Какао, мед, корица

*Пять лет спустя* — Господи, Олдрик, ты скоро его в могилу сведёшь. — С недовольством выдохнула женщина лет сорока пяти. Пшеничные волосы собраны в высокий хвост, а зеленоватые глаза держат в себе вечную искорку бурной молодости. Она сидела в багровом кресле, крутя между пальцами свой длинный салатовый сарафан. Я невольно усмехнулся, переводя взгляд на закатившего глаза мужчину, что сидел за широким бежевым столом, набитым документами. Новый кабинет Вагнера был просторен и свеж: никакой затхлости от уймы бумаг, а в каждый угол комнаты бьют лучи весеннего солнца. — Уверен, Ли, вы приукрашиваете. Олдрик просто хочет порядка, который обеспечить могу только я. — Протянул самодовольно я, поправляя перчатки на руках. Вагнер хмыкнул на мои слова, переводя взгляд с жены на меня. — Раз можешь, так приступай к работе, Яков. Или ты работаешь только из-под палки? — Вскинул брови мужчина, уперевшись виском в пару выставленных пальцев. Я улыбнулся, убирая руки в карманы серых брюк. — Служить рад, — прислуживаться тошно. Чтение с Вальтером ничего хорошего не приносит. Чуть усмехнулся, направляясь на выход, оставляя семейную пару. Закрыв за собой дверь, направился к третьему подразделению, собираясь улаживать ещё одну проблему. В принципе, Вагнер работой меня не заваливал. Последние два года. Да и сама работа начала вскоре приносить удовольствие. Завернул в следующий светлый коридор, вдыхая запах весны, приходящий из открытых окон. Часть сотрудников бегали по заданиям, пытаясь успеть. Мне же бежать было некуда. Здание, в котором теперь располагался Совет, было огромно. Первую пару дней работы у меня ушли не только на приказы Вагнера, но и на изучение территории. И в один из таких дней удалось обнаружить кое-что необычное. В пустой кабинет Вагнера забегали лучи заходящего солнца. Сам командир был на совещании, так что времени изучить комнату у меня было не так много. Я быстро перебрал ящики, полки, проверил за шкафами, картинами — прошлый опыт многому научил — и начал копаться в столе. Один из ящиков оказался под замком. Крутил колёсики цифр, обмозговывая возможные пароли. Дата рождения ничья не подходила. Знаменательное событие? День свадьбы не подошёл. День заступления на пост тоже. Что может б…. Застыл, а следом начал выставлять нужные цифры. Семь, девять, шесть. Замок поддался. Залезши внутрь, увидел только небольшую бежевую папку. Это он так старательно хранит под кодовым замком? Вытащив, положил на стол и открыл, изучая. Брови на миг скользнули вверх, пока я сдерживал смешок. Говорить о том, что изображено на всех фотографиях, я не брался, но если описывать общую суть, то это довольно яркая молодость командира. Фотографии были сделаны в разных местах: клубы, парки, магазины и даже спальни. Полистав и не найдя ничего интересного, закрыл этот грешок молодости, убирая его обратно. Всё же долго смотреть на Олдрика со стрижкой горшок не мог. Вагнер не заметил. Или сделал вид, что не заметил, ибо обсуждать это ему не позволят гордость и чувство стыда, если таковое имеется. Знакомство с Ли Вагнер, женой Олдрика и матерью Софии, произошло гораздо позже моего устройства тут. Та, не изменяя характеру всего семейства, представлялась такой же эгоцентричной и равнодушной ко всему. Однако в то время я уже хорошо знал Олдрика, да и Софию, поэтому купиться на это было глупо. Женщина вначале скептично относилась к трансфузии и не верила в успех науки. Но науки никакой и не было. После заключения мирного договора началась новая политика. У власти остался Совет, но в него были также приглашены теплокровные. А также Олдрик. Винсент своё слово сдержал. Введя новые реформы, нацеленные на установление мира между людьми, правительство медленно подавляло бунты и протесты двух сторон. Периодически в кабаках, подворотнях, а то и на открытой местности происходили массовые драки и убийства. Контролировать порядок поручено было Вальтеру. Соответственно, ему был выделен для этого отдел, но он опять лез в самое пекло, заставляя Дорис его штопать. Сейчас же всё более-менее успокоилось, и люди начали приживаться к такому порядку. Трансфузия была доступна по желанию после достижения совершеннолетия. — Опять всё из рук вон, Вагнер? — Прошептал в чужое ухо я, заставляя девушку