Please, let me take you
Out of the darkness and into the light
Хогвартс
23 октября 1998 года
За окном постепенно светало. Белые стены Лазарета окрасились в персиковые цвета. Послышался шорох из комнаты отдыха мадам Помфри. Судя по всему, она уже проснулась и начала утренние сборы. Драко прикрыл глаза, почувствовав запах травяной настойки. У меня в запасе еще десять минут перед утренним обходом. Гермиона вытянулась на кровати солдатиком и что-то пробормотала во сне. Одеяло сползло ниже, открывая обзор на белую ночнушку. Драко провел ладонью по волосам. У него сжалось сердце. Сейчас она была такой… Беззащитной. Хотелось прижать ее к себе, заверить, что он будет рядом. Всегда. Он понял, что давно забыл как это — видеть ее спящей. В его голове метался ее безумный вопрос, заданный в ночи. Вопрос, на который он не хотел отвечать. Он привык к боли. И без проблем забрал бы переживания бесстрашной Гермионы Грейнджер, рассказал бы всю правду, высек на сердце клятву, которую давал ей. Но не мог. Нельзя. Драко позволил себе еще раз коснулся щеки сопящей Грейнджер. Ее кожа все еще была бледной, но на щеках зарождался едва заметный румянец. Появилась непрошенная дрожь во всем теле. Метка неприятно заныла. Широко зевнув, Драко медленно поднялся со стула, который тут же исчез и приземлился на серый пол обычным пишущим пером. Трансфигурация была его коньком. Определенно. Таким же, как и умение влипать в неприятности. Я бы побыл с тобой еще, Грейнджер, клянусь. Но у меня больше нет сил терпеть. Он взглянул темнеющими глазами на оголенную шею когда-то любимой девушки, чувствуя, как Тьма концентрируется на кончиках пальцев. Сжал ладони, оставляя на коже рубцовые следы-полумесяцы. Так нужно, пойми. Мадам Помфри зашла в больничный зал в тот самый момент, когда входная дверь мягко закрылась, оповещая об уходе незваного посетителя. Еще несколько секунд женщина пыталась понять причину шума, замерев на пару секунд. Быстро списав все на сквозняк, она пошла проверять состояние пациентов с помощью Диагностического заклинания.***
Драко бежал по коридорам Хогвартса, не боясь столкнуться с Филчем или с кем-то из преподавателей. Предплечье горело огнем — у него совсем вылетело из головы нанесение мази со всей этой чертовщиной. Тьма вырывалась, оставляя на стенах замка чернильные следы. Хоть бы успеть. Пока он спускался в Подземелья, умудрился споткнуться трижды. И каждый раз у него ломило абсолютно все кости в теле. Опасаясь выброса стихийной магии, Драко на мгновение застыл перед входом в гостиную. Попытался совладать с дыханием. А затем бегом добрался до их общей с Тео комнаты, захлопнув дверь и упираясь в нее спиной. Дверная ручка неприятно впилась в поясницу, раздирая кожу. Он молился всем существующим Богам, чтобы этого не произошло. Однако…везде существовало это проклятое слово "но". Первая вспышка была неожиданной. Сперва содрогнулся темно-зеленый платяной шкаф, из открывшихся ящиков посыпалась одежда. Малфой взмахнул правой рукой, чувствуя как смоляные разводы касаются пола. Письменный стол возле кровати Тео перевернулся. Пергаменты с домашним заданием, летящие на пол, загорелись. Драко зарычал, не в состоянии справиться с болью и сложился пополам. Ноги подкосились, и он рухнул на колени. Оранжевым пламенем вспыхнул балдахин на его кровати, огонь быстро перекинулся на шторы, а после и на рабочее место. Он не мог остановить происходящее. Тьма уже давно требовала выхода. Словно в записи он слышит собственный дикий крик. Зеркало возле выхода покрывается трещинами, а оконная рама вылетает вместе со стеклом. Темная магия пронизывает все помещение уродливыми полосами. Местами догорают языки пламени. Это длится, около трех минут, и заканчивается. Также резко, как и началось. Он не смог удержать себя и завалился на бок, прижимая ноги к животу. Мышцы сводило судорогой, а череп готов был расколоться. Тьма хохотала внутри, получив то, о чем так давно мечтала. Выброс. Малфой порывисто глотает воздух, легкие жжет. Мысли не стыкуются, разум полностью отключился от происходящего. Перед