I was meant for you, and you for me
29 октября 1998 года
Гермиона старалась не паниковать - получалось крайне паршиво. Слишком много травмирующих событий, невероятное количество рун и продолжающиеся кошмары. От бессонницы под глазами залегли глубокие темно-синие круги, она вновь скинула несколько килограмм, поэтому все вещи болтались на ней мешком из под картошки. Вечером после библиотеки, распрощавшись с Дафной и Пэнси, Гермиона пошла не в дортуар как планировала, а в гостиную Гриффиндора. — Ого, кто пришел! — Симус насмешливо оглядел старосту, вошедшую внутрь. Он явно был одним из тех, кому дико не нравился факт общения Грейнджер со слизеринцами. Гермиона ощутила кожей неприязнь, исходящую от каждого присутствующего в комнате. Почему я не заметила этого раньше? Все же было не так плохо? Возможно, звоночки были раньше. Когда от нее отодвигались во время ланча и не поддерживали разговор. Или, когда никто из факультета, кроме Джинни не пришел навестить ее в Больничном крыле. Враждебные взгляды, осторожные усмешки. Гермиона никогда прежде не сталкивалась с таким негативом в гостиной собственного факультета. Крепко сжав руки в кулаки, она выдохнула: — Всем привет! Тишина. Конечно же, тишина. Раздалось покашливание в углу комнаты. Там, завернувшись в плед, сидела Джинни Уизли. У нее в пальцах было зажато письмо, а голубые глаза внимательно изучали Гермиону. — Привет, — Джинни поднялась, едва не запутавшись в пледе. Она выглядела взволнованной, все еще не выпуская пергамент из цепких пальцев. Справившись с неловкостью, Гермиона подошла к ней. — У тебя будет немного времени поговорить со мной? — Конечно, давай. Думаю, в комнате девочек тебе будет комфортней. Это было... понимание. Джинни наверняка была в курсе того, какие разговоры рождались в этом помещении, поэтому поспешила увести подругу прочь. Едва они начали подниматься по лестнице, как ребята в гостиной зашептались, склоняя друг к другу головы. — Не обращай на них внимания, — бросила Джинни, — сейчас ходит много сплетен. По поводу тебя и Малфоя… — Что? — Кто-то видел, как он приходил к тебе в Больничное крыло ночью. А потом он пропустил учебный день, — подруга открыла дверь в пустующую спальню. — Но… никто не знал, что я там… — Мерлин, Гермиона, очнись! Это Хогвартс, тут сплетни разлетятся быстрее, чем ты закончишь предложение, — с этими словами Джинни наложила на комнату заглушающее заклинание. — Это лишь предосторожность. Я ведь не знаю, о чем ты пришла со мной поговорить. Подруга запрыгнула на свою кровать, отложив письмо на тумбочку. Свитер, связанный миссис Уизли стал Джинни большим, штаны, которые до этого плотно обтягивали ноги, висели. Ее веснушки выглядели заметно побледневшими, она осунулась и… Гермиона поймала себя на мысли, что та выглядит едва ли лучше ее самой. Рыжие волосы были собраны в тугой хвост — показатель того, что голова не мылась, как минимум, неделю. Почему я ничего не замечала? Ответ на вопрос был простым. Потому что, Гермиона Джин Грейнджер была полностью увлечена только собственными проблемами и… Малфоем. Она потерла виски и подняла изнуренный взгляд на Джинни. — Я думаю, что сначала ты должна поделиться тем, что с тобой происходит. Я знаю, что пропала из твоей жизни, и не узнавала как ты, — вздохнула, — я плохой друг, Джинни, правда. — На самом деле, — младшая Уизли сцепила пальцы в замок и на секунду зажмурилась, — тебе лучше начать первой. У меня не самые хорошие новости. — Если ты настаиваешь… у меня не лучше. Только пообещай, что наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты. — Что за глупости, Герм? — Джинни заметила тяжелый взгляд подруги и поспешно кивнула. — Конечно. Обещаю. — Возможно, Гарри что-то рассказывал тебе… — Ничего, кроме того, что, кажется, Малфой проклят. И умудрился проклясть заодно и