дёрнуться. По наполненному идиотами кабинету прошёл смех, а София обернулась ко мне, прожигая взглядом карих глаз. — Потому что в твоих руках, Вайс. — Буркнула она, на что я довольно ухмыльнулся. — Прекрасно, что ты об этом помнишь. — Отодвинул девушку и принялся за дело, чувствуя на себе чужое недовольство. Убить меня София уже не клялась, но такие слабые перепалки изредка красили будни. Пересекаться со спецотрядом приходилось, с кем-то чаще, с кем-то реже. Много видел Дорис, что устроилась в соседней лечебнице. Как оказалось, из родных у неё никого не осталось, поэтому она не раз заявлялась, иногда с Лукой, составляя Вальтеру компанию и мешая мне. Приходил я поздно вечером, как и Вальтер, а нам нужно успевать хотя бы спать. По очереди. Также иногда вместе с Дорис приходил и Ганс. Тому на счастье жизнь оказалась скупа. Семья оказалась настолько религиозной, что потерпеть в своём доме отступника они не могли. С Тео же он расстался через полгода завершения войны. Сейчас парень также подрабатывал в лечебнице вместе с Дорис. Элиас же уехал практически сразу — когда его семья узнала о случившемся, одна из родственниц приехала его забрать. Тот уехал под торжественные проводы, на которые меня притащил Вальтер. Если вспоминать Эдварда, то тот не остепенился, не женился. Работа охранника его по-прежнему прельщает, а выходные он проводит в ближайшем трактире. Пару раз звал меня и Вальтера, но находились дела поважней. В отношении Винсента, если вспоминать все наши разговоры, то «внезапное» предложение не было удивительным. Тот хотел возобновить эксперимент, доводя его до конца. Из-за нашей физиологии мы не умрём и боль испытывать будем в меньшей мере. Никто не пошёл. Тот ещё пытался как-то уговорить, убедить в правильности этого решения, но возвращаться в этот ад не желал никто. Когда солнце уже пряталось за горизонтом, а за спиной хлопнула входная дверь, я тихо выдохнул. Судя по вызывающему урчание желудка запаху, Вальтер уже дома. Сняв сапоги и повесив верхнюю ало-серую форму на один из гвоздей в стене, прошёл на кухню. С моей первой премии-договора с Олдриком, получилось приобрести небольшой домик. Ванная, спальня, гостиная-прихожая и маленькая кухня. Гораздо дороже вышло оборудование для ванны и плита с холодильником для кухни. Вещи первой роскоши. — Мистер шпион? — Немо не вздрогнул, но его секундную напряжённость я видел. Расположил ладони на его плечах и закусил краешек уха, отвлекая Вальтера. Тот по привычке стиснул губы и, сделав огонь потише, обернулся ко мне. На кухне была небольшая лампочка, свисающая с потолка, но сейчас она была выключена, а слабый закатный свет поступал через открытое окно. Холода не было — приходящее с ванной комнаты тепло говорило, что Вальтер только после душа. — Господин Яков? — Резкая хватка на воротнике притянула к лицу мужчины, чья улыбка радовала глаз. Я чуть усмехнулся, спуская маску на подбородок. Прикоснулся к сочным губам, пока на талии сильные руки притянули ближе. Склонил голову, слегка закусил губу шпиона и слабо отодвинулся, всматриваясь в горьковатые глаза. Те стали выразительней, а черты лица — грубей, однако несмотря на это некое детское очарование продолжало цвести на милом личике. — Как прошёл день? — Тихо, не нарушая эту вечернюю обстановку, спросил он. Проведя ладонью по его щеке, подхватил подбородок, оглаживая большим пальцем сухие губы мужчины. — Вымогаешь информацию? — Вскинул бровь я, пока Немо закатил глаза. — Там что-то невероятно секретное? — Протянул он, улыбаясь, на что я усмехнулся. Приблизился к его уху, опаляя дыханием. — Невероятно секретное. Там мои мысли о вас. — Отстранился, довольствуясь заалевшими щеками мальчишки. Вальтер стиснул губы, чуть злясь за свой отклик на моё действие — заставлять его краснеть даже сейчас не составляло какого-то труда, но…. — И чем же эти мысли были наполнены? — Немо уже отказывался замалчивать ситуацию, продолжая вести разговор. Я чуть вздрогнул, когда одна из ладоней мужчины забралась под жилетку, свободно обхваченную багровым ремнём. На моих губах растянулась ехидная улыбка. — У вас есть какие-то варианты, командир? — Рука сжала талию под жилеткой, проводя по животу с небольшим нажимом. Вальтер только с большим недовольством глянул на меня, понимая, что отделаться уже