глазами все плывет. Размытое помещение не дает возможности сконцентрироваться. Во все конечности будто воткнули иголки. — Твою мать, — в проеме ванной стоит Тео, замотанный ниже пояса в полотенце. Ему хватает одного взгляда. — Аква Эрукто! Вода заливает всю комнату, туша остатки возгораний. Ледяной октябрьский ветер завывает тоской в разбитое окно. Нотт морщится, делая пару шагов босыми ногами по воде в сторону друга. — Сейчас как? — Вроде закончилось, — Малфой едва шевелит губами. Тео матерится, садясь на корточки рядом. Обхватывает друга за талию и осторожно поднимает. — Ты сможешь идти? — Куда? — спазм стягивает горло. В следующую секунду его тошнит прямо на ступни Нотта. Тот морщится. — Блять. Ты не мог потерпеть? — Тео стоит по лодыжки в луже, покрытый блевотиной друга. Одной рукой он пытается удержать Малфоя на ногах, а другой свое полотенце, висящее на бедрах. Когда в комнату с грохотом открывается, Нотт едва не теряет равновесие, роняя палочку на залитый пол. Драко тянет его вниз, вслед за собой. — Что за?... — Блейз в полном шоке разглядывает спальню. Из-за его плеча выглядывает Дафна Гринграсс, которая тут же закрывает рот ладонью. Это все похоже на бесконечный кошмар. — В комнате у девочек кто-нибудь есть? — быстро спрашивает Тео. Дафна отрицательно качает головой, кусая губы. Забини не может пошевелиться. — Ну что ты, мать твою, встал? Помоги мне его отвести, пока никто не увидел его в таком состоянии! Блейз! Слизеринский староста приходит в себя и резким движением пересекает комнату, хлюпая черными дорогими кроссовками. Закидывает руку Драко на себя. В комнате стоит резкий запах гари и рвоты. По стенам размазаны черные пятна, от которых несет темной магией. Перепуганная Гринграсс накладывает на друзей Дезиллюминационное заклинание и бежит вперед, чтобы успеть отпереть свою комнату.***
Хогвартс
25 октября 1998 года
Драко приходит в себя, жадно хватая ртом воздух. В нос врезается аромат противно-цветочных духов Пэнси Паркинсон. Все конечности онемели, отчего у него не получается изменить положение собственного тела. За занавешенным изумрудным балдахином виднеются силуэты. Судя по всему, он находится в комнате девочек, в кровати Паркинсон. Несколько секунд Драко тратит на попытки понять, что именно произошло. Вместо этого, находит лишь сумбур, состоящий из паники. Чем пахнет его страх? Наверное, Тьмой. — Блейз, ты обязан мне все объяснить. Что за чертовщина? Он спит в моей комнате уже вторые сутки! — Даф, я не могу. Это не мой секрет, — Забини говорит тихо, но Драко все равно в состоянии расслышать их беседу. Кашляет, ощущая пустыню в горле. В рот словно нассали кошки. — Есть вода? — хрипит он, отдергивая полог правой рукой, которая наконец-то согласилась его послушаться. — Драко! Ляг немедленно! — Дафна подрывается первой, — ты был в отключке два дня! Он чувствует головокружение. Его знобит. Левое предплечье горит, заодно опаляя все внутренности. — Я уже устал прикрывать тебя, брат, — вздыхает Блейз, трансфигурируя из обычного горшка с фиалками стакан и наливая в него воду. Отлично, вода со вкусном удобрений из теплицы профессора Спраут. Забини выглядит осунувшимся. Судя по всему, все два дня друг провел, ожидая, когда Драко очнется. Дафна заметно нервничает, переводя взгляд со своего парня на Малфоя. Она без чар гламура, в обычной мешковатой футболке Блейза и спортивных штанах. светлые волосы собраны в хвост с петухами. Драко морщится, осушает стакан воды залпом и снова кашляет. — Два дня? — паника внутри нарастает от того, что он не может ничего вспомнить. — Когда это произошло? Я успел вернутся от Грейнджер? Я ведь… не причинил ей вреда? — О, великий Салазар, Малфой, — Забини потирает подбородок и еле сдерживает себя от того, чтобы треснуть ему по тупой голове. — С ней все в порядке, она с пятницы в порядке. А вот ты разгромил нашу комнату. В буквальном смысле, превратил в руины. Мы с Тео затрахались ее восстанавливать. А еще ты его обблевал. Пропустив абсолютно всё после фразы "с ней все в порядке", Драко отмахивается от Блейза как от назойливой мухи. — Мне нужно… — Тебе нужно еще немного поспать. Сейчас четыре вечера. Завтра утром я разбужу тебя, будь уверен, — на секунду Блейз замолкает, внимательно всматриваясь в серые глаза друга. — Я принесу тебе мазь, станет легче. Он еще что-то говорит, но Драко его не слушает. Все его мысли заполняет Гермиона Грейнджер. Он знает, что если бы не успел, то убил бы ее. Выпотрошил, оставив лишь телесную оболочку. Тьма съедала его. И теперь он был уверен, что это не остановить. Слабость снова забирает свое. Он сам не замечает, как погружается в сон.***
