Невиновные

      — Эйс… — шепчет Сабо сонно. — Луффи снова ушел рассвет встречать.       — И что?..       — С ним капитан Пиратов Белоусов, — напряженно хрипит светловолосый подросток.       Эйс вздрагивает, распахивает заспанные глаза, хмурится, пытаясь бороться со сном. В последние два года приступы нарколепсии стали редкими, но, кажется, это было временно.       Быть нарколепсиком нелегко. Ночью почти не спишь, а днем досыпаешь… Причем внезапно и невовремя.       — Его убивают? — хрипло стонет он, пытаясь продрать глаза после сна.       — Нет, — отзывается Сабо, помогая ему встать. — Они просто разговаривают, и ему можно доверять. Кажется. Он такой… я не знаю, как описать.       — Они просто разговаривают? Радостная весть…       В углу камбуза, в груде парусины, использующейся как одеяла, действительно не хватает неугомонного младшего брата.       Снова сбежал.       Эйс чувствует себя невероятно разбитым, и Сабо едва ли не тащит его на палубу на себе, где фигуру брата они замечают сразу.       Палуба кренится, и пробираться к Луффи довольно сложно, но Эйс упорный. Да и Сабо подпирает с боку. Хотя по факту, зная сложности брата с его способностью «видеть-слышать», скорее сейчас именно ему и нужна помощь.       Первое, что делает Эйс, это роняет руку на голову Луффи. Не подзатыльник, но трепка, чисто чтоб не расслаблялся.       — Я говорил не высовываться, — шипит он, натыкаясь взглядом на высокого мужчину в возрасте. — Ты меня чем слушал?       — Я не слушал! — выпаливает Луффи.       Эйс смотрит на младшего брата с бесконечной усталостью обреченного.       — Зато честно, — тихо фыркает в смехе Сабо и наваливается на фальшборт, с улыбкой «выглядывая» гостя. — Здравствуйте, я — Сабо. А это мой брат — Эйс. Мы рады знакомству с вами, сэр.       — Взаимно, — усмехается мужчина, спокойно воспринимая слепой взгляд и жуткие шрамы на лице подростка.       Эйс раздраженно цыкает.       — Так наш уговор еще в силе? Вы решили все свои проблемы? — Эйс расшаркиваться и устраивать танцы и реверансы не намерен. Хотя он даже не знает, что такое реверансы.       — Так торопитесь покинуть этот остров? — хмыкает пират.       — Вы разрушили наш дом, развели тут бардак, поломали весь лес… — Эйс роняет голову на дерево, пытаясь договорить.       Его подхватывает Сабо, не давая разбить себе нос.       — У него нарколепсия. Извините, это наследственное… — бурчит Сабо под звонкий смех Луффи.       Белоус щурится, громко расхохотавшись, хотя он все внимательно подмечает и запоминает.       — У меня к вам предложение, детишки. Как насчет того, чтобы пройти на мой корабль? Наш кок, Татч, прекрасно готовит и…       — Мясо?! — подскакивает Луффи.       Стефан вторит ему лаем.       — Мясо, — кивает Белоус.       — Мясо-мясо-мясо!       У Сабо от голода тянет желудок, и он неловко улыбается.       — Мы принимаем ваше предложение, но…       Эйс спит на спине Сабо, который уверенно идет по песку рядом с огромным пиратским капитаном, не чувствуя от него и капли враждебности.       Скорее… безопасность и защиту?       Рядом носится Луффи с громко лающим псом.       — Не лезь в море! — тут же окликает, почувствовав, как младший брат едва не кинулся в воду вслед за псом, Сабо.       — Я не лезу! Это Псоус!       Быть старшим нелегко…       Сабо тяжело вздыхает.       — Ты хороший брат, — голос у Белоуса сильный, мощный, вызывающий бесконечное уважение, но при этом спокойный и не враждебный. Он чем-то похож на почти забытый голос дедушки, и это заставляет невольно… доверять?       Подросток не собирается делать это так просто.       — Не всегда, — отвечает Сабо. — Лучший из нас — это Эйс. Хотя мы не совсем уверены с Эйсом, кто из нас старший, так как нам сказали только то, что мы родные братья и родились в один день.       — Вот как.       — Вы… правда заберете нас с этого острова? — неуверенно задает вопрос Сабо.       — Если только вы этого захотите, — следует мгновенный ответ.       Сабо долго идет, молча перебирая ногами, прежде чем сосредоточиться на своих ощущениях и кое о чем попросить.       — Сэр, — голос у него тихий, но решительный. — С моей стороны это, возможно, будет наглым, но у меня есть к вам просьба. Или требование? Не знаю, воспринимайте как хотите и…       — Говори.       Луффи заливисто смеется где-то вдалеке.       — Дайте мне слово. Поклянитесь самым дорогим, что вы не тронете и никоим образом не навредите нам и не дадите навредить вашей команде, — голос у Портгаса твердый и уверенный, и пусть он не может разглядеть лица Белоуса, все равно вскидывает голову.       Старый пират усмехается.       — Что ж, я даю тебе свое слово. Но оно будет действовать лишь до тех пор, пока вы не решите пойти против меня или против моей команды.       Это его устраивает. Их обоих это более чем устраивает.

