Пекарня счастья «У дяди Ричарда»

Окделл двигает обеими кистями, вырывая еще один всхлип, затем целует шею, чуть покусывая. И сразу зализывает место укуса, шепча горячие слова в маленькое ухо Рокэ. Рокэ об удовольствии думать не может, да и нет его там: дискомфортно, непривычно и хочется в туалет. — Рич, что-то не то. Прекрати, пожалуйста. — палец внутри замирает, но не покидает Алву. — Что такое, мой хороший? — Я… Я не хочу. Неприятно. — сказать, что хочется в туалет Алве неловко, а потому он ограничивается такой формулировкой. — Рокэ, ты пробуешь это первый раз, может быть непривычно. Мы с тобой договорились, немного потерпеть, помнишь? — Хорошо. — Алва вздохнул. — Продолжай. Что ж получив разрешение Дикон добавил смазки, а потом и второй палец. Алва взвыл, потому как распирание стало сильнее, а в туалет захотелось еще больше. Ну, вот за что ему это? Эх, был бы Дик женщиной! — Нет, все, не могу, прости. Достань их и я в душ. Это просто невыносимо. — Хорошо, хорошо, мой милый. Пальцы действительно покидают неопытного любовника, а Дикон нависает над ним, перевернув на спину, очевидно, чтобы поцеловать. Окделл успевает незаметно что-то достать из прикроватной тумбочки. Сейчас поцелует и в душ, а потом просто полежать. Эти эксперименты отбили в гетеросексуальном Алве любое желание. Путь Дик сегодня останется без десерта, будет знать, как Алве в зад пальцы совать! Не успевает Алва додумать эту мысль, подставляясь и плавясь под мягкими губами, как его запястья касается что-то холодное, металлическое и щелкает. Рокэ пытается оглянуться, но Дикон продолжает целовать, успевая за это время пропустить цепь от наручников за одну из вертикальных балок кровати, зацепить второй обруч уже на правой руке и довольный отстраняется. Алва поднимает голову вверх, озадаченно смотрит на наручники, дергает кисти на себя, чтобы освободится, однако лишь царапает запястья и вскрикивает. — Что за? Отпусти! Ричард, это не смешно. — Не смешно, согласен. Кто-то обещал потерпеть. Дергаться бесполезно, это Алва понял, когда первый раз поцарапал руки, а потому повторить попытку не решился, только дышал загнанно беспомощно. А вот член на такое доминирование Дикона отреагировал очень внезапно: затвердел, опавший от ласк пальцами, и выпустил наружу первую каплю предэякулята. Алва никогда не думал, что ему понравится быть таким беспомощным. Тем более, в столь ласковых, умелых руках. Почему-то внутренняя чуйка, упорно подсказывала, что как бы не хотел Окделл, черту он не перейдет. — Если будет неприятно, а мне ну — «В туалет хочется» сказать не получилось, -, прям не нравится. — Не нравится? — Дикон изумленно поднял брови. Помнится, кто-то мне утром рассказывал, что с мужчинами хорошо, потому что сразу понятно нравится или нет. А тебе… — Дикон, не испытывая ни капли стыда, облизал шершавым языком свою ладонь, а потом прошелся ей пару раз по налитому кровью члену, — очень даже нравится. Алва беспомощно всхлипнул, выгибаясь за ласкающей кистью. — Это другое. Я не это имел в виду. Пожалуйста, давай сегодня без проникновения. Рокэ хотел добавить «И без секса», но глянув вниз, на свой стоящий колом, решил, что так уж кардинально глупо мучить себя и Ричарда. — Рокэ, расслабься и прекрати. Мы сегодня попробуем. Если будет действительно больно, я остановлюсь, как и обещал. А для особо строптивых — Дикон сделал выжидательную паузу, ухватив любовника за щиколотку, — у меня в шкафу есть и веревка для шибари. Можем связать тебе ноги под коленками, привязать их к изголовью. Тогда будешь лежать раскрытый и беспомощный, а и смогу тебя вертеть, такого шелково покорного и брать с разных сторон. Достать веревку или поднимешь ноги к животу сам? На это член отреагировал предсказуемо предательски: заинтересованно дернулся, что не укрылось от внимательного взгляда опытного любовника. Господи, за что? Рокэ сорок три, ни разу не двадцать, все это время он жил тихой спокойной жизнью, даже не подозревая, что его тело жаждет подчинения в сильных мужских руках. А сейчас что? Мальчик, годящийся ему в сыновья связал его и сейчас трахнет. Как Рокэ мог это допустить, и самое ужасное, ему действительно нравится. Дикону-то даже предъявить нечего. У Рокэ, хоть и страшно, неприятно и даже немного больно, стоит так, что никто бы развязать не подумал. Скорее решат, что он в таком положении далеко не первый раз и командный тон ему привычен. — Не надо веревки. И развяжи руки, я не буду мешаться, обещаю. — в знак покорности Алва действительно подтягивает ноги к животу, а затем разводит их в стороны. — Развязывать не буду. Но знаю как тебя отвлечь от… гхм, неприятных ощущений. Дикон возвращает два пальца внутрь, предварительно плеснув на них масла, отчего Алва только морщится, неприятные ощущения никуда не делись, но свести ноги или вытолкнуть не пытается — бесполезно. А потом Окделл склоняется над ним, сначала слизывает уже вступившую смазку, а потом — и вовсе берет в рот.