Было около двенадцати. Малфой в самом мрачном настроении брел по коридору вслед за Блейзом. Тот явно куда-то спешил и даже не догадывался, что лучший друг сел ему на хвост. От ощущения неправильности происходящего у него бил молоточек. Но, пока что, он успешно с ним справлялся. Чертова слабость! Собирая остатки сил в кучу, он прислонился к стене, чтобы отдышаться. Драко решил проследить за Забини после того, как проснулся уже в своей абсолютно пустой комнате от жуткой боли, сковывающей все телодвижения. Ему казалось, что он горит изнутри. Это явно был жар. Он подумал о том, что ему все же стоит принять хоть какие-нибудь зелья, поэтому пошел в гостиную Слизерина. Как раз в этот момент, за дорогой итальянской мантией, мелькнувшей в проходе, задвинулась потайная стена. Что ему оставалось делать, как не пойти следом, чтобы выяснить причину столь внезапного ухода после отбоя? Судя по всему, сегодня Блейз решил переночевать без Дафны в своих огромных покоях. Интересно, что после того, как Хогвартс был частично восстановлен, префекты школы получили не один общий дортуар, а два разных. Это было удобно. Особенно, если учитывать факультеты школьных старост в этом году. Увидев, как Блейз осторожно оглядывается по сторонам, Малфой решил просто идти следом. Поэтому, когда друг свернул к портрету Рыцаря Мечей, сердце Драко упало в пятки — он так и думал. Отлично, Блейзи. Пара звучных стуков и в мягком желтом свечении появилась она. Грейнджер выглядела бодрей, чем в последний раз, когда он ее видел. Ее горло скрывал ворот объемного вязаного свитера красного цвета. Брови нахмурены. В этот раз Гермиона собрала непослушные волосы в хвост, но выглядела все такой же по-милому растрепанной. У Драко свело низ живота. — Я тебя ждала с десяти вечера. Зелье готово, его хватит еще на две недели, — проговорила Гермиона едва слышно, протягивая Блейзу сумку. — Как он? — Он не приходил в себя, у него опять жар. Я пытался сбить температуру, но, судя по всему, метка дает о себе знать. — О, Мерлин. Я положила в сумку еще несколько отваров, это должно будет помочь и восполнить силы. — Герм…, — Забини замялся, закидывая сумку на плечо. Опустил взгляд, — я не знаю, как тебя отблагодарить. Я видел, что в комнате у него уже была мазь. Но во время вспышки он побил вообще всё в комнате… — Не нужно. Блейз, ты вчера так и не ответил на мой вопрос, — Грейнджер выглядела донельзя взволнованной. Ее пальцы судорожно сжимались и разжимались, в нижняя губы были искусаны. Драко сглотнул, пытаясь выровнять дыхание и не выдать себя. Кажется, он знал, какой вопрос девушка адресовала его другу вчера. — Послушай, я же сказал, что не понимаю, о чем ты вообще говоришь… — Блейз, ты знаешь, что вы с Гарри очень похожи? — сказала Гермиона, исподлобья изучая старосту Слизерина. В бледно-желтом свечении коридора, она казалась сильно похудевшей. Что, вероятно, не было заблуждением. Он своими глазами видел, что она не брала даже маковой росинки в рот. — Чего? — казалось, еще чуть-чуть и глаза Забини выпадут из орбит. Драко усмехнулся. Он знал, что он скажет. Наверняка. — Вы оба не умеете врать, — Гермиона позволила себе грустно улыбнуться. Что-то затрепетало в Драко, заполняя его грудную клетку теплом и заставляя на секунду забыть о зудящей боли в предплечье. Моя девочка. — Герм…, — у Блейза был виноватый тон, по которому Драко понял, что друг его не выдаст, — Кстати, ты писала Поттеру? — Нет. Я думаю, что Др…Малфой сам ему напишет. У этого самого Малфоя