаженный мужской торс, который прижимался к голой груди Лань Ванцзи. «Где я? Как сюда попал? Кто это?» Голова абсолютно не соображала. Вдруг молнией пронеслась мысль: «Что я здесь делаю? Где Вэй Ин?» Лань Ванцзи в панике буквально свалился с кровати. На мгновение его взгляд скользнул по лежащему под одеялом мужчине. Это был Вэй Усянь! Он никуда не делся! Наверняка дотащил пьяного в стельку второго нефрита до постоялого двора и уложил в постель. Лань Ванцзи с облегчением выдохнул: —Ты… Вроде все нормально. Как всегда. Вэй Ин рядом. Но… Почему он голый? Вэй Усянь прикрылся одеялом: — Хм? Лань Ванцзи начал: — Прошлой ночью я… Вэй Усянь подмигнул ему левым глазом, подпёр рукой щёку и загадочно улыбнулся: — Прошлой ночью ты мчал во весь опор, Ханьгуан-цзюнь! «Ужас! Что я уже успел натворить?!» Самое страшное было то, что второй нефрит абсолютно ничего не помнил! Он чувствовал как внутри все холодеет. Вэй Усянь спросил: — Ты и правда не помнишь ничего из того, что творилось вчера ночью? Лань Ванцзи стоял как вкопанный в полнейшем замешательстве. В голову вообще ничего не приходило! Вэй Усянь раскрыл одеяло и указал на надетые на нём штаны и обувь: — Какой же ты целомудренный муж! Ханьгуан-цзюнь, я всего-навсего снял с нас одежды, это была лишь шутка. Не волнуйся, тебя не осквернили: твоя непорочность всё ещё при тебе. Лань Ванцзи не успел ничего подумать, как внезапно из центра комнаты раздался звук разбивающегося фарфора. Звук оказался весьма знакомым: они уже второй раз слышали его. Мешочки цянькунь, лежавшие на столе, вновь принялись ворочаться и скидывать на пол чайные принадлежности, и на этот раз частей тела было целых три, потому они вертелись ещё яростнее. Вэй Усянь посерьезнел: — Так, у нас тут серьёзное дело. Идём, идём. Сначала дела. Он протянул к Лань Ванцзи руку, тот все еще в замешательстве, сделал шаг назад, споткнулся о собственный меч, который валялся на полу. Никогда второй нефрит не имел привычки швырять свой меч где попало. Что произошло, в конце концов? Вэй Усянь запустил руку в полураспахнутые одежды Лань Ванцзи, который так и стоял не шевелясь и, немного порывшись, выудил флейту: — Ханьгуан-цзюнь, ну не пугайся ты так! Я ничего с тобой не сделаю. Просто вчера ты отнял мою флейту, я ведь должен её вернуть. «О ужас! Я отнимал флейту? Зачем? Да… Лань Чжань, кажется ты неплохо похулиганил?» Закончив говорить, он заботливо натянул верхнее одеяние Лань Ванцзи на плечи и туго завязал его пояс. Лань Ванцзи, не шевелясь, по прежнему смотрел в глаза Вэй Усяня, силясь понять по их выражению, что же он все-таки натворил сегодня ночью. Однако Лань Ванцзи был приучен выполнять дела прежде всего остального и, усилием воли собрав остатки мозгов в кучку, принял серьёзный вид и без промедления достал гуцинь Когда они успокоили все части тела, вдруг сказал: — А наш дражайший друг при жизни не отлынивал от упражнений. Вэй Усянь и так, и сяк рассматривал торс и, не стерпев, пару раз шлёпнул по кубикам: — Ханьгуан-цзюнь, смотри. Ударь я его, когда он был жив, мышцы спружинили бы, и я получил бы в ответ. Как же упорно он должен был тренироваться?! Лань Ванцзи мучительно соображал, что же он натворил, не обращая внимания на этот торс. На данный момент его абсолютно не интересовали подобные вещи. Он так и не узнал, что же все-таки произошло. А его сокровище тянуло резину, разглядывая кубики пресса. «Вэй Ин, чего ты к нему пристал? Лучше рассказал бы что произошло.» Лань Ванцзи в