Ты моя вселенная.

Лань Ванцзи проснулся с Вэй Усянем в дикой горной местности. Вокруг был лес. Они лежали на травке, по прежнему обнявшись. Поднявшись с земли, они осмотрелись. Вэй Усянь спросил: — Где это мы? Лань Ванцзи, посмотрел на Вэй Усяня, увидев его прежний облик, подумал, что этого не может быть. Они точно спят! Он ответил: — Это определённо не явь. — Не явь? Разве это возможно? — Вэй Усянь потряс рукавами. — Но если это не явь, что же тогда? Лань Ванцзи подвел его к речке и кивнул на воду. Вэй Усянь заглянул в воду, потом поднял голову и спросил: — Всё из-за той курильницы для благовоний? Лань Ванцзи кивнул: — Боюсь, что так. Он долго смотрел на бывшее лицо своего солнца, он помнил каждую черточку, каждую родинку. Прошлый его образ еще не стерся с его памяти, но и к новому он уже настолько привык, что не испытывал большого сожаления. Нынешний его образ приобрел со временем схожие черты, но был более изящным, хотя для Лань Ванцзи не было большой разницы сейчас. Он любил его любого. Хотя, на какой-то момент, тот образ всколыхнул много дорогих сердцу воспоминаний. Вэй Усянь тоже довольно долго разглядывал свое прежнее лицо, потом отвёл взгляд. — Ну и ладно. Я внимательно изучил курильницу и не заметил никаких следов затаённой злобы, поэтому совершенно точно уверен, что она не несёт в себе недобрых намерений. Возможно, какой-то бессмертный мастер создал её для развития заклинательских навыков или же просто хотел немного разогнать тоску. Пойдём-ка прогуляемся и разузнаем, что к чему. И они стали неторопливо продвигаться через горный лес, который был не то иллюзией, не то чем-то иным. Совсем скоро перед ними предстал маленький деревянный домик. Едва увидев строение, Вэй Усянь коротко вздохнул, и Лань Ванцзи тут же забеспокоился и спросил его: — Что такое? Вэй Усянь пригляделся к домику и ответил: — Это место кажется мне знакомым. Домик представлял собой самое обыкновенное деревенское жилище, оттуда доносился скрип ткацкого станка. Они переглянулись и без лишних разговоров направились внутрь. Внутри домика сидел «Лань Ванцзи»! Ткацкий станок рядом с ним двигался сам по себе и со скрипом ткал холст. Сам же Лань Ванцзи внимательно изучал бумажные свитки. На вошедших мужчин он не обратил внимания. Лань Ванцзи понял, что это не его сон. Только как такое возможно? Вэй Усянь вдруг сказал: — Так вот в чём дело, я понял! — Что? Вэй Усянь объяснил: — Эт-т-то же мой сон! Только он сказал, как в домик забежала стройная фигура в черном: — Гэгэ, я дома! Вошедший «Вэй Усянь» на плече нёс мотыгу, в руке держал плетёную бамбуковую корзину для рыбы, пожёвывал травинку и явно пребывал в отличном настроении. «Лань Ванцзи» за ткацким станком поднял голову. Увидев «Вэй Усяня», он улыбнуля уголком губ, затем встал, чтобы встретить любимого, и налил тому стакан воды. — Сегодня снаружи слишком яркое солнце, я чуть не умер от жары. Так и бросил работу в поле, не доделав. Но ничего, закончу позже. «Лань Ванцзи» согласился: — Мгм. После чего протянул ему белоснежный платок. «Вэй Усянь», радостно посмеиваясь, подставил лицо, «Лань Ванцзи» аккуратно и старательно обтёр его лицо тканью. Вэй Усянь жмурился и смеялся. — Когда я ходил охладиться к речке, то поймал парочку карасей. Гэгэ, порадуешь меня рыбным супом на ужин? — Мгм. — Как у вас в Гусу обычно готовят карасей? Лань Чжань, ты умеешь готовить рыбу, тушёную с красным перцем и маринованной капустой? — Умею. — Значит, так и приготовь! Мне очень нравится это блюдо. Но только не делай его сладким, я пробовал однажды — меня чуть не стошнило. — Мгм. — С каждым днём становится всё жарче и жарче, думаю, слишком горячая ванна нам сегодня не нужна, поэтому я нарубил только половину дров. — Мгм. Ничего страшного. Лань Ванцзи, глядя на этих двоих, мирно обсуждающих бытовые дела, помолчал и спросил: — Тебе это снилось? Вэй Усянь рассмеялся: —Было дело, уж не знаю почему, мне некоторое время постоянно снилось что-то подобное. Я видел во сне, как мы с тобой ушли на покой, оставив всю суету этого мира, нашли тихое безлюдное местечко в горном лесу и поселились там. Я каждый день ходил на охоту и работал в поле, а ты присматривал за домом, ткал и готовил еду. Ах да, ещё ты распоряжался деньгами и по вечерам штопал