не получится. — А просто так ты не расскажешь? — Вскинул густую, но тонкую бровь он, проходя взглядом по мне. От такого изучения бежали по коже мурашки. Вальтер нагло и бессовестно меня копировал, не пытаясь отрицать это. — Для чего мне это делать? — Усмехнулся я. Немо оглянулся назад, на тёмную плиту, и досадно вздохнул. Рука ушла из-под жилетки. — Вот не мог ты прийти на пару минут раньше? — Говоря о только поставленном готовиться супе, выдохнул он. — Не рад моей компании, Немо? — Вальтер обернулся ко мне, демонстрируя чуть стиснутые, чтобы не выдать улыбку, губы. — Да как я смею? — Выпалил мягко он и резво подхватил меня под бёдра, беря на руки. Вцепился в крепкие плечи, едва выдыхая. — Мне всегда ваша компания будет в радость, мой господин. — Я усмехнулся, охватывая шею мужчины одной рукой, а второй зарываясь в карамельные тонкие волосы. — Не уронишь? Я довольно-таки поднабрал. — Немо скривился, тараня меня взглядом. — Пятьдесят пять кг, Яков. Пятьдесят пять. — Но было же сорок пять. — Протянул с ухмылкой я, на что Вальтер фыркнул. — Зато теперь отдалённо напоминаешь человека с нормальным цветом кожи и с синяками, а не чёрными кругами под глазами. — Нудил он, пялясь на меня. — Раньше ты меня красивым называл. — В ответ поставил я. — Ты всегда красив и восхитителен. — Он оставил небольшой поцелуй за ухом, на что я запрокинул голову, а с губ сошёл слабый и тихий вздох. По коже от такого жеста всегда бежали горячие мурашки. — И сейчас я покорён тобой не меньше прежнего. — Обжигая моё ухо дыханием, прошептал он. Я ухмыльнулся. — Лжец. — Укусил его мочку уха и заглянул в горькие глаза. — Для тебя — никогда. — Отчеканил он, серьёзно смотря на меня. Вглядывался в лицо мужчины, не чувствуя никакого напряжения от того, что я сейчас в его руках, что я его не проверял, что тот так близко. Сейчас было хорошо, хоть и тревога слабо била в углу мозга. Но он так не поступит. Ни за что. — Верю. — Улыбнулся я, получая в ответ тёплый взгляд, заставляющий сердце сбиваться с ритма. — Мне нужно в душ. — Протянул я, чуть отталкиваясь от Вальтера. Тот поставил меня на ноги, опуская взгляд, раздумывая. — Я с тобой. — Кинул он, когда я уже был у входа в ванную. Помедлил, с ехидством оглядывая пошедшего за мной Немо. Тот чуть стиснул губы, уводя глаза. Щёки заалели. — А как же суп? — Поинтересовался я, получая недовольный взгляд. — Выключил. — Вальтер скрестил руки на груди, сминая и так мятую белую футболку. Включил свет и направился к кабинке. Сзади звучали шаги. Искупаться вышло не сразу. Буквально через пару минут под звуки капающей воды мокрые пальцы вошли внутрь. Ладонями упирался в стенку кабинки, выгибаясь в спине, пока мужчина проходил губами по шее, попутно растягивая. Горячая вода стучала по телу, а с губ сходили тихие прерывистые стоны. Упёрся лбом в серую стенку, дыша ртом. Губы пересохли, а слюны не хватало. Резкое движение пальцев заставило вздрогнуть из-за пробежавшего по телу возбуждения. Выгнулся до боли, срываясь на имя мужчины. Голос звучал хрипло и практически сливался с постукиванием воды о кафель. На коже выступал пот, а ноги затряслись. Громкий стон пронёсся по ванной, а Вальтер начал в меня толкаться, сжимая в загрубелых ладонях мою талию. Перед глазами всё плыло, поэтому прикрыл их, отдаваясь пленяющим ощущениям. Лёгкий дискомфорт скоро сменялся на пылающее в крови удовольствие, каждый толчок вызывал стон, что угасал в заполненной паром ванной. С губ слетел ещё один стон, пока я пальцами впился в стенку, удерживаясь на ногах. Вальтер уткнулся носом в моё плечо, глухо выдыхая. Казалось, что на талии останутся следы рук. Облокотился лбом на стенку, восстанавливая дыхание. Гадёныш чёртов. — Люблю тебя. — Щекоча носом мою шею, выпалил негромко Немо, обнимая. Я фыркнул, озираясь на прижимающегося ко мне мужчину. — Херовое извинение, Вальтер. — Резво выдохнул, когда ладонь схватила бедро. Немо спустился вниз. — Мне жаль. — Едва слышно протянул тот и провёл языком по внутренней части бедра. — Мне очень стыдно. — Дёрнулся на лёгкий укус, выгибаясь под чужими касаниями. — Мне не следовало так поступать. — Язык прошёл возле ануса, пока я поёрзал, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Руки на бёдрах запрещали двигаться, пока Вальтер кратко примкнул