Ты моя вселенная.

Все произошло настолько молниеносно, что никто не успел даже пошевелиться. Цзинь Гуаньяо обращался со словами как самый настоящий виртуоз! Он так заговорил Лань Сичэня, что тот потерял бдительность. Его решение разобраться во всем самому и отозвать основную ударную силу в лице младшего брата молниеносно обернулось новой проблемой! И эта проблема могла стоить жизни Цзинь Лину, племяннику Цзинь Гуаньяо! А что ему было убить собственного племянника, когда он родного сына не пожалел! Цзинь Гуаньяо очень хорошо за эти годы изучил привычки Лань Сичэня, знал, что тот никогда не оборвет нить разговора, а всегда выслушает до конца. Знал, что тот никогда не останется равнодушным к проблемам других, всегда чужую беду воспримет как свою собственную. Пропустит через себя. Вот этой его слабостью и воспользовался Цзинь Гуаньяо. И причем весьма успешно. Да и сам Лань Сичэнь, потеряв старшего названного брата и чувствуя свою вину в его смерти, теперь цеплялся за любую ниточку, чтобы не потерять теперь еще и младшего. А ведь он столько усилий приложил, чтобы примирить братьев! И вот что вышло! Лань Ванцзи в это время держал в поле зрения Су Шэ, приставив к нему Бичэнь. Остальные застыли в ужасе. Цзян Чэн взревел: — Вэй Усянь! Ты разве не обезоружил его? В критический момент он всё-таки первым делом закричал на Вэй Усяня, причём фраза вырвалась тоном, точно как в их юношеские годы. Вэй Усянь по старой привычке закричал в ответ: — Но я правда изъял все его струны! Лань Ванцзи, краем глаза взглянув на струну и немедленно догадался: — Он прятал её внутри своего тела. Остальные, проследив за его взглядом, увидели расползающееся красное пятно на белых одеждах Цзинь Гуанъяо в области живота сбоку. Он действительно был вооружен, как говориться, до зубов! Лань Ванцзи подумал о том ,что как Цзян Чэн привык к тому, что всегда виноват Вэй Усянь! У него это было просто на автомате. И стоило только Вэй Усяню появиться в поле зрения главы Цзян, Как сразу находился виноватый во всех деяниях, что творились под солнцем. Сам же Вэй Усянь уже до того привык к его вечным претензиям в его адрес, что ответил тоже на автомате. Да, ситуация была непростая, Цзян Чэна тоже можно было понять, единственному родному человеку сейчас грозила смертельная опасность. А он сам был сейчас беспомощен и бесполезен. Поистине Цзинь Гуаньяо был страшным человеком. Разговором ему удалось повлиять на эмоции Лань Сичэня, отвлечь внимание остальных и заставить взволнованного Цзинь Лина приблизиться. Когда настал момент, он воспользовался всеобщей ослабленной бдительностью, молниеносно проткнул себе живот и выудил из внутренностей струну. Цзян Чэн издал надрывный крик: — А-Лин! Вэй Усянь тоже невольно дёрнулся вперёд, но Лань Ванцзи быстро подошёл к нему и немедля его задержал. Обернувшись, Вэй Усянь увидел Лань Ванцзи, и лишь тогда насилу сохранил хладнокровие, не позволяя эмоциям взять верх. Цзинь Гуанъяо, взяв Цзинь Лина в заложники, поднялся на ноги и произнёс: — Не стоит так волноваться, Глава Ордена Цзян. Всё-таки А-Лин рос на моих глазах. Я повторюсь, сейчас мы мирно разойдёмся по своим дорогам, а спустя некоторое время вы сможете увидеть А-Лина живым и здоровым. Цзян Чэн закричал : — А-Лин, не дёргайся! Цзинь Гуанъяо, если тебе нужен заложник, мог бы взять меня вместо него, какая тебе разница! Цзинь Гуанъяо цинично и абсолютно бесхитростно ответил: — Уж поверьте, разница есть. Глава Ордена Цзян, вы ранены, а значит, затруднены в передвижении. Вы бы стали для меня обузой. Вэй Усянь произнёс: — Глава Ордена Цзинь, вы ничего не забыли? Ваш преданный подчинённый всё ещё здесь. Цзинь