мою одежду. Каждый раз мне снилось, что я просил тебя согреть воды, чтобы вечером вместе принять ванну, но только дело доходило до раздевания, я просыпался, вот ведь незадача. Видя безмерную радость на его лице, Лань Ванцзи испытал невыразимую нежность к своему солнышку, какой же он милый! Нежность и любовь отразилась в его взгляде, он одобрительно произнёс: — Звучит неплохо. Уйти на покой, поселиться в лесу и больше не касаться мирской суеты, действительно — звучит неплохо. Они еще понаблюдали за этой парочкой, но когда согрелась вода для принятия ванны, сон, как и ожидалось, оборвался. Лань Ванцзи смотрел на свое счастье, какие у него уютные сны. И понимал, какой он был неискушенный и невинный девственник. До мозга костей. Он даже не помышлял о чем то пошлом и безнравственном, настолько он был невинен. Лань Ванцзи почувствовал, что он любит его еще сильнее, с каким то необьяснимым обожанием и еще большей нежностью. Они покинули это место и пошли дальше. Действие сна перенеслось в место, которое они оба не могли не узнать. Это была библиотека Облачных Глубин в Гусу. За створкой деревянного окна на втором этаже всё ещё горела лампа и слышались смутные голоса. Вэй Усянь, задрав голову, произнёс: — Пойдём, посмотрим что там? Лань Ванцзи понял, что сейчас им будут показывать его сон. Нет! Только не это! Ему стало страшно стыдно. Если Вэй Усянь увидит это безобразие, он будет в шоке. Его гормонально порнографические сны не шли ни в какое сравнение с невинными и уютными снами его любимого солнышка. Он не хотел, чтобы Вэй Усянь увидел этот кошмар! Нет, они туда не пойдут! Ни за что на свете! Лань Ванцзи остановился. Вэй Усянь, не подозревая ничего стыдного, спросил: — Что с тобой? Лань Ванцзи покачал головой, задумчиво помолчал, он не знал какие можно привести аргументы, чтобы уговорить Вэй Усяня не ходить туда. Вдруг из библиотеки вырвался взрыв хохота. Стоило Вэй Усяню это услыхать, он тут же с горящим взглядом ринулся в здание и в три прыжка влетел на второй этаж. Лань Ванцзи ничего не оставалось делать, как последовать за ним. На светлой циновке сидел пятнадцати-шестнадцатилетний Вэй Ин. Он колотил ладонью по столу, за которым отбывал наказание переписыванием книг, и заливался звонким смехом: — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! На полу лежала книга с пожелтевшими страницами. Такой же пятнадцати-шестнадцатилетний Лань Чжань уже сбежал от неё в другой конец библиотеки, будто спасаясь от ядовитых змей или скорпионов, и оттуда в ярости прогрохотал: — Вэй Ин!!! Молодой Вэй Ин почти закатился под стол от смеха и с трудом поднял руку: — Я! Я здесь! А Вэй Усянь в дверном проёме от смеха едва не повалился навзничь, притянув к себе Лань Ванцзи, стоявшего рядом. — Вот это я понимаю сон! Ой, не могу, Лань Чжань, только взгляни, взгляни на прежнего себя, у тебя такое лицо, ха-ха-ха-ха-ха… Лань Ванцзи уже знал, что последует дальше, поэтому ему сделалось ещё более стыдно. Он был в таком состоянии, что готов был схватить Вэй Усяня в охапку и убежать отсюда подальше. Но не так то просто это сделать, Вэй Усянь был в прежнем своем теле, почти одного роста с Лань Ванцзи и по силе они были тоже равны. Так что его солнце без услий потянуло его за собой и усадило на циновку неподалёку. Потом он подпёр щёку ладонью и с хихиканьем стал наблюдать за их перебранкой в молодые годы. Когда дело дошло до драки, прямо в библиотеке, досмотрев до этого момента, Вэй Усянь озадаченно хмыкнул и повернулся к Лань Ванцзи, любопытствуя: — Разве в этом месте было именно так? Но мне почему-то кажется, что мы тогда так и не подрались всерьёз. Лань Ванцзи безмолвствовал. Вэй Усянь посмотрел на него, но тот всячески избегал его взгляда. Когда юный Вэй Ин, сказал юному Лань Чжаню: — Эх, Лань Чжань, Лань Чжань! Не в укор тебе, но посмотри на своих ровесников, разве кто-нибудь ещё краснеет из-за всякой ерунды? А ты не выносишь даже маленького поддразнивания, ты такой неискушённый… Взрослый Вэй Усянь, увлечённо наблюдая за развитием событий, произнёс: — Лань Чжань, а ты действительно хорошо меня знаешь! Я и впрямь сказал бы нечто подобное. Еще бы он не знал! Ведь все его мысли тогда занимал только этот мальчик-звезда! А теперь эта звезда уже в более