Без памяти

Месяц выдался очень загруженным, будто все преступники Санкт-Петербурга одновременно вышли из спячки. Дела расследовались одно за одним, задержания с допросами проходили в ночи, потому что днём физически никто это не успевал делать, так как работали над сбором и обработкой информации. Именно поэтому в столь позднее время Швецова всё ещё восседала в своём любимом кабинете. В том что задержание случится, она была уверена на все сто. Но правда совсем не подозревала, что не обойдётся без изъяна. Без стука с не самым весёлым лицом зашёл Кораблёв. Интуиция следователя сразу же почуяла что-то неладное. — Не взяли? — девушка уже успела расстроиться, что ночь пройдёт впустую. — Взяли, — произнёс Кораблёв, но без особой радости. Встав напротив Марии, его взгляд бегал по всему кабинету, боясь даже на секунду задержаться на её глазах. — Что тогда не так? — Там вообщем…Платонов в больницу попал, этот Трубецкой идиот попал в него. Я заехал в кам доложиться, а сейчас в больницу к нему. — Ясно, — холодно бросила Маша и уставилась в папку с делом. Теперь избегала взгляда она. — Вы не поедете? — такая реакция Кораблёву показалась очень странной, он ведь был в курсе их отношений. — Лень, а тебе не кажется, что в Олега как-то часто стали все попадать. Думает, с первого раза не получилось, попробую со второго? — Марья Сергеевна, вы о чём? — мужчина сделал вид, что действительно ничего не понял. Хорошо, что Платонов этого не слышал. — На жалость давит, — небрежно кинула и посмотрела в сторону. — Да, Фёдор, — углубившись в свои мысли, Маша даже не услышала звонок. — Как? Почему? Блин, только этого ещё не хватало, — закрыл лицо рукой. — Ладно, скоро буду. Не знаю, тут всё сложно, — выдохнув, бросил взгляд на Машу, которая всячески старалась сделать безразличное лицо. «Ранение ничего не изменило». Швецову распирало любопытство, даже скорее переживание. Как бы девушка не скрывала, но нерв проскальзывал, как и особенный взгляд при каждой встрече с Платоновым. Она и без слов догадалась, что на этот раз это не безобидное ранение руки, но гордость не позволяла начать разговор первой. Благо Кораблёв был умным человеком, всё прекрасно понимал. — Вообщем Платонов не может прийти в сознание. Ранение оказалось серьёзным, во время операции что-то пошло не так. Сердце застучало в ускоренном режиме, сбивая дыхание с толку. — Поехали, — Маша схватилась за нос, пытаясь не дать волю страху, потому что страх породит слёзы, а слёзы истерику. — Поехали. Ой, а это вам Луганский опять предложение сделал? — не могло пройти оперское внимание мимо красной коробочки, которая так и норовит заявить всем о себе. — Нет. Без лишних объяснений девушка кинула кольцо в нижний шкаф стола и схватив сумку, пошла к выходу. Дорога до больницы не обошлась без допросов по поводу взятия Трубецкого. Машу интересовало всё: каков был план оперативников, как взяли преступника и в каком состоянии он находился. Только вот инцидент с Олегом прошёл её стороной, «ранение ничего не изменило». Как коллега поинтересуется о его состоянии и домой жить уже новой жизнью. В коридоре, ожидая друзей-товарищей, подпирал стену Курочкин. Увидев их вдалеке, он помахал рукой и медленно стал двигаться в их сторону. — Фёдор, докладывай. — Пока ничего нового, всё ещё без… — Извините, что помешал, — из палаты Платонова вышел врач. — Константин Дмитриевич, — пожал руку Кораблёву и кивнул Марии. — Он пришёл в себя, состояние не слишком тяжёлое, поэтому можно навестить. Мужчины пропустили девушку вперёд. На пороге Швецова остановилась и даже решила дать заднюю. Зачем давать ему лишний намёк? — Хоть раз пожалейте его, когда ему плохо, — твёрдо, но как можно тише сказал на ухо. Поджав губы и никак не отреагировав, одним движением Швецова открыла дверь и вошла в палату. Больной Платонов тут же повернул голову и с особым вниманием стал разглядывать вошедших. Маша как могла держалась строго: ни улыбки, ни сочувствия. К её удивлению на лице Олега тоже не было никаких эмоций, лишь вопрос в глазах. В очередной раз прикусила губу девушка и, не найдя