не просто заныли виски, у него заболел мозг. Замечательно, он предмет ночных обсуждений своей бывшей девушки, которой сам стер память. И своего лучшего друга, который об этом знает. — Ты не хочешь?... — Я не хочу с ним видеться, — Грейнджер поежилась, обнимая себя руками. — Тема закрыта. Спокойной ночи, Блейз. — Она скрылась в своей комнате с тяжелым вздохом. — Спокойной, — слова Забини ударились о хлопающий портрет. Он выглядел немного удивленным, пока прижимал к себе коричневую походную сумку правой рукой. Другой почесал затылок. — Какая интересная реакция. Драко стиснул зубы в бессильной злобе. Ему хотелось накричать на друга. За то, что он пришел за помощью к ней. За то, что Грейнджер зачем-то помогла. За то, что она всем делилась с Блейзом, а не с ним. Ты не имеешь права быть слушателем. Ты никто для нее. Очень давно. — Малфой? — голос друга взлетел от шока на пару октав, когда он увидел выступившего из темноты коридора Драко. — Ты что, мать твою, здесь забыл? — Тебя, что ещё, блять, — он огрызнулся, не позволяя Тьме, пульсирующей на кончиках пальцев вновь вырваться, — Просто пойдём обратно, Забини. Я устал.***
Хогвартс
26 октября 1998 года
Понедельник определенно не входил в топ лучших дней по версии Драко Малфоя. Первой парой у них стояли зелья, которые он не мог снова пропустить. Поэтому медлил перед кабинетом, надеясь, что успеет поймать Грейнджер. Ему было жизненно-необходимо с ней поговорить. Он не решил, что именно должен сказать, но знал, что если опять промолчит, то может окончательно потерять ее. Метка не болела после двух порций мази и трех баночек болеутоляющего от Гриффиндорской старосты. Ночью Блейз просто кинул в него сумкой, недовольно бурча себе под нос, какой Драко неблагодарный говнюк. В ответ Малфой послал его, а остаток ночи крутил в голове голос Гермионы, как давно забытую пластинку. Прозвенел звонок, но Грейнджер так и не появилась. Сердце Драко ныло, но он не позволил этому ощущению разрастись.***
Хогвартс
27 октября 1998 года
Драко стоял, подпирая стену возле Большого Зала утром вторника. Слабость все еще давала знать о себе, несмотря на то, что метка угомонилась. Руки тряслись каждый раз, когда он поднимал палочку или чашку с чаем. Его это бесило. — Почему она пропустила зелья, Блейз? И ее не было в Большом Зале? Весь день? — Драко сыпал вопросами, не в силах больше сдерживаться. Еще чуть-чуть и он рванет в чертов дортуар и заставит Грейнджер поговорить с ним силой. Черты Блейза исказились. Он поджал губы, явно не желая отвечать. — Я думаю… она избегает тебя. — Дерьмо, — прошептал Малфой, отталкиваясь от серой стены, чтобы двинуться в правое крыло, где у них должна была проходить трансфигурация. Забини дернулся за ним и вдруг остановился, замирая вполоборота. Драко почувствовал мурашки, бегущие по спине. Его Тьма почувствовала ее. Он не знал, как. Но был уверен, что… Проследил за взглядом Блейза. Действительно, Грейнджер перебежками добиралась до Большого Зала, нервно высматривая в толпе студентов кого-то. Кого же? Драко хмыкнул и дернул Забини за рукав мантии. — Не надо, она же… — Завались, Блейз. Слыша в след мат от лучшего друга, Малфой плавно загородил путь Гермионе, буквально вырастая из ниоткуда. Она судорожно вздохнула, поднимая свой бешеный взгляд на него. Шоколадные блюдца в обрамлении темных ресниц смотрят с испугом. — Не меня ищешь? Хватает ее за запястье, силясь остановить от очередного побега. — Думаю… — Грейнджер открыла рот, а затем резко прокрутилась под его рукой, игнорируя явно вывихнутую лопатку и ринулась в сторону. Драко ошарашен всего на мгновение. Собственная брань стоит у него в ушах, когда Грейнджер бежит в сторону лестниц. Она буквально расталкивает студентов, отталкиваясь от них. Драко дико злится, и одновременно, веселится. Грейнджер явно не понимала кто он и что может. Ну, на самом деле. Он позволил ей забежать в пустынный коридор третьего этажа. — Это совсем не вежливо — убегать от беседы, — мягко произносит он, уже стоя за спиной запыхавшейся Грейнджер. Ее трясет крупной дрожью. Он видит, как она прижимает руки к себе, готовясь обороняться. Тьма внутри него ласково мурчит. — Как ты?... Ты сумасшедший! — Грейнджер, почему ты избегаешь меня? — Драко делает два шага вперед, желая дотронуться до ее ладони, чтобы успокоить. Но она не отвечает и явно ждет, когда он подойдет ближе. В следующую секунду Малфой корчится от пинка, который попадает ему чуть выше колена. Пока он кряхтит, Гермиона разворачивается и снова бежит. — Это я сумасшедший? Блять, Грейнджер, это ты ебанутая! — Малфой разгибается, потирая колено и сплевывает на пол. Что за черт? У нее совсем крыша отъехала что ли?***
Хогвартс
28 октября 1998 года
— Да отстань ты уже от нее, Мерлина ради! — бросает Тео, разливая ядреный огневиски по стаканам. Тот блестит оранжевой пленкой и горчит как в первый раз. Незапланированный вечер среды, друзья проводят в восстановленной комнате мальчиков. Драко лежит на своей кровати, уставившись в потолок. Он готов поклясться, что Грейнджер реально скрывается от него по всему Хогвартсу. На трансфигурацию во вторник она так и не явилась, сдвоенные зелья тоже пропустила. В Большом зале вообще не появляется. А все почему? — Ты ее достал, разве непонятно? Ты стер ей память, она ловит эти обрывки воспоминаний и у нее триггер от тебя. — У нее не может быть триггера от меня, — злится Драко, кидая на Забини яростный взгляд. Тьма окутывает радужки пеленой. — Зато у меня триггер теперь на твою кислую мину и, пожалуй, рвоту, — бросает Тео и это заметно разряжает обстановку. Первые три подхода друзья даже не морщатся. Когда Блейз растягивается на кровати рядом с Малфоем, тот матерится, сдвигаясь левее. А затем у него вырывается хриплый, придушенный смешок. — Я даже не представляю как мне теперь разбираться в этом говне, если честно. Тео крепко жмурится, выпивая очередную порцию огневиски и проводит руками по лицу. — Что, насчет Поттера? Напиши ему письмо. Ты же обещал держать его в курсе. У тебя какая-то нездоровая херня. — Да, напишу, завтра с утра. — Драко, ты же знаешь, мы всегда тебя подстрахуем. Но, если бы ты знал, как тяжело мне врать Грейнджер, смотря в глаза, — Блейз щурится, а затем качает головой. — Теперь она избегает не только тебя, но и меня. — Как хорошо, что у меня ничего не поменялось. Ко мне она даже не подходит, — хохочет Тео. — Кстати, Пэнс возвращается завтра! С этими словами шатающийся Нотт идет в сторону кровати и, не удержав равновесие, заваливается сверху на Блейза, попутно ударяя тыльной стороной ладони по лицу Малфоя. Забини истерично орет. И на какие-то несчастные, обрывистые доли секунды, Драко чувствует себя нормальным.***
Декабрь 1996 года
...Гермиона сидела на кровати в Выручай-комнате и следила за каждым его движением. А ему казалось, что он вовсе перестал дышать. — Грейнджер, если ты сейчас же не уйдешь, то я не ручаюсь за себя. — А что случится? Он повернулся к ней, сталкиваясь с пронзительными карими глазами. — Моя потребность в тебе слишком велика сейчас. И если ты хочешь все это закончить, то лучше это сделать прямо сейчас. Драко был уверен, что она уйдет. Эти непонятки длились у них уже больше двух месяцев и он еле удерживал себя в руках, чтобы не наброситься на нее, каждый раз, когда они сталкивались в коридорах Хогвартса. Ему было странно понимать себя. Ему никогда не позволяли решать, кем быть, что ему может нравиться или не нравиться, чего он хочет. Но теперь он знал. Узнал в тот момент, когда она пришла сама. Сама назначила встречу. Он знал, что последствия будут нещадными, что это разобьет его на части. Но это его выбор. Он хочет этого. Хочет Грейнджер. Она должна быть его наградой. Когда она дрожащими пальцами схватилась за пуговицы своей белой рубашки, у Драко перехватило дыхание. Он не спускал с нее глаз. Смотрел, не мигая. — Проклятье, Грейнджер. Ты так прекрасна...***
Его разбудил собственный стон. Он лежал на спине, слыша в ушах стук собственного сердца и пытаясь понять почему это настолько нежное воспоминание превратилось в сон. Ведь на него никто не накладывал Обливиэйт. На лбу выступил пот. Драко потер виски, понимая, что не сможет уснуть, пока не остынет. И решил написать Поттеру письмо. Ведь что может остудить лучше, чем шрамоголовый?***
