Какао, мед, корица

Недели шли одна за одной, предоставляя в распоряжение декабрь. Тренировки продолжались в том же темпе, в отличии от общения с юношей. Мы с ним практически не говорили. Тот изредка переедал, тая от меня те моменты, когда хочет есть не по голоду. Я не спешил как-то улучшать с ним отношения, раздумывая над этой ситуацией. Парень же чаще общался с Дорис, и я видел, как в глазах Олдрика пылало самодовольство от моей ошибки. Он не знал, что я облажался, но наблюдал, как шпион сближался с девушкой, что ярко не соответствовало моим словам. Захлопнув дверь, прошёл к столу. Вагнер, после моей успешной демонстрации своего таланта, как он выразился когда-то, загрузил меня бонусной работой. Не мог сказать, что был в восторге, но и первичного отвращения это уже не вызывало. Глаза быстро пробежались по предметам, выбирая с чего начать сейчас. Приметив склянку с прозрачной жидкостью, быстро достал тряпку и, взяв с настенной доски кинжал, убрал его к остальному оружию. Интереса к новоприбывшему пленнику, и будущему нашему солдату, не было. Хотелось поскорей закончить и отправиться в душ стирать с себя мочалкой эту грязь. Пройдя к мужчине, лет тридцати пяти на вид, поставил рядом со стулом стеклянную бутылочку и медленно обошёл пленного, проверяя надёжность креплений. Следом встал напротив, проходя взглядом. Каштановые волосы, узкие карие глаза, несильно-то спортивное тело. Наверняка чей-то муж и, возможно, отец. Не повезло. Отправили воевать. — Имя? — Равнодушно проговорил я, не надеясь, что получу ответ сразу. Мужчина только вскинул брови, а потом с усмешкой оглядел меня. Не в первый раз такое видел, когда привозили более старое поколение. Однако все ломались, как хрупкие веточки после мороза. Кинжал заиграл в руке, через мгновение он уже прошёл по форме, распарывая и её, и рубашку, и частично кожу. Пленник начал дёргаться, осыпая оскорблениями и вжимаясь в спинку стула в попытке отодвинуться. Он не орал, просто шипел от боли. Над головой висела одинокая лампа, озарявшая только центр комнаты, на котором и происходили основные события этой местности. Закончив с экипировкой, провёл ещё пару линий по грудной клетке. Они выходили небрежными, неровными и оставлялись глубокими щелями, из которых вытекала тёмно-алая кровь. Тот замер, понимая, что от рывков станет только хуже. Лучше бы он понял, что сказать сразу гораздо легче, да и целее останется. На перчатках оставались багровые разводы, говорящие, что придётся выкидывать ещё одну пару в мусорку. Досадуя, поднял взгляд на мужчину. — Имя? — Повторил я и получил молчание. Быстро закатив глаза, отошёл и поднял взятую склянку. Достав с кармана тряпку, пропитал её содержимым. Запах уксуса дошёл до носа даже сквозь маску. Поставив полупустую бутылку обратно, подошёл к мужчине. Рука схватила чужое плечо, а вторая приложила к ранам пропитанную кислотой тряпку. Грудной голос сорвался на крик, а мужчина зашевелился. Открытое мясо должно было сейчас гореть от химиката. По ушам бил крик боли, не вызывая мурашек или страха. Хотелось просто уйти. Продержав полминуты, отодвинул, а мужчина сделал глубокий вдох, но тут же поморщился от боли, тихо простанывая из-за пылающей огнём груди. Место запылало красным, а яркая кровь полила с большей силой, пачкая и так алую униформу и белоснежную рубашку. — Имя? — Повторил в третий раз я, держа тряпку недалеко. Пара таких повторений, и он расколется. Кислота яростно прожигала кожу и плоть, вызывая нестерпимые муки. Вагнер подобрал неплохое базовое оборудование. Интересно, он им сам когда-нибудь пользовался? — Иди к чёрту! — С ненавистью выпалил он, дёргаясь в попытке ударить, но руки, как и всё остальное, были связаны. Поморщившись, повторил действие, вызывая крик, отдающийся от стен эхом. Спустя пару минут он уже всё рассказывал, похрипывая, записывающему Оливеру, который нервно поглядывал на меня, пока я облокотился на стол, скрестив руки на груди. В мыслях была только одна вещь. Душ. Через некоторое время я зашёл в кабинку, прикрывая за собой дверь. Скинув одежду, стянул кровавые перчатки, откидывая