поблизости стула, села на край кровати, рассматривая внимательно мужчину. Вся голова была обмотана бинтом, но хотя бы остальные части тела без видимых повреждений. — Привет, как чувствуешь себя? — Нормально, — медленно ответил Олег, внимательно разглядывая собеседницу. — А вы кто? — В смысле? — Мы знакомы? — глаза Олега смотрели то на Машу, то на Лёню, то на Федю. Значит так он решил всё забыть, вплоть до её имени? Слишком по-взрослому. Ну ладно, потом ещё сам бегать за ней будет, только после всего она и слова не скажет, манипуляция с ней точно не пройдёт. Пока Маша переживала новую волну обиды, оценивая детское поведение, Кораблёв с Курочкиным переглядывались, пытаясь понять зачем Олег затеял всё это. — Платонов, ты чего? — осмелился Кораблёв отчитать. — Леонид Николаевич…верно? Простите, я имена не сразу запоминаю. Фёдор, а что случилось? — только сейчас Олег до конца понял, что находится на больничной койке, весь обмотанный проводами. — Это я так неудачно упал с кресла без колёсика? — засмеялся мужчина, пока остальным вовсе было не до смеха. Маша, кажется, начала сомневаться в своих убеждениях, пока Кораблёв уже во всю был уверен, что с Платоновым что-то не так. — Олег, ты что не помнишь Марию Сергеевну? — Лёня смотрел пристально в его глаза, чтобы словить хоть какой-нибудь намёк, если таковой случится. — Это кто? — Наш следователь. — И твоя… — начал было Фёдор, но тут же получил в бок от Кораблёва. Не стоит говорить человеку сразу о плохом, если он потерял память. — Почему я должен её помнить?— посмотрел на девушку, которая с каждой секундой теряла самообладаний. Неужели он действительно забыл память и даже не помнит её? — Олег, а какой сейчас год? — проигнорировав то, что мужчина её не знает, задала вопрос. — Две тысячи девятнадцатый, — каждый такой вопрос вводил Олега в заблуждение. Что тут происходит? — Олег, сейчас две тысячи двадцать второй год, — поджав губы, коротко ответила Швецова. — В смысле? Курочкин наклонился к Платонову и показал ему на телефоне экран блокировки, где крупным шрифтом было сегодняшнее число и рядом «2022». Он несколько раз внимательно прочёл, пытаясь найти какой-то подвох или прикол, подстроенный новыми коллегами. Глаза судорожно бегали то на Федю, то вновь на телефон. — А почему я тогда…А как…А что со мной произошло, — он схватился за голову, зажмуривая глаза. Кажется, боль начала подступать. — Видимо в результате удара была задета часть, которая отвечает за память, что и привело к амнезии, — наконец, подал голос и доктор, который то и делал, что бегал по всей палате, проверяя все показатели и анализы, как началась вся эта непонятная ситуация. — Возможно, мы не заметили это на снимке, так как в приоритете из-за срочности было другое. Сделаем новое обследование и всё выясним, так что пока не следует паниковать. — Прекрасно, — ударил рукой по ноге от безысходности, словно весь мир рухнул в один момент. — Без памяти в незнакомом городе, где знаю два с половиной человека, — страшнее ситуации и не придумаешь. Мужчина даже неравно усмехнулся, потому что ощутил себя в самой настоящей мелодраме по каналу Россия 1. — Главное, что мы тебя помним и ни за что не бросим. На нас ты можешь положиться, — Кораблёв крепко пожал ему руку. Даже стало жалко Платонова, в последнее время жизнь только и делает, что испытывает его на прочность, не принося ничего хорошего. — Спасибо. Я вас не знаю, вернее не помню, но почему-то уверен, что вы очень хорошие люди, — мимолётно посмотрел на Марию, которая тут же отвела взгляд. Знал бы он…Вернее помнил бы. — Ребята, простите я как только, так сразу, — как ракета, влетела в палату Колонкова. Увидев Платонова, который спокойно сидел в достаточно бодром духе, улыбнулась. Значит ничего страшного. — Олег, ну как ты? — А вас я тоже знаю? — заулыбался во все зубы, как только рассмотрел нового гостя. — Такая красивая девушка, надеюсь, вы моя жена? Немая сцена как у того самого Гоголя. Никто не знал как на всё случившееся реагировать, что с этим делать и как дальше жить. Но все понимали, что как раньше уже не будет.