Какао, мед, корица

Встрепенулся и замер, чувствуя вес и тепло чужого тела. Мышцы невольно напряглись. Револьвер оставался в руке. Парень лежал также, не шевелясь, только его грудная клетка подавала признаки жизни. Сколько я так проспал? Усталости от недосыпа и сонливости не было. Приподнявшись на локоть, стараясь не будить парня, потянулся за часами, стоящими на его тумбе, приобрёл он их в самом начале тренировок, но будильник не заводил. Бесился, когда я будил его раньше положенного. Взор прошёлся по остальным. Наблюдателей не было. Без шести три. Нервно сглотнул, высчитывая время сна. Около трёх часов. В последний раз проспать столько времени подряд получалось месяца два назад. Количество случаев, при которых можно было сдохнуть за это время, напрягало. Отставив часы на место, потряс парня за плечо, будя. Тот промычал, прижимаясь ближе. Попытался подняться, но он не выпустил, держа в объятиях. Вздохнув, потряс шпиона более грубо. Ничего. — Шпион, подъём. — Прошептал я, всё ещё пытаясь разбудить юношу. Тот что-то пробурчал, но следом оторвал от моей груди голову, поворачиваясь ко мне лицом. Сонное выражение окрашивало мордашку, ровно также как и непонимание. — У нас тренировка. — Отметил я. Парень, видимо, ещё спал, тупо пялясь на меня. Вскоре он потряс головой, сводя чары Морфея, и посмотрел на меня более осознано. — Что? — Тренировка. — Кивнул я, видя появление ещё большего количества сомнений юноши в том, верно ли он услышал. Тщательный взгляд прошёл по моим глазам, пока шпион осмысливал сказанное мной. Прекращать тренировки было неразумно. Действие порывистое, основанное на страхе опасности, но, если соблюдать внимательность, всё пройдёт нормально, не так ли? Я постукивал пальцами по оружию в руке, смотря на парня в ожидании его ответа. Тот же размышлял над словами, не сводя с меня взгляда. Лёгкое дыхание юноши пробегало по моей шее, пока время неумолимо тикало, заставляя внутренности замирать в тревожном нетерпении. — Да, точно. — Кивнул в ответ мне он, принимая это. Скрутив руки за спиной, шпион расположился сверху, вжимая меня в пол. Я досадливо выдохнул, отбив подбородок. Пытаться выбраться уже бесполезно; юноша удобно расположился, блокируя любые выпады с моей стороны. Небольшой пропуск тренировок отдавался во вновь болящем теле. Занятия с Лемман эффективны в выносливости и силе, иногда в навыках, со шпионом же идёт чистая практика и закрепление материала, что и является важной частью для получения опыта. — Пытаешься халтурить? — Добро усмехнулся парень, склонившись ближе ко мне. Я чуть поёрзал, желая выбраться, но толку от этого не было. — Пытаюсь скинуть твою тушу с себя. — Проворчал я, не оставляя бессмысленные попытки. — Что-то у тебя плохо получается. — Ехидно отметил он, не торопясь меня выпускать. — Ага, поэтому поднимай её сам. — Хорошо, только не злись. — Слащавым голосом произнёс тот. Я вздрогнул, как краткий и мокрый поцелуй остался за ухом. Уверен, парень специально смочил для этого губы. Искоса посмотрел на шпиона, подмечая юную улыбку. Гадёныш. Парень поднялся с меня. Я встал следом, встречая осторожный взор. Юноша дожидался оценки своего действия — возражения и сопротивления или одобрения. Я спустил это, не говоря ничего. Мы вернулись к занятию. Юноша не поддавался, работая в полную силу, как я мог судить в сравнении с прошлым опытом. С каждой попыткой реагировал на действия шпиона более быстро и точно. Навыки не похоронишь, поэтому давние занятия не проходили даром. Через полчаса я уже располагался на бёдрах парня с победоносной ухмылкой, вжимая его запястья в пол. — Халтуришь? — Усмехнулся я, нависая над юношей. Тот закатил глаза. В один миг парень скинул меня и расположился аналогично мне секундой