тебя. Гермиона в миллионный раз подумала о том, какой Гарри Поттер хороший друг. И, хороший Аврор. — В общем. Давай, по порядку. В тот же день, когда Малфой вернулся в Хогвартс, он пришел ко мне. Пришел попросить помощи, — заметив, как рот Джинни приоткрылся в изумлении, Грейнджер спешно продолжила, — я была далеко не первой, к кому он обращался. — Ты хочешь сказать… — Да, он пытался обратиться к Гарри, но ты же знаешь его расписание… Предполагаю, что если бы Гарри знал, что Малфой просит об аудиенции, то выделил бы ему время. Однако, охрана… — Да, к нему сейчас сложно прорваться, все его письма вскрываются в Министерской совятне, — пробормотала Уизли и кинула взгляд на письмо, валяющееся на тумбочке. Гермиона мысленно сделала себе пометку, расспросить об этом больше. — В общем, Малфой пришел ко мне за помощью. Если коротко, Воландеморт использовал на нем темную руническую магию. Его метка не исчезла с предплечья. Мерлин, если бы ты видела, что было с его меткой, когда он показал… — Руны? Поэтому ты таскаешься в библиотеку с Гринграсс? Гермиона кивнула. — Дафна хорошо знает руны. Также, как и Пэнси. — Пэнси? — Джинни от шока наклонилась назад, изумленно осматривая подругу на предмет психических заболеваний. — Вы теперь общаетесь с Паркинсон? — У нас нечто вроде перемирия, — отмахнулась Грейнджер. — В общем, на Малфое проклятие. — Она целенаправленно умолчала о том, что Драко считает себя очередным крестражем. — И вы пытаетесь его снять? — Ищем способы. Пока что, безуспешно. — Допустим. Но ты и Малфой… ты бы видела, какие взгляды он кидает на тебя. И почему ты оказалась в Больничном крыле? Ты как-то связана с этим гаденышем, помимо оказания помощи? — Тут все сложней, — Гермиона покачала головой, позволяя кудряшкам рассыпаться по плечам. — С того момента, как он вернулся в Хогвартс, у меня на постоянной основе начала болеть голова. И начали сниться странные сны. Хотя, они были и до этого. Правда, размытыми образами. Плюс его поведение… В день, когда я потеряла сознание в Хогсмиде, до меня начало доходить… Гарри знал. Он не говорит мне об этом открыто. Но я в курсе, что он все знал. — О чем? — О том, что Малфой стер мне память. Все воспоминания о себе. Джинни замерла. Она явно сомневалась в словах подруги. Вздернула подбородок, провела вспотевшей ладошкой по покрывалу на кровати. — Мерлин, он применил Обливиэйт? — Да, он применил Обливиэйт. Но, теория, прописанная во всех учебниках, гласит: если человек не хочет стирать память, то заклинание может дать немыслимый эффект. В моем случае, кратковременные потери сознания и сны-воспоминания. — Зачем? Зачем он это сделал? Для чего? Ты пыталась с ним поговорить? — И не один раз, — кивнула Гермиона. Желудок взвыл от волнения. — И с ним, и с Гарри, и с Блейзом. Даже с Ноттом. Они все знают, я вижу по их глазам. Знают, но молчат. Когда я была в Лазарете, ночью ко мне приходил Малфой. И он… извинялся. Тогда я поняла, что мои догадки верны. Грейнджер знала, каким будет следующий вопрос. На щеках выступил румянец. — Что он хотел скрыть от тебя? Обманывать смысла не было. Ведь все и так было очевидным. — Судя по моим воспоминаниям, мы были в отношениях на шестом курсе. Я не могу полностью доверять своему сознанию… но все похоже именно на это. У Джинни была последняя степень шокового состояния. Она подскочила и начала мерить комнату шагами. Схватилась за голову, приводя свои рыжие волосы в хаос. — Ну, конечно! Мерлин, Гарри же намекал на это! Он говорил, чтобы я присмотрелась, Я даже к Забини подъехала с вопросом. И… вот черт! Неужели Гарри знал все это и не рассказал мне?! — Я предполагаю, что мы с Малфоем не знали о его осведомленности. По крайней мере, Гарри не давал повода думать иначе. Поэтому и не говорил никому. — Отлично, то есть, ты думаешь, что у вас были отношения