на приделанную небольшую полку с мылом и прочими средствами гигиены. Включив горячий душ, встал под струи, стискивая зубы. Быстро переключил на холодную, а следом, обжёгшись ещё и ей, настроил нормальную температуру. Из горла вырвался тихий стон. Ладони упёрлись в серую стенку кабинки, пока по голове и плечам стучали капли прохладной воды. Тело трясло, а лёгкие сковало. Руки дрожали. Дыхание стало редким, так как воздуха не хватало. Ком в горле поднимался из груди, вызывая тошноту. Послышался слабый вздох. Не послышался. Вышел изнутри. Ноги подкашивались. Я медленно выпрямился, держась одной ладонью за стенку кабинки. Вторая рука взяла мочалку. Ладони стирались до ярко красного цвета, перекрывающего белую кожу. Щипало. Голова тонула в мыслях, налёгших на неё туманом, скрывающим всё. Мотнув ею, переключил на холодную воду. Рука заткнула рот, пока кожа покрылась мурашками. Плечи предательски содрогнулись. Трясло не только тело, но и рассудок. Прошлое рьяно напоминало о себе. Сейчас происходило то же самое. Я просто оказался по ту сторону. Я стал как Шульц. Отдёрнул алую ладонь, и настроив нормальную температуру, вернулся к мочалке. Тёр руки, пока по коже стекала тёплая вода, сжигающая их. Ополоснувшись, надел чистые перчатки, и неспешно переодевшись в форму, вышел из душа, выкидывая в мусорку чёрные тряпки, заляпанные кровью. Тошнило. Медленно делал обход, проверяя остальных. Хельга с Руф первое время вели холодную войну, но вскоре всё вернулось к своему обыденному поведению. Леди не уйдёт от неё. Не сможет. С Гансом же её отношения значительно испортились, и они практически не общались. Элиас чаще общался со шпионом, но сейчас привлекло внимание не это. Застыл на пороге кухни, наблюдая весёлую картину. Загрубелые ладони мягко оглаживали девичью щёку, пока сочные губы сминали чужие. Парень зажал девушку между собой и столешницей, неспешно её целуя. Русые волосы, собранные в хвост, чуть не попали в тарелку с тестом, а женские руки легли на мускулистую шею, притягивая. Я прикрыл глаза, делая неглубокий вдох, и открыл, смотря на ту же картину. Хлопнул дверью, закрыв, вызвав чужое удивление. Парень отпрянул от девушки, которая также бы отодвинулась, но упёрлась в столешницу. Медовые глаза пали на меня, а покрасневшие губы слегка приоткрылись. Я усмехнулся, наблюдая общую панику. — Да здравствуют молодожёны. — Протянул, опираясь на одну ногу, ставя ладонь на бедро. Щёки девушки залились румянцем, а шпион поражённо смотрел на меня. — Вы же помните, что к нам завтра приезжает генерал, не так ли? Ему точно будет приятно узнать, что его предсказание всё же сбылось. — Продолжил я, проходя взглядом то по одной, то по другому. — Завтра приезжает генерал? — Переспросила Дорис, на что я кивнул, разглядывая юношу. Взор лёг на покрасневшие губы, которые напомнили о вкусе горького шоколада, скрытого ароматом какао. Тогда парень таял в моих руках, поддаваясь каждому действию и откликаясь на него. Сейчас же он спокойно заводил роман с Дорис, хоть и утверждал, что она не в его вкусе. Прямая осанка юноши стала более ссутуленной, а сам он стиснул губы, также молча рассматривая меня. Настолько долгого зрительного контакта у нас не было уже несколько недель. — Ладно, не буду отвлекать вас от важных дел. — Усмехнулся я, видя, как щёки девушки вспыхивают, а уголки нижней челюсти парня выделились сильнее, выдавая появившееся напряжение. Дёрнув ручку, вышел под взор горько-рыжих глаз. Закрыв дверь, вдохнул прохладный воздух и направился дальше. — Прекрати халтурить! — С недовольством выдохнул юноша, прижимая меня к стене лицом. Крепкие руки, скрутив мои, держали, не давая и возможности вырваться. — Я не халтурю! — Ответил я, стараясь оттолкнуть парня. Бесполезно. Он продолжал вдавливать меня в деревянную стенку спортзала, безразлично относясь к моим попыткам. — Мне с тобой проходить всю теорию заново? — Поинтересовался он, не теряя раздражённого тона. С досадой выдохнув, рывком откинул голову назад. Шпион отстранился на миг, но его хватило, чтобы вырвать руку и ударить локтем, отгоняя