губами, вызывая горячие мурашки. — Мне правда жаль, Яков. — Вода била по спине, но я чувствовал лишь язык, что прерывал ласки лишь для пары слов. — Прости меня. Пожалуйста. — Язык вошёл внутрь, а я тихо простонал, жмурясь. — Ты меня простишь? — Обозлённо обернулся к мужчине, что убрал с одного бедра ладонь, начиная себе надрачивать. Рыжие глаза смотрели с привычной шалостью. — Заткнись и продолжай. — Понимая, что Вальтер ещё не раз будет на такой словесный бред прерываться, отрезал я. Немо вернулся к делу, пока я слабо простонал, цепляясь за стенку. Руки немели, а по телу бегала слабость, заставляющая млеть. Единственная причина, почему я прощал такую оплошность, это извинения, из-за которых ноги дрожали, а в лёгких всё горело. Мужчина до конца ввёл язык, а я согнулся, слегка поскуливая. Это сносило крышу. Каждое движение, каждый жест, каждый хлюп, доносившийся до ушей. Тело откликалось на всё, требуя продолжать. Я же лишь едва постанывал, довольствуясь тем, как мужчина вылизывает меня изнутри. Когда тот застонал, меня окатило холодными мурашками. Губы пошли по стенкам отверстия, оставляя слюну, которая медленно стекала вниз. Введя глубоко язык, Вальтер сжал моё бедро, не давая елозить, что происходило своевольно. Становилось душно. Горячая вода на теле вызывала пот и жар, бегающий по коже. Дышать было нечем, а во рту сухо. Хотя бы где-то. Усмехнулся, а следом простонал, прижимаясь к стенке. Истома обуяла тело. Вальтер отодвинулся, пока я лениво обернулся к нему, наблюдая, как загрубелая ладонь скользит по члену. — Встань. — Тот поднял на меня взгляд. Карамельные волосы привычно взлохмачены, а влажные от пота щёки алы из-за температуры комнаты. Чужая рука продолжила скользить. Схватил мужчину за мокрые волосы, тяня вверх. Тот чуть поморщился, но послушно встал. Убрал его руки и, телом налегая на Немо, прижал его к стенке и свёл над головой запястья. Он так и не вырос, из-за чего мне пришлось чуть склониться, чтобы заглянуть в милое личико. Вальтер дёрнулся, с негодованием смотря на меня. Одной рукой удерживал запястья, пока второй коснулся красноватой щеки. Белоснежные пальцы контрастировали с тёплой мальчишечьей кожей. Я пошёл взглядом по лицу мужчины, любуясь истинной красотой, а именно горечью, засевшей на дне глаз, шрамом над верхней пухлой губой — последствие неудачной тренировки. Личико Вальтера оставалось таким же обаятельным. Все минусы, всё то, что указывает на прошлое мужчины, оставалось на теле. — Яков, это несправедливо. — Буркнул Немо, дёргая запястьями. Я усмехнулся, проводя рукой по мускулистому торсу. Немо похудел за это время лишь на пару килограмм, но выглядел он сейчас более спортивно. Кубики проявлялись чётче, а под ладонью я ощущал твёрдые мышцы. Тело Вальтера оставалось таким же прекрасным. Практически везде. — Разворачивайся. — Кроме спины. Вальтер раздражённо выдохнул и отвернулся. Я обхватил ладонью его член, начиная слабо надрачивать. Немо проскулил, толкаясь в мою руку. На атлетичной, крепкой спине, ранее часто приковывающей мой взгляд, пролегали рубцы. Шрамы. Один из них пробегал по правой лопатке вниз, к пояснице. То кровавое месиво, что зашивала когда-то Дорис во время войны. Когда-то идеальная приятная на вид кожа сейчас была неровна и изуродована. Ещё один был выше бедра. Остался из-за одного из бунтов у площади. Местами были синяки из-за тренировок, но главный шрам был на бедре. Чуть ниже тазобедренной кости, спереди, красовался маленький кругообразный рубец, оставшийся от пули. Вальтер протяжно простонал, заливая мою ладонь. Подставил руку под воду, смывая, и принялся обцеловывать каждый сантиметр прошлых поступков Вальтера. Жизнь оставляет на людях отпечатки, и эти отпечатки всегда приятней пустого холста. Минут через десять я повёл Немо за собой в спальню — всё же усталость начала сказываться на теле — но Вальтер потянул меня на кухню, напоминая, что нужно поесть. Я устроился за небольшим квадратным столом, подкладывая под подбородок переплетённые пальцы. Вальтер вернулся к готовке супа, пока я разглядывал упрятанную белой футболкой спину. Вообще, едой занимался тот, кто приходил домой раньше, а посудой второй, поэтому мыть придётся мне. Какая бы то ни было мотивация есть пропала окончательно. Спустя пару часов мы уже