на шестом курсе, а потом он стер тебе воспоминания? — младшей Уизли явно было сложно принять то, что у Грейнджер могло что-то быть с Малфоем, судя по тому, как она продолжала наматывать круги по комнате. Еще бы! Ведь сразу после шестого курса Гермиона и Рон сблизились. И Джинни была одной из тех, кто всем сердцем болел за пару брата и лучшей подруги. — Да. Именно так я и думаю. Мне кажется, был какой-то катализатор к принятию такого решения. Остатки воспоминаний не возвращаются и я не могу собрать картину воедино. Никак не получается, — Гермиона спрятала лицо в ладонях и вздохнула. Внутренности затопила боль, как случалось при любом упоминании Малфоя. — Катализатор? Мерлин! Он же должен был стать Пожирателем Смерти! И знал, что ты не примешь его… — Скорей, наоборот, — задумчиво проговорила Гермиона, — он знал, что я приму его любым. Джинни фыркнула, недоверчиво косясь на подругу. В следующее мгновение она приоткрыла рот и часто-часто заморгала. — Неужели? Неужели настолько сильно? Ты была влюблена настолько сильно? — Боюсь, что я до сих пор… — Ох, Герм… Повисла недолгая тишина. Каждая из них думала о своем. — Да, я знаю. Все очень плохо, — Гермиона скинула белые кеды и забралась на кровать с ногами. Прижала колени к груди. — Что у тебя? Ты неважно себя чувствуешь? — Я не знаю, с чего начать… Гарри отдалился от меня еще до того, как это все произошло с тобой. Я не знаю из-за чего. Пыталась понять, поговорить. Но ответ был лишь один — работа. — Джинни наконец-то опустилась обратно на кровать и схватила злосчастное письмо. — Он отлавливал оставшихся Пожирателей и словно спятил. Я прекрасно знаю, как все это сложно и… — Проблема не только в этом, верно? — Именно. Он просил не слать письма через Министерство в личном разговоре. Как я поняла, всю почту штудируют. Ищут того, кто шпионит. — Шпионит? — болезненный спазм в затылке. Гермиона глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. — Да. Гарри говорит, что… Мерлин. Теперь мне все стало понятно! — Джинни подняла ясные небесные глаза на подругу. — Я поняла! Гарри говорил, что это как-то связано с Малфоем, но я не понимала до конца. Ты в курсе, что Люциус Малфой был в Британии два дня назад? — Что?! У него запрет… и Драко не говорил… — Я думаю, что он и сам не в курсе о передвижениях своего отца. Прочти, — Уизли протянула Гермионе пергамент. Честно говоря, ей не хотелось его открывать. Потому что это как бесконечный ящик Пандоры. За одним тянется другое. Знакомые неровные закорючки Гарри Поттера расплывались перед глазами. Его почерк ни капли не изменился.Здравствуй, моя любимая Джинни.
Я просил тебя не передавать письма через Министерство. Я знаю, что ты переживаешь и поэтому пытаешься достучаться. Поверь мне, я пишу тебе каждую свободную минуту. Если не выхожу на связь, значит я на задании. Прошу, сразу после прочтения сожги письмо. Как и следовало ожидать, после твоего прошлого письма Кингсли вызвал меня на ковер и задал пару вопросов. Я не должен распространяться и объяснить нормально тоже не могу. Однако, верю, что ты поймешь о чем я. Позавчера в Министерстве был Люциус Малфой, у нас состоялся крайне неприятный разговор о Драко. Не знаю, рассказывала ли тебе Гермиона суть, но склонен полагать, что дела крайне плохи. В Министерстве завелся шпион, сливающий информацию какому-то Влиятельному Пожирателю. Ты можешь не верить, но Люциус пришел заложить его. И, представляешь что? Он не смог назвать имя. Я понимаю, что скорей всего тут вмешался Непреложный Обет. Доказать пока не могу. То же самое, касательно младшего Малфоя. Он писал мне, после того, как его настиг его… "приступ". Кажется, что-то надвигается. Снова. Я чувствую это каждой частичкой себя, Джин. Прошу тебя, не пиши без крайней необходимости. Как смогу, навещу тебя.Люблю.
Твой Гарри.