назад. Я дёрнул руками, пытаясь повторить данный приём, но без толку. Шпион только слабо улыбнулся на мои действия, вызывая отвращение. Повтор попытки тоже не принёс результата. — Учитывай то, что противник может быть сильней, поэтому такая хватка подходит для тех, кто… слабее тебя. — Сделал небольшую паузу шпион, подбирая слова. Я закатил глаза, с недовольством пялясь на юношу. Нет, слова были правильными, но он меня бесил. — Никогда нельзя исключать элемент неожиданности. — Отметил я, прекращая попытки вырваться. — Начнёшь громко стонать под врагом? — Вскинул бровь парень, самодовольно смотря на меня. Я фыркнул. — Неожиданность — не повтор, шпион. Или тебе так хочется это повторить? Если да, то стонать всё же будешь ты; в прошлый раз ты с этим отлично справился. — Отчеканил я, чувствуя, как юноша ослабил хватку. Спихнув парня, резво поднялся на ноги, отступая на шаг. Тот подскочил в ту же секунду, собираясь вернуть меня к прошлой позиции. Избежав подножку, увернулся от удара и, перехватив руку, скрутил её, заставляя парня склониться, чтобы не вывихнуть плечо. Тот начал пытаться выбраться с хватки, но я нажал на руку сильней, принуждая шпиона встать на колени. — Всё ещё размышляешь над моим предложением? — Протянул я, подаваясь чуть вперёд, опуская парня наземь, лицом в пол. Заломив руку в локте, расположился на его пояснице, удерживая хват. — Хочешь меня трахнуть? — Лёгши щекой на пол, выдохнул парень, на что мои брови приподнялись. Не столь от предложения, сколь от того, что юноша сказал это в такой формулировке. — А ты мечтаешь о том, чтобы я хотел тебя оттрахать? — Поинтересовался я, склонившись к парню. Тот чуть стиснул губы. — А тебе не хочется? — Волнуют мои желания, шпион? — Ты не… — Он замолк, формулируя другой вопрос, на что я тихо усмехнулся. — Как мне не волноваться, если твои желания затрагивают меня? — Выдал он, чуть улыбаясь от удовольствия ответом. — Тебя или твою задницу? — Через смешок проговорил я, смотря, как юноша закатывает глаза, сжимая губы. — То есть всё, что тебя интересует во мне, это только моя задница? — Играя поражённость, спросил парень. Я закусил губу. Ответ сразу пришёл на ум, но стоило его подать в нужном виде. Приблизился к уху парня, опаляя его горячим дыханием. — Может, мой член в твоей заднице? — Сквозь дурацкую улыбку, стараясь сделать голос более серьёзным, подал я, сдерживая смех. Юноша тяжело вздохнул. — Как мне после этого жить? — Разочарованно проговорил он. — Что-то не устраивает? — Поинтересовался я, пресекая попытку юноши меня скинуть. — Как в тебе может что-то не устраивать? — Изрёк он, но следом, осознав сказанное, рассмеялся, заставляя закатить глаза. — То есть я тебя полностью удовлетворяю? — Сделал акцент на последнем слове я. Юноша подавился своим же смехом. — Может быть…. Ой. — Я засмеялся, пока шпион досадливо уткнулся лбом в пол, вздыхая. — Давай просто продолжим тренировку. — Тоскливо проговорил юноша, делая ещё одну попытку выбраться. Я поднялся с парня, и мы вернулись к занятию. Зайдя в раздевалку, прошёл к шкафчику, выложил револьверы и быстро достал форму, одеваясь. Парень не вздрогнул от неожиданности, но моя торопливость в действиях привлекла взор рыжих глаз. Натянув брюки, я ответил на слишком пристальный взгляд, холодно вскидывая бровь. Юноша вновь прошёл глазами по белой грудной клетке, заляпанной слишком быстро проявившимися следами от пары неудачных случаев на тренировке. Он отвернулся обратно, не поднимая эту тему. — Да это глупо! — Тонкий голос выражал недовольство. Я огляделся, проверяя пустоту коридора, и приблизился к дверям библиотеки, вытаскивая револьвер, и прислушался. Голос стал тише. — Что с того, что Омен с той стороны?! Он сейчас здесь и