Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

После похода в зоопарк, ознаменовавшего новую ступень отношений, всё как будто бы налаживается. Рокэ по-прежнему подрабатывает администрированием сайта, но других подработок не ищет. Вместо этого он возвращается к гитаре, набрасывает новые стихи, подбирает музыку. О том, чтобы бежать на юг, он и не помышляет. Ему и тут хорошо! Ричард не контролирует его, во всем помогает и поддерживает, щедро снабжает финансами. И даже холодное Питерское лето впервые в жизни не кажется издевкой природы, возможно потому, что живет он теперь над пекарней, и вся квартира пропитана духом тепла и уюта. Дик регулярно приписывает это ему, как заслугу, а Рокэ возражает, что ничего подобного — он всего лишь взялся очистить от пыли и паутины то, что уже было до него. Все эти мини-препирательства ни капли не похожи на ссоры. Удивительно, но за четыре месяца Рокэ и Ричард ни единого раза не выясняли отношения, не было никакой «притирки». Словно вся агрессия иссякла в тот апрельский вечер, и осталась только жажда нормальной тихой жизни — без резких взлетов и падений. «Бостонский брак» — кто бы мог подумать, что это устаревшее словосочетание может заиграть такими приятными свежими красками и наполнить старый сосуд новым содержимым? Всё чаще и чаще Рокэ ловит себя на мысли, что его жизнь наконец-то стала нормальной. И не просто жизнь, а СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ. Но без секса — секс у них с «дядей Ричардом» всегда будет врозь, тьфу-тьфу-тьфу чтобы не сглазить. Вся эта идиллия обрушивается в один миг. Теплым летним днем Рокэ идёт в супермаркет, что в Апраксином переулке, и любовно выбирает овощи и зелень, свежайшую рыбу, молочные продукты. Вишенка на торте — хрустящий французский багет. Конечно, он может попросить Ричарда принести багет из пекарни, но ему хочется немного подразнить юношу. Это что-то вроде их «семейной» шуточки — всё время сравнивать выпечку Дика с заведомо слабенькими образцами и ржать, что опять «булки Ричарда» оказались крепче стали и с честью выдержали конкуренцию. В отличном настроении Рокэ покидает супермаркет, прижимая к груди бумажный пакет, доверху набитый деликатесами, и прогулочным шагом идет по набережной Фонтанки. Солнечные блики в голубой воде, птичий щебет, городской гам — всё ему видится в этот день милым и прекрасным. Но вот, свернув в сторону дома, он натыкается взглядом на машину Ричарда. Это вторая его машина, пикап — и он припаркован далеко от пекарни. Более того, стоит как-то странно — в неположенном месте, будто юноша на минуту заглушил мотор. По идее его вообще не должно тут быть — Ричард сам ему с утра сказал, что собирается за стройматериалами, на носу открытие второй пекарни, нужна плитка для оформления зала, еще какая-то хрень. Полон неясных предчувствий, Рокэ заходит в арку и, прижавшись к сырой стене таким образом, чтобы его полностью скрывала густая тень, ждет. Проходит несколько минут, и догадка становится реальностью — Ричард выходит из парадной на другой стороне улицы и, не оглядываясь, быстро идет к машине. За ним спешит некий молодой мужик, примерно ровесник Ричарда. В отличие от мужественного широкоплечего Дика, предпочитающего не выделяться вычурной одеждой, этот парень настоящий пижон. Рокэ морщит нос, разглядывая детали. Всё выдает пидораса: и выглаженный офисный костюм, и кроссовки известного бренда с яркими лиловыми вставками, и каштановые волосы, рассыпаны по плечам тщательно уложенными волнами — как с рекламы шампуня сошел, тьху! Вместе с тем, парень высок и видно, что в хорошей спортивной форме — поймав Ричарда за плечо, он с легкостью принуждает того остановиться. — Мы не договорили, — заявляет он. — Я все сказал, Валентин. Если ты не понял, это твои трудности. — Хорошо, — с надменной улыбочкой отвечает Валентин. — Раз ты высказался, логично будет и мне озвучить свою позицию. — Валяй. Рокэ отлично видно лица обоих, но реакции Ричарда он уже изучил досконально и может предсказывать их. А вот когда ловит холодный расчетливый взгляд Валентина, по спине пробегают мурашки. Словно медузу за шиворот кто-то сунул, склизкую и ядовитую. Не хотел бы он общаться с такими поставщиками стройматериалов. Однако, очень быстро из диалога этих двоих становится ясно, что перед ним не деловые партнеры, нет. Это ссора… любовников. — Я хочу, чтобы ты понял одну простую вещь, Рич. Может быть, в каком-то другом мире, на другой планете, это и нормально: жить с одним мужчиной, а спать с другим. Но в моем мире, по отношению ко мне — это недопустимо. Если бы это была женщина, я бы, возможно, закрыл глаза. Но поверить, что ты живешь со знойным южанином, обеспечиваешь его, облизываешь, воспитываешь его ребенка, таскаешься с ними в зоопарк… — Ого, да ты за мной слежку устроил. Круто. — Не зазнавайся, просто это Питер — тут все про всех всё знают. Общие знакомые вас засекли и по доброте душевной поделились инфой. — Прямо взяли и бесплатно поделились? — Ричард презрительно фыркнул. — Не верю. Впрочем, это не имеет никакого значения. — Это я не имею для тебя значения. — Твои слова, не мои. — Не выкручивайся, Рич! Строишь из себя ангела, а у самого рыльце в пушку по самые уши. Что, скажешь у тебя ничего нет с этим синеглазым брюнетом? — Уже сказал. Он просто друг. — А я тогда кто? Враг? — Не передергивай, пожалуйста. — Так успокой меня… — в голосе Валентина прорезались нежные нотки, и это больно задело Рокэ. Он и сам не понял почему. А Валентин к тому же положил руку Ричарду на плечо и по-хозяйски погладил его. Ричард улыбнулся и, украдкой наклонив голову, потерся о белую холеную кисть. — Ты меня знаешь, — пропел Валентин, ловко отнимая руку. — Я никогда не соглашусь быть на вторых ролях. Пора принять решение, Рич, на чьей ты стороне… Бедный несчастный Рокэ, что он пережил в этот миг! И отвращение, и стыд, и зависть, и Бог знает что еще! Не в силах больше наблюдать эту сцену, он попятился во двор, нашел там выход на соседнюю улицу и чуть ли не бегом побежал домой. Вернее, не так — в квартиру Ричарда.