Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

После ужина Рокэ сам уложил сына спать. Ричард, словно почувствовал его намерение, сидел на кухне с любимой чашкой чая. Корзинка с курабье, которые Рокэ испек вчера, была пуста — хороший знак. «Сытый мужчина — сговорчивый мужчина», так любила говорить его Бабушка. У Рокэ не было оснований не верить ей. — Я могу кое-что спросить у тебя? — Да, конечно. — Димка сказал, что ты изменился. Не гладишь его, почти не разговариваешь. Это из-за меня? — Ну… — Ричард взъерошил пятерней волосы, оттягивая момент объяснения. Рокэ уже не первый раз подмечал, что он так делает, когда смущен или обескуражен. — В принципе, да, из-за тебя. Но не в том смысле, что ты в чем-то виноват. Просто, ты так остро отреагировал. Я подумал, что тебе будет неприятно, не хотел расстраивать. — То есть, ты не стал относиться к Диего хуже? — Да ты что! — Ричард улыбнулся и укоризненно покачал головой, мол, хватит задавать тупые вопросы. — Димка все еще самый прекрасный ребенок на свете! Честно-честно. — Зуб даешь? — недоверчиво усмехнулся Рокэ. — Ты можешь его обнимать как раньше? — Могу, — просто ответил Ричард. — А еще я могу и хочу позвать вас с Димкой в зоопарк. Завтра. Идем? — Идём. И на следующий день они действительно идут втроем в зоопарк. Зависают везде понемногу, и только напротив дикого вепря почему-то стоят очень долго, любуясь огромным мощным зверем. Тот забавно роет землю клыками, отыскивая спрятанные сотрудниками зоопарка вкусняшки, валяется в грязи, и нет-нет, да и подходит ближе к посетителям. Словно дает полюбоваться собой: глядите какой я! Я не какая-нибудь там домашняя свинка, а ВЕПРЬ, гроза лесов и полей! — Тепель на тлопу следопыта! — командует Димка, когда вепрь осмотрен со всех сторон и не по одному разу. Рокэ украдкой возводит очи горе. Он уже подустал от вонючих клеток с зверями, у которых больные несчастные глаза. Перспектива бегать по «детской увлекательной тропе с вопросами и загадками» и слушать рассказы о животных и растениях Ленинградской области — последнее, чего ему хочется. Вот выпить холодного пива у жаркого камина — это да, это дело. Однако предатель-Ричард радостно подхватывает Димку на руки со словами: — И где же эта тропа? Срочно показывай! — Вон там! — тычет пальцем Димка. — Супер, сейчас пойдем туда, — обещает Ричард. — Но не все. Папа у нас остаётся возле вольера с вОронами и сторожит рюкзаки. Да, папа? — Да, рюкзаки на тропе следопыта — это уж слишком. Лучше я с ними посижу вот тут, — Рокэ уютно стучит ладонью по лавочке. — Мы тоже посидим немного на дорожку, да Димка? — Да! Ричард с малышом садятся рядом с Рокэ и какое-то время они молча наблюдают за скачущими по веткам птицами. Еще неизвестно, кто кого больше разглядывает. Краем глаза Рокэ отмечает, что Ричард пару раз погладил Димку по макушке. Мальчик не придает этому значения, но так и должно быть. Проявления любви — это естественно, не нуждается в том, чтобы устраивать из этого праздник. И уж тем более скандал… — Мороженое будем? — шёпотом спрашивает у Ричард, наклонившись к самому уху Рокэ. Он твердо усвоил, что Димке нельзя есть что попало и каждый раз трогательно просит разрешения перед тем, как угостить того лакомством. Рокэ косится на лоток с мороженым, примостившийся неподалёку от лавки. — Можно, эскимо на молоке. — Димон, идем покупать мороженое? — Ула-а-а! — вопит Димка и, извернувшись на колене, обвивает шею Дикона и целует того в щеку. — Я тебя люблу, Дик! — А я тебя! — Ричард звонко чмокает Димку в макушку, а потом в висок. И они отправляются за мороженым — плечистый парень под два метра ростом и пацаненок, едва достающий ему до талии. Но идут как равные, ей-богу, два товарища. Рокэ, тихо улыбаясь, плетется следом. — Деньги, кстати, у меня, так что можете не торопиться, — подкалывает он этих двоих. — Тогда — прошу, — шутливо кланяется Дик, пропуская его к прилавку. — Ваш выход, лорд-хранитель кошелька! Рокэ отсчитывает деньги. Димка в это время вновь взбирается на Дика, как маленькая мартышка, и тянет ручёнки к лакомству. Дик разворачивает мороженое, вручает малышу и от избытка чувств вновь его целует. — Повезло вам с семьей, — тихо говорит продавщица мороженого, поиграв бровкой, в которой красуется пирсинг. — И с мужем. — А что, так заметно, что мы именно СЕМЬЯ? — интересуется он у девицы. Типа в шутку, а самому интересен ответ. — Я сразу всё поняла, — авторитетно заявляет эта соплюшка, тряхнув выкрашенной в голубой цвет челкой. — «Это Питер, детка» — тут почти что Европа, все всё понимают. — Надеюсь, что не все, — недовольно бурчит Рокэ и, скорчив девице рожу, спешит догнать своих. В голове еще долго скачет истеричная мыслишка — «какой пиздец, как я докатился до семьи с мужиком?!», но почему-то Рокэ не может всерьез ей проникнуться. К тому же кое в чем эта «прозорливая» девица права — ему повезло. Им повезло. В том, что они вместе, и что всё наладилось. Или нет?