Гуанъяо бросил взгляд на Су Шэ, которому Лань Ванцзи угрожал Бичэнем, но тот из последних сил прохрипел: — Глава Ордена, оставьте меня! Цзинь Гуанъяо с мерзкой улыбочкой, сверкнув ямочками, немедленно ответил: — Благодарю. Лань Сичэнь, не в силах справится с потрясением, медленно произнёс: — Глава Ордена Цзинь, вы снова солгали. Цзинь Гуанъяо ласково улыбнулся самой честной улыбкой на свете: — Лишь в этот раз, больше такого не повторится. Лань Сичэнь печально покачал головой : — В прошлый раз ты говорил то же самое. Я уже не могу отличить, какие из твоих речей правдивы. Цзинь Гуанъяо открыл было рот, но тут с небес прогремел оглушительный удар грома. Следом послышался страшный грохот снаружи, как будто кто то с огромной силой выбивал дверь. Засов наконец не выдержал — раскололся на части. Сквозь разбитые ворота внутрь влетели брызги дождя, который лил плотной стеной, и чёрная как смоль тень. Цзинь Гуанъяо вздрогнул, будто хотел увернуться, но тут же подавил в себе этот порыв. Тень, влетевшая в храм, направилась не к нему, а к Вэй Усяню и Лань Ванцзи. Они спокойно разошлись в стороны, после чего снова непринуждённо встали рядом. Обернувшись, Вэй Усянь воскликнул: — Вэнь Нин? Вэнь Нин впечатался в статую Гуаньинь, вверх ногами и вниз головой. Повисев так немного, он с глухим стуком упал. Раздался его голос: — Молодой господин… Не Хуайсан же вдруг громко закричал: — Брат!!! На пороге стоял силуэт, высокий и крупный. . То был не кто иной, как Чифэн-цзунь, Не Минцзюэ! Будто железная башня, он стоял перед храмом Гуаньинь посреди грохочущего ливня и перекрывал путь наружу. На том месте, где голова была ровно приставлена к шее, виднелось множество чёрных стежков. Кто-то додумался взять нить и пришить голову к безголовому телу! Лань Сичэнь: — …Старший брат. Цзинь Гуанъяо тоже сбивчиво пробормотал: — …Старший брат. Цзинь Гуанъяо накрыло волной ужаса, от которой он весь задрожал. Лань Ванцзи посмотрел на его руки, руки дрожали. Дрожала струна в руках Цзинь Гуаньяо, которая обвивала шею Цзинь Лина. Лань Ванцзи прям физически ощущал как был напряжен Вэй Усянь. Ему очень дорог был этот вредный мальчишка, что будет с его солнцем, когда Цзинь Гуаньяо сорвется с места и побежит? Юноша может остаться без головы! Он только что сам остановил Вэй Усяня, если с Цзинь Лином что нибудь случится, его Солнце ему не простит это. Выхода не было. Только рубить руку. Лань Ванцзи внимательно присмотрелся, примерно прикинул в какую сторону может сейчас рвануть Цзинь Гуаньяо. А значит его внимание сейчас сосредоточено на фигуре в дверях. Он смотрит налево. Значит рубить надо правую руку. Он не успеет дернуться, пока его внимание сосредоточено на входе. Лань Ванцзи примерился, сделал стремительный взмах Бичэнем и нанёс рубящий удар. В мгновение ока он оказался перед Цзинь  Лином и что-то схватил. Цзинь Гуанъяо на миг застыл, опустил взгляд, и  увидел, что его правая рука исчезла. Правая рука, которой Цзинь Гуанъяо сжимал струну, оказалась отрублена ровно по предплечье. Именно её и схватил Лань Ванцзи. Кровь брызнула из свежей раны , Цзинь Гуанъяо побледнел от боли, не в силах даже издать крик. Он выпустил из левой рукой струну, пронянул эту руку к ране, пошатнулся, сделал несколько неловких шагов назад, но не смог устоять и повалился наземь. Все это он проделал молча, в глазах выражение торжества сменилось потрясением. Улыбка мигом слетела с лица, мелькнуло выражение боли. Су Шэ разразился душераздирающим воплем. Лань Сичэнь хотел помочь Цзинь Гуанъяо подняться, но в итоге не решился. Лань Ванцзи разжал пальцы на отрубленной руке, струна ослабилась, и Цзинь Лин оказался освобождён