устроились на койке. В спальне стоял лёгкий полумрак, лишь слабые лучи луны забегали в мирную спальню. Свежий воздух проникал под кожу, пока сердце отбивало ровный и успокаивающий ритм. Приподняв подушку, устроился полулёжа, а Немо, обняв меня за талию, положил на мою грудь голову. Стянув перчатку, зарылся в его волосы, наматывая пряди на тонкий палец. Тот не спал. Изредка оглядывался на меня, доказывая это, пока меня клонило в дрёму. Каждая клеточка тела медленно и приятно расслаблялась, позволяя легко дышать. Вальтер закинул на меня ногу, льня под ласку. Уснуть удалось с едва заметной улыбкой на губах. Часов через пять поморщился, пока к губам прилипли чужие. Отпихнул, смотря на оседлавшего меня мужчину. Вальтер придурковато улыбался, пока на рыжей башке был бедлам, а карамельные пряди прикрывали лицо. — Доброе утро. — Загрубелые ладони упирались в грудь, но вскоре Немо рухнул рядом, прикрывая в сонном удовольствии глаза. Зевнув, он глянул на меня, не стирая улыбки. Я лишь закатил глаза и, потрепав его по голове, притянул к себе, возвращая руку в его волосы. Прежде чем Немо устроился обратно, перекинулся через него и затушил на тумбе горящую свечу, возле которой лежала синеватая книга с золотой гравировкой. Минут через двадцать Вальтер уснул. Аккуратно вылезши из его объятий, устроился за коричневатым столом напротив кровати. Зажёг свечу, вытащил из ящика необходимое, углубился в чужие записи. Ни собственные наработки, ни новонайденные рецепты пока не приносили проку, но опускать руки я не намеревался. Окно уже было закрыто Вальтером, поэтому в комнатке гуляла лишь небольшая прохлада, тонущая во мраке. По коже не бежали мурашки, а сердце отбивало такой же ровный ритм. Всё будет в порядке. Свежий ветерок гулял в волосах из-за приоткрытого окна. Расположился на пассажирском, закидывая ноги на панель. Руки ушли за голову, пока я поглядывал то на Вальтера, то на дорогу. День выходил солнечным, ясным. До ушей, помимо стука камней под шинами, доносилась трель соловьёв да голоса других пташек, вернувшихся с юга. Просёлочная дорога была суха и пыльна, пока по бокам росли, уходя в лазурное небо, деревья. Запах травы, леса проникал под маску, а зелень маячила перед глазами. Ехать я не хотел. Это было глупой затеей, но пара причин для такой вылазки была. На одну из них мы заехали по пути. Среди леса проглядывал полуразрушенный забор да обломки зданий. Припарковавшись рядом, мы вылезли из машины и в молчании направились туда. По телу проходила слабая дрожь, пока я оглядывал слишком знакомое место. Пройдя через ворота, вышли на основной двор. Напротив была старая казарма, в коей мы провели около года. Дерево уже прогнило, а стёкла полопались от ветра и зимних холодов. Поросло травой всё, что на протяжении долгого времени тщательно убиралось, стриглось. Лемман не раз гоняла солдат, заставляя заниматься бытовой рутиной. Чуть поморщившись от воспоминания, оглянулся на Немо, что с таким же интересом рассматривал свой старый кров. Дом? Первый дом для Немо, второй для Вальтера. Мы свернули и направились к площадке, что ранее служила для тренировок и стрельбы. Из песка проглядывали одуванчики, а из кустов выглядывали огромные листья лопухов. Продравшись к когда-то беговой тропинке, отправились в глубь чащи. Я шёл впереди, высматривая до боли знакомое место. Где-то стучал дятел, где-то пробегала белка, а за спиной, под ногами Немо, шуршала трава. Через пару минут мы вышли на нужною поляну. Вдали тянулись высокие кусты крапивы, из которых тянулись к небу тёмные деревья, пряча светлую траву от солнца, что било своими лучами повсюду. Объяснить, зачем сюда заехали, не мог никто из нас. Такая идея всплывала в голове каждый год, но прибыли только сейчас. Казалось, земля уходит из-под ног. Стянул берет, сжимая в руке, и почувствовал тепло солнца, что опаляло голову. Перед глазами был небольшой деревянный крестик, пока под ним, на глубине метра — двух, хоронилась память давно ушедших дней. Вспоминать Хельгу случалось не более десятка раз, вспоминать её с Руф и то реже. Всё прожитое медленно ускользало из памяти, сменяясь на более важную, необходимую информацию. Однако забыть полностью Хел бы не вышло. Она была… Смешок слетел с губ, кои я прикрыл кулаком. Похорон сейчас не было, да