***
Сейчас можно было наконец-то увидеть красивую и необычную одежду, что всё это время была скрыта под толстым слоем тёплых пальто. Тарталья хоть и не был удивлён, но его взгляд невольно цеплялся каждый раз за образ Итэра, который как раз-таки был восхищён необычностью наряда. Хоть это и была самая простая одежда, но как же Чайльду перестать смотреть на этого парня, ведь он выглядел в ней как падший с неба ангел?! Однако вскоре все переключились на еду. Паймон с аппетитом разглядывала всё прибывающие блюда, но эти двое… Один смотрел большими восхищёнными глазами по сторонам, а второй — на первого с такими же большими и восхищёнными глазами. Как же это мешало Паймон! Именно поэтому она дёрнула Итэра за рукав, чтобы тот вернулся к реальности и опустил взгляд на стол. Всё для путешественника предстало незнакомым и сказочным, а блюда на столе — словно яркие пятна, от которых глаза метались то к одному, то к другому. — Как будто бы выглядит знакомо, а как будто бы и нет, — Итэр указал на какой-то пирог, в котором угадывался мучной продукт, однако выглядел он странно. — Ничего необычного, просто нужно порезать и съесть. — Тарталья ловко отрезал несколько ломтиков ржаного пирога. — Но лучше сделать так: — он подвинул ближе к себе тарелку с красным супом, макая в него кусочек булки. — Почему он красный? — удивлённо спросил Итэр, однако ему уже не впервой было видеть красные супы или мясо, ведь в Ли Юэ такой еды навалом — всё благодаря специям. Однако этот красный суп выглядел не так, как в Ли Юэ: было не похоже, чтобы в нём была острая приправа. — Ну, потому что там свёкла, а это — хлеб. Он немного не такой, как в других регионах, но в Мондштадте ты должен был его встречать. — Возможно, но явно не такой формы. — Итэр всё же попробовал красный суп, отчего очень аппетитно застонал, заставляя и Паймон хотеть попробовать. Итэр не помнил, когда ещё так сильно наедался, ведь каждое блюдо он попробовал и каждое съел чуть ли не полностью, ведь оторваться было невозможно! Особенно ему понравились окрошка и странные баоцзы, которые здесь были в три раза меньше, чем в Ли Юэ. Однако эти были даже вкуснее! Особенно когда путешественник попробовал их со сметаной. Сил после такой тренировки уже не оставалось, поэтому осматривание достопримечательностей они оставили на завтра.***
Хотя был уже вечер, но сюрпризы на этом явно не закончились. Для Итэра Снежная оказалась похожей на Ли Юэ, но здесь всё было гораздо интенсивнее! Особенно купальня. Да и люди были… какие-то слишком закаленные жизнью. Если путешественник встречал мужчину, то он зачастую оказывался большим и крепким, видимо, все пузатые богачи — в других частях региона, куда простые люди явно не доберутся. Либо же, если встречал подростка, то тот выглядел чаще всего хилым, однако работящим и проявлял уважение к старшим. Менталитет казался Итэру также странным. Он понял, что судить по одному Тарталье не стоило… Придя в очень жаркую купальню, которую Чайльд назвал баней, Итэр непременно получил мириады косых и странных взглядов. Однако он даже не понял что сделал не так… Предвестник посоветовал ему просто не обращать внимания. Слава архонтам, Паймон они с собой не взяли! — Здесь вообще-то мужская баня! — крикнул какой-то большой небритый мужик, однако Итэр не понял, что слова предназначались ему. — Уведи свою подружку отсюда! Успеешь ей ещё засадить, нечего тут разврат устраивать! — донёсся очередной комментарий, на который Тарталья на удивление спокойно отреагировал, ускоряя шаг и подталкивая Итэра вперёд. — С кем они говорят? — поинтересовался Итэр. Чайльд сейчас был просто благодарен, что путешественник не понимает что говорят эти ублюдки. — Друг с другом. Не обращай внимания, они просто громкие, — успокоил его Тарталья, направляясь в отдельно снятую парилку, ведь Чайльд знал, что неразумно идти в общую, когда ты, вообще-то, с самым дорогим тебе человеком! Внутри помещения непривычный, но приятный запах мгновенно ударил в нос: будто бы и берёза, и дуб, и всевозможные растения запихнули в одну комнатку, подняв температуру в ней до невероятных цифр. Оказалось и правда очень, очень жарко! Однако все деревянные скамеечки и пол выглядели чисто, ведь, добираясь сюда, путешественник приметил беспорядок. — А теперь всегда будет так жарко? — спросил Итэр, а ощущение того, что он вот-вот задохнётся, нарастало. Это тревожило. — Только здесь. Не волнуйся, быстро привыкнешь, — успокоил его Тарталья. Обычно Чайльд посещал баню не в такой обстановке, но он как-никак с человеком, который не привык находиться в такой жаре, так что соревнования «Кто дольше всех просидит в парилке» и «Кто быстрее выпьет кружку пива» подождут. Итэра удивила необычная система комнат: отдельное помещение для того, чтобы