по-любому здесь и останется. Ты знаешь, что он хороший. Он так с нами не поступит. — Невольно закатил глаза. Обсуждать данные вопросы не только где попало, но и на повышенных тонах — Дорис в своём репертуаре. — Булочка моя, но ведь ты не знаешь точно…. — Неловкий и басовый голос принадлежал Оливеру. Тот будто уговаривал девушку. — Ты думаешь, Омен уйдёт? Думаешь, он кинет нас и вернётся туда, где его никто уже не ждёт? — Воскликнула девушка в попытке доказать свою правоту. Я прислушивался, периодически оглядываясь. Неудачный момент, чтобы встретить сейчас шпиона или кого-то ещё. — Всё может быть. — Негромко протянул парень, замявшись. — Может быть? Может быть, да?! То есть, по твоему мнению, Омен нам враг, поэтому мне не стоит с ним общаться?! Оливер, Омен наш друг, и я не собираюсь с ним прекращать общение. — Но нужно подумать о будущем…. — О будущем?! Что-то ты не думал о будущем, когда выдал ребят, обвиняя их в убийстве! — Сорвалось с уст девушки, видимо, произвольно, ибо Дорис ненадолго замолчала, будто жалея о сказанном, но следом продолжила. — Ты неправ, Оливер. Омен наш друг, и я продолжу с ним общаться. — Отчеканила девушка и, судя по стуку каблуков сапог, направилась к выходу. Я начал отходить, но дверь всё равно распахнулась раньше, свидетельствуя о том, что Дорис находилась недалеко от входа. Та меня не заметила, яростно направившись в сторону столовой. Оливер всё-таки начал осознавать наличие шпиона в наших рядах? Как быстро. Усмехнувшись, направился дальше по коридору, продолжая обход по казарме. Остановился у кладовой, слыша тихие разговоры. Приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. — … с зависящим от его распоряжений… — Мелодично-тёплый голос оборвался, как только юноша подметил меня. Тот расположился в полуметре от рисующего Элиаса, держа в руке зеленоватую книжонку с золотистой гравировкой по переплёту. Шпион слегка потерянно смотрел на меня, а следом глянул на остановившегося в рисовании Элиаса, размышляя, стоит ли продолжить прочтение или сделать акцент на моём присутствии. Парень обернулся к юноше, собираясь задать вопрос, но тот продолжил чтение, поглядывая на меня. Я беззвучно усмехнулся, облокачиваясь на ручку двери, желая смущать шпиона и дальше. Оглянулся, наблюдая выходящего с библиотеки Оливера. Тот подметил меня и отправился в общую комнату. Немо неторопливо читал, ожидая моего ухода. Его пальцы сминали верхний край желтоватой страницы, выдавая нервозность. Внезапно ладонь Элиаса легла на предплечье юноши, намекая прерваться. Тот остановился, кинув секундный взгляд в мою сторону, и посмотрел на парня. — Хочешь присоединиться, Яков? — Повернулся в сторону двери Элиас, задавая вопрос дружелюбно-мягким голосом. Я поморщился в отвращении к предложению, ловя чуть удивлённый взгляд юноши. Всё-таки Элиас услышал шаги Оливера. — Больно мне нужны ваши душевные посиделки. — Надменно фыркнул я, не собираясь здесь задерживаться, и прикрыл за собой дверь, под наблюдением юноши. Закусил губу, задумываясь. Ноги автоматически повели к столовой, за дверьми которой скрылась Дорис. Насколько могла быть разыграна сцена с Оливером? Мог ли шпион прознать про наш разговор с Оливером и подговорить его на это действие с намерением запутать? Заговор, подразумевающий полное влияние шпиона в коллектив и изгнание из него меня. Гораздо легче убедить в благородстве юноши, чем в том, что такой человек, как Немо, может быть опасен. Приоткрыл дверь столовой, оглядываясь. За дальним столом располагались Руф и Ганс. В их руках и на деревянной поверхности находились карты. После инцидента с Хел они, спустя долгое время, вернулись к игре, не ставая на кон в этот раз чего-то тяжёлого. В основном, на смены в готовке или