I love you much It's not enough You love blow and I love puff And life is like a pipe And I'm a tiny penny rolling up the walls inside
***
Драко сжимал в руках колбы с мазью, но не уходил. Замер возле портрета Рыцаря Мечей. Он понимал, что вроде как уже попрощался и должен убраться отсюда к чертовой матери, чтобы не было соблазна проверить помнит ли она. Хотя было явно очевидно, что нихрена она не помнит. Грейнджер переминалась с ноги на ногу, продолжая кутаться в красно-золотой плед. Он усмехнулся. Вероятно, ей было неловко. Она ведь даже не подозревает насколько хорошо он ее выучил. — Завтра я свяжусь с тобой. Думаю, что Гарри найдет время приехать в Хогвартс. Я не так часто его о чем-то прошу в последнее время, — пробормотала она и Драко увидел промелькнувшую тоску в ее взгляде. Неужели она потеряла контакт со Шрамоголовым? — Да, конечно, — глухо отозвался. Ее друзья всегда были редкостными ушлепками, но вслух он этого произносить не стал. Сваливать все на ее плечи. Такие обмудки… Ему не хотелось уходить. И он был уверен, что она это чувствует. Еще пару секунд Гермиона сканирует его глазами. — Послушай, отбой уже был. Я думаю, ты… мог бы переночевать здесь, — светлая кожа на ее щеках заалела настолько знакомо, что Драко был готов отправиться в нокаут от бладжера, лишь бы голову снова не затопило воспоминаниями. — Забавно, — он слышал свой голос так, словно находился где-то за миллион миль отсюда. Ему захотелось мерзко пошутить, оттолкнуть ее. Чтобы не причинить боль. В первую очередь, себе. Но он не смог. Не сегодня. — Я действительно не хочу возвращаться. В подземельях Слизерина, скорей всего, до сих пор ждут меня. А я пока не готов отвечать на вопросы. Это вполне прокатывало за оправдание, с учетом того, что Блейз и Тео готовы выпотрошить из него душу за рассказ о происходящем. Друзья переживали, он знал. Блейз вообще засыпал его письмами, пока они не виделись. А что уж говорить об Астории, которая все еще мечтает о том, чтобы удачно выскочить за него замуж? Драко же надеялся, что Гермиона вытолкнет его, отправит в подземелья, где ему было самое место. Но она стояла раздумывая. А затем кивнула. Просто кивнула, позволяя вернуться в гостиную. Дура. Ее непослушные пряди давно выпали из хвоста и теперь закручивались вдоль линии скул. Драко едва не задохнулся. Он не помнил когда в последний раз прикасался к ней. Всё его нутро тянулось к ней. Вся его сущность была для нее. — Я смогу поспать в гостиной? Ты точно не против, Грейнджер? — Нет, я не против. Я заодно прослежу на сколько хватает действия мази, мне пригодится в моих... в научных исследованиях, — ее голос ломался. А его ломало изнутри. Конечно. Пригласить Пожирателя Смерти остаться на ночь в своем дортуаре. Драко сдержал нервную улыбку. — Хорошо, Грейнджер.***
Время давно перевалило за полночь. Он лежал на чудовищно-маленьком и ублюдско-неудобном диване в остывшей гостиной. Метка не приносила ему дискомфорта, точно так же как и его пребывание здесь. Грейнджер ушла спать часа два назад, оставив гриффиндорский плед и запах грейпфрута, который повис слабым шлейфом в воздухе небольшой комнаты. Драко уже тогда понял, что этой ночью поспать ему вряд ли удастся. Заснуть, зная, что она наверху… Это невозможно. — Инсендио, — заклинание вновь воспламенило поленья в камине. Он сел, пытаясь собрать беспорядочные мысли. Где-то там, на задворках сознания, он помнил и не мог забыть. Уверенность, в том, что она его возненавидит, если узнает абсолютно все, росла с каждым новым вдохом, опускаясь в легкие тошнотворным грязным осадком. В этой реальности она и так его ненавидит. Скрип двери наверху предложил закончить с самобичеванием. Драко поднял голову, облизывая взглядом Грейнджер. Ее плечи, скрытые коричневым кардиганом, слабо подрагивали от холода. Белые штаны в черный горох полностью скрывали ноги. И очень зря. Ему не мешала одежда, чтобы помнить ее тело полностью. — Ты не спишь? — Как видишь. Он пытался заставить себя расслабиться, но это было невозможно. Только не с ней. Тьма давно не получала новых жертв. Настолько давно, что руки тряслись от одного прикосновения к палочке. Нахера он сюда вообще пришёл? И зачем остался? Грейнджер миновала лестницу и одним движением перегнулась через спинку дивана. Слишком близко к нему. Улавливая аромат цитруса, идущий, судя по всему, от ее