Your presence still lingers here And it won't leave me alone
Хогвартс
19 октября 1998 года
Его голос отпечатался где-то на подкорке мозга, выжигая внутри уродливый узор. Словно она впервые услышала его. — Заходи, — бесцветным голосом шепнула Гермиона и отошла в сторону. Малфой заметно вытянулся и ему пришлось чуть пригнуться, чтобы войти. Он стал другим. Казался старше. Через секунду он уже удобно расположился на диване. Все в той же чёрной водолазке, без мантии. Как можно передвигаться без мантии в такую холодину? Гермиона поежилась, медленно подошла к креслу и взяла с него красный гриффиндорский плед. Она споткнулась. Ноги подводили. — Ты хотел поговорить, — в повисшей тишине ее голос звенел. Она не имела понятия как себя вести с ним. Точно не после того, как он ее спас. — Да, — он кивнул и как-то странно дёрнул плечом. — На самом деле я хотел сказать тебе и Поттеру спасибо. Благодарность. Серьезно? — Ты способен на такие слова? — Гермиона не успела себя одернуть и отреагировала слишком резко. Возможно намного грубей, чем стоило. Точней, чем он того заслуживал. — Можешь себе представить? — ни один мускул не дрогнул на лице Малфоя. Бесчувственный кретин. — На самом деле, это не все. — Так и знала. Теперь уже больше похоже на правду, — Гермиона позволила легкой улыбке коснуться губ, — внимательно слушаю. Она готова была выслушать его только по одной причине.Хогвартс
2 мая 1998 года
... Они стояли где-то в глуши Запретного леса. Малфой все еще держал ее за талию и судорожно дышал, пытаясь справиться с ощущениями после Круциатуса. Правая рука, в которую попало заклинание от Беллатрисы была покрыта десятками маленьких кровавых ран. Рубашка буквально пропиталась кровью слизеринца. Драко знал наверняка, что она больше не так чиста, как раньше. Не после произошедшего. Гермиона пребывала в шоке, все еще позволяя себе держаться за плечи слизеринца, чтобы не упасть на промозглую землю. — Ты как? — шепотом спросил Малфой-младший, отцепляя свои пальцы от ее серой кофты. — Не знаю. Я думала, она меня убьет, — ее ужас все еще не прошел. Он цеплялся за все внутренние органы и девушке казалось, что ее сейчас вырвет. Гермиона совсем не понимала того, что происходит. Драко Малфой — Пожиратель Смерти. Он ходил на все рейды Волан де морта, он убивал людей. Она видела вырезки из Пророка, в которых четко говорилось о том, что Малфой становится правой рукой убийцы. Почему тогда он стоит здесь? Почему он отбил атаку Беллатрисы и аппарировал с грязнокровкой вглубь Запретного леса? — Хорошо, хорошо. Я вовремя успел, — пробормотал он и облокотился на дерево. Тяжелое дыхание, срывающееся на хрипы, он выглядел безумно-уставшим, но удовлетворенным. Словно сделал все, что мог. — Зачем ты меня спас? — голос Гермионы дрожал, она не смотрела на Драко. Попытки собрать разум воедино провалились, поэтому она начала рыться в своей сумочке, чтобы найти бадьян. — Потому что я так захотел, Грейнджер, — Малфой съехал на землю, наверняка оцарапав себе всю спину о жесткую кору дерева. Девушка замерла, разрешив себе взглянуть на него. Слизеринец был весь в крови, но даже не пытался что-либо с этим сделать. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. — Ты отдашь меня Ему? Она боялась. Нет, не смерти. Ощущения были похожи на нечто, что она уже испытывала раньше. Но воспоминание ускользало от нее каждый раз, когда ей казалось, что она крепко ухватилась за него. Она не знала, почему боялась того, что этот парень, медленно-угасающий возле векового дуба, снова предаст ее доверие. К ее удивлению, он улыбнулся, сталкиваясь с ней взглядом. Радужки его глаз были намного темнее, чем обычно. Смоляные, поглотившие зрачки. Это выглядело жутко. Но, однозначно, не так безумно как Беллатриса. — Ты правда думаешь, что я спас тебя для того, чтобы отдать Темному Лорду? Где твой хваленый гриффиндорский мозг, Грейнджер? — Малфой закашлялся, прижимая ладонь к груди. Гермиона резко спохватилась. — Акцио, бадьян! Когда