Muscle Memory/Мышечная память

      Эндрю не обращает внимания на медсестер, переводя взгляд на окно. За стеклом не происходит ничего особенно интересного, кроме красного грузовика, который постоянно сдает назад, к большому разочарованию его водителя. Как всегда в Южной Каролине, кондиционеры во всех общественных зданиях работают бодро, но даже так он может сказать, насколько теплый и неподвижный воздух снаружи, захваченный надвигающимися грозовыми тучами.       Он уже чувствует этот характерный запах юга летом. Он пахнет дождем, асфальтом и теплой скошенной травой с примесью гнили, так непохожей на Окленд. Он сосредотачивается на этих воспоминаниях, пытаясь выявить и разобрать эмоциональный отклик, который он испытывает при воспоминании о чувстве. Что-то там есть, что-то связанное с потом и сигаретами, и в животе у него клокочет, словно он заглядывает за край крыши.       Дверь в коридоре захлопывается, и чувства исчезают. Если бы он все еще принимал препараты, он бы усмехнулся, но он совершенно трезв.       Медсестра протягивает ему пакет, наполненный прописанными обезболивающими, которые ему, вероятно, придется прятать от Аарона.       — Кто-нибудь сможет отвезти вас домой? — спрашивает медсестра, подталкивая инвалидное кресло, в которое он не намерен садиться.       — Да, — говорит Нил Джостен, перебирая пальцами связку ключей, не глядя на них. Он стоит у двери и с отвращением смотрит на инвалидное кресло. — Тебе оно нужно? — спрашивает он Эндрю, показывая пальцами.       — Нет, — отвечает Эндрю. Он ожидал, что за ним приедет Ники, хотя теперь, когда Нил здесь, он не так уж и удивлен.       — Сэр, — говорит медсестра с натянутой улыбкой, — таковы правила больницы…       — Он сказал «нет», — холодно вмешивается Нил. — Я понимаю, что это ваша работа, но он не сядет в это кресло, если не захочет.       Эндрю не хочет задерживаться, не с тем предательским чувством в животе, когда Нил принимает его «нет» за четкий отказ. Это заставляет его задуматься, умеет ли Нил держать руки при себе.       Эндрю выходит из комнаты, пытаясь избавиться от этой нелепой мысли. Как только страховая компания пришлет ему арендованную машину, ему, возможно, придется отправиться в Райские Сумерки, чтобы повидать Роланда. Эндрю хмурится, полагая, что он все еще должен встречаться с Роландом, конечно. Но его договоренность с барменом длится уже много лет, и он не может придумать причину, по которой она могла бы закончиться.       Ему хотелось бы, чтобы был кто-то, с кем он мог бы поговорить, кто мог бы ответить на все его вопросы и не задать ни одного своего. Но это невозможно, он никогда не подпустит кого-то настолько близко, чтобы тот смог ответить на все вопросы.       Медсестра все еще вполголоса спорит с Нилом, поэтому Эндрю перестает задерживаться в дверях и идет по указателям к лифту. Нил догоняет его у подъемника, каким-то образом избавившись от медсестры. Он держит между пальцами маленький пакетик с лекарствами и рекомендациями Эндрю.       Они молчат, пока двери открываются, закрываются и снова открываются на нижнем этаже.       — Где Аарон? — спрашивает Эндрю, когда они проходят через автоматические раздвижные двери.       Влажное тепло обдает Эндрю с такой силой, как он и предполагал, и он глубоко вдыхает, снова чувствуя, как ужасное ощущение распирает его грудь.       — С… — Нил останавливает себя и смотрит на Эндрю сузившимися глазами, — хм…       — Что? — говорит Эндрю, раздраженный мыслью о манипуляциях, которые, как ему кажется, Нил пытается предпринять.       Нил останавливается возле Мустанга, черного, блестящего и настолько дорогого, что Эндрю не может им не восхищаться. Его слегка мутит от оранжевой отделки, которую он видит через окно. Еще хуже то, что машина, похоже, сделана на заказ. Нил ухмыляется и достает ключи, которые, как оказывается, скреплены брелоком с маленьким плюшевым лисенком.       — Ты купил его для меня, — объясняет Нил. — На свой аванс после подписания контракта с Атлантой.       Эндрю замирает на полпути в машину. Он пытается уловить успокаивающее оцепенение своей апатии и никак не может его ухватить.       — Би сказала, что я еще не определился.       Он не может заставить себя затронуть другой вопрос: «Почему им с Нилом, похоже, нравится покупать друг другу дорогие машины?». Последствия этого — весьма сомнительны.       Нил пожимает плечами, вставляя ключ в замок зажигания. Ужасная лиса весело раскачивается, когда двигатель с урчанием оживает.       — Об этом пока не объявляли. Но я не знал, что ты ей не говорил.       Эндрю обдумывает это. Он привык держать свой собственный план, размышляя обо всем снова и снова в своей собственной голове, прежде чем даже подумать о том, чтобы обсудить это с Би или, может быть, с Рене. Он не разговаривает ни с Аароном, ни с Ники, ни даже с Кевином. Они — работа, обязанность, ответственность. Он не обманывает себя, полагая, что эта забота проявляется в обе стороны.       — Где Аарон? — снова спрашивает он, не желая отвлекаться, пока они выезжают с парковки.       Нил постукивает пальцами по рулю.       — Наше обещание, — говорит он вместо ответа. — Оно означает, что я буду честно отвечать на твои вопросы и что ты поверишь мне на слово. Есть некоторые моменты, которые я тебе расскажу, и которые тебе не понравятся, но ты согласился их принять.       — Пока, — рычит Эндрю. Ему не нужно об этом напоминать, у него хорошая память. — Где Аарон? Повторять больше не стану.       Эндрю и Аарон не разговаривают. Они не друзья, но Аарон передал Эндрю свой поводок, и сколько бы он ни тянул его, Эндрю не отпускал — не хотел отпускать. Аарон должен быть рядом.       — Аарон, — произносит Нил старательно спокойным голосом, — с Кейтлин и Ники. Кажется, они собирались в магазин, чтобы купить мороженого и сахара, дабы после забить все общежитие.       Эндрю тянется к ножам. Нил даже не моргает. Эндрю, несмотря на все свои усилия, знает, кто такая Кейтлин, и ее существование вскрывает рану, которую Эндрю долгое время считал закрытой. Он не должен удивляться — он и не удивлен, — но когда Аарон добровольно явился в больницу, он подумал…       — Он не нарушал ваше обещание, — говорит Нил, бросая на Эндрю пристальный взгляд. — По крайней мере, не больше, чем ты. Ваше обещание закончилось в конце второго курса.       — Нет, — сдавленно произносит Эндрю, отчаянно пытаясь сохранить апатию и самоконтроль. Он в ярости от того, что Нил солгал ему, взялся за то, чего не понимает, и исказил это.       Он снова тянется к своим ножам, но его нарукавные повязки все еще пусты. Они были пусты с тех пор, как он очнулся в больнице. Он старается не думать об этом, но уязвимость заставляет его кожу зудеть.       Но Нил, должно быть, глуп.       — О, — говорит он, осторожно протягивая руку в сторону Эндрю и открывая бардачок. Эндрю смотрит вниз и удивленно моргает, заметив пару своих черных нарукавных повязок, утяжеленных ножами.       Возможно, Нил полагает, что пока он за рулем, он в безопасности. Если так, то он знает Эндрю еще меньше, чем ему кажется.       — От того, что ты меня зарежешь, это не станет менее правдивым, — беззлобно говорит Нил, въезжая на парковку Лисьей Башни.       — Как? — наконец спрашивает Эндрю, не выходя из машины, даже когда Нил ставит ее на стоянку. — Почему?       — Тебе придется узнать подробности у него и Добсон, — отвечает Нил, хмуро глядя в окно. — Но Кейтлин отказалась оставаться его маленьким секретом. Она поставила ему ультиматум: или он улаживает все с тобой, или она уходит. — Нил беззаботно пожимает плечами. — После этого он стал ходить с тобой на ваши встречи по средам. Прошли годы с тех пор, как ты спустил его с поводка, а он все не ушел.       Эндрю стискивает зубы и разбирает высказывание на предложения, потом на фразы и слова, пытаясь понять, но они теряют всякий смысл, разбиваясь, как волны, об одно и то же. Как он мог такое допустить? Эндрю удивляется стойкости чирлидерши, которая в его памяти представляется лишь симпатичной, блеклой фигуркой. Она не стоит всех тех неприятностей, которые приносит. Мысль о том, что у Аарона может проявиться стойкость ради такого ничтожества, как чирлидерша, вызывает раздражение, но у Эндрю нет причин сдаваться. Не тогда, когда это означает потерять связь с Аароном.       — И что мне с того? — наконец спрашивает он, с трудом ослабляя хватку на рукоятке ножа.       Он не может ударить Нила, не может зарезать чирлидершу и вернуть Аарона под свой контроль — он в ловушке собственного обещания. Пока Нил не солжет ему или не откажется купить машину, Эндрю обязан верить ему и вести себя так, как он, якобы, вел себя прежде.       Лицо Нила на одно мгновение становится похожим на разбитое зеркало за мгновение до того, как стекло окончательно осыпется.       — Ничто, — тихо говорит он, — ты получил ничто.       Всю свою жизнь Эндрю был окружен людьми, которые не слышали его, даже когда, формально, слушали. Он знает, что в этом есть подтекст, даже если он его не понимает.       Ничто. Это слово имеет вес, который он не привык ему придавать.       — Где Кевин? — спрашивает Эндрю, проглатывая вопрос, который он даже не уверен, как сформулировать.       — Вернулся в Хьюстон, — отвечает Нил, его лицо снова становится нейтральным. — У него сегодня была тренировка.       Это, по крайней мере, не изменилось. Он медленно моргает, стараясь не обращать внимания на головную боль, которая ползет вверх и вверх по задней части черепа, как чужое прикосновение.       Нил открывает дверь машины и медленно идет к общежитию, настолько медленно, что это похоже на приглашение, если Эндрю решит к нему присоединиться.       На нем свободные треники, но даже сквозь плотную, мешковатую ткань Эндрю видит манящий изгиб его задницы. Во рту пересыхает. Эндрю хмурится. Он привык к влечению, но в основном оно направлено на незнакомцев в барах и тех немногих людей в его жизни, которым он мог бы доверить держать руки при себе. Правда, в последнее время этот список невелик. Роланд.       Он никогда бы не стал затевать ничего подобного с товарищем по команде, но его руки дергаются, будто помнят очертания тела Нила. Эндрю отбрасывает эту мысль и сжимает пальцы в кулаки.       Нил ждет его на третьем этаже. Он прислонился к стене между комнатой Эндрю и старой комнатой Мэтта, смотря на что-то в своей руке с ожесточением, несоответствующим его расслабленной позе. Когда Эндрю подходит ближе, то видит, что в руках у него связка ключей. Тот, на котором Нил особенно сосредоточен, кажется знакомым.       — Планируешь вломиться в мой дом? — спрашивает Эндрю, прислонившись к стене рядом с Нилом.       Нил смотрит на него и медленно моргает. Если в его глазах и были какие-то эмоции, то, когда они снова открываются, в них все спокойно и собранно.       — Вряд ли это можно назвать взломом, если у меня есть ключ, — замечает он, размахивая вещицей перед лицом Эндрю.       — Зависит от того, как ты его получил, — огрызается Эндрю. — Ты избил Ники и забрал его вместе с деньгами на обед?       Нил смеется. Это не особенно привлекательный звук, скорее лай, чем хихиканье, но он все равно вызывает приятную дрожь по позвоночнику Эндрю. Что происходит? Эндрю ненавидит разговаривать с людьми. Он с трудом выносит Аарона, Кевина или Ники, и даже Би и Рене можно вынести лишь в незначительных промежутках времени.       Но разговаривать с Нилом… легко. Слова не нужно вытягивать из него длинными нитями лекарств или пустым взглядом в ответ на вынужденные объяснения, которые, кажется, так и не были поняты.       Это неправильно. Должно быть что-то не так. Тревожность кипит в нутре Эндрю, он отталкивается от стены и шагает в свою комнату. Как назло, Нил следует за ним, будто он имеет такое же право находиться там, как и Эндрю.       Ники и смуглая девушка вскакивают с дивана, как только видят Эндрю, на их лицах ясно читается беспокойство.       — Эндрю! — кричит Ники, делая несколько спотыкающихся шагов вперед, прежде чем проявить удивительное самообладание и остаться вне личного пространства Эндрю. — Ты вернулся! Как ты себя чувствуешь? Ты вспом…       — Ники! — Нил срывается, голос грохочет как хлыст в маленькой комнате. Ники вздрагивает и захлопывает рот, виновато оглядываясь по сторонам.       — Прости! — мгновенно говорит он, опустив лицо. — С возвращением, Эндрю. Я в соседней комнате, если тебе… что-нибудь понадобится.       Эндрю моргает. В соседней комнате? Ники, Аарон и Кевин живут с ним. Эндрю в курсе, что Кевин закончил университет, но не было причин, по которым он мог бы упустить из виду остальных членов своей семьи.       — Они переехали во время моего второго курса, — отвечает Нил на чем-то похожем на русский.       Это бессмысленно, ведь Эндрю не говорит по-русски. Он оглядывается на остальных в комнате, но они, похоже, не поняли ни слова из того, что сказал Нил, и не выглядят особенно удивленными языковым сдвигом.       — Я говорю по-русски? — спрашивает Эндрю, также на идеальном русском языке. Он чувствует, как его лицо кривится, словно он попробовал что-то кислое, но не может это остановить. Ощущение того, как его рот без труда формирует иностранные слова, вызывает неописуемый, глубокий страх и желание вылезти из кожи.       — Уже пару лет, — говорит Нил, как о чем-то само собой разумеющемся.       — Привет, Эндрю, — говорит девушка, помахивая несколькими пальцами. — Я Робин. Я живу здесь, но если тебе будет комфортнее, мы с Ники можем поменяться, — ее голос звучит немного глуховато и нервно, но не осуждающе. Эндрю не знает ее, но думает, что если бы он попросил, она бы ушла без жалоб и обид.       Эндрю не стесняется обижать людей или давать им возможность пожаловаться, но это ободряет, когда кто-то уважает личные границы.       И тем не менее. Это все слишком. Чирлидерша, соседи по комнате, русский. Эндрю поворачивается на пятках и идет к выходу. Он обшаривает карманы, находит смятую пачку сигарет, которую Нил принес ему в больницу, и захлопывает за собой дверь.       На этот раз за ним никто не следует.       Крыша выглядит так же, как и всегда. На двери все еще видны царапины от диверсии Эндрю. Кажется, что он вскрыл ее ногтями всего несколько месяцев назад, а не лет.       И все же, когда он стоит на краю и смотрит вниз, его желудок вздымается с той же силой. На мгновение во рту появляется неожиданное ощущение от брошенной сигареты, что-то похожее на порочное возбуждение, но оно исчезает еще быстрее, чем появилось, и Эндрю покачивается.       В кармане у него телефон. Более новая модель, чем он помнит, но настроено все так же. Он проверяет свой быстрый набор, и Рене все еще там, но переместилась на несколько позиций вниз. Первым идет эмодзи кролика, вторым — пчелы. Рене находится между Аароном и маленькой птичкой. "Малиновка", догадывается он, думая о девушке этажом ниже.       Рене берет трубку на первом гудке и какое-то время молчит, позволяя Эндрю уловить признаки того, где она находится. На заднем плане слышно легкую музыку, звон олова о фарфор и тихие разговоры. "Кофейня", решает он.       — Привет, Эндрю, — говорит Рене тёплым, приятным, как всегда, голосом. — Нил говорил, что ты наверняка позвонишь мне. Я, конечно, хотела навестить тебя, но подумала, что ты предпочтешь тишину и уединение во время пребывания в больнице.       Эндрю закуривает сигарету и вдыхает достаточно глубоко, чтобы давление в груди стало ощутимым. Рене права, он не хотел, чтобы кто-то видел его в больнице, лежащим на спине и уязвимым, но его так и распирает от того, насколько хорошо его знают. "Это Рене", напоминает он себе. Рене заслуживает доверия. Это нормально, даже хорошо, что она его знает. А вот другое, что она сказала, вызывает больше беспокойства.       — Нил сказал тебе. — Откуда Нил мог знать, что Эндрю позвонит Рене? Ведь он сам не знал, пока не вышел на крышу.       — Ах, — говорит Рене, голос нейтральный. Эндрю не ждет от нее сочувствия или жалости. — Понимаю, — не может быть, поскольку и сам Эндрю не знает, чего ищет. Он выбрасывает сигарету за край и зажигает другую. — Нил… заслуживает доверия, Эндрю. Он не играет в игры, он не собирается обманывать тебя или лгать тебе. Какое бы соглашение вы двое ни заключили, он будет следовать ему до конца.       — Он такой же, как мы, — замечает Эндрю. В Ниле есть тьма, которая превосходит тьму Эндрю. Возможно, он даже превосходит Рене, хотя она слишком далеко отошла от своей травмы, чтобы Эндрю мог быть уверен.       — Да, — говорит Рене. — Но он заслужил твое доверие. Знаешь, ты оставил с ним Кевина, когда поехал на реабилитацию. Однажды ты сказал мне, что доверяешь ему, потому что он «слишком глуп, чтобы делать предположения».       Эндрю молчит. Его третья сигарета догорает до фильтра. Он думает о том, чтобы дать ей обжечь пальцы, чтобы посмотреть, сможет ли боль придать ему ясности. Ни один из шрамов на его предплечьях не является новым, и Эндрю дал обещание потерпеть некоторое время в надежде, что все встанет на свои места, поэтому он выбрасывает сигарету и кладет трубку.       Он возвращается внутрь. Он хочет заглянуть к Аарону, поэтому спускается по лестнице и проходит мимо своей комнаты. Аарон, будучи идиотом, оставил дверь открытой, поэтому Эндрю беспрепятственно заходит. Аарон сидит на диване, а на его коленях — чирлидерша. На заднем плане показывают какую-то рекламу, но Эндрю видит только то, как слились их рты.       Он делает два шага вперед, пальцы безошибочно находят ножи. Он собирается ее прикончить. У него лишь одно правило, касающееся Аарона, и оно очень простое. Он собирается… Между ними появляется Нил с напряженным лицом. Эндрю должен либо остановиться, либо повалить его на пол, и Эндрю не может смириться с мыслью, что в этот момент его тело раскаляется от напряжения, и он останавливается, поднимает свой нож и упирает его острое лезвие в горло Нила. По иронии судьбы, это одно из немногих видимых мест на теле Нила без шрамов. "Это вполне исправимо", думает Эндрю.       — Уйди с дороги.       Позади Нила Аарон выбирается из-под Кейтлин и заслоняет ее своим телом от всех. Кретин, блядь, тупой кретин.       — Я думал, ты с ним поговорил! — огрызается Аарон по-немецки.       