тревоге выжидательно смотрел на него. Вэй Усянь как специально продолжал тянуть время, решительно игнорируя вопросительный взгляд Лань Ванцзи. Потом он глянул на свое тело и кажется ему оно не понравилось. Он запахнул свою рубашку с недовольным видом и затянул пояс. Краем глаза уловив настойчиво беспокойный взгляд нефрита, ответил: — Ханьгуан-цзюнь, почему ты так глядишь на меня? Ты всё ещё переживаешь? Поверь, прошлой ночью я действительно ничего с тобой не сделал. И, конечно же, ты тоже ничего не сделал со мной «Неужели он решил пощадить мои нервы?» Лань Ванцзи тихо сказал: — Прошлой ночью, кроме того, что я отнял твою флейту, я… Вэй Усянь переспросил: — Ты? Имеешь в виду, что ещё ты делал? На самом деле, ничего особенного. В основном ты болтал. Лань Ванцзи проглотил подступивший к горлу комок: — Болтал… о чём? Вэй Усянь ответил: — Да ничего особенного. Ну, мгм, например… что ты очень любишь… «Ооо. Неужели я признался? И теперь он жалеет меня?» —в ужасе подумал Лань Ванцзи, с трудом выдерживая наступившую томительную паузу. «Вэй Ин! Не тяни! Не придумывай мне оправдания! Не жалей меня! Говори прямо!» Было страшно, он задержал дыхание как перед прыжком в холодную воду. Взгляд Лань Ванцзи застыл. Вэй Усянь продолжил: — Что ты очень любишь кроликов. «Что? Какие кролики? Ты это выдумал сейчас? Вэй Ин! Не надо меня щадить! Зачем эта жалость? Как теперь смотреть ему в глаза?» Лань Ванцзи закрыл глаза и отвернулся. Вэй Усянь участливо добавил: — Ничего страшного в этом нет! Ведь кролики такие прелестные — кто же их не любит?! Я вот тоже люблю кроликов… люблю их есть, ха-ха-ха-ха-ха-ха! Послушай, Ханьгуан-цзюнь. Ты столько вчера выпил… Эм, вообще-то не так уж много. Ты так вчера захмелел, что, должно быть, сегодня тебе не очень хорошо. Умойся, попей воды и немного отдохни, а когда тебе полегчает, мы вновь отправимся в путь. На этот раз рука указывает на юг, с уклоном на запад. А я пока не буду тебе мешать и спущусь купить завтрак Он готовился услышать из уст дорогого человека страшный приговор. Но, он больше ничего не сказал, просто направился к выходу. У Лань Ванцзи началась паника: «Он уходит! Уходит! Как его остановить?» Упавшим голосом произнес: — Подожди. Вэй Усянь обернулся: — Что? Лань Ванцзи лихорадочно соображал, как его остановить, какой придумать предлог, чтобы он остался. Голова напрочь не соображала. Лань Ванцзи довольно долго пристально смотрел на него молча, затем наконец спросил: — У тебя есть деньги? Вэй Усянь ухмыльнулся: — Ага! Ты же не думаешь, что я не знаю, где ты хранишь деньги? Я и тебе прихвачу что-нибудь на завтрак, хорошо? Ханьгуан-цзюнь, тебе нет нужды торопиться. Мы никуда не спешим. С этими словами он вышел из комнаты. Лань Ванцзи совсем оцепенел от шока в этой пугающей неизвестности. Он больше не нашел что сказать. В голове крутилось: «Вот и все! Он ушел! Ушел!!! Кажется я натворил то, что нельзя исправить. Он просто не хочет об этом говорить. Не желает! Ему это противно вспоминать! Он не вернется! Не вернется! Лань Чжань, ты идиот! Пьяный дурак! Не зря у нас запрещен алкоголь! Мы пить не умеем! А ты думал что ты особенный? " Лань Ванцзи был уже на грани истерики. Подошел к стене и стукнулся буйной головой. Вроде немного включились мозги. Но лучше бы он этого не делал. Стало еще хуже. Еще сильнее накатили мрачные мысли. Раньше Вэй Усянь не вставал раньше девяти утра. Мало того, он не спал уже двое суток! И это не помешало ему проснуться в пять и сбежать