деньги. Ганс уже нечасто мухлевал, а Руф стала замечать его шулерство. Прошёл в комнату и заглянул на кухню, отмечая не только занимающуюся готовкой леди, но и Дорис, уткнувшуюся лицом в руки на столе. Та жаловалась на ситуацию, пока Хел выслушивала и периодически уточняла. Лиловые глаза подметили меня. Я чуть кивнул, здороваясь, и, получив ответ кивок с слабой, но изящной улыбкой, направился на выход из столовой. Немо может втираться ко мне в доверие. Он может лгать. Он лгал не раз, почему тогда его слова о жизни должны быть правдивы? Каждый человек заботится только о себе, и шпион мне просто наплёл красивую и неправдоподобную сказку о желании защитить. Ложь. Враньё. Оглядел коридор и кастелянную. Пусто. Направился на выход. Приоткрыв большую деревянную дверь с железной ручкой, выглянул, встречая Вольфганга. Тот, опираясь локтями на заснеженные перила, держал в одной руке раскрытый дневник, а в другой ручку, но ничего не писал. Парень что-то высматривал в горизонте. Время близилось к вечеру, а солнце уже убегало, окрашивая всё пурпурным. Местами на небе было видно золотисто-голубой оттенок, так как всё покрыли колючие розовые облака. Вольфганг нервно постукивал ручкой по странице, пялясь на закат. Только ли бред он пишет? Он может занимать выжидательную позицию, наблюдая за работой в лагере, и отмечать это, чтобы передать в чужие руки. Закусив губу, огляделся, проверяя отсутствие кого-либо. Можно позаимствовать дневник сейчас, узнавая, что и для кого пишет Вольфганг. И даже попробовать поговорить, получая чистосердечное признание. Я выскользнул за дверь, прикрывая её за собой. Собирался подойти к парню, но помедлил. «– Тебя невидно, а когда ты всё-таки с кем-то начинаешь разговор, это заканчивается обвинениями в покушении на убийство. Ты за эту неделю пять раз обвинял Оливера в попытке тебя прикончить…! — Он тёрся рядом! Оливер ходил в общую и обратно, туда-сюда, пока я чистил оружие! Как думаешь, это неподозрительно?! — Ты два раза допрашивал Ганса…! — И что в этом такого?! — Приставлять револьвер к чужой голове и требовать ответа на вопросы личного характера — это нормально?!» Закусил щёку, задумываясь. Это не допрос, это просто разговор. Если Вольфганг сам признается, то и до «допроса» не дойдёт. Парень вздрогнул, подмечая меня. Раскрывшиеся широко веки быстро приняли первичный вид, пока Вольфганг прижал к груди дневник с ручкой. На лице были сомнения, пока губы сжаты, а глаза из-под очков внимательно смотрят на меня. Видимо, пара памяток обо мне появилась в ежедневнике. Либо Вольфганг всё помнит. Закатив глаза, скрылся за входной дверью, возвращаясь обратно в пустой коридор. Чёрт с ним, проверю ночью. Если он начнёт визжать как девчонка, то защитники явно сбегутся на этот клич. Рыжая макушка показалась вместе с золотистыми глазами. Ладонь сжала оружие, пока я приподнялся на локоть, насмешливо смотря на стоящего у моей койки юношу. Тот опять не спал, хоть отбой и был три часа назад. Втирается в доверие? Или желает быть ближе? — Яко-о-в, — тихо, лениво и мягко протянул юноша, кладя ладони на край кровати. Взгляд был просящим, но неловкость от просьбы всё равно была в его глазах. В спальне стоял привычный зимний холод, а одеяло не грело. Пускать шпиона к себе — довольно смутная затея. — Что, Немо? — Лукаво прошептал я, вскинув бровь. Тот слегка недовольно глядел на меня, зная, что я просто издеваюсь, зная о том, что он хочет. — Пожалуйста, составь мне компанию. — Пошёл с козырей парень, с наигранной грустью выдавая просьбу. Скрестив руки на краю постели, он положил на них голову, жалостливо смотря на меня. Я чуть поморщился, имея неслабое желание отвернуться или закрыть эту мордашку ладонью. — Тебя перестала устраивать