раздеться, отдельное — чтобы помыться, и отдельное, где не понятно что делать, но откуда доносился раскалённый воздух, отчего было ощущение, что вот-вот сгоришь. — Что, туда?.. — Итэр наблюдал за Чайльдом, который носил воду туда-сюда. Было страшновато, ведь уже здесь было довольно жарко. — Ну да… На самом деле тебе понравится! Даже если нет… первый раз всё равно когда-то должен быть. Ты точно не умрёшь! — Тарталья волновался, что Итэр просто может испугаться и не пойти в парилку. И тогда он столько всего потеряет! Путешественник нервно сглотнул, всё же беспокоясь… Но чего он только не испытывал за всю свою жизнь. И что, такой герой не вынесет какой-то жары?! Однако, зайдя внутрь парилки, где, по мнению Тартальи, было даже холодно, Итэру всё же поплохело… Но, к счастью, это не помешало испытать ему все прелести бани, хоть в конце он и вышел из неё, шумно выдохнув от облегчения окончившегося кошмара.***
(Я ведь… правильно всё делаю?.. А если не выйдет? Тогда нас обоих убьют? Ну тогда ни ему, ни мне не придётся страдать потом. А если получится?.. Он меня будет ненавидеть до конца жизни, он точно!.. не захочет больше со мной… делать такое… И я что, больше не получу такой яркой улыбки, которая предназначается только мне?!!! Тогда нужно постараться… что придумать, чтобы он меня простил?.. Он — точно не тот человек, который будет давать шансы, точно не доверится мне снова! Тогда зачем делать это всё?.. Если в конце меня просто убьют, а он будет до конца жизни считать меня предателем и ненавидеть… Если так думать, точно всё будет плохо! Всё хорошо будет! Как-нибудь выберусь, убегу в другую страну, буду жить с ним там! Точно всё будет замечательно! Он же не глупый, должен понять, если только согласится меня выслушать…) Тарталья думал, лёжа на спине и глядя в потолок. Итэра не было, но он просил зажечь хотя бы лампу к его приходу, однако Чайльд, только оставшись наедине с собой, принялся думать. Ему казалось, что если путешественник зайдёт прямо сейчас в комнату, то непременно прочитает его мысли и уйдёт. Или попросит рассказать ему всё… Как же Тарталье хотелось выложить Итэру всю правду, но он не мог! — Аякс! — Чайльд дёрнулся, услышав такой громкий в окружающей тишине голос. Тарталья поднялся, оказавшись в сидячем положении, прислушиваясь. Но решил не медлить и, как будто бы ничего и не было, направился к двери. Предвестник вышел в коридор, огляделся по сторонам, но никого не увидел. — Помоги, — откуда-то сбоку донёсся голос, благодаря которому Чайльд наконец-то нашёл Итэра в ванной. — Что такое? Однако тот не ответил, показывая на шнуровку, что находилась на груди длинной ночной рубашки. А сама вещь — в руках Итэра. А Итэр — только в трусах. Однако, к удивлению обоих, Чайльд не засмущался, как это обычно бывало. — Развязать? — спросил Тарталья, но сам уже принялся это делать, помогая путешественнику одеться. Поблагодарил его Итэр крепким объятием и поцелуем в шею. — Понравилось? — поинтересовался Чайльд, обнимая его в ответ. — Смотря про что ты спрашиваешь. В общем — да, но эта огромная верхняя одежда — совершенно нет! Тарталья в ответ улыбнулся и чмокнул Итэра в золотую макушку. — Странно, что Паймон сама захотела уйти в этот раз… — заметил Итэр. — Она просто не смогла бы терпеть это снова… — Тарталье было неловко говорить что именно, надеясь, что Итэр и сам поймёт. Но на деле малышка удалилась явно не поэтому, однако Итэру этого было знать необязательно. — Что «это»? — посмеялся. Но он прекрасно понимал что «это». — Нас! — Чайльду удалось выкрутиться. Однако он сильно растерялся, и это было заметно. — Пойдём тогда… — Итэр потянул Тарталью за руку в сторону их номера, смотря на него игривым взглядом. Предвестник явно ни о чём не догадался, ведь бóльшая половина его мыслей была занята завтрашним днём. Поэтому Тарталья пошёл вместе с Итэром без лишних слов. Кровать была небольшой, однако места вроде хватало и для двоих, хотя приходилось немного потесниться. Но тесниться не нужно, если сесть друг на друга! Тем более, что никто не был против… Итэр, ещё до этого почувствовавший необычную атмосферу между ним и Тартальей, внезапно подумал, что это всё выглядит… слишком повседневно. К удивлению самого путешественника, в Снежной было даже комфортнее, чем в других регионах, хотя выйди ты на улицу — и сразу же превратишься в ледышку. Но Чайльд мог позволить себе снять номер в гостинице с отоплением, поэтому было очень даже мило! Повсюду пахло деревом, было тепло, да ещё и Тарталья под боком — это, пожалуй, самый мирный день в жизни Итэра. К тому же завтра ему не нужно никуда тащиться, а снова отдыхать, что когда-то казалось мечтой. Однако Итэра немного обидело то, что Предвестник не познакомил его со своей семьёй, ведь, судя по его маленькому