от Лань Ванцзи, когда не было еще шести утра! «Я ему настолько противен, что он не пожелал со мной здесь оставаться ни минуты! Мы ведь и раньше спали в одной кровати, но это не мешало ему спать еще как минимум до девяти. Возможно потому что ничего лишнего я себе не позволял! А теперь, несмотря на большое количество выпитого вина, две бессонные ночи, он уходит, даже не желая рассказать, что же все-таки произошло! Не означает ли это…? Лань Ванцзи, ты что натворил?» Нефрит треснул себя по лбу. Сердце болело, в голове был сплошной хаос. «Не означает ли это, что я пытался склонить его к безнравственности? Потому он ничего не хочет говорить?» Лань Ванцзи опять стукнул себя по лбу: «Дурак! Идиот озабоченный! Развратник! Начитался, размечтался! Потерял всякий стыд! А теперь потерял свое сокровище! Наверняка лез к нему своими похотливыми лапами!» Лань Ванцзи ударил себя по ладони довольно ощутимо. Из глаз выступили слезы: «Все! Все!!! Так тебе и надо! Не умеешь держать себя в руках, не пей! Сиди страдай теперь! Назад не вернешь!» «Как теперь жить дальше?!!!» Он чувствовал, что задыхается от невыносимого горя. Ждать 13 лет, чтобы потом так глупо потерять! А его взгляд! Эта печальная улыбка с налетом жалости! «Он еще жалеет меня! Не хочет расстраивать! Наверняка теперь думает, что у меня опончательно поехала крыша. Что же я такого творил, что он смотрел на меня так? С усмешкой и жалостью. А может это было презрение? " Лань Ванцзи хотел сесть помедитировать, чтобы успокоить нервы. Но не получалось. Он раз за разом вскакивал с места и начинал ходить взад и вперед. Дойдя до окна, смотрел, не появится ли стройный силуэт в черных одеждах. Понимал, что напрасно ждет. Стукал кулаком по раме, досадуя на себя все больше и больше. «Что же я все-таки натворил? Разделся и танцевал перед ним? Или приставал? Судя по его виду, он никогда об этом не скажет.» Отходил от окна, мерил шагами комнату, не в силах спокойно сидеть. Он был как на иголках. «Лань Ванцзи! Ты! Дурак! Так тебе и надо. Пить не будешь. Конечно не буду. Теперь не с кем.» Нервы были до такой степени на пределе, что казалось лопнет черепная коробка. Вдруг нестерпимой резкой болью пронзило сердце: «Лань Ванцзи! Ты тупица! Даже не спросил, что с ногой. Метку не убрал, так просто взял и отпустил! Эгоист! Няньчишься со своими тараканами! А ему сейчас каково? Ты подумал? Если он уже далеко? Что с ним будет? Глава Цзян уже охотится за ним! А ты сидишь тут ноешь! Тебе сколько лет? Ведешь себя как прыщавый подросток!» Лань Ванцзи закрыл глаза и постарался привести в порядок свои мысли. Посидев так минут пять, он решил, что нужно теперь привести в порядок себя и отправиться разыскать Вэй Усяня. Найти и изо всех сил постараться загладить свою вину. Извиниться за пьяную выходку и обещать, что больше такого никогда не повторится. «Всё! Лань Ванцзи, сумел оттолкнуть, сумей теперь и вернуть. Хватит ныть и жалеть себя! Нечего из себя жертву строить! Он добрый, он поймет. Тогда в пещере я вообще был дурак дураком! Он же не стал высмеивать меня и ни разу не вспомнил все те безобразия и весь тот ужас, который я творил! Неужели он меня не поймет? Должен понять. Надо постараться все исправить. Я приложу все усилия, чтобы исправить. Тем более, в этот раз на нем укусов не было. Я смотрел.» Лань Ванцзи принялся торопливо приводить себя в порядок. Поднял с пола меч и решил что поднимется повыше и будет искать свое сбежавшее счастье. Искать, пока не найдет.