заветная бутылочка была в ее руках, она опустилась рядом с Малфоем на влажную землю, впитавшую в себя холод начала весны. — Сними рубашку, — попросила она. Черепную коробку разломило. Было настолько больно, что ей пришлось зажмуриться. Ей казалось, что она говорила это. Говорила… не один миллион раз. — Я уверен, что ты сама справишься с этим, Грейнджер, — шепот. По голове словно прилетел квоффл, ощущения были похожи. Малфой смотрел на нее не отрываясь и тьма в его глазах росла в геометрической прогрессии. Справляясь с собственными пальцами, Гермиона начала расстегивать его рубашку. — Блять, — хрипло выдохнул он, помогая стянуть рукав с правого плеча. — Потерпи, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что Круциатус нельзя залечить магией сра…, — она застыла, разглядывая его тело. Едва-зажившие порезы растекались по всему торсу Малфоя. Правая рука уже давно не была целой, но новые кровоточащие раны…, — Мерлин, что это? — Просто обработай, не смотри, — ему было тяжело говорить, он не справлялся. Гермиона коротко кивнула и принялась обрабатывать каждый порез, вытягивая губы, чтобы подуть. Чтобы смягчить боль. Словно делала подобное уже миллионы раз. Драко коротко шипел и морщился, прикрывая глаза. — Я не знаю, чем могу помочь еще. У меня нет крововосполняющего зелья с собой. И обезболивающего тоже. — Расслабься, Грейнджер. Я скоро восстановлюсь, — он запахнул рубашку, отталкивая ее от себя. — Спасибо, что не дала мне умереть здесь. Хотя...это было бы этичным окончанием. Гермиона отшатнулась. — Что… что мы будем делать дальше? — ее голос звенел. — Мы? Грейнджер, ты свихнулась? У меня метку жжет уже минут десять, мне необходимо быть там. А тебе нужно убираться, ясно? — Я не могу бросить Гарри! — сорвалась она. — Глупо будет умереть после того как я тебя спас, Грейнджер. Драко начал вставать, опираясь на ствол дерева. Каждое резкое движение причиняло ему боль. В его глазах плескалось нечто такое, что говорило Гермионе бежать. Бежать дальше. Туда, где ее точно никто не найдет. — Глупо возвращаться туда, когда ты его предал. — Это решать не тебе! Забудь этот акт милосердия и исчезни, Грейнджер. Просто исчезни. С этими словами Малфой коснулся метки и растворился черным шлейфом дыма... — Я пытался поговорить об этом с Министерством, а затем с Авроратом… не важно, – вдруг лицо Малфоя побелело ещё сильнее, словно это было возможно. По нему пробежала рябь беспокойства и неуверенности, — я не должен тебе этого говорить, но не имею понятия к кому обратиться ещё. Отлично, она последняя инстанция. Что такого критически страшного могло произойти в его жизни, чтобы он обратился к грязнокровке? Она не помнила моментов, чтобы они общались нормально, кроме того инцидента в лесу. Их общение всегда состояло из вспышек агрессии или же игнорирования. — Что случилось, Малфой? — волнение передалось и ей. Она сцепила пальцы в замок и внимательно наблюдала резкую перемену в его поведении. — Честно говоря… Мне кажется, что Темный Лорд жив. От того, как слизеринец назвал имя Воландеморта у Гермионы поползли мурашки по спине. Но она одернула себя, вспоминая, что Малфой был одним из ПСов и вполне логично, что он так его называет. Ее пальцы мелко задрожали. — Что?! Ты в себе? — Я знаю, что Министерство обнародовало информацию о крестражах. И я думаю, что есть нечто такое, что способно его возродить еще раз. — Малфой? — брови Гермионы взлетели вверх, — откуда у тебя эта информация? Ты сам видел, что прах Волдеморта был развеян… он умер. Все крестражи уничтожены. — Я уверен на девяносто девять процентов, Грейнджер, — Драко грубо прервал ее бормотание. — Он говорил, что я сильный волшебник. Что я тот, кто может быть его преемником. И, честно говоря, лучше бы вы приговорили меня к поцелую дементора во время судебного заседания. Я не знаю, зачем ты спасла меня тогда. — Что ты несёшь?! — Мерлин! Малфой подскочил с дивана и начал мерить шагами небольшую гостиную. Оттянул