подушка, шпион? — Усмехнулся негромко я, приподнимаясь на руках. Юноша отошёл, давая возможность слезть с койки. — Да, из тебя вышла более удобная подушка. — Тихо хихикнул он, выставляя руки в стороны, вставая для проверки. Я окинул взглядом комнату, проверяя всеобщий сон, и занялся парнем. — Начнёшь пускать слюни, спихну с койки. — Кинул я, закончив с верхом и перейдя на низ. Парень не ответил. Я поднял глаза, проводя ладонью по внутренней стороне бедра. Тот смотрел в сторону, а пухлые губы поджаты в досаде от моих слов. Припоминать такое стоило гораздо чаще, только чтобы видеть это выражение лица. Поднялся на ноги и запустил ладони под рубашку, заставляя юношу подпрыгнуть от неожиданности. Тот отпрянул, пока я самодовольно ухмыльнулся. Распахнутые глаза выдали панику, пока юноша вцепился в рубашку, тяня её вниз, закрываясь от меня. Проверив койку, под ней, в ней и рядом с ней, расположился на кровати, позволяя парню лечь рядом. Тот медленно и аккуратно положил вначале руку на мою талию, а следом, не увидев каких-либо возражений, устроил свою голову на моей грудной клетке и прижался ближе, закидывая ногу. Я тихо выдохнул, зарываясь одной ладонью в карамельные волосы, а в другой держа оружие. Тело немного расслабилось под влиянием юношеского тепла. — Яков, — выдохнул парень, не поднимая головы. Я кратко промычал, обозначая внимание. Мягкие волосы рассыпались в руке. В комнате стоял полный мрак, но адаптировавшиеся к такой темноте глаза, позволяли видеть почти всю комнату. — Ты сегодня завтракал? — Робко поинтересовался шпион, чуть напрягаясь. Я продолжил перебирать волосы, сохраняя самообладание. — Для чего тебе, шпион? — С нескрываемым недоверием спросил я. — Мне кажется, что ты почти не ешь. И не спишь. — Проговорил он, мягко прижимаясь ближе. — Планируешь отравление? — Парень поднялся на локти, поворачиваясь лицом ко мне. Серьёзный взгляд коснулся моих глаз. — Хочу знать, что ты хотя бы питаешься, потому что твой внешний вид оставляет желать лучшего. — Выдал с долей жестокости он, прожигая меня взглядом. — Не считаешь меня больше красавцем? — Ухмыльнулся я, смотря, как парень качает головой, не понимая шутки. Юноша наклонился вперёд, приближаясь губами к моим, скрытым маской, и, подняв на меня глаза, ожидал отказа. Его не было. Неожиданный краткий поцелуй упал на шею, заставляя вздрогнуть и наставить револьвер, а следом парень отклонился обратно, смотря на меня с слабой улыбкой. — Красавец. — Выдохнул он и лёг обратно, обнимая. Я опустил револьвер и неторопливо прошёл ладонью по карамельным волосам, гладя парня по макушке. — Но возьми завтра мазь и ешь нормально, иначе синяки останутся надолго. — Проговорил юноша, чуть ли не мурча от удовольствия. Я усмехнулся. — Для чего мазь? — Задал довольно банальный вопрос, выуживая из парня объяснение. Тот слегка зажался, но следом вскочил на локти, с недовольством смотря на меня. — Для фиолетовой красоты, оставшихся на твоём теле! Что тут непонятного?! — Шёпотом выпалил он, а после огляделся, проверяя спящих. Я ехидно улыбнулся. — Тогда придётся брать наручники. — Беззаботно протянул я. Шпион глянул на меня. — Сам будешь мазать. — Выдал он и плюхнулся обратно. — Значит и брать не нужно. — Заключил я, зная, что услышу возражение на эти слова. Парень немного помолчал, досадуя от моей осведомлённости. — Хорошо, я помажу. — Буркнул он в мою рубашку, вызывая довольную улыбку. Я вернул ладонь на его макушку, поглаживая парня по голове. Исходящее от юноши тепло пленяло. И это было не только физическое тепло. Он согревал душевно, заставляя верить в то, что ты ему нужен. Идеальная ложь, которую каждый желал бы видеть в реальности. Если считать это за чистую монету, то можно сказать, что Немо