взрослом возрасте наблюдает за безобразием, которое видел в своих снах праведный и воспитанный зануда нефрит. Ужас! Какой стыд! Тем более после абсолютно невинных снов Вэй Усяня! Такой контраст! Лань Ванцзи рядом с ним почувствовал себя еще более весьма неуютно. Когда юный Лань Чжань стянул с головы лобную ленту, в три оборота крепко намотал её на запястья Вэй Ина и затянул мёртвым узлом, взрослый Вэй Усянь вытаращил глаза и открыл рот. Спустя какое-то время, он смог наконец повернуться и посмотреть на Лань Ванцзи, который сейчас был бледным как снег, без капельки румянца на лице, мочки ушей выдавали тем, что явно покраснели от неимоверного стыда. Вэй Усянь, явно с откровенной издевкой придвинулся к нему и прошептал на ухо: — Лань-гэгэ… Кажется, в твоём сне всё пошло не совсем так, как тогда, а? Лань Ванцзи, не в силах выносить подобного, решил все-таки увести отсюда свое солнце, поднялся с места. — Не смотри! Вэй Усянь немедленно усадил его обратно. — Ну не уходи! Я хочу узнать, чем всё закончится, мы же ещё не дошли до самого интересного! В это время юный Лань Чжань повалил на пол юного Вэй Ина и сжал в одном интересном месте чуть ниже живота: — Кто сказал, что я не разбираюсь в подобном? Вэй Усянь прильнул к взрослому Лань Ванцзи и, едва не прикусывая мочку уха, прошептал: — Ага, кто сказал, что ты не разбираешься? А ведь то, о чём думаешь днём, снится ночью. Лань Чжань, признайся, ты ещё тогда помышлял сотворить со мной подобное? Никогда бы не подумал… что ты такой, Ханьгуан-цзюнь. Этот его шепот заводил похлеще Улыбки императора. Лань Ванцзи уже не знал куда деваться. Он чувствовал себя и старым развратником по сравнению со своим невинным солнышком. А так же безумно было стыдно за такие сны и …они каким то образом возбуждали… А юный мальчик -звезда был таким соблазнительно прекрасным! Когда юного Вэй Ина схватили за самое дорогое (1) и распластали на полу, он стал хватать ртом воздух, будто выброшенная на сушу рыба, и заголосил: (1 Досл. — корень жизни, разг. — половой орган.) — Лань Чжань, что на тебя нашло?! Ты что, спятил?! Лань Ванцзи еле держался, чувствуя что даже шея покраснела. Эта картина необычным образом и возбуждала и одновременно было стыдно. И эта лента на запястьях этого мелкого нахала, как знак собственности! Он мой! Противоречивые эмоции будоражили и без того натянутые нервы. Взрослый Вэй Усянь, улыбаясь, покосился на Лань Ванцзи и произнёс: — Не удивительно, что ты, Ханьгуан-цзюнь, не хотел сюда входить. Должно быть, места себе от стыда не находишь, раз позволил мне узреть, что ты творишь со мной во снах, а? Лань Ванцзи сидел, опустив глаза и не смел поднять глаза на свое солнце. — Ханьгуан-цзюнь, знаешь, если у тебя хватило фантазии мечтать о подобном, что же у тебя не хватило наглости сделать это со мной ещё тогда, в юности? Я… Лань Ванцзи, уже не в силах сдерживаться, не дал ему договорить, схватил его за запястья, положил на пол, заткнув рот поцелуем. У зануды нефрита жарко горели щёки и с бешеной скоростью стучало сердце. Он никак не мог оторваться, когда влажные лепестки губ слегка отстранились друг от друга, Вэй Усянь игриво прошептал: — Что с тобой? Опять засмущался? Говорить было трудно, дыхание Лань Ванцзи стало необычно тяжёлым, жар разлился по всему телу. Вэй Усянь добавил: — Или же… завёлся от увиденного? Лань Ванцзи бросил взгляд на двух юных дарований, где мелкий чопорный зануда самозабвенно лишал девственности мальчика-звезду. Глядя по второму кругу свой весьма неприличный сон, он даже не предполагал, что подобное может понравиться его солнцу. Он смотрел на изящные стройные ноги и подтянутые белоснежные ягодицы прекрасного юноши, который усиленно пытался пнуть молодого зануду, его длинные густые волосы рассыпались шикарными блестящими прядями по циновке, красная лента слетела. И эту ножку, которая изо всех сил пинала юного зануду, так хотелось поймать и поцеловать! Это заводило так, что уже было все равно, теперь была абсолютно другая проблема. И эта проблема, затвердевшая как железо, мешала спокойно сидеть, отдаваясь легким дискомфортом внизу живота. Но взрослый Лань Ванцзи стойко держался. Ну ладно, пусть уж теперь смотрит, если так. Стыдиться уже нечего. Да и не должно быть тайн между