ворот водолазки, словно задыхался. — Грейнджер, послушай, — прерывистый вдох, — я сам не понимаю, что происходит. Со мной творится какая-то чертовщина. Я не могу спать ночами, я… — Никто не может спать ночами. Ни я, ни Гарри, ни Рон, — от последнего имени внутри зашевелилось нечто похожее не боль. — Это ужасы войны и это человеческая психоло… — Дело не в психологии! Твою мать! Грейнджер, он каждую ночь зовёт меня, метка нещадно жжёт! Блять! — он еще раз выругался и оперся на широкий подоконник дортуара. А затем предугадал ее вопрос, — я спрашивал других Пожирателей. Естественно... Никто ничего подобного не испытывает… и моя метка. Чтобы не объяснять, парень задрал рукав водолазки и Грейнджер увидела воспалённое предплечье. Оно буквально горело огнем. Красные разводы, черные переплетения вен. Словно художник-экспрессионист вылил остатки краски на руку Малфоя. — Мерлин! Как ты справляешься с этим… это словно ожог. — Я скажу тебе больше, Грейнджер. С рук всех Пожирателей, которые были оправданы, сошли метки. В том числе и у моего отца. — Какого…? Почему ты вообще пришёл ко мне? — Гермиона подскочила, в мгновение сократив расстояние между ними и хватаясь за его запястье. Драко дернулся, скривив губы, а она постаралась унять дрожь, вызванную собственным порывом и внезапным прикосновением к горящей коже. В ее голове судорожно закрутились шестеренки. Запах мятного геля для душа и каких-то сладких сигарет ударил в нос, заставив тело онеметь. Словно когда-то давно она уже вдыхала этот убийственный аромат… — Вот именно! Какого?! Я говорил с отцом, но он понятия не имеет что происходит. Я обращался в Министерство, в Аврорат, но меня отправили лесом. Когда я обратился за аудиенцией к Поттеру, его милая секретарша сказала, что его единственное свободное время — февраль! Поэтому я и вернулся в школу, мне нужно было поговорить с тобой! Поэтому я и остался, Грейнджер. Я просто не знаю куда идти. Мама предлагала обратиться в Мунго, но я боялся, что навлеку этим новые проблемы на семью, — Драко вдохнул. Он не делал попыток выдернуть свою руку или сказать что-то ещё. Просто облокотился на подоконник и прикрыл глаза. Его грудная клетка вздымалась слишком быстро то ли от волнения, то ли от боли, которую он не мог потушить. — Хорошо. Я поняла. Но твоя рука… как ты спокойно ходишь? — Гермиона с ужасом рассматривала его предплечье и видела выходящий из маленьких ран гной. Ее передернуло. — Зуд начинается ближе к вечеру, как сейчас. Ночью нестерпимое жжение и боль. Едва я засыпаю, он зовёт меня. Я… Да, теперь вполне можно было объяснить чёрные круги под его глазами. Видимо, он совсем не спал. — Стой, подожди. Дай мне секунду, я подумаю, что может обезболить это. — Ничего. Я пробовал все зелья и мази. Моя мать хотела вызвать колдомедика, но отец запретил. Он боялся, что опять... что все начнется снова. — Но ты же можешь умереть…, — Гермиона осторожно провела холодными пальцами по его оголенному предплечью. — До сих пор не сдох, как видишь, — усмешка коснулась его губ и он резко выдернул свое запястье из ее ладоней. Грейнджер кашлянула, стараясь скрыть смущение. — Все равно что-то должно снимать этот зуд. Я поищу что-нибудь, Малфой. И сейчас же напишу письмо Гарри. Но ты должен будешь рассказать мне все подробней. Договорились? — Да, Грейнджер. За этим я и пришёл. — Садись пока что, — сказала гриффиндорка, взглядом указывая на диван, а затем хлопнула в ладоши, — Винки! Возле камина материализовался домовиха. На ней висела серая тряпка, едва прикрывающая маленькое тельце. Драко фыркнул, отворачиваясь к окну и не скрывая молчаливого упрека. — Мисс Грейнджер! — Здравствуй, Винки. Мне ужасно неудобно тебя просить, но не могла бы ты немного помочь? — Винки всегда рада помогать друзьям Гарри Поттера! — Нам нужен чай и что-нибудь из еды. И, можно мне, пожалуйста, чашечку крепкого кофе. Грейнджер подозревала, что ее ждет бессонная ночь. После истории Малфоя сердце билось как