Гермиона скомкала письмо и, вытащив палочку, коротко прошептала: — Инсендио! — Что ты…?! — Ты и так достаточно долго хранила письмо, Джинни. Таскала его с собой по всему Хогвартсу, хотя Гарри просил сжечь после прочтения. Ты совсем с ума сошла?! Уизли выглядела максимально растерянной. — Но, я ведь за него переживала… — Ты понимаешь, что у него могут быть из-за этого проблемы? — Герм… Грейнджер поднялась с кровати, откидывая тяжелую копну волос назад. Покачала головой. Подошла к Джинни и взяла ее за холодные, мокрые ладони. — Давай просто постараемся вернуть все как было. Мы обе будем в порядке, обещаю.***
Едва дойдя до дортуара, Гермиона упала на диван. Голова раскалывалась, но не как перед приступом. Она болела из-за отсутствия сна. Желудок взвыл от голодных спазмов. Грейнджер отмахнулась от потребностей организма, как от надоедливой мошки. Джинни сказала, что ей нужно все обдумать. Обдумать и, возможно, как-то помочь. Только вот как помочь больной голове? Гермиона стянула с себя мантию и перевернулась на другой бок как раз в тот момент, когда в окно постучалась сова. Она ждала, нет вы не поняли. Она действительно ждала увидеть черного филина. Но там была всего-навсего серая неясыть. — Кто это? Староста открыла окно, позволяя птице сделать круг по комнате и усесться на подоконник. К лапке был привязан клочок скомканной бумаги. Гермиона, у нас вечеринка в 21:00. Приходи в дортуар Блейза. И приводи с собой друзей. С надеждой на твое прибытие, Даф и Пэнси. P.S. Твой шанс увидеть пьяного Малфоя. Гермиона ахнула и бросила бумажку на пол, рассерженно топнув ногой от поскриптума. А затем практически вытолкнула сову в открытое окно, перед тем как его захлопнуть. Устраивать вечеринку в разгар подобных событий было глупо и безрассудно. Но пропустить тоже казалось неверным шагом. Она злилась, ее раздражало всяческое упоминание Малфоя в контексте их своеобразных взаимоотношений, от которых, оказалось, весь замок стоит на ушах. Однако, ей действительно хотелось пойти. Безумно, до покалывания в кончиках пальцев. И, по правде говоря, хотелось увидеть его. Сделав круг по гостиной, Гермиона вызвала патронуса, чтобы передать послание Джинни. Мало ли, может ей тоже захочется пойти. Маловероятно, конечно. Но вдруг… Когда выдра, скользнув белым свечением, исчезла, девушка направилась в ванную — замазывать круги под глазами и наводить чары гламура, чтобы скрыть изможденный вид.***
Едва зайдя в дортуар Блейза, Гермиона оглянулась, наверняка зная, кого ищет. Джинни, следовавшая следом, недовольно пыхтела, обливаясь потом. — Мне кажется это все не совсем хорошей затеей. — Ну, Джииин, ты же тусовщица. Ты должна любить подобные мероприятия. Я думаю, что ты вполне сможешь заинтересовать себя и немного отвлечься, — Грейнджер еще раз осмотрелась, высматривая светловолосую макушку, которой, как назло, нигде не было. — Говоришь, как слизеринка, — буркнула Уизли, но продолжила идти за подругой. — Ты вообще видела взгляд Паркинсон? Она оценивала нас! — Это же Пэнси, — Гермиона качнула головой в приветствии, увидя знакомую когтевранку-старосту. Та неуверенно улыбнулась, явно удивившись тому, что гриффиндорская староста присутствует на подобном мероприятии. — Теперь слухов будет еще больше, — сказала Джинни, пытаясь перекричать музыку. Гермиона поморщилась. Она знала, что придя сюда, создаст информационную повестку на следующую неделю, но… Ей было необходимо. Запястье обхватила чья-то рука и резко дернула на себя. Не успев затормозить, Грейнджер повалилась спиной на злостного нарушителя личного пространства. Вторая ладонь неизвестного легла на талию. По спине привычно пробежало стадо мурашек, потому что знакомый запах мяты и вишневых сигарет ударил в нос. — Герм, ты в поря…? — Джинни замерла, оглядывая того, кто стоял позади. И не то, чтобы выражение ее лица стало радостным от увиденного. — Да, Грейнджер. Ты в порядке? — низкий шепот щекочет шею. Мысли Гермионы плавно утекают в другое русло. Нашла. — В полном, — она высвобождается из его рук и поворачивается. — Кого-то ищешь? — поджатые губы, ни одного намека на улыбку. Он взволнован. И смотрит так, словно готов ее сожрать. Гермиона вздрагивает. — Тебя, — прямой взгляд глаза в глаза. Серая сталь плавится под магнетическим действием шоколада. — Забавно, — вдруг хмыкает Малфой и проводит ладонью по платиновым волосам. — Я увидел тебя сразу, как только ты вошла. — Да уж, иначе и не скажешь. Забавно - подходящее слово в данной ситуации, — она делает шаг вперед, практически упираясь носом в его грудь. Если он и удивился, то не показал виду. Лишь склