Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

Никогда в жизни Рокэ не радовался звуку будильника так остро, как после «эротическо-экономического» сна с собой и пекарем Ричардом в главных ролях. Он просыпается на рассвете весь мокрый, подушка тоже — хоть выжимай, вся в поту и слезах. Вспомнить, что ему снилось он не смог, но ощущение было скользкое, липкое и очень неприятное. А ещё в голове твердо засела мысль, что Дикон плохой. Почему Рокэ объяснить не мог даже себе, но убежать хотелось как можно скорее. А главное увезти Димку! Долго с облегчением выдыхает, уговаривая себя, что фантазии утомленного мозга никогда не повторятся в реале. На самом деле гарантий — никаких, но мирное сопение Димки, и первые лучики солнца, каким-то чудом пробившие питерский мрак, придают Рокэ недостающих сил. Надо принять душ, высушить волосы, разыскать в мусорном пакете, собранном Еленой, свежую майку. А потом он идет готовить завтрак Ричарду, который, как он помнит, о-о-очень ранняя пташка. В отличие от юноши (да и от большинства жителей этой планеты), Рокэ как раз завзятая сова — но ради сына привык быть жаворонком. В холодильнике шаром покати, но он знает, что делать в таких случаях — и наскребает ингредиентов на классический английский завтрак. Еще он печет блины, ибо продукты для выпечки в доме пекаря водятся всегда. — М-м-м, восхитительный аромат! Рокэ, вздрогнув оборачивается, и чуть ли ни нос к носу сталкивается с Ричардом. Тот словно бы собирался обнять его со спины, но передумал. Фуф, пронесло! — Это сливочное масло так пахнет, — выдавливает он из себя. — Точно! Кстати, ты и сам отменно пахнешь. Что-то люксовое, да? — Ну такое, типа актуальное. «Табак и ваниль». От Тома Форда. — Надо же, — «искренне» удивляется Дик. — У моего бывшего это самый любимый парфюм, странно что я не узнал его. — На коже раскрывается по-своему, — всем собой показывая, что не хочет развивать тему любовников, бурчит Рокэ. Кажется, Ричард понял намек — садится за стол, как нормальный гетеросексуальный мужик, без жеманства и болтовни про свои гейские делишки, и с энтузиазмом проводит ладонями по скатерти, мол, скоро-скоро тут будет тарелка с завтраком, кайф-то какой. Рокэ, как ни крути, приятно видеть такую заинтересованность в своей стряпне. От Елены этого было не дождаться. — Ты, похоже, ничем кроме замороженных пельменей не питаешься, а? — Нет, почему же, по выходным заказываю пиццу, — отшучивается Ричард. Но Рокэ отлично умеет читать по лицам — видно, что юноше не в радость такая холостяцкая жизнь. Умяв сосиски, томаты, яичницу и фасоль с поджаренным кусочком сала (бекон в местном холодильнике, конечно же, не водился — ПОКА), он выглядит таким счастливым, как будто не ел в жизни ничего вкуснее вареной морковки. — Это было божественно, — заверяет он Рокэ. Тот даже не отвечает, только скептически отмахивается. Да, ему очень приятно, но не стоит вестись на эту радужную лесть и тем более — привыкать к ней. Потом будет жалко отвыкать, ведь похвала — как гласит английская пословица, — они и кошке приятна. Англичане знают толк и в кошках, и в геях, гм… — Так, я пошел в пекарню, потом у меня встреча с партнером, потом в налоговую надо, будь она неладна. Короче, приеду около восьми вечера. Держи. Рокэ протягивают новенькую доверенность на тачку. Он едва удерживает брови от побега на затылок. — Но… Как? — А вот так, — Ричард лукаво подмигивает и улыбается. — Не имей сто рублей, а имей сто друзей — курьер сорок минут назад привез от нотариуса. Это не подделка, не беспокойся, всё законно, печати настоящие. — Да я и не беспокоюсь, с чего бы, — пожимает плечами Рокэ. А про себя лихорадочно обдумывает две вещи. Во-первых, раз этот парень может достать доверенность на машину вот так запросто, как кролика из шляпы, с временной регистрацией проблем тоже не возникнет. Надо ему сказать… А во-вторых, НУ НЕ МОЖЕТ ВСЁ БЫТЬ ТАК ХОРОШО!!! Свалить от этого добряка, пока не поздно? Ведь близится тот час, когда