ненормальное. Что, если Гарри не смог уничтожить Волдеморта? Что если все было напрасно? И поведение Малфоя… такое странное. Едва эльфийка исчезла, она поймала ртутные радужки, переполненные насмешкой. Они были не такими, какими она запомнила их в Запретном Лесу. Тьма не сгущалась в глубине глаз, а серый цвет был ровным и не меняющимся. — Не думал, что ты прибегаешь к помощи домовиков. — Это вынужденная мера, Малфой. Сейчас я пытаюсь помочь тебе. Он замолк, убирая язвительность, ощущая, что она сейчас ни к чему. Дернул плечами, сбрасывая напряжение. Гермиона потерла виски, и, махнув палочкой, призвала себе свиток пергамента и чернила. Обмакнув кончик пера в чернильницу, она бегло начала писать письмо. Все это время она зудящей кожей чувствовала его взгляд. Голодный, поглощающий, вытягивающий из нее остатки раздумий. Когда она закончила, в комнате появилась Винки с подносом. Сэндвичи и две дымящиеся кружки. — Винки, будь добра, отправь это письмо Гарри Поттеру. — Да, мисс Грейнджер. — Сколько раз повторять, Винки? Просто Гермиона. — Да, мисс Гермиона. Получив усталый вздох в ответ, Винки испарилась вместе с письмом. — Акцио, «Сильнодействующие зелья», — в ту же секунду толстенный коричневый том Финеаса Борна оказалась у неё в руках. — Беспалочковая магия? — Малфой выглядел удивленным, но не особо. Сдерживая каменное выражение лица, он приподнял левую бровь. — Пришлось научиться, — пожала плечами Гермиона и открыла оглавление. Она училась беспалочковой магии ещё с пятого курса, вдолбив себе в голову, что это может ей пригодиться, но обучение шло крайне тяжело. Именно поэтому она продолжала свои попытки до сих пор. Даже после войны. И что-то внутри тешило самолюбие, тем, что она смогла удивить самого Малфоя. Ведь он отразил атаку Беллатрисы вовсе без помощи волшебной палочки. — Есть ещё кое-что, Грейнджер. Неожиданно для девушки, Драко потянул за ворот водолазки и в мгновение оказался без предмета одежды. Он выглядел исхудавшим, сильно-выпирающие ребра абсолютно не сочетались с сухим телом и выделяющимися линиями пресса. Взгляд Гермионы забегал по мужскому торсу, и на мгновение она забыла про то, как правильно дышать. Щеки заалели от смущения. — Что ты?… — Просто посмотри. Да не на мой пресс, Грейнджер! Она, покраснев ещё сильней, перевела взгляд выше. На его ключицах зловеще красным переливались две руны, прекрасно известные Гермионе из курса профессора Бабблинг. — Твою… — Именно. Твою мать, Грейнджер. Твою мать!***
К тому моменту, когда Гермиона изучила всю книгу вдоль и поперёк часы показывали одиннадцать вечера. Время отбоя давно прошло и она уже не могла связно мыслить. Все переплелось в голове, скручиваясь в один огромный непонятный и жуткий летящий на нее ком. Или в гвоздь, заколачивающий крышку гроба для Малфоя. Она нервно потерла пальцы. Пока что, выход был только один. Попробовать снять боль и зуд. Возможно, экстракт бадьяна в совокупности с чистящим зельем Эверклин смогут помочь, нужно только убрать из рецепта пару ингредиентов. Малфой все это время играл с палочкой в руках, неотрывно смотря в камин. Периодически он морщился и шипел, когда руку жгло чуть сильней, чем обычно. В эти моменты Гермиона отрывалась от своих записей и смотрела на него, позволяя нити рассуждений в своей голове сбиваться. Сидя здесь, в ее гостиной, он выглядел привычно. Будто занимал свое законное место. Словно это повторялось. — Почему так смотришь? — вдруг поинтересовался Драко, пронзая ее своими невыносимо холодными глазами. Она моргнула и высыпала из своей сумки склянки. Молча наколдовала себе котёл. Достала давно знакомую бутылочку с голубым зельем. — Ты серьезно? Эверклин — для уборки! — Мерлин, Малфой, почитай рецепты для начала, — Гермиона закатила глаза и кинула в него книгой. Реакция ловца сработала моментально, книга очутилась в его ладони. Правда, правой руки, которая все еще нормально функционировала. Он бегло пролистнул страницы и неожиданно хмыкнул. — Ты