и читать речь сейчас не требовалось. Поймал взгляд Вальтера, стянул маску на подбородок и чуть улыбнулся, желая поддержать. Меня встретила мягкая улыбка, греющая не меньше солнца. Воздух был сух и жарок, наполняя лёгкие духотой. Обернулся обратно к мнимой могиле, закусывая щёку. Я скучаю по Хел. Уверен, та бы вместе с Руф доставила бы ещё немало проблем Вагнеру. Оглянулся на Вальтера, дожидаясь ответного взора. Приблизился к мужчине, беря чужую ладонь в свою. Переплёл пальцы и всмотрелся в золотистые глаза, в которых играли яркие весенние блики, живя эти прекрасные глаза. — Всё хорошо? — Поинтересовался я, не перекрикивая этот природный шум. — Могло быть и лучше. — Скопировал мою манеру шпион, вызывая улыбку. — Балбес. — Убрав руку от чужой, натянул маску и направился к машине. Немо потопал за мной. Ещё одной причиной для поездки были частые разговоры с Вальтером на эту тему. Тот недоумённо смотрел на меня, пытаясь понять почему нет. Сказать ему что-то в ответ, объяснить это я не мог. Я сам не знал. К обеду, когда солнце действительно обжигало кожу, а на улице невозможно было находиться, мы добрались до небольшой деревеньки. Деревянные однотипные домики, окружённые хлипким коротким заборчиком, простирались по всему селу. Говорил Немо куда ехать, пока в груди тревожно щебетало сердце. Неясный страх буквально хватал за горло, не давая даже вдохнуть. Через несколько минут мы припарковались у входа в один из дворов. — Яков, — вздрогнул, оборачиваясь на касание запястья. Немо с обеспокоенностью смотрел на меня. — Ты как?.. Я усмехнулся, перехватывая загрубелую руку. На самом деле меня чуть ли не рвало, но это мелочь. Продемонстрируй это я, Вальтер начнёт волноваться ещё больше. — Могло быть и лучше. — Фыркнул с усмешкой я и выпрыгнул с машины, чувствуя немеющие ноги. Немо вышел следом, и мы направились к пошарпанной светлой двери. В нос попал запах живности, пока глаза подмечали выходящий через дымоход дым. У двери помедлил. Дворик был небольшим. По левую сторону привычно паслась в загоне пара коров, а по правую стоял курятник. Тропинка к дому не зарастала. Также почти у входа сушилось бельё… — Яш, — оглянулся на Немо, что уловил мою заминку. Стиснув губы за маской, постучался в дом, сглатывая вязкую слюну. За дверью раздались голоса. Вскоре я встретил тёмно-синие глубокие глаза и убранные в пучок чёрные волосы с проседью, что скрывал синеватый платок с красными цветами. Худая женщина лет пятидесяти, одета в длинный сарафан, поверх которого повязан белый фартук. Стиснул губы, слыша в ушах удар сердца. — Здравствуй, мам. — Руки, убранные за спину, сжались в кулаки, а дыхание замедлилось. Дёрнулся, пока шею обхватили загрубелые тонкие руки, заставляя склониться. — Яша, — дыхание замедлилось, пока я обнял женщину в ответ, вдыхая знакомый, но такой далёкий аромат яблочных пирогов. — Яша, сынок! — С неким восторгом вторила она, не выпуская меня. Чуть отодвинувшись, вновь посмотрела на меня. — Это-это правда ты?! — Одна ладонь аккуратно стянула маску, пока тёмные застекленевшие глаза вглядывались в моё лицо. — Господи, боже ты мой…. На’тан, иди скорее сюда! Яша, что с тобой? — Сглотнул ком, вырисовывая радостную улыбку. — Я скучал. Извини, что не получилось раньше. Служба. — Мать ярко заулыбалась и прижала меня обратно, пока я наблюдал выходящего из другой комнаты мужчину, чьи серые волосы белели. Белая рубаха была подпоясана, пока светло-серые глаза поблекли. Аккуратно отодвинулся, выпрямляясь. — Здравствуй, отец. — Протянул руку подошедшему мужчине, который её пожал. Я видел радость. Светлые глаза тонули в радости и гордости. По коже всё ещё ходили мурашки. — Яш, а это твой друг? — Разглядывая гостя, который мягко улыбался, спросила мать. — Почти так. Мы служили вместе, сейчас же вместе работаем. — Пояснил Немо. — Да, Вальтер настоящий товарищ, на которого я могу положиться. — Добавил с улыбкой я, игнорируя изучающий мои руки взгляд отца. Спрятал их за спину, наблюдая, как Немо склонился, едва касаясь губами женской руки, огрубевшей из-за большого количества работы. — Вы вырастили великолепного сына, миссис Вайс. Яков не только отличный солдат, но и прекрасный человек, что не раз меня спасал. — Я подавил усмешку, помня, что под пули лез явно не я. Лесть? Я бы