Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

— Мне холодно.Обними меня. Ричард вздрагивает. Может быть, ему послышалось? Нет, Рокэ медленно кивает в ответ на его вопросительный взгляд. Дважды приглашать Ричарда не надо! Забравшись под груду одеял прямо в одежде, Ричард бережно обнимает своё полуголое сокровище и крепко прижимается грудью к его спине. Наконец-то. Спустя четыре месяца между ними нет почти ничего — имеется в виду из одежды. Боясь спугнуть свою удачу, Ричард пристраивает свободную руку на изгиб талии Рокэ, пальцы тихонько перебирают по влажной разгоряченной коже. — Ничего, ничего, — шепчет он. — Всё наладится, мой хороший. Скоро выздоровеешь, откроем вторую пекарню, а там и в Эдинбург махнем. Я же рассказывал? У меня там сестренки и мама. Мама строгая женщина, но ты ей понравишься, наверняка. Арина будет гулять с Димкой, она обожает детей. А мы с тобой махнем к побережью. Там так классно, Рокэ, что словами не передать. Ты же любишь море, я помню. А там оно особенное, такое мрачное, суровое… Не юг, север… — Ты умеешь петь? Ричард замолкает на полуслове и изумлённо хлопает ресницами. Похоже, Рокэ решил доконать его сегодня неожиданными поворотами сюжета. — Ч-что? Петь? Не знаю, не пробовал. — Спой мне что-нибудь, — просит Рокэ. И больше ни слова. Может быть, в детстве ему пели родители, а может быть это жар и болезнь говорят в нëм. Да какая разница! Раз любимый просит… — Ты сам попросил, потом не жалуйся, — честно предупреждает Дик. И начинает напевать первое попавшееся, что удаётся вспомнить: — Кровь моя смеётся долгу вопреки…разум птицей в клетке мечется тревожно… знали мы, что Юг и Север не свести… но Излом не знает слов «нельзя» и «можно»… Достаточно? Или ещё спеть? — У тебя хороший голос. Всё таки добил! Ричард в шоке от комплимента его козлиному блеянию, а Рокэ усиливает эффект, переворачиваясь к нему лицом. И заканчивает фразу: — Хороший голос, но отвратный слух. — Я предупреждал, — с улыбкой отвечает Ричард. Как не улыбаться, ведь он видит, что Рокэ стало легче — глаза блестят, взгляд ясный и осознанный. Лёгкое касание ладонью — и жара нет, лоб тёплый. Ура! Из слабенького заторможенного птенчика Рокэ вновь становится собой — почти как в книге, Вороном. На радостях, что любимому стало легче, Дик неосознанно притягивает его ещё ближе к себе и осторожно закидывает ногу на бедро. Исключительно для тепла, конечно же! Ведь Рокэ всё ещё болен, и озноб не мог так быстро пройти, да. — Завтра не забудь — Димке надо взять в сад белую рубашку, они репетируют перед концертом… — говорит Рокэ, не открывая глаз. Похоже, его совершенно не смущает поза, в которой они лежат. — Тебе удобно? — уточняет на всякий случай Дик. И подсовывает ладонь под голову любимого. — Угу. Через пять минут Рокэ засыпает. Дыхание становится ровным и глубоким, Дик проверяет пульс — тоже в порядке, сердце бьётся размеренно. — Люблю тебя, моя южная роза… — шепчет он в сомкнутые губы. Не удержавшись, целует любимого в макушку, и уходит спать в соседнюю комнату. Возможно, однажды ему не придётся разлучаться со своей розой. Но не сейчас…