парня ещё дальше. Разворачиваясь, скользнул за чужую спину, избегая повторной попытки юноши меня прижать, но подножка заставила на секунду потерять равновесие. Жёсткая хватка за плечо помогла не рухнуть, но предвещала удар в живот. В последнюю секунду пнул пяткой сбоку по колену, принуждая парня рефлекторно отступить от планируемого действия. Тот увернулся от удара в лицо, перехватывая руку. Скрутить он не успел. Вцепившись в чужое запястье, вновь скользнул за спину шпиона, который попытался ударить локтем другой руки. Ударил по ноге, нарушая опору, и сбил парня, располагаясь сверху. Юноша начал меня скидывать, переворачиваясь на бок. Упёрся коленями в пол, сидя на пояснице парня. Рука толкнула опорную руку шпиона, сбивая, а вторая легла на заднюю часть шеи, утыкая юношу в пол. Тот дёрнулся, заставляя заломить ему руки и склониться ближе, чтобы удержать на месте. В висках стучал адреналин, а сердце заходилось в безумном ритме. Парень ещё сделал пару попыток вырваться, пока я прикладывал все усилия, сдерживая его. Следом ощутил, как мышцы того полностью расслабились, он положил щёку на пол, искоса смотря на меня. — Я же говорил, что халтуришь. — С отдышкой протянул шпион. — Ты лицо себе не разбил? А то целоваться с Дорис неудобно будет. — Ответил я, не торопясь слезать с юноши. Тот стиснул губы в тонкую линию, не спеша со словами. — Ещё раз? — Ну разумеется, шпион. Привычная искренне-лживая улыбка Винсента, зашедшего в столовую. Начался стандартный разговор, который задевал каждого. — Дорис, доча, а у тебя что нового? Вижу, прям светишься от радости. — Добродушным голосом проговорил Винсент, глядя на девушку. Та ярко улыбалась, ослепляя мир улыбкой. На пухлых губах на такую улыбку не было даже намёка. Парень изредка поднимал на меня настороженный взгляд. — Повод есть, генерал. — Искренне отозвалась девушка, пока её ладонь легла на юношескую, лежащую на краю стола, чуть сжимая. Внутри пылала досада. Досада за успешную идею Винсента и Олдрика. Они ошибаются. Если не я, он бы не обратил на неё внимание. Играй я с ним, он бы на неё не взглянул. Я поймал секундный взгляд сапфировых глаз Винсента. Да, тот верил в свой успех. Идиот. Я медленно вдохнул, подавляя гнев. Он сейчас ни к чему. Он ничем не поможет. — Неужели за пару месяцев жизни всё же можно найти свою любовь? — Поинтересовался Винсент у Немо. Тот поднял на него взгляд, улыбнувшись своей лицемерной улыбкой. Она выглядела практически как искренняя. Гораздо качественней, чем у Винсента. Единственное, что выдавало юношу, это пухлые губы. При искренней они сразу растягивались в улыбку, а при лживой вначале стискивались, а следом принимали нужную форму. — Вы ведь сами говорили, что такое возможно, почему же тогда задаётесь таким вопросом? — Вежливо проговорил юноша, вызывая некое восхищение. Он не ответил. Он просто свёл вопрос к другому. Я не раз такое наблюдал в общении с ним, но сейчас был другой случай. Сейчас Немо говорил не со мной. И даже не с кем-то из знакомых. Парень почти всегда отвечал прямо даже на самые бестактные вопросы. На этот же он отвечать не хотел. Сильно не хотел, раз поступил именно так. — Да, но меня интересует, получилось ли у тебя это узнать. — Продолжил Винсент, тоже уловив попытку шпиона увильнуть. — А у вас разве такого не было? Вы никогда быстро не влюблялись? — Подставив под голову ладонь, парировал юноша, пока на моих губах цвела довольная улыбка, скрытая маской. Тихо выдыхал воздух из лёгких, пытаясь подавить смешок. Такое общение со шпионом у нас было не раз, и парень за этот небольшой период молчания не потерял наработанный навык, что позволяло так нагло юлить. — К сожалению, мне не так сильно повезло. Поэтому очень интересно было бы послушать. — Проговорил мужчина. Парень на пару мгновений умолк, размышляя над ответом. — Что именно вы бы хотели узнать? — Задумчиво спросил юноша, рассматривая Винсента. Тот чуть усмехнулся. — Твоё мнение о любви, Немо. Однако оставим этот разговор ненадолго. — Произнёс он, откладывая пытку. — Яков, а ты как? Научился принимать то, что работу стоит доверять