уверовал, что это ложь, но Немо говорил искренне, заставляя сомневаться, насколько хорошо он врёт. Счастливый взгляд мамы коснулся меня, пока Вальтер вновь посмотрел на меня тепло. Дурак. Будет так пялиться, всё сразу станет ясно. — Что с руками? — Вернул глаза к отцу, сохраняя самообладание. — Безопасность. Полноценная защита от любых ядовитых веществ. — Пожал плечами, получая только более удручённые взгляды родителей. — Яков занимается алхимией. Вы бы видели, что он создаёт! Благодаря нему только в нашей армии есть оружие мгновенного поражения. Неважно, насколько сильно ты ранил противника, тот умрёт через пару минут. — Обняв меня за плечи, с воодушевлением проговаривал Немо, сглаживая углы. Я натянул на лицо маску, уводя взгляд. Родители с гордостью смотрели на меня, пока Вальтер продолжил рассказывать. Вскоре мы вошли внутрь. На кухне слышался аромат яблочного пирога, пробуждая аппетит. Ели мы только с утра, поэтому желудок уже просил пищи. Устроились за столиком, деревянная поверхность которого была местами поцарапана. Обеденные лучи солнца забегали в пару окон кухни, а в воздухе стоял прелый запах весны. Беседа шла неспешно. Мама задавала чуть больше вопросов, чем отец, на которые я отвечал кратко. Немо периодически дополнял мои слова, соблюдая дистанцию: не упоминал личного, говоря только незначительные подробности, что могли заинтересовать. — Яш, ты почему не ешь? — Перестал тыкать вилкой кусок пирога, который из-за своей свежести и сочности словно дышал. Коричневатая корочка хрустела, а желтоватые яблоки внутри пускали свой сок, делая выпечку мягкой. Аромат выпечки витал в воздухе. Поднял взгляд на маму, чуть улыбаясь. — Недавно ел, пока не хочется. — Протянул я, чуть елозя на стуле, чтобы желудок не заворчал из-за голода. Вальтер скосил на меня взгляд, не меняясь в лице. Только губы слегка поджались. — Но ты же так любил… — Мам, я не хочу, правда. — Поёжился из-за плохо скрытого огорчённого взгляда. — Вальтер, дай ключи. Нужно сумку забрать. — Немо протянул мне ключи, со скрытой тревогой меня разглядывая. Я направился на выход. На крыльце свободно выдохнул, крутя в руке ключи. Видеть мать с отцом было… приятно? Первые месяца эксперимента я молил Бога, чтобы вернуться домой. Хотелось почувствовать родное тепло, услышать аромат сладостей, кои матери редко удавалось готовить, но она старалась делать их гораздо чаще, зная о моей любви к ним. Хотелось чувствовать свежескошенную траву, колющую летом босые ноги. Хотелось вернуться в тот жаркий день, когда вода в ближайшей реке была ледяной и бодрила душу и тело. Хотелось. Хотелось мне это первые пару месяцев. Открыл железную дверь, что едва скрипнула — машина рабочая — достал чёрную сумку и захлопнул дверцу. Времени ещё немного было, поэтому помедлил, оглядывая старую деревню. Солнцепёк не прекращался, обжигая играющих на улице детей, занимающихся бытовыми заботами взрослых. До ушей доносили окрики, смешки. В воздухе гуляла жаркая дымка, предвещающая ранее и долгое лето. Под ногами лежала та же пыль, в воздухе летали те же птицы, а вокруг росли те же кусты и деревья. Всё оставалось таким, каким было шесть лет назад. Всё. Помимо чувств. Приезд не вызывал такого детского восторга, что я бы испытал, вернись домой через шесть месяцев, а не лет. Сейчас же дискомфорт заседал в груди, а мне хотелось уехать домой. Усмешка сошла с губ, пока я отправился обратно. Вальтер уже должен был закончить. Домой…. Называть тот маленький уголок, удалённый ото всех, было глупо. Хотелось не в тот дом, что остался под присмотром Дорис, а в тот, что заключался в объятиях Немо, который меня знал. Я любил родителей и был рад приезду к ним, но понимание и спокойствие я чувствовал пока только с Вальтером. Зайдя, бросил сумку у входа и направился обратно на кухню. — То есть он н…? — Да, — подметив меня, прервал мать Немо, держа на губах лживую улыбку. — Забрал? — Обратил внимание на мой приход он. Наверняка, Немо сидел и оглядывался, боясь, что я приду невовремя. — Забрал. — Кивнул я, садясь обратно. Повисла непродолжительная тишина, пока на мне лежал сложный взгляд родителей. Видел и разочарование, и горечь, и жалость. Последнее вызывало отвращение. Перевёл взгляд на Вальтера, что опустил глаза, чуть сжимая губы. Стыдится содеянного. — Яш, если