за все оказанные милости тебя, Рокэ, вежливо прижмут к стенке, и не менее вежливо попросят снять трусы и встать раком… — Ричард, э-э-э. Знаешь, что… — Да-да? — Ричард уже направляется к выходу, допивая на ходу чай. — Временная регистрация, — выпаливает Рокэ. Пофиг на сохранность жопы! Он не может отдать сына матери-ехидне! — Не сочти за наглость, очень нужна регистрация. Матери Димки плевать на него с высокой колокольни, но, чтобы досадить мне, она будет придираться к формальностям и пытаться отобрать его. — Какая странная женщина. Хотя, они все странные, как по мне. Но эта — что-то с чем-то. Отпустить от себя такого мужика, а потом кусать локти от злости. Я тебя услышал, решим эту проблему, не волнуйся. — Спасибо. На том Ричард покинул дом, чтобы заниматься своим любимым детищем, а Рокэ симметрично занялся своим любимым сыном. Они с Димоном весело почистили зубы пальцем, померяли сахар, позавтракали, обсудили свое временное пристанище и на позитиве покатили в детский сад. Надо было видеть лица знакомых мамашек, когда они с сыном выгрузились на тротуар из темно-синего Peugeot 408 — повытягивались чуть ли не до земли. Впрочем, Рокэ давно привык к повышенному женскому вниманию — жаль, что от жены его так и не дождался. Итог их брака уместился в два мусорных мешка, что тут ещё скажешь… Вернувшись домой, Рокэ первым делом разобрал отданные ему вещи. Елена сочла излишним отдать ему какие-либо ценные (с её точки зрения) предметы быта, причем в эту категорию попали даже такие мелочи, как электрическая зубная щетка. Из одежды тоже положила самый минимум — недорогие трусы и носки, три футболки. Все остальное, очевидно, сочла «совместно нажитым имуществом». Хорошо, что гитару Рокэ покупал сам, а то остался бы без инструмента, а без него как без рук. Любовно пригладив медные струны, Рокэ со всей возможной бережностью убрал свою звонкую Роситу в чехол и водрузил на шкаф. Пусть обживается, сыграет он на ней позже. А сейчас — по магазинам! В ТЦ он первым делом идет в отдел шмотья. Ричард упоминал, что в обязанности его домоправителя входит безупречный внешний вид. Ну пидорас, чего с него взять, хочет, чтобы всё было краси-и-ивенько. Рокэ и сам не против прихорошиться — как никак, у него начинается новая страница жизни, впереди собеседования и полезные знакомства. Надо соответствовать! Тем более, деньги на смену имиджа у него в кои веки есть, и он может наконец-то позволить себе во-о-он ту кашемировую водолазку за семь с половиной тысяч. В пару к водолазке он берет брюки — не облегающие, Боже упаси, а наоборот, просторные «трубы». Благо, сейчас в моде именно такие фасоны. Брюки обходятся ему в три тысячи, ибо распродажа, и таким образом тридцать девять с половиной тысяч остается на Димона и на… косметику. Сына он собирал сам, поэтому кроме зубной щетки и новенькой бейсболки с Человеком Пауком — просто для настроения, — пока ничего не нужно. С косметикой сложнее — таких вызовов жизнь ему еще не бросала. Но где наша не пропадала! Гордо проследовав в магазин косметики под удивленными взорами продавцов-консультантов, Рокэ бросает в корзину те предметы, которые чаще прочих видел в руках Елены. Тоналка, тушь для ресниц, помада. Как ни странно, на горсточку косметических средств бабла уходит намного больше, чем на одежду. Стоя в очереди перед кассой, он переживает настоящий ад. Может, взять и сказать этому пидорасу, что настоящий мужик не будет краситься даже под дулом автомата? Или не заострять на этом внимание, ну типа не услышал слово «косметика»? Купить, не купить? А не попросят ли его вернуть эти деньги? Может это была такая шутка, какой-то гейский розыгрыш? Что он вообще тут делает??? Еще ребенка в этот вертеп притащил — к незнакомому мужику в дом, к ГЕЮ!!! ГЕЮ, КОШМАР!!! — Повезло вашей жене, — кокетливо замечает кассирша, протягивая ему розовый пакетик и чек. — Она так не считает, — мрачно выплевывает Рокэ. Девушка оторопело пялится на него, не понимая чем провинилась.