ними. Теперь же Вэй Усянь получил еще одно подтверждение тому, каково было истинное отношение к нему юного зануды нефрита. Да и сейчас это отошение нисколько не изменилось, только перешло в более плавное русло, стало более нежным и бережным. Он бы ни за что сейчас не стал бы добиваться силой, если дорогое солнце не хочет. Даже во сне! Но… Хотелось попробовать. Очень, очень! Лань Ванцзи посмотрел на свое солнце. Что делать? А если… Тем более, он никогда не занимался любовью с прежним Вэй Усянем. Пусть сон. Не важно. Даже и во сне, но очень хотелось попробовать. В этом была особая изюминка. Лань Ванцзи подумал: «Что я теряю? Это всего лишь сон…» Он, поражаясь собственной смелости, решительно разорвал на Вэй Усяне одежды и привлек его к себе, покрывая поцелуями все его тело. То самое тело, которого он тайком касался в пещере черепахи губительньцы. Касался, но не смел позволить себе ничего большего. А теперь, упиваясь собственной наглостью, решился на более откровенные действия. И это было так волнующе! На удивление, Вэй Усянь абсолютно не возражал и они с небывалым энтузиазмом предались горячим утехам. Они почти каждый день самозабвенно предавались любовной близости. Вэй Усянь и Лань Ванцзи душой и телом давно слились в гармонии, поэтому Вэй Усянь лишь крепко обвил его шею руками и сделал глубокий вдох. Теперь у нефрита было такое невозможно острое ощущение новизны, словно он снова лишал девственности свое солнце. А ведь по сути оно так и было. Прежний Вэй Усянь так и остался девственником. Это тело еще не изведало любовных утех. Его даже никто не касался в том самом смысле. Оно было чисто и невинно, словно прекрасный бутон, который только- только собирался распуститься. Словно цветок лотоса, который только вышел на поверхность воды и готов раскрыться, чтобы поразить всех своей красотой. И поразил, сам того не ведая, совершенно нечаянно… первого, кто ему попался! А попался… случайно… зануда нефрит! И здесь Лань Ванцзи был первым! Первым и единственным! Вот это было ощущение! И без разницы что все это происходило во сне! Да и сон был очень реалистичный. Осознание новизны давало такое ошеломительное ощущение полета! Сердце то замирало, то колотилось как сумасшедшее, голова шла кругом! В какую то минуту, Лань Ванцзи понял, что вновь влюбляется. Влюбляется с новой силой, намертво, так, что кажется, что первый раз даже не был таким крышесносным! Первый раз, когда он только влюбился, было сумасшедшее возбуждение и дикое желание обладать. Такое дикое, что юный Лань Чжань очень злился на себя, как так его угораздило. Он боялся признаться сам себе, боялся в какой то момент, что все откроется. Его безответная любовь, была на грани такого отчаяния, что и породило такие жуткие сны, в которых он силой добивался этого несносного мальчика-звезду. А теперь и Вэй Усянь тоже видит этот ночной кошмар. И еще смеется. В какой то момент, когда юный Вэй Ин умолял юного Лань Чжаня прекратить это жутко стыдное действие, взрослый Вэй Усянь вдруг со смехом сказал: — О, Небеса, меня так возбуждают эти мольбы! Не вздумай давать ему пощады, доведи его до исступления, иные пути неприемлемы… Ах! Взрослый Лань Ванцзи в порыве страсти сделал резкий толчок и Вэй Усянь замолчал. Но, как показали последующие действия, любопытство его дорогого солнышка это не умерило. Он так же продолжал наблюдать за действиями двух юношей. И когда через время в библиотеке наступила тишина, Вэй Усянь повернул голову. Мокрый и липкий от пота Лань Чжань, прижимая к себе такого же мокрого Вэй Ина, без движения лежал на безжалостно измятой циновке, Вэй Усянь усмехнулся: — Посмотри на них… может быть, и нам уже пора… Лань Ванцзи кивнул и уложил его на спину. Прошло еще полчаса, Лань Ванцзи все никак не мог остановиться, все снова было как первый раз, он только переменил позу и продолжил дальше. Но одно дело наблюдать со стороны и совсем другое, когда участвуешь в этом сам. Спустя некотрое время, Вэй Усянь спросил: — Ханьгуан… цзюнь? Лань Ванцзи мягко улыбнулся, склонился и прошептал ему на ухо: —Кто просил довести его до исступления? Вэй Усянь возмутился: — Эй, постой-погоди, когда я говорил «доведи его до исступления», то имел в виду маленького Лань Чжаня и меня из твоего сна! А вовсе не…