волос, Драко забылся, прикрыв глаза. Она легонько кашлянула. В ее тонких пальцах было зажато письмо. — Поттер? Гермиона кивнула. — Гарри прибудет завтра… то есть, уже сегодня, в 8 утра. — В таком случае, не вижу смысла засыпать, — ему не нужно было смотреть на время. За окном мягкой розовой пеленой задавался рассвет. Где-то там, в прежней жизни, Драко обожал встречать рассветы. С ней. — Я тоже не могу уснуть, — устало проговорила она и, к его удивлению, села рядом. Драко чуть сдвинулся, освобождая место, — как рука? — Не болит, — для пущей уверенности он поднял рукав водолазки и показал предплечье все также залитое чёрным, но уже без вздутых вен и покраснений. Удовлетворенная улыбка. Ну, конечно. Это же Грейнджер. — Почему ты не спишь? — она забралась на диван с ногами и теперь смотрела на танец огня в камине. — А ты? — он слегка наклонил голову, разглядывая ее профиль. Волосы были собраны и скреплены нелепой заколкой с совой, открывая вид на шею. Драко судорожно сглотнул. Казалось, что забыть ее было невозможно. Сколько бы он не пытался. Хотя бы один из нас должен помнить. — Письмо от Гарри. Сова разбудила, — выглядело как нелепое оправдание. Он едва удержал свои руки от того, чтобы прикоснуться к ней. Глупо было полагать, что она помнила хотя бы один момент с шестого курса. Это было тупо, а тупость была ему совершенно не свойственна. Однако… — Грейнджер. — М? — Ты помнишь, когда наше общение улучшилось? — он задержал дыхание, умоляя себя успокоиться. Тьма начинала сгустками собираться внутри — это происходило каждый раз, когда он хотя бы немного нервничал. — На шестом году обучения? — Гермиона даже не задумывалась, но когда обернулась, то в шоколадных блюдцах явно читалась растерянность. Она не знала, откуда в ней это воспоминание. Тьма внутри него потирала кровавые ручонки. — У нас были сдвоенные пары по зельеварению почти каждый день. Я помню, что при приготовлении зелья невидимости нас поставили в пару. — Да, Слизнорт забавлялся как мог, — если бы она сейчас обернулась, то увидела как в его глазах сталь превращается в черноту, вновь заливая радужку. — Гарри и Рон тогда так возмущались, — фыркнула она и прикусила губу, расстраиваясь в который раз этот вечер. Ему не нужно было применять легилименцию, он и так все чувствовал. В ее скованных движениях, пока она поправляла кардиган, в опущенных уголках губ — везде считывалась боль. — Что там с Уизелом, кстати? — спросил, заведомо зная, что сделает хуже. Конечно же Драко был прекрасно осведомлен, что там с рыжеволосым нищебродом. Тот устроился как у Мерлина за пазухой — играл в сборной “Уинбурнских Ос”. Вопрос как его туда взяли все еще оставался открытым. По крайней мере, для Малфоя точно. Уизли всегда был неповоротлив на метле, а уж в качестве вратаря… Поэтому, вторым открытым вопросом было, как этот придурок до сих пор не свернул себе шею. — Мы почти не общаемся, честно говоря, — пробормотала Грейнжер, даже не подозревающая, что своим мрачным голосом раздирала душу Драко на части. — После войны он хотел что-то построить. Ну, в смысле из нас. Наших с ним отношений, которых, по сути, не было, — она вздохнула, ей тяжело давалась эта тирада. — Но, знаешь, я ведь никогда не видела в нем больше, чем друга. Знаю, Грейнджер, знаю. — И для него мой отказ стал предательством. Возможно, ты читал в Пророке, что он сейчас вратарь Уимбурнских Ос, его туда пригласили в середине лета. Сейчас у них сборы в Болгарии. — Откуда ты знаешь? — Гарри и Джинни передают новости о нем. Наверное, по привычке, — Гермиона вдруг повернулась к нему. Землю выбили из-под ног. Это было хуже Круциатуса. Знать, что она абсолютно ничего не помнит. — Так у вас вообще ничего не было? — он пытался сделать голос максимально безразличным. И ему это удалось. Как и всегда. — Нет, конечно. А что? Повезло. Рыжему просто повезло. В противном случае, я бы просто вырвал ему кадык и намотал кишки вдоль деревьев Запретного леса, как напоминание, что к ней никто никогда не сможет прикоснуться. Никто. Кроме меня. — Когда он на тебя смотрел, я думал, что его глаза вывалятся из орбит. Это сложно было не заметить. Поттер точно также смотрел на Уизлетту. Она даже не возмущалась его коверканью фамилий. Это было удивительно. Полтора года назад он бы получил увесистым томиком по затылку за подобные высказывания. — Было глупым с моей стороны