будешь варить зелье? Которое только что придумала сама? Ты шутишь? — А что ещё делать? Тебе нужно хотя бы немного поспать, ты видел себя в зеркало? — Видел, какое милое проявление заботы по отношению ко мне, — буркнул Малфой и, отложив книгу, откусил сэндвич. Не то, чтобы он сильно хотел есть, но ему нужно было чем-то заняться, пока Грейнджер помешивала зелье. Она оставила колкую фразу, сорвавшуюся с его пересохших губ на его совести. — Через час будет готово. Я знаю, что это безумие. Мазь может оказаться бесполезной, но по крайней мере, не нанесет вреда и не сделает хуже. Я надеюсь, что это хоть немного снимет зуд и боль. — Я тоже, — неожиданно искренне признался он и сделал глоток чая. Гермиона взяла в руки чашку с остывшим кофе и наконец-то позволила себе посмотреть на Малфоя. Он не язвил, не обзывал ее, никак не показывал своего отношения к ней. Судя по всему, его дела были действительно плохи. — Когда все началось? — вопрос был мягким, ее взгляд тёплым. Драко выдохнул. — Как только я вышел из Азкабана. На следующий день метка начала вибрировать. Я пошел к отцу, но на его руке метки уже давно не было. Мама… использовала всевозможные настойки. Но ничего не помогало, лишь изредка снимало боль. Тогда я мог поспать. В середине сентября я написал первый запрос в Министерство и потом еще штук пять. Потом приехал туда лично, и пытался связаться с Поттером. И в итоге принял решение вернуться в Хогвартс. — Чтобы поговорить со мной? — Не зря же тебя называют умнейшей ведьмой столетия, Грейнджер. Она фыркнула, делая глоток бодрящего напитка. Поежилась от ледяной колики прокатившейся по нервным окончаниям. Опять. — На самом деле, я ума не приложу, почему Министерство отказало тебе в аудиенции. — Я тем более, — Драко отклонился назад и положил голову на спинку дивана. Его кадык дернулся, когда он сглотнул, — это какой-то ад и я так надеялся, что он закончился. — Как он выбрал тебя своим преемником? Малфой тяжело вздохнул и закрыл глаза. Это явно не было его любимой историей. — Однажды он вызвал меня к себе с заданием. Оно было не типичным и мне очень хочется сказать, что я не стал убийцей. Но я действительно… не хотел этого, — Драко замялся, словно не был уверен в собственных словах. — Ты действительно не хотел, я уверена, — успокаивающе произнесла Гермиона и это возымело эффект. Отчего-то, глядя на него, внутри неё все замерло. У каждого из них была свой незримый отпечаток, который оставила война. — Я убивал не из-за него. Из-за семьи. Он угрожал маме. Отец разочаровал его по всем фронтам, и я был вынужден… вынужден… — Выполнять приказы, Малфой. Я понимаю. Тебе не стоит передо мной оправдываться. Вдруг Драко оперся локтями на колени и спрятал лицо в ладонях. — Черт, если бы я мог отмотать. В ту ночь он приказал мне кое-что. Я должен был убить семью. Семью Джастина Финч-Флетчли. Сначала я убил его. Но там еще была его пятилетняя сестра! Я убил ее мгновенно. А родителей пытал на протяжении трёх часов. Это… — Это был его приказ, а не твоё желание, — прошептала Гермиона, отставляя пустую чашку в сторону. Она не помнила это дело в суде. Значит, это то, что было никому не известно. Сейчас перед ней сидел чертов Пожиратель смерти. Бывший Пожиратель. — Я должен был доказать ему свою преданность и жестокость. И я сделал это. Мы вернулись в Малфой-мэнор и… Мерлин. Грейнджер. Я не могу… — Тебе будет легче, если ты поделишься, — прошептала она, вставая с кресла, но лишь для того, чтобы опуститься рядом с ним на диван. Малфой судорожно вздохнул. — Тогда он сказал, что видит во мне Тьму, видит во мне себя! Но… я ведь не такой? Я хотел сказать… Она была непозволительно близко и дотронулась кончиками пальцев до его плеча. Его трясло мелкой дрожью. Но он не оттолкнул ее ладони. — Иногда у нас нет выбора. Так как я не могла выбрать другую сторону, ты не мог поступить иначе. Понимаешь? Мы не можем разделить все на черное и белое. Так не бывает. — У меня всегда был