Около получаса после отправки письма, Драко просто бродит по Хогвартсу, бесцельно шатаясь по этажам. Усталость берет свое, но возвращаться в комнату не хочется. Поэтому, он направляется к Теплицам. Его радостно приветствует свежий ночной воздух. Он идет вдоль стеллажей, заставленных горшками и лопатками, сворачивает в сторону лаборатории. А затем слышит рваный вдох, смешанный со слезами. Лихорадочно озирается. Он вдруг остро чувствует, что она где-то здесь. Тьма ведет его, ведь она любит эту девушку. До жути. Страстно. Желая получить каждую капельку себе. Но точно не так сильно, как Драко. Спустя два поворота и семь скошенных стеллажей, он увидел. Грейнджер тихо всхлипывала, стоя над столом, на котором стоял одинокий цветок с черными, как его чертова душа, стеблями. Цветок моли. — Грейнджер? — Драко не узнает свой севший голос. Внутри все натянулось. Он сжимает зубы до такой степени, что ему кажется, что они сейчас развалятся. — М-м-малфой? — удивление явно отражается на ее лице. Эффект неожиданности дает знать о себе. — Как видишь, — шутовской поклон, когда он пытается скрыть вибрацию в собственном голосе. — Всё-таки поймал, да? — Гермиона приходит в себя и начинает вытирать слезы ладошками, размазывая остатки туши. Драко быстрым шагом приближается к ней и стирает своими пальцами мокрые дорожки на ее щеках. Осторожно. Нежно. Как раньше. Она вдыхает. — Поймал. Как мышку, — мурчит он. — Зачем ты стер мои воспоминания? — взгляд глаза в глаза. Ртуть готова расплавиться под шоколадом. Почти. — А если я скажу, что это неправда? — его пальцы тянутся к ее бедрам, сердце готово проломить к чертям грудную клетку. — Я тебе не верю. — Правдой является лишь то, во что ты веришь. Что, если я скажу, что хочу создать новые воспоминания. С тобой, — шепчет он, наклоняясь ниже. Ее цитрусовый аромат повсюду, обволакивает его, заставляя свихнуться. Он готов дышать только ей, выкачать весь кислород из легких. Только бы она осталась. — А если я скажу, что у меня уж точно нет таких намерений в отношении тебя? — Гермиона прикусывает губу. Трепет внутри него усиливается. Он буквально чувствует как она робеет. Но не убегает. Пока что. — Тогда я скажу, что ты лгунья. — Как и ты, — его рука скользит по ее тонкой мантии, наброшенной на плечи не по погоде. — Вот и выяснили, — бурчит он, а затем мягко касается ее губ своими. Гермиона сжимает губы лишь на мгновение, сомневаясь, а затем позволяет его языку захватить свой рот. Цепляется за его теплое пальто и мнет ткань. Драко убирает руку с ее бедра и притягивает к себе резким движением. Наклоняет голову набок, углубляя поцелуй. Он ломается. В эту самую секунду. Не хочет больше лгать, он открыт. Возьми, Грейнджер. Забери мое сердце, растопчи меня. Я готов упасть к твоим ногам. Только не уходи, не сейчас. Когда она осторожно отстраняется, упираясь в его грудь ладонями, его легкие горят. Да, что там легкие. Он сам превращается в пепел. Сканирует ее взглядом и душит все то, что кричит ему "нельзя". Он устал. Устал бороться сам с собой. Гермиона, кажется, забыла как дышать, следя за ним, словно загнанный зверек. Драко не может больше терпеть. Хватает ее за талию, приподнимает и усаживает так, чтобы ее колени оказались по обе стороны от его бедер. Застывает, молча спрашивая разрешения. И получает в ответ невесомое тепло ее ладоней на своих плечах. Целуя ее снова, он не может удержаться от полу-стона, вжимаясь в нее, желая получить то, чего ему так не хватало. Все это гребаное время. Она обвивает его шею холодными от волнения руками, притягивая к себе, зарываясь тонкими пальцами в его волосы. Как он мог обходиться без этого? Как? — Если тебе что-то не понравится, просто скажи. Скажи мне и я остановлюсь, — шепчет он в перерывах между поцелуями. Она кивает, ища в темноте его губы. Целуя, прикасаясь, выгибаясь. К нему. И тогда Драко может произнести в своих мыслях только одну чертову фразу. "Наконец-то".