***

      Эйс просыпается, когда они уже на палубе Моби Дика, и дергает его за волосы. Да так больно, что Сабо шипит. Этим жестом он выражает свое недовольство. Он слышал разговор сквозь дрему не в состоянии проснуться, но все равно немного зол на своего брата.       — Нет! — категорично говорит им кок по имени Татч, размахивая полотенцем. — На камбуз только после душа! Только в чистом виде!       Эйс щурится, недовольно поджимая губы, Сабо немного теряется, и только Луффи выдает наивным голосом:       — Что такое душ?       Это вызывает у пиратов краткосрочное удивление, но, к счастью, они догадливые. Поэтому не задают глупых вопросов, и непонятный мужик-женщина жестом зовет с собой, показывая им мужскую душевую Моби Дика, радуясь, что система водоснабжения уже была в порядке.       — Включается так. Все поняли?       Сабо и Эйс переглядываются незаметно от Луффи, не сговариваясь, хватают его за руки, растягивая и «связывая» конечности под дикий ор «не хочу в воду!» и запираются в общей душевой под ошалевшим взглядом Изо, что был их сопровождающим.       В душевой кабинке слышится возня, звуки сопротивления, визги, а потом раздается дичайший детский крик.       Изо едва не выхватывает пистолеты, чтобы кинуться внутрь, с ноги выбив двери от неожиданности.       Понимание того, что ребенка там не убивают, а моют, останавливает его в последнюю секунду. Не то чтобы Изо любил детей, но…       Это ж насколько надо не любить мыться?..       Одежду он оставляет на лавке, пытаясь не обращать внимания на визг ребенка, от которого, кажется, еще немного и затрясется корабль. В нем столько обиды и едва ли не слез, что это реально трогает за душу.       На палубе его встречают удивленные взгляды застывших пиратов, которые не знали, что делать.       — Без комментариев, — говорит танцор, разводя руками. — Пацан ненавидит мыться.       — Настолько? — недоверчиво спрашивает Виста, убирая руку с эфесов своих мечей.       — Фруктовик? — кивает Изо. — Судя по всему, с раннего возраста?       Такого вида фобии у тех, кто в детстве съел Дьявольский Фрукт, случались, но…       — Моря он не боится, — тут же ставит под сомнение теорию Намур.       Самого младшего мальчишку слышно даже на камбузе, из-за чего Татч выглядит несчастным и потерянным. Так как его рвет на части крик ребенка и понимание причины.       — Это что такое?! — орет Луффи. — Эйс! Пусти меня, ублюдок! Эйс!       — Это мыло!       — Пустите-е-е!       — Да успокойся ты!       — Не хочу!       — Глаза закрой!       — Щиплет!       — Глаза закрой, придурок!       — Горячо-о-о!       — Хватит врать, вода не горячая!       — Мокро!       — Да что ты говоришь?!       — Холодно!       — Рот закрой, а то сейчас мыла нажрешься! — отвешивает Эйс подзатыльник и сует Луффи под душ, промывая ему волосы, с которых течет почерневшая вода. Луффи пытается пинаться, но куда там. Промыв волосы младшему брату, Эйс оставляет его валяться под струей воды. — Или как в прошлый раз хочешь, чтобы вши завелись?!       — Не хочу вшей!       — А мне кажется, очень даже хочешь!       — Сабо, спаси меня!       Сабо самостоятельно мылит голову, что-то напевая себе под нос, слегка улыбаясь. Где уж Луффи сумел подцепить вшей — вопрос без ответа. Сам развел скорее всего, так что пришлось им всем стричься налысо: избавиться от них они не могли, сколько бы ни пытались сохранить свои волосы. Луффи рыдал, когда Эйс безжалостно побрил его ножом. Сабо отнесся к этому спокойнее.       