тебе нужно…. — Она кивнула на тарелку, чуть сжимая в руке фартук на коленях. Я перевёл взгляд на отца, что смотрел на тревожащуюся мать с знакомым сердцу волнением. Светло-серые глаза поблёскивали от солнечных лучей, которые забегали в окно. Скосив глаза на тревожащегося Вальтера, вернул их на маму. Та на меня не глядела, не в силах подобрать слов. Неспешно достал с кармана куртки бутылёк и полил всё ещё дышащий жаром пирог, удостоверяясь в чистоте продукта. Игнорировал опешивший взор тёмно-синих глаз, убрал снадобье и принялся за еду, чувствуя на себе два взгляда. Немо же на меня не смотрел, давая таким образом хоть немного пространства. Вложил в рот кусочек пирога, ощущая давно забытую сладость. Она, несмотря на свой первичный великолепный вкус, отдавала кислым. — Никогда бы не подумал, что ты любишь сладкое. — Произнёс Немо, чуть качаясь на лавке. — Любил. — Подправил я, перелёгши на живот. В зале гуляла ночная дымка, разбавляемая огоньком подсвечника, висевшего на стене у входа в дом. Комнат в доме было всего три: кухня, зал и спальня. В детстве, как и сейчас, устроился на печи, разглядывая Вальтера на лавке. — Что ты наплёл родителям? — Немо прекратил качаться, хмурясь. — Когда я ходил за сумкой. — Уточнил я, а Вальтер чуть стиснул губы, но не увёл глаз и не опустил подбородка. — Пояснил некоторые детали твоего поведения. — С натяжкой протянул он, подбирая слова. — А что не так с моим поведением? — Поинтересовался я, на что Немо раздражённо выдохнул и поднялся с места. — Ты понимаешь, о чём я говорю. — Не желая задеть, проговорил он, приближаясь ко мне. Приподнялся на локтях, изучая взглядом подошедшего мужчину. — Прости, что рассказал им о твоём питании и нелюбви к прикосновениям, но смотреть, как твоя мама тянется к тебе, чтобы взять за руку, а ты неловко отодвигаешься, я не мог. — На щёку легла загрубелая ладонь, оглаживая скулу большим пальцем. — Яш, они тебя любят. Я тебя люблю. Я хочу только помочь теб…. — Я знаю, Немо. — Мальчишка улыбнулся от имени и придвинулся ко мне, опаляя мои губы своим дыханием. — Мне правда жаль, но… — Немо, — прервал его я, кладя на пухлые губы указательный палец. — Спасибо за это. Я знаю, что ты бы не рассказал просто так. — Вальтер растёкся в улыбке, хватаясь за моё запястье. За все года Немо никогда ни с кем не обсуждал моё поведение. Не раз слышал вопросы, адресованные мужчине, по поводу моей незаинтересованности в людях, о перчатках, но Вальтер просто сводил тему на другую, избегая отвечать. Немо подался вперёд, на миг касаясь моих губ. Я кинул взгляд в сторону родительской спальни. Никаких разговоров, шума не было, только негромкий храп отца. Они легли ещё пару часов назад. Схватился за жилетку мужчины и потянул на себя, впиваясь в сочные губы. Вальтер перелез ко мне, нависая. — Яков, это не м…. — Я хочу спать. — Откинувшись на подушку, протянул я, смотря на Немо. Рыжие глаза раскрылись в осознании такого простого факта. Ранее ложился в девять. Сейчас половина первого. — Я буду рядом. Из комнаты не выйду. — Пообещал тот, начиная слезать. Схватился за жилетку Вальтера, удерживая того на месте. Он озабоченно глянул на меня. — Они могут…. — Ничего страшного. — Прервал я, не желая, чтобы тот уходил. Немо недолго смотрел на меня, а следом, доверившись мне, лёг рядом, притягивая к себе. Устроил колено между его бёдер, пока руки на талии дарили комфорт и спокойствие. Тонкий аромат корицы попадал в нос сквозь маску. За затылок притянул к себе Вальтера, зарываясь ладонью в карамельные волосы. — Яков, — опустил глаза на шпиона, что с неясным трепетом смотрел на меня. Вскинул брови, демонстрируя полное внимание. — Спасибо тебе. Ты… ты лучшее, что случалось со мной в жизни. — С толикой удивления лицезрел Вальтера, что не выглядел шутящим. Он серьёзно смотрел на меня, желая знать, что я его услышал. — Врунишка. — Мягко прошептал я, убирая карамельные пряди с горьковато-золотых глаз, чей тёплый взгляд пленял и сердце, и душу. — Яков, я не…. — Воспротивился тот, приподнимаясь, стремясь доказать искренность своих слов, но я его перебил. — Я верю, Немо. Я тебе верю. — Кивнул я, пока тот затих, с нежной улыбкой смотря на меня. Взгляд горящих радостью глаз вызывал мурашки. Он дышал искренностью, заботой, теплом. Любовью.