Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

— Давай просто поговорим? — предлагает Ричард. — О том, что… О том, чем мы хотим заняться. Ну, то есть, я надеюсь, что ты тоже хочешь этого, потому что если нет… — Я хочу! Но… — Но есть сомнения, — помогает ему Ричард. Целует Рокэ в самый краешек рта. — Что ты хочешь знать? Любой вопрос, я честно отвечу. — И не будешь смеяться? — Не буду. — А кровь будет? — выпаливает Рокэ, трепеща ресницами. — Ну, как у девочек в первый раз… Дикон заливисто смеется, не в силах удержать смех, снова целует Рокэ, лаская языком небо и щекоча верхнюю десну. — Рокэ, где ты таких ужасов набрался? Крови не будет, но немного больно — да. Но только сначала. Я позабочусь о том, чтобы тебе было комфортно. Если почувствуешь боль, неудобство — просто скажи, и я остановлюсь, сокровище моë… Рокэ, няшка, попытался сделать вид, что поверил ему. Но Дик отлично изучил его и мог спорить, что в глубине души он продолжает расценивать происходящее как какую-то жертву. Увы, Рокэ не видел и не слышал себя со стороны, когда утром стонал и выгибался, и широко разводил ноги в стороны, демонстрируя ну о-о-очень большой интерес к полноценному соитию… — Я могу дотронуться до тебя там?.. — спросил Дик, кружа пальцами вокруг пупка Рокэ и легонько задевая край одеяла, плотно укрывшего бёдра. — Как будто если я скажу «нет», это что-то изменит, — нарочито брюзгливым тоном отозвался Рокэ. И безотчетно кокетливым движением заправил за ухо волосы. — Можешь. Но предупреждаю — если мне будет больно, я молчать не стану Дик победно улыбнулся и, придвинувшись ещё ближе, погладил любимого по кончику изящного носа. — Обожаю твой голос, — интимно шепнул он. Любовник всё ещё был немного не в духе, но в каждом движении, даже во взмахах угольо-черных ресниц, ощущалось, что он готов уступить желаниям Ричарда. — Знаешь, давно хотел сказать тебе… Рокэ пересилил себя и отзеркалил улыбку. — Что же ты хотел сказать? — Когда я смотрю в твои бездонные синие глаза — тону, в буквальном смысле слова не хватает воздуха. Дабы придать весомости своей словесной игре, Ричард подкрепяет еë делом — картинно схватившись за горло, делает вид, что ему нечем дышать и откидывается на подушку. — Ну же, Рокэ, ты даже не попытаешься спасти утопающего? Где моё искусственное дыхание? — Спасение утопающих — дело рук самых утопающих, — со смехом отвечает Рокэ, но это только слова. Скользнув ладонью по груди Дика, он ведёт её к горлу, обводит кончиками пальцев лицо… И целует Ричарда. В первый раз он делает это первым, и получается волшебно. Какая дура жена этого парня, что упустила его!!! — Спасибо, любимый… — продолжая отвечать на поцелуй Рокэ, Ричард мягко и постепенно меняет их позу, давая возлюбленному привыкнуть. Помня, как тому понравился массаж, он укладывает его на живот. Рокэ безропотно ложится в нужную ему позу и даже сам приподнимает стройные бедра, чтобы Ричарду было удобнее ласкать его ягодицы. Сначала Ричард делает это ладонью — просто поглаживает кожу, не позволяя себе ничего «ужасного». Потом начинает прикасаться губами и языком, и с каждым прикосновением подбирается всё ближе к чувствительным местам. Рокэ млеет и тает от этих ласк как воск. Всё его тело дышит желанием отдаваться и отдавать. Но стоит Ричарду задеть кончиком пальца сжатое колечко ануса — Рокэ пробивает крупной дрожью. — Тише-тише, любимый, родной, ненаглядный… — увещевает его Ричард. И, крепко удерживая за талию, продолжает потихоньку штурмовать эту неприступную южную крепость. «Мой хороший!» — Ричард укладывает Алву на бок, спиной к себе, как они лежали, когда Рокэ болел, чтобы одновременно ласкать одной рукой спереди, а второй сзади, закинув ногу на бедро. Пока Окделл гладит лишь копчик, иногда опускаясь на сантиметр ниже, но так и не касаясь входа. «Рокэ, послушай меня, любимый, сейчас я поласкаю тебя пальцами, хорошо? Будет немного непривычно, может захотеться в туалет, но это нужно переждать, договорились?» — Дикон гладит изгиб бедер и целует шею, ожидая разрешения. «Хорошо» — Алва чуть подтянул верхнюю ногу к себе, всхлипнул, Дику показалось что обреченно и рвано выходнул. Юноша одной рукой обхватывает возбужденный член, чтобы другой, уже смазанной в лубриканте, войти внутрь. Алва дергается, пытаясь уйти от вторжения, шипит и толкается в руку, подставленную Диком спереди.