братику, она очень даже милая! Но то, что Итэр оказался на родине своего Аякса — уже замечательно и уже прогресс. А остальное — не за горами! Путешественник позволил себе немного помечтать, представляя, как они и правда живут вдвоём в милом деревянном домике. — О чём думаешь? — на секунду прервался Итэр, переставая активно целовать губы Аякса. — Ни о чём… — он отвёл взгляд, но понимал, что просто так отвязаться не сможет. — О тебе. — Да? И что же ты думаешь обо мне? — Ну… — В голове сейчас были только жуткие кадры, которые, вообще-то, и должны остаться только кадрами и никак не перенестись в реальность, однако Тарталья не мог перестать думать об этом, поэтому и почти все комплименты вылетели из головы. — Как я… Точнее, какой ты милый. В итоге Чайльд только словил на себе подозрительный взгляд. — На самом деле! Ты слишком невероятный, чтобы я мог описать словами! — Чтобы не позориться дальше и не дать Итэру сказать хоть слово о том, что Тарталья какой-то странный, он сразу же впился в его губы своими, надеясь, что действия скажут больше, чем слова. Поэтому, чтобы отвлечь путешественника от своего необычного состояния, взял его за бёдра и прижал сильнее к себе. Хотя они, кажется, и так были достаточно близки, ведь Итэр сидел прямо на Тарталье. Однако тот, видимо, хотел поскорее отдаться в руки страсти, чтобы не думать о худшем, что может произойти завтра. — Съешь меня так! — Итэр оторвался от Аякса, чтобы перевести дух. Однако это не звучало как упрёк, но как попытка на пару секунд успокоить Предвестника, чтобы тот дал Итэру отдышаться. Тарталья это, видимо, понял, поэтому подождал лишь с десяток секунд, прежде чем снова прильнуть к нему, однако уже не так яростно, чтобы не утомить одними только прелюдиями. Но Итэр снова решил оттолкнуть Чайльда, и почти сразу! — Скажи… — замялся, однако же эти слова произнести было ещё сложнее, чем явиться перед Тартальей голым. — Ты… любишь меня? — почти шёпотом спросил Итэр, но Аякс прекрасно расслышал каждое слово. — Что? — он встал в ступор, говоря это от удивления. Тарталья и сам не знал, как вообще ответить Итэру… Он любил свою маму, любил всю свою семью. А как… назвать это? Аякс видел, что Итэр ждёт от него чего-то серьёзного, серьёзных поступков, смелости в проявлении своих чувств в первую очередь. Но зная, как сильно он любит свою семью, не мог решить, способен ли то же самое слово говорить по отношению к Итэру, может ли это… считаться любовью? Если так подумать, то и ради родных, и ради такого маленького человечка у него на коленях он способен сделать что угодно, хоть с обрыва спрыгнуть. Но с семьёй… он прожил так много, так хорошо знает каждого, а Итэра как будто бы совсем не знает. Да и знакомы они всего пару месяцев, как это можно назвать любовью? То, что они несколько раз поцеловались и занялись сексом — не любовь. По крайней мере, так казалось Аяксу. Именно поэтому он и понятия не имел, что ответить Итэру, ведь он не мог так разбрасываться этим словом. Да и… не говорил он его никому в своей жизни, кроме матери. Путешественник увидел, как задумался и помрачнел Аякс, поэтому и сам слегка загрустил. Ну почему он не может говорить ему напрямую что думает, а не сидеть и задумчиво молчать?! — Скажи, — Итэр попытался разбудить его. — Почему не можешь мне сказать? Я не о том, любишь ты меня или нет, а о том… что ты всегда такой. Думаешь долго-долго и потом только говоришь, хотя мог бы рассуждать при мне вслух. Тут никого больше нет, почему бы тебе не быть со мной искренним? — Итэр не злился, но волновался, что явно слышалось в его голосе. А Тарталья сейчас уже не думал о слове «люблю». Думал лишь, как себя ненавидит. Он хотел быть искренним, но разве это не будет лицемерным, учитывая то, что должно произойти завтра? — Я просто… не знаю. Не могу сказать так сразу, — всё же Чайльд что-то выдавил из себя, пытаясь вернуться к начатому, поглаживая талию Итэра и притягивая его ближе к себе. Почему он просто не может забыть об этом?! Обязательно надо устраивать допрос?! — Всё хорошо, если не можешь — не надо. Но почему бы тебе не рассказать мне о своих переживаниях? Думаешь, я не вижу, что с тобой что-то не так? — неопределённо сказал Итэр, опять прерывая действия Тартальи. Уже начинало бесить! — Что рассказать? Если тебе что-то интересно, давай завтра спросишь? — Чайльд понимал, что ещё хотя бы одно слово не по теме со стороны Итэра, и он за себя не ручается! Ему и так очень-очень больно! А если путешественник будет из него ещё и выпытывать что-то, то он либо заплачет, либо набросится на Итэра, что явно будет иметь последствия, а никому здесь этого не хотелось. Поэтому Тарталья больше не потакал отталкиваниям Итэра, насильно его прижимая к себе и целуя. В конце концов должен же он сдаться!