другим? — Переключил внимание на меня Винсент, тыкая носом в свой успех. — Нет. — Через отвращение, с улыбкой в голосе ответил я, пожав плечами. Чужая доброта на миг рухнула, отразив искреннюю насмешку и предвзятость. — Ну ничего, у тебя ещё найдётся время, чтобы научиться. — Проговорил он, кивая своим словам. — Кстати, я слышал, Олдрик тебя повысил. — Добавил мужчина. Принял беззаботный вид, пока на меня опустились удивлённые взгляды с примесью сомнений. Не знал никто, кроме Оливера. — Это скорее можно назвать дополнительной работой. — Отозвался я, пока ладонь сжимала край лавки. Винсент коротко рассмеялся. — Зато Олдрик сказал, что свою работу ты выполняешь довольно качественно. Смотри, подрастёшь, смогу устроить к себе. — «По-приятельски» сказал он, пока я сохранял чуть лукавый вид, стараясь не поморщиться от представления такой возможности. — Я подумаю над вашим предложением. — Не пряча усмешки, произнёс, заставляя дрогнуть от недовольства уголок губ, растянувшихся в семейной улыбке. Следом разговор перетёк в общественный, где обсуждалось всё поверхностно, бесчувственно, но привычно вписывалось в царящую атмосферу. Ладонь Дорис продолжала лежать на юношеской, а её периодические касания стали более уверенными. Пока Винсент разговаривал с Руф, Хельгой и Оливером, девушка ненавязчиво огладила плечо парня, а следом подалась вперёд, практически касаясь губами его уха. Она что-то шептала, пока юноша смотрел перед собой, внимательно слушая её. Закончив, Дорис отстранилась и глядела на шпиона с вопросом в глазах. Тот повернулся к ней с скромной улыбкой и чуть кивнул, одаривая мягким взором. Облизнув пересохшие губы, отвернулся от пары и посмотрел на генерала. Тот явно подмечал такие милые переговоры, наполненные детской искренностью и невинностью. Счастлив ли шпион на самом деле? Не знаю. Только глаза улавливали, как юношеские губы чуть сжимаются перед тем, как выдать чувственную улыбку. Неспешно поднялся по лестнице останавливаясь у двери в архив. Шпион переел. И проблевался. Сейчас же сидел в одиночестве в архиве. Опять не сказал. Он меня избегал, даже когда нуждался в помощи, которую мы уже обговаривали не раз. Невыносим. Положив ладонь на ручку, медленно открыл дверь и вошёл, закрывая за собой. Я не останавливал его только по одной причине. Если он просил моей помощи, я её оказывал. Не просил, значит его всё устраивает. Прошёл вглубь и облокотился локтем на деревянные шкафчики, разглядывая сидящего на холодном полу шпиона. Тот знал, что я тут, но и головы не поднял в мою сторону. Зачем я с ним вожусь? Осмотревшись, приблизился и сел на расстоянии вытянутой руки от юноши, облокачиваясь спиной на шкафчики. Я сделал своё дело. Точнее оно кончилось. Да, я должен был помочь Немо, но тому моя помощь была не нужна. А если и нужна, то он её не требовал. Его благоприятное отношение мне тоже уже не нужно. Олдрик легко может пользоваться Дорис. Всё. Меня уже ничего не касается. Можно спокойно вернуться к дальнему наблюдению, не стараясь с ним общаться. Обернулся к юноше, почувствовав слишком пристальный взгляд. Тот действительно на меня смотрел, чуть склонив голову вбок. Локоть лежал на колене притянутой к себе ноги. Карамельные волосы слегка двигались от проходящего по полу ветерка. Однако взгляд приковывали пылающие рыже-золотистым цветом глаза, смотрящие на меня. Нахмурился, пытаясь понять такое поведение. На лице не было каких-то явных эмоций. Он просто меня рассматривал. — Шпион, если ты хочешь убить меня взглядом, то у тебя получается довольно скверно. — Протянул я, пока рука невольно легла на револьвер. Ситуация нервировала, заставляя включать большую концентрацию. — Прости меня. — Чётко произнёс юноша, не отводя от меня взгляда. Я вскинул брови и ожидал продолжения такого откровения. — У нас с тобой договор. Ты мне помогаешь. Я же только мешаю выполнять тебе условия сделки. — Также ровно проговорил он. С моих губ слетел смешок. — Откуда такое озарение? — Спросил я, ухмыляясь. Парень же моего настроя не разделял. — Я правда сожалею. Я поступил достаточно глупо и