из лап смертельной опасности. Цзян Чэн уж было бросился к племяннику, чтобы осмотреть, не поранился ли тот, однако Вэй Усянь его опередил. Он схватил Цзинь Лина за плечи, внимательно осмотрел и, убедившись, что кожа на шее юноши не повреждена — даже ссадины не осталось, облегчённо выдохнул. Лань Ванцзи тоже неслышно облегченно выдохнул. Он бы сам себе не простил бы, если бы его Солнце сейчас горевало. Цзинь Лин еще не до конца осознал, что произошло. Вэй Усянь же, крепко обняв его, произнёс: — В следующий раз держись-ка ты от опасных личностей  подальше, мелкий паршивец. Ну зачем ты так близко подошёл к нему?! Цзинь Лину непривычно было ощущать, что  кто-то обнимает его, поэтому бледное лицо тут же вспыхнуло румянцем, и юноша начал вырываться. Лань Ванцзи в эту минуту стало жаль этого ребенка, никогда не знавшего ласки. Один дядя баловал и позволял творить что хочешь, но любви к нему не испытывал. Другой,может и любил, но никогда не был с ним ласков. Он только орал и бранился. Вместо ласки мог отвесить оплеуху и все время грозился сломать ноги. Подобный метод воспитания вырастил в мальчишке непомерную резкость и сварливость. Он умудрялся поругаться со всеми подряд, несмотря на возраст и статус. Он был убежден, что все его ненавидят и пытался всем что то доказать. Очень трудно было этому юноше осознать, что он достоин того, чтобы кто то просто любил его. Просто любил, ни за что, просто за то, что он есть. И этому человеку абсолютно все равно его достижения. Вэй Усянь не дал ему вырваться , а прижал его ещё крепче, похлопал по плечам, а  потом одним движением отпихнул в сторону Цзян Чэна со словами: — Иди! Только больше не убегай без спроса, будь рядом с дядей! Цзян Чэн схватил Цзинь Лина, у которого всё ещё кружилась голова, посмотрел на стоящих рядом Вэй Усяня и Лань Ванцзи и, поколебавшись мгновение, прошептал Лань Ванцзи: — Спасибо. Несмотря на шёпот, слова слышались весьма отчётливо. Видно было, что ему очень нелегко дались эти слова. Сказать их человеку, которого только что ненавидел всей душой, за то, что увел из под носа предателя Вэй Усяня. А родной племянник перестал считать этого Вэй Усяня своим врагом и еще позволяет себя обнимать! Цзинь Лин поддержал: — Благодарю Ханьгуан-цзюня за то, что спасли мне жизнь. Кажется Цзинь Лин начал потихоньку соображать кто здесь друг, а кто враг. Лань Ванцзи кивнул и ничего не сказал в ответ. Ему просто были непонятны такие неуравновешенные отношения в воспитании детей. У Цзинь Лина никогда не было друзей, его сверстники его не любили и часто конфликтовали с ним, дразнили его, часто издевались. Неудивительно почему этот ребенок мечтал всем доказать, что он не слабак и не трус. В отличие от Цзинь Лина, его сын Сычжуй был всегда обласкан и хорошо воспитан. Поэтому никогда не поддавался сиюминутным порывам, был всегда уравновешенным и рассудительным. Его уважали, к его мнению прислушивались. У него было много друзей. Он был лидером и всегда возглавлял отряды учеников на ночной охоте. Какая разительная разница была между этими юношами! Но ничего, скоро Цзинь Лин попадет на обучение в Гусу и там они с Вэй Усянем займутся его обучением, они постараются заполнить прорехи в воспитании юноши. Но... расслабляться было некогда. В дверях стоял опасный Не Минцзюэ, котрого превратили в марионетку. Кто это сделал, оставалось только догадываться. Но, то что этот человек бесповоротно давно потерял над ним контроль, это факт. Лань Ванцзи вновь поднял меч и направил его на стоящего на пороге храма Не Минцзюэ. Вэнь Нин медленно поднялся с земли, и произнёс: — Берегитесь… мощь его затаённой злобы необычайно велика.