не замечать этого. Конечно, еще бы она заметила. Зато он все видел. И готов был уничтожить за один только такой взгляд на нее. — Теперь ты можешь радоваться. Все еще не замужем, впереди прекрасная карьера и ноль рыжеволосых Уизликов. Гермиона пыталась сдержать улыбку — не получилось. Тихо хихикнула. Вероятно, данный факт действительно радовал ее. А его радовало то, что она выбрала себя, а не кинулась в объятья Уизли. Драко задумался, смогла бы она также легко отказаться от него? Тогда, полтора года назад? Что-то ему подсказывало - нет. — Зато я помню, что ты перестал называть меня грязнокровкой уже на третьей паре Слизнорта, но… не помню почему, — Грейнджер помотала головой, стараясь воскресить воспоминания. Это не поможет тебе, глупышка. Я уничтожил все, что связано со мной в твоей голове. — Потому что ты помогла мне с зельем. Грейнджер прищурилась, внимательно рассматривая его. — Почему-то мне кажется, что была другая причина, но, хоть убей не помню, — против воли он замер, забыв про то, что надо прятать глаза, которые наливались чернотой. Ему не хотелось пугать ее... Снова. Ее грудная клетка поднимается так, словно она пробежала целый кросс. — Мне казалось, что причина была именно в этом, — давит Драко, жалея, что начал этот разговор. Она жмурится и прижимает кончики пальцев к вискам. — Странно, ведь хотя бы один из нас должен помнить, — шепот. Их разделяет от силы сантиметров двадцать. Драко пытается сделать вдох, но не может. — Но, знаешь, я уверена, что это как-то связано с цветами моли.Хогвартс
Сентябрь 1996 года
... Драко полагал, что виноват был все-таки Слизнорт, ведь он поставил в пару самых одаренных учеников со своего потока. Грейнджер мозолила ему глаза уже третью пару подряд, ерзая своей пятой точкой по стулу. Они должны были приготовить Зелье Взрыва. Малфой фыркнул, заметив как озабоченно Грейнджер взглянула на Финнигана. У того все лицо большую часть времени было в саже. А тут еще Зелье Взрыва. Ничего не предвещало беды, пока дед не начал гундеть: — Думаю, замечательно было бы сварить зелье в парах. В том числе, добыть ингредиенты. Вам понадобятся паучьи лапки и цветки моли. — Но, профессор, цветы моли цветут только по ночам в Запретном лесу. У нас…, — естественно, это был ее нудный голос. Драко поморщился, пытаясь поймать взгляд Блейза. Не получилось. — Мисс Грейнджер, не переживайте. Я дам разрешение каждому из учеников лично. Заходить глубоко в лес не потребуется, будьте уверены. Малфой готов был взвыть, когда гриффиндорская зубрила повернула к нему свою кудрявую голову. — Малфой, что мы будем делать? Действительно, блять, что. Терпеть грязнокровку на сдвоенных парах он был готов. А вот гулять ночью в лесу, ползая в поисках пауков и сраных цветков — сомневался. Его не волновали зелья, заклинания и чары. Его волновало только то, что в его доме уже которую неделю тусуется Темный Лорд. И получение метки - лишь вопрос времени. — Малфой? — Грейнджер позвала его еще раз, щелкая пальцами перед носом. Он раздраженно схватил ее за запястье, сжимая до побеления. Останется синяк, он был уверен. — Закрой рот, ради Мерлина, иначе я кину в тебя Петрификусом, — он не говорил, а шипел. — Отпусти ее, — грозный шепот Уизела с соседней парты. — Завались, — Драко распалился еще больше. Заставил себя сделать вдох, чтобы не лопнуть от прилива ярости. — Заткни своих ручных собачонок, Грейнджер. И, блять, не смотри так на меня! Раздался звонок и Малфой подорвался. — Сегодня в одиннадцать возле Главного выхода. Если опоздаешь, я не собираюсь тебя ждать... И правда, цветки моли. Неужели, он недостаточно хорошо обработал воспоминания? — У меня что-то разболелась голова, — пробормотала Гермиона, продолжая жмуриться. Драко знал, что если бы не это, она бы заметила. Заметила его затравленный взгляд, который в ту же секунду скрылся за маской безразличия. — Тогда выпей что-нибудь из своих отваров и отправляйся спать. У тебя есть еще пара часов до приезда шрамоголового.***
Хогвартс
20 октября 1998 года