несправедливо. По отношению к нам обоим. Ты выполнял свою часть уговора безупречно, а я всё срывал. — Он замолчал, размышляя. Я не сводил с парня взгляда. Почему он это говорит? Шпион вернулся ко мне взглядом. — Яков, прости. Пожалуйста, помоги мне с этим, я не справляюсь. Насыщенные глаза смотрели на меня в ожидании ответа. В них не было бликов уверенности, указывающих, что парень предполагает, что я скажу. Там были сосредоточенность и принятие любого моего ответа. Ладонь сжалась, выдавая переполняющее юношу волнение. Взор скользил по мальчишечьему лицу, которое не было опущено стыдливо вниз. Привлекательность придавали чёткие линии лица, слегка смягчающиеся у щёк, создавая некую образную невинность. Когда же щёки покрывались алым цветом, словно инеем на окне, юноша провоцировал невольную улыбку. В независимости от того, что побуждало эту красноту: негодование или смущение. Видеть нравилось обе эти эмоции. — Как я уже могу отказать, если у нас с тобой договор, шпион? — В груди теплился азарт, перетекающий на мои губы лёгкой ухмылкой. У меня есть возможность подправить ситуацию, портя планы Олдрика. Перед глазами представала картинка, как самоуверенное лицо Вагнера меняется на оцепенение и последующий гнев. Как губы изгибаются в отвращении, которое мужчина так пытается скрыть. Как кислотные глаза брызгают ядом негодования. Данные мысли только поощряли стратегию, которая так красиво выстраивалась в голове. Юноша закатил глаза от формулировки моего согласия и стиснул губы, подавляя облегчённую улыбку. — Яков, по поводу Дорис, я… — Избавь меня от своих любовных похождений, шпион. — Прервал парня я, крутя на пальце вытащенный револьвер. — Я не об этом! — Негромко выпалил он, с недовольством смотря на меня. — Я… — Если ты собираешься оправдываться или доказывать, что гетеро, то заткнись и оставь это при себе. — Отрезал я, рассматривая поблёскивающее оружие в руке. — Прекрати, я не по этому поводу! — С раздражённостью проговорил шпион, пока загрубелая ладонь сжалась от негодования. Я посмотрел на юношу, ожидая продолжения. — Я… Я не доверяю Винсенту. — Протянул он, уводя взор. Мои брови невольно приподнялись. Нет, шпион не глупец, он бы не поверил Винсенту, но я не полагал, что тот будет говорить об этом со мной. — Мне кажется, он что-то строит. Он ведёт себя слишком любезно. Не знаю, он какой-то… Может, он хочет как-то использовать меня и Дорис, но это кажется бредом, поскольку зачем? Ему это не нужно, так как это не даёт какого-то преимущества. — Рассуждал он, не глядя на меня. Я сдерживал смешок. Винсент перестарался. Он не думал, что такой юноша может видеть очевидное. Вот чем был опасен шпион, его внешняя оболочка всегда вводила в заблуждение, создавая образ милого и скромного парня. — Для чего ты говоришь это мне? — Поинтересовался я, рассматривая юношу. Тот нахмурился и поднял на меня взгляд. — Мне кажется, ты знаешь больше. — Ответил он, показывая, что ему от меня нужна только информация. Я ухмыльнулся и увидел, как парень понял свою оплошность. Его методы вытягивания информации всегда хромали, но терять бдительность нельзя было даже при знании этого факта. — И что дальше? — Вскинув бровь, спросил я, видя привычную реакцию на уход от ответа. Поджатая губа и с негодованием смотрящие глаза. — Ты знаешь что-то? — Я пожал плечами, ухмыляясь. Парень, прожигая меня взглядом, медленно вдохнул, сдерживая свою злость. — Ты же ему тоже не веришь. — Сделал выстрел вслепую шпион, пытаясь задеть за больное. — А кому я верю, Немо? — Равнодушно поинтересовался я, переключая свой взгляд на револьвер в руке, который по привычке играл в руке. Он замолчал, понимая, что попал не туда. Сейчас диалог мог плавно перетечь в ещё одну причину взаимного избегания друг друга, поэтому юноша замолчал, уводя взгляд к решётчатому окну, из которого приходил холодный ветер. Немо сглупил и сглупил довольно сильно. Я никогда не понимал, на чём основывается его доверие ко мне. То, что я располагаю какой-либо информацией? Или стратегия, чтобы я поверил ему? Любое действие шпиона вызывало сомнения, и даже не