Мыло пахло приятно, напоминая о детстве, проведенном в деревне Фуша. О горной бандитке Дадан, к которой они бегали в гости, чтобы ее побесить да поохотиться. Ну и переночевать, чтобы по темноте не идти сквозь лес. Луффи был тогда еще совсем малышом.       «Фасолина» — так его Эйс называл, люто ненавидя фасоль во всех ее проявлениях. Прилипчивое вышло прозвище, если так подумать.       Почувствовать себя человеком, да и вообще оказаться среди людей, к которым пусть и нет доверия, но вражды от них не ощущается, было… приятно. А уж блага цивилизации и вовсе безмерно радовали.       Сабо наслаждался, вспоминая, как на горе у бандитов был летний душ. Солнце нагревало железный бак, и после особого жаркого дня они с Эйсом смывали с себя грязь и пот.       Дадан тогда ругалась, что они тратят всю теплую воду…       Одежда Эйсу и Сабо подошла. Что до Луффи, то его болтающаяся майка совсем не смущала.       Первый его вопрос после выхода из душа был предсказуем и ожидаем:       — Где мясо?!       — Мясо с овощами от шеф-повара, — рассмеялся пират со смешной прической по имени Татч, ставя перед ними тарелки. И если Эйса и Сабо овощи не смутили, то вот Луффи, уставившись в тарелку, недоуменно протянул.       — Эй, Смешная Прическа! Ты зачем мясо испортил?!       Если бы Луффи только знал, какой удар он нанес коку Пиратов Белоуса…       Сабо, уловив эмоции и настрой окружающих, тяжело вздохнул. Отложил в сторону ложку и повернулся к Луффи.       — Во-первых, Луффи, «приятного аппетита». Во-вторых — нужно сказать «спасибо за еду», а в-третьих…       — Жри что дают, — фыркает Эйс, отвешивая подзатыльник младшему брату. — Молча!       Возмущенное сопение, и, нехотя попробовав, Луффи просиял.       — Вкусно!       Пираты, присутствующие на камбузе, заржали.       Харута приземлился рядом с Сабо, заставляя его замереть, зажав в руке ложку.       — Ой, да не переживай ты! — рассмеялся старый знакомый, дружески хлопая по плечу.       — Не лезь к ребенку, Харута! — пригрозил Татч по-доброму.       — Да эти детишки кому угодно пальцы откусят, если к ним лезть! Рейзо подтвердит!       — Иди нахер, командир!       — Эй, я не твой командир!       — Идите нахер, командир двенадцатой дивизии!       Эйс косится на всех пиратов с подозрением, ест еду, которую предварительно тщательно изучил, полагаясь на свой острый нюх, и просчитывает планы отхода.       На всякий случай.       Хотя капитан команды его впечатлил и вызвал уважение… но не доверие.       Луффи требует у Татча добавки и, кажется, останавливаться не собирается, познав нормальную человеческую еду. Он смотрит на мужчину со смешной прической глазами полными преданной любви, и видно, что готов на все за очередную порцию.       Эйс может его понять.       Мясо с овощами напоминает о готовке Макино… вкусно.       Уайти Бей зашла на камбуз, желая познакомиться с маленькими звездами недавних событий, еще не зная, что будет «первой в жизни» женщиной, которую увидит будущий Король Пиратов. Но она запомнит этот, воистину, самый несуразный момент в своей жизни раз и навсегда.       Ее красотой восхищались, в нее влюблялись, она считала себя довольно привлекательной женщиной, но никто никогда в жизни не встречал ее с таким восторгом и благоговением, как десятилетний пацан, впервые увидевший представительницу прекрасного пола       — Настоящая женщина! — взирая на нее как на богиню, выдал Монки Д. Луффи, оторвавшись от тарелки, не оставив этим возгласом никого равнодушным.       Кто-то из пиратов поперхнулся, кто-то недоуменно обернулся, кто-то даже умудрился пролить содержимое своей кружку.       Уайти Бей выразительно приподняла брови.       — Прошу прощения?..