выбор, Грейнджер, — устало выдохнул он, — но я изначально выбрал не ту сторону. А теперь вынужден расплачиваться за это. Малфой поднял голову и посмотрел на нее. Ртуть столкнулась с шоколадом. Слишком близко. Его глаза снова затягивала Тьма, меняя цвет радужки на черный. — Твои глаза? — Это тоже последствия выбора. Минут пятнадцать они сидели, не двигаясь. Ему было нужно это, она чувствовала. Ему нужен был кто-то рядом, чтобы не чувствовать себя настолько одиноким. Ей никто не мог в этом помочь. А она могла. Могла помочь его заблудшей душе. Гермиона едва ощутимо гладила его плечо, у нее не получалось связно думать. Малфой откинулся на спинку дивана, но не убрал ее руки. Он вообще ничего не делал, только тяжело дышал. Словно позволял себе эту слабость. Она же, отсчитывала минуты, рано или поздно это перемирие должно было закончиться. — Как ты? — ее шепот разрезал тишину. — Терпимо, — однако, по нему было заметно, что все не так радужно, как он говорит. На его лбу выступили бисеринки пота. Он вздрогнул, когда она встала и подошла к котлу. Камин давно потух, в гостиной повис холод, забирающийся под кожу. — Зелье готово. Гермиона перелила вязкую зеленую жижу в стеклянную колбу и протянула ее Малфою. — Должно стать лучше. — Надеюсь, ты не пытаешься меня отравить, Грейнджер, — взяв колбу в руки, парень вдохнул запах, — воняет, как ноги немытых гоблинов. — Не буду спрашивать откуда ты знаешь как они пахнут, — фыркнула Гермиона, — если бы я хотела тебя отравить — сделала бы это ещё на третьем курсе. — Но вместо этого врезала мне. — Драко закатил глаза, и закатал рукав водолазки. — Я помогу тебе, — проговорила Гермиона и села на пол рядом с диваном. Знакомый запах мятного геля для душа окутал ее со всех сторон. — Ну и гадость же, — пробормотал Малфой, когда она коснулась пальцами с мазью его предплечья. Возможно, это не гель для душа, а он просто натирается по утрам мятой? — Не обязательно так громко думать, Грейнджер. Ее щеки заалели, когда она перевела злобный взгляд на Драко. — Читать мои мысли совсем не обязательно! — Ты просто громко думаешь, — он пожал плечами и наклонил голову. В потемневших глазах плескался интерес, — ты не умеешь строить барьеры? — Когда я нахожусь в безопасности, обычно, нет. — Ты считаешь что ты в безопасности рядом со мной? — После того раза, да. Он замолк и отвернулся, сжимая зубы. Касания приносили ему не самые приятные ощущения. Гермиона закончила, и, Малфой, пару раз покачав головой, уставился на свою руку, покрытую зеленой мазью. Та впитывалась на глазах. – Как ты? – И, правда, немного полегчало. Ещё минут десять они сидели в тишине. Она перелила остатки мази в скляночки и начала убирать беспорядок. Он, убедившись, что все впиталось, раскатал рукав водолазки и потер предплечье левой руки. А затем принялся разглядывать Гермиону. Ей нужно было быть слепой, чтобы не заметить его взгляд. Сдерживаясь от того, чтобы повернуться, она рассчитывала грамотку, чтобы ему хватило на несколько дней. Через секунду Малфой сам не выдержал: — Грейнджер? Как ты, черт возьми, справляешься со своими волосами? — Какой ты несносный, — буркнула Гермиона и собрала кудри в высокий хвост резинкой с руки, открывая обзор на тонкую шею и четко-очерченные скулы. От нее не укрылось то, как он замер на секунду, оглядывая ее. — Теперь я хотя бы могу увидеть твое лицо! Гермиона не удержалась от улыбки, и, закончив с уборкой, повернулась к нему, протягивая колбы. — Возьми с собой, позже я сварю еще немного. Завтра прибудет Гарри и я попробую с ним поговорить, а еще поищу информацию о том, как можно будет решить твою…проблему. — Не знаю, чтобы делал без тебя, Грейнджер, — это должно было прозвучать иронично, но в его тоне не было ничего, кроме благодарности. Она надеялась, что он хот бы одну ночь сможет провести спокойно. — Рада, что смогла помочь, — в ее шоколадных глазах плескалось превосходство и гордость. — Я должен тебя поблагодарить, но не умею, поэтому лучше пойду.