важно было насколько это действие подходит его «характеру». Есть ли вообще характер, если любой человек может совершить любой поступок? Я посмотрел на парня, который над чем-то размышлял. Пухлые губы были слегка сжаты, а глаза бездумно глядели в никуда. Шпион может быть шпионом с той стороны. А может быть юношей, потерявшим память. Либо он уже всё вспомнил, а сейчас отсиживается здесь. Может, хочет сбежать, но его стараний я не видел. Попыток передать информацию своим тоже не было. За все шесть месяцев действий в пользу другой стороны не было. Парень упорно работал на нас. Выслуживался, чтобы ослабить внимание других? А если действительно не помнит? Взор упал на юношеские губы, нижнюю он прикусил. Из-за холода они были обветренными и частично потресканными. При внимательном рассмотрении виднелись пара алых полос, указывающих на недавнее кровотечение из-за сухости. На кончике языка почувствовал фантомный вкус горького шоколада, напоминающий о давнем глупом поступке. Мог бы я начать отношения с юношей, только чтобы держать его при себе? Друзей близко, врагов ещё ближе. Я не испытывал что-то к шпиону, поэтому Дорис на эту роль подходила больше. Ей можно было бы легко манипулировать, зная про её симпатию к юноше. Тот на это повёлся. Но почему? Он бы не начал с ней романтические отношения, сомневаясь в себе. А он сомневается. Говорил, что Дорис не в его вкусе, что он бы с ней не переспал, а сейчас почему-то общается с ней. Для чего? Он также видит, что этого хочет генерал, которому он не доверяет, но почему шпион тогда сближается с девушкой? Чего он этим хочет добиться? Не может же ему сейчас вдруг понравиться Дорис. Тихо выдохнул, не желая верить в промелькнувшую мысль. Точнее мелькающую всё ярче. Да, предварительно шпион указывал на его симпатию ко мне, и не получив ответа, он мог попытаться переключиться. Либо попытаться вызывать ревность, которой не может быть в помине. Да, он мог ожидать, что я увижу и пойму свои «чувства», но он этого не увидел, потому что никаких чувств и нет. Этот вариант выглядел более правдиво только по одной причине, не может шпиону нравится Дорис. Не может. — Генерал говорил что-то про твою новую работу… — Завёл разговор юноша, вспоминая ту ситуацию. — И? — Кратко ответил я, не имея желания развивать эту тему. Юноша в сомнении поджал на мгновение губу. Он понимал, что лезет не в своё дело, однако когда его это останавливало? — Я не помню, чтобы видел тебя перебирающим бумаги, как Оливера, да и при каком-то деле тоже нет. — Задумчиво проговорил он, вспоминая все наши пересечения. — Потихоньку шпионишь за мной, шпион? — С усмешкой протянул я, посмотрев на парня. Тот закатил глаза, но беседу заминать не стал. — Нет, ну правда, ты же… — Указательный палец лёг на чужие губы, заставляя заткнуться. — Предлагаю игру. — Негромко выдохнул и следом пересел на мальчишечьи бёдра, утыкая под ребро револьвер. Ладонь вернулась к лицу парня, оглаживая большим пальцем пухлую губу. Тот был насторожен, пытался понять ход моих мыслей. Медовые глаза внимательно смотрели на меня. — Проверим твои шпионские навыки. У меня на этой неделе будет два дела, касаемо работы. — Пара пленных, после недавнего нападения. Олдрик сказал заняться допросом и сравнить показания. — Поймёшь, чем я занимаюсь, отвечу на любые вопросы, относящиеся к этой работе. — Ставил условия, пока палец невинно оглаживал сочные шершавые губы. Юноша их слегка стиснул, пугаясь моих действий. Это вызывало улыбку. — Но если нет, то ты мне ответишь правдой на пять вопросов. — Каких? — Каких я захочу, шпион. — Пожал плечами я. В глазах пылало яркое сомнение. Про какое доверие мне твердит юноша, если есть только подозрения. — Но как я должен это выяснить? Тебя практически не видно никогда. — С задумчивостью спросил он. — Подумай, Немо. — С небольшой усмешкой, смотря в серьёзные рыже-золотистые глаза, прошептал я, в последний раз проведя пальцем по сочным губам юноши. Отстранившись, поднялся с места и направился на выход, прислушиваясь. Шпион не шевелился, но его взгляд оставался на моей спине, обжигая кожу.