***

      Тюрьма на Моби Дике была. Куда уж без нее?       Правда, это помещение не пользовалось популярностью. И у старпома Белоуса в том числе.       Марко Феникс спустился в нее, чтобы посмотреть в глаза убийцы и просто понять. Хотя нет, не так — просто задать вопрос:       — Чего тебе не хватало, Тич?       Маршалл Д. Тич смотрит на него из-под нахмуренных бровей и улыбается широкой улыбкой. В черных глазах у него отблески злобы и чего-то… нехорошего. Мерзкого, черного.       Неприятного.       — А чего не хватает настоящему пирату, командир Марко? Богатство, женщины, сила, свобода, власть? — улыбка у добряка Тича… совсем не добрая.       Марко Феникс отвечает своей, спокойной и устраивается напротив решетки, за которой сидит бывший друг и брат.       В руке у старпома ром. Из кармана он вытаскивает пачку сигарет, достает одну и кладет упаковку рядом с бутылкой.       — Богатство? Разве тебе кто-то мешал стать богатым? Женщины? Выбирай и люби, никто не запрещал. Сила? Ты никогда не был слабым. Свобода? Ты — пират и можешь плыть куда хочешь, ты свободный человек и волен делать все, что хочешь. Власть… — дым вьется к потолку. — Ты плавал на корабле самого сильного человека в мире. Ты был его сыном, ты был нашим братом. Видя метку Отца, тебя боялись, уважали, встречали с трепетом. Власть… бери любой остров под нашим покровительством, становись наместником и правь, если так хочется. Только правила соблюдай. Но нет, йой. Ты выбрал предательство.       — Плавал? Был братом и сыном? — Тич смеется громко и насмешливо. — Вы поверили словам сопляка с острова! И так легко отказались от меня, послушав настоящего убийцу Тода. Вы лицемеры и!..       — Уайти Бей лично расследовала по просьбе Отца все твои дела. Наркоторговля? Продажа информации? Мне все перечислить? Кого ты пытаешься обмануть, Тич? Впрочем, к черту, мы сами не святые, но убийство Тода…       Маршалл Д. Тич смотрит на Марко долго. Поджимает зло губы, а потом широко расплывается в издевательской улыбке.       В глазах бывшего брата — ненависть и… безумие.       — Пацан был слишком любопытным и доверчивым. Такие и так долго не живут.       Огонь Марко не может навредить, зато напугать… Но пират медлит. Он сдерживает злость, ярость. Он пытается справиться со своей скорбью, несправедливостью мира и разочарованием.       Предательство — это больно.       И самое паршивое, если бы Тич ударил ножом его — не было бы так горько.       Но Тич выбрал паренька, которому старпом поручил то задание. И которого не смог уберечь.       Его вина.       Марко делает затяжку.       — Один вопрос. Хоть на секунду ты сожалел, йой?       Феникс молча смотрит на того, с кем прожил долгие годы. Они пили вместе, смеялись, пели песни, ели за одним столом. С самого юного возраста.       — Нет, командир, — издевательски тянет Тич. — Я бы сделал это снова.       Пепел от сигареты не долетает до пола. Вспышка синего пламени — проявление его ярости и злости. Марко перемещается сквозь решетку прямо к Тичу. Нога, обращенная в птичью лапу с устрашающими когтями, хватает шею.       Он хочет сжать когти, хочет отомстить, он хочет…       Но не может.       Тич хрипит, но Марко слишком хорошо владеет своей силой и не ломает ему шею. Да и пламя лечит, не давая бывшему накама даже ушиб получить.       — Я хочу убить тебя прямо сейчас, Тич. Я не шучу, йой, — светловолосый мужчина смотрит в напуганные глаза, где страх побеждает поволоку безумия. Птичьи когти трещат над ухом убийцы, но так и не сжимаются. — Но я не убиваю своих накама. Даже если они бывшие. Ты будешь казнен за преступление, убийца друзей Тич.       Тич выдыхает, когда видит, как его бывший брат замирает по ту сторону решетки.       — Ты!.. — ядовитые слова готовы сорваться с языка, но он замирает, удивленный и ошарашенный, подавившись заготовленной фразой.       Он не ожидал этого. Просто не ожидал, да и кто бы ожидал на месте Тича такого?       Марко протягивает ему через решетку бутылку хорошего рома и молчит.       Просто смотрит и молчит.       Маршалл Д. Тич принимает дар, и они пересекаются взглядами.       На всегда удивленном и, казалось, безучастном лице скорбь.       — Татч передал, йой — прикрывает глаза командир первой дивизии. — Прощай, брат.       Бутылка рома оттягивает руку и кажется какой-то невообразимо тяжелой. Пират смотрит на прощальный дар, крутит темное стекло пальцами, щурится и читает полустертую этикетку в сумраке своей тюремной камеры.       Его любимый ром.       Тич начинает смеяться. Сначала тихо, а после все громче и громче.       Он вытаскивает пробку зубами, сплевывает и глотает алкоголь с горла, расслабленно уронив руки на согнутые в коленях ноги и откинув голову на решетку за спиной.       Бывший сын, бывший брат, бывший накама.       Предатель.       Убийца.       И этот чертов жест любви.       — Жаль, не вишневые пироги, мамочка Татч.       Маршалл Д. Тич не жалеет о том, что сделал.       Ну, может, только совсем слегка.       Улыбка у него спокойная, и в ней ни капли злости или ненависти.       Спасибо за ром.