Драко был уверен, что не спал. Однако, громкий голос Грейнджер забил по ушным перепонкам, оповещая, что он все-таки задремал, скрючившись на этом уродском диване. — Малфой, проснись! Малфой! — Черт, Грейнджер, понизь голос, ради Мерлина! Я сейчас оглохну. Тяжелей всего было открыть глаза и наблюдать как она в панике носится по дортуару, сметая все на своем пути. Он медленно сел, осознавая, как болит спина. Еще бы, спать в позе г… вот и получилось г. Он щелкнул суставами и покрутил головой. — К чему такая спешка? — спросил он, все еще не до конца проснувшись. Грейнджер, к его удивлению, выглядела достаточно бодро. Вечное гнездо были собраны в тугой пучок, галстук затянут так, что он сомневался, что она вообще могла сделать вдох. — Гарри… он уже здесь. — Так рано? — Малфой, время половина девятого, — огрызнулась она, — мы проспали. — И где же шатается шрамоголовый? Драко почувствовал как метка начинает ныть и, едва справился с всплеском агрессии. Сон в гостиной гриффиндорской старосты вымотал его сильней, чем он мог себе представить. Во всем был виноват диван, он уверен. — Я здесь, — голос, который нельзя было перепутать. Низкий, вечно-простывший от рейдов на оставшихся ПСов. — Доброе утро, Малфой. Не буду спрашивать, что ты здесь забыл. — Поттер, — приветствие вышло сухим. Герой Войны стоял, прислонившись к камину и разглядывал его, словно он был произведением искусства в картинной галереи. Было сложно признать, но Поттер явно возмужал, раздался в плечах. Волосы были коротко-подстрижены, лицо покрывала темная щетина. А в когда-то ярких зеленых глазах за стеклом очков плескалась бесконечная усталость. — Гарри, в общем, это не то, что ты подумал, — начала Грейнджер, густо краснея. — Зависит от того, о чем ты подумал. — фыркнул Драко. — Малфой! — ее голос уже не казался таким раздражающим. Основным источником агрессии теперь был шрамоголовый. Почувствовав волны антипатии, исходящие от двух парней, Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать. — Не надо, Грейнджер. Я сам, — Драко сразу закатал рукав водолазки, — я уверен, что ты написала ему более чем понятное письмо. Поэтому, сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты, Поттер, пробил по своим каналам — есть ли у кого-то нечто похожее? Гарри пару секунд смотрел на его предплечье, а затем подошел ближе. — Как давно? — Сразу как выпустили из Азкабана. У моих знакомых подобного нет. — Ты просишь о помощи? — Поттер, казалось, забавлялся сложившейся ситуацией. Сложил руки на груди, неотрывно пялясь на черную метку. — Именно. Я пытался обратиться в Министерство или Аврорат. Даже связывался с твоим личным, мать ее, секретарем. Но, как видишь, оказался тут. Драко был уверен, что Аврор не откажет в помощи. Ведь это святой Поттер — спасатель всех бедных и обездоленных. Бедным он не был...да и обездоленным, в принципе, тоже...Однако? — Это доставляет тебе какие-то неудобства помимо боли? — Естественно, доставляет, блять. Мне снятся кошмары каждую ночь и в голове его голос. Когда Тьма накрывает, я вообще не могу себя сдерживать. И с каждым днем это все тяжелей контролировать! В комнате повисло молчание. Поттер думал. Драко знал, что он согласится. Грейнджер снова открыла рот, но после коротких раздумий, закрыла, смешно наморщив нос. Малфой практически умилился, но взял себя в руки. — Ты действительно думаешь, что он может вернуться? — Поттер, ты вроде не похож на идиота. Как можно расценивать это по-другому? Дождавшись легкого кивка, Драко глубоко вдохнул. — Хорошо. Я узнаю, что это может быть и был ли кто-то с похожими симптомами. Насчет темной магии, которую в тебя посадили, — Гарри кинул встревоженный взгляд на Гермиону, — тоже пробью. Не знаю, что тут может помочь. — Думаю, моя смерть, — усмехнулся парень, отмечая про себя, что это не такой уж плохой вариант. — Малфой! — конечно же, Грейнджер, куда без тебя. Она стояла напряженная, как натянутая струна, которая вот-вот порвется. Он немного растрогался ее порыву. — Это шутка, просто шутка, расслабься. — Ты можешь лично писать мне, — сказал Гарри, неожиданно протягивая руку для рукопожатия, — о своем состоянии и его изменениях. Нужно держать все под контролем. Драко смотрел на протянутую ладонь секунд пятнадцать. Не удержался от короткого смешка и, подняв взгляд, увидел, что Поттер улыбнулся. Горечь поднялась вверх, затопив рот Драко густой горькой слюной. Я еблан. Он все помнит. Он точно все знал. Мальчик-который-выжил улыбался, зная, что сделал Малфой полтора года назад. Это читалось в его глазах, в том, как он стоял, в каждом движении. Гребаный Поттер знал. Знал о нас. Драко сжал зубы и пожал руку. — Спасибо, Поттер. — Пока что, не за что, Малфой.