умеет любить. Забота, переживание, слова о защите, волнение, попытки помочь. Но одна из главных вещей — понимание. Немо знает, что можно, а что не допускается, и соблюдает эти границы. Он не бежит вперёд, а делает небольшие шаги, давая время. Манипулятор. Лицемер. Удачный лжец. — Яков, а почему падший ангел? — Выдал парень, принуждая брови подняться. — Что? — Юноша хотел было подняться, заглядывая мне в глаза, но остался лежать на месте. — Когда мы были в подвале, ты, на вопрос… Эдварда: «Что за ангел?», сказал, что падший. Почему падший? — Пояснил парень тихим голосом. Я закусил губу, продолжая гладить юношу по волосам. — Кто такой «падший ангел»? — Задал вопрос я, чтобы было проще объяснить. Шпион немного помолчал, раздумывая. — Выступивший против Бога? Совращает людей на грехи. — Кротко протянул парень, я рефлекторно кивнул. — А кто был первым? — Люцифер…. — Ответил задумчиво юноша, пытаясь уловить нить. — Правильно, шпион. — Тихо согласился я, вороша его волосы. — Люцифер. Самое первое, самое прекрасное и самое любимое создание Бога. Его душа чиста и невинна. Он силён и служит на благо, выполняя каждое поручение Бога. Известен и важен для других. Творение, в котором очень много любви. Всегда делал всё правильно. До одного момента. Ты не уснул? — Поинтересовался я, видя уж слишком притихшего юношу. — Нет, продолжай. Я слушаю. — Негромко выдохнул он. — Так что же пошло не так? Восстание, причиной которого объясняют гордость и самовлюблённость Люцифера. Тот хотел стать главней, верил, что может этого достичь. Его поддержали не все. Бог изгнал его из Рая за его непокорность и гордыню. Довольно нелогично, что самый первый, самый прекрасный ангел совершил что-то ужасное, верно? Ведь, как говорят, ангел был наполнен любовью. Он был невинен и благоразумен. — Карамельные волосы рассыпались в руке, пока я продолжал шептать юноше рассказ. — Однако есть и другая трактовка изгнания. Прекрасное дерево познания добра и зла. Люцифер, притворившийся змеем-искусителем, предложил Еве плод. Та его вкусила, хоть плоды с этого дерева и были под запретом Божьим. Для чего Люцифер это сделал? Он был несогласен с Богом, считал, что люди должны иметь право выбора в своих поступках, а не жить в благом неведении. Но можно ли считать его поступок плохим? Да, он ослушался Бога, но ведь целью было дать возможность выбора людям. Это плохо? Неправильно? Ангела подтолкнуло желание справедливости, желание помочь людям решать самим. Он поступил, как считал правильным, и за отличное от Божьего мнение стал изгнан. — Я ненадолго замолчал, давая юноше обдумать мои слова. Тот продолжал тихо лежать на моей грудной клетке, обнимая. Тело расслаблялось в руках парня, согреваясь близостью. — Как думаешь, Немо, почему я назвал тебя падшим ангелом? — Задал вопрос я, гладя юношу по плечу. Тот сохранял тишину, размышляя. — То, что у меня есть желание помочь кому-то, не значит, что…. — Не говори бездумно. — Отрезал недовольно я. — Подумай, Немо. Я не просто так рассказывал тебе всё это. Если бы я делал акцент только на твоём желании помочь, я бы указал только его. Юноша тяжело выдохнул, начиная размышлять вновь. — Давай вслух. Что ты услышал? — Спросил я, проводя парня за руку по лабиринту логики и мыслей. — Ну… Люцифер был самым прекрасным созданием Бога и самым первым. Он…. — Не торопись. — Хрипло проговорил я, чувствуя, как пересохло горло от долгого говорения. — Проводи параллели, шпион. Тот не ответил. Просто замер, не отвечая ничего. Моя ладонь продолжала проходить по рубашке, гладя юношу по плечу. Но это действие продолжалось недолго. Он поднялся, смотря на меня с долей нелогичного для меня неверия. — Я тебя не понимаю. — Произнёс тот, но я видел, что он понял. Просто