Голова Нила поворачивается так быстро, что Эндрю не успевает среагировать, и нож прочерчивает линию по горлу длиной в дюйм. Она неглубокая, но кровь сразу же начинает скапливаться и капать. Нил даже не моргает.       — Я же сказал тебе быть, блядь, осторожнее! — отвечает Нил, тоже по-немецки.       Интересно, чертовски интересно. На скольких языках этот кролик — его разум сам подставляет слово — разговаривает?       “Это несправедливо…» — говорит взгляд, что он бросает на Эндрю, зная, что тот сможет его понять.       Нил вздыхает и закрывает Аарона спиной, чтобы полностью посмотреть на Эндрю.       — Как я тебе и сказал, — говорит он по-русски, которого Аарон, очевидно, не знает, — ему разрешено быть с Кейтлин. Сейчас действует только одна сделка, и это та, которую ты нарушаешь по отношению ко мне. Она не причинит ему вреда, Эндрю, и я клянусь, что ты в это поверил.       Это не имеет смысла. Это невозможно. Но Би и Рене продолжают говорить ему, чтобы он доверял Нилу Джостену, и Нил Джостен, безусловно, смотрит на Эндрю так, будто знает его, но это уже слишком. Головная боль возобновляется с новой силой, но Эндрю убирает нож, наблюдая, как кровь впитывается в воротник уродливой оранжевой футболки Нила.       Он не должен был сразу наносить удар. Он согласился оставить Кейтлин в покое, но ее вид сверху на Аароне… он не повторит подобного.       Эндрю не понимает, как и почему, но он отпустил Аарона. Здесь не осталось ничего, за что можно было бы бороться.       Он поворачивается на пятках и уходит. Нил снова следует за ним в коридор.       — Тебе надо бы почистить ее, — говорит Эндрю.       Он не может отвести взгляд от Нила. Кровь на его коже вызывает у него тошноту. Это знакомое чувство. Эндрю думает, что он уже смывал кровь Нила со своих рук. Так почему же Нил доверяет ему, даже с ножом у горла.       — Бывало и хуже, — язвительно отвечает Нил. — Ты не причинил мне вреда, Эндрю, — его голос серьезен, и говорит он это так, будто Эндрю это должно волновать. Он не должен — не будет — волноваться, однако его желудок все еще сжимается. — Ты собираешься бежать? — спрашивает Нил.       Мир на мгновение замирает. У Эндрю кружится голова от воспоминаний, и он оказывается здесь, в комнате общежития, с разбитым стеклом у ног, после — в дерьмовой комнате мотеля с кровью Нила на руках, в темноте крыльца своего дома в Колумбии, в раздевалке, потратив слишком много денег на покупку рингтона, просто чтобы донести суть. Он пребывает во всех этих местах одновременно, думает или говорит те самые слова, но сейчас они вылетают из неверных уст.       — Разве не я тебя об этом спрашиваю? — хрипит он, протягивая руку к стене, чтобы опереться.       Нил замирает, глаза его горят и сверкают.       — Обычно — да, — соглашается он, — но на этот раз не я тот, кто может сбежать. Я буду здесь, когда ты вспомнишь, что искал.       Эндрю не знает, что это значит, но ему кажется, что он чувствует во рту вкус Нила. Если он задержится еще, то наделает глупостей, а он лучше знает, что не стоит связываться с кем-то, когда он не уверен в своем «да» или в своей готовности услышать от кого-то «нет».       Он заходит в свою, к счастью, пустую комнату и захлопывает за собой дверь в спальню, закрыв ее на ключ. Кто-то разобрал двухъярусную кровать и сдвинул ее вместе в импровизированную двуспальную.       Эндрю отодвигает дальнюю кровать, скрипящую об деревянный пол, подальше от своей, и забирается под одеяло, не снимая одежды.       Он прижимается спиной к стене и хватается за ножи. Его глаза, по собственной воле, закрываются, и он погружается в дремоту.