отрицал очевидное. — Я не раз упоминал твоё милое личико, Немо. Твою невинную мордашку. — Да, но… но я не…. Это звучит бредово. — Выдохнул он. — Бредово или нет, но действительности это не меняет. — Отчеканил я, оглаживая персиковую щёку юноши. Тот пялился на меня. — Ты… — он опустил подбородок и увёл взгляд, облизывая нижнюю губу. — назвал меня прекрасным? — Глухо, почти беззвучно и стыдливо задал вопрос он, смотря куда угодно, но не на меня. — Выуживаешь из меня комплименты, шпион? — Вскинул бровь я, на что юноша всё же вернул ко мне взор. Он поджал губу, ничего не отвечая, и лёг обратно, прижимаясь. Уголок губ приподнялся, а я погладил парня по голове. — Ты прекрасный, Немо. — Признавая очевидную вещь, с лёгкой и мягкой усмешкой прошептал я, чувствуя, как парень напрягся, сжимая меня чуть сильнее, от охватившего его волнения. Прекрасная лживая оболочка. Прекрасный характер «для всех». Он прекрасен внешне, всё просто. — Что ты ещё услышал из мною сказанного? Юноша продолжил, как только собрался с мыслью. Что заняло не так много времени, как предполагалось. — Он был значим среди других ангелов. Служил верой и правдой…. Ладно, допустим, тут, частично, можно согласиться, но причём восстание? — Рассуждал парень, выводя на моей рубашке незамысловатые узоры пальцем. — Причина? — Кратко навёл я. — Гордыня. — Ответил задумчиво юноша. — Но…. Я не думал, что похож на такого… человека. Да ладно, ты шутишь. — Все люди эгоистичны, шпион. — Проговорил я, возвращая ладонь на карамельную макушку. — Не все. — Несогласно отозвался парень. Я тихо усмехнулся. — Хорошо, что ты ещё услышал? — Дерево познания…. Люцифер притворился змеем-искусителем и предложил Еве попробовать плод, давший ей и Адаму возможность видеть добро и зло. Причиной был другой взгляд на… людей? Он полагал, что они должны сами выбирать между добром и злом. За ослушание Божьей воли стал низвергнут. — Озадаченно повторял он, стараясь вспомнить как можно больше деталей. — И…. — Шпион остановился, не находя связующего звена. — Ты же не считаешь меня змеем-искусителем? — С недоумением поинтересовался парень, вызывая краткий смешок, запрятанный в кулак. — Идея хорошая, но почему он ослушался? — Тихо спросил я, гладя юношу по макушке. — Из-за… несогласия с Богом? — Точнее? — Ну Люцифер считал, что люди должны выбирать сами. Считал, что у них должна быть возможность выйти на, если можно так сказать, путь неистинный. — Что его на это подтолкнуло? — Продолжил задавать вопросы я, сводя разговор в нужную сторону. Юноша промолчал, вспоминая и пытаясь понять, как это может быть связано. Я потрепал его по макушке, привлекая взгляд парня к себе. — Желание сделать мир лучше. И это «лучше» основывалось на его представлениях, шпион. — Пояснил я, смотря, как пылают во мраке ночи рыжие глаза мальчишки. Тот закусил губу, уводя взор. На меня он больше не глянул и вернулся на место, обнимая. Я зарылся ладонью в его волосы, перебирая карамельные пряди. Диалога мы больше не заводили. В комнате стоял мороз, вызывая желание придвинуться ближе к греющему юноше, но тот и так практически расположился на мне, закинув на меня ногу и слабо сжимая в объятиях. В голове крутились мысли о сегодняшнем дне. Точнее о галлюцинациях, которых сегодня было меньше. Заметно меньше. Затишье перед бурей или случайное решение проблемы? Что послужило причиной? Через полчаса аккуратно выбрался из объятий спящего шпиона и вернулся на свою койку, кутаясь в одеяло, опалившее тело холодом, вызывая колкие мурашки по коже. Подтянул ноги, желая согреться. Рука не выпускала револьвера, пока взор был направлен в деревянную стену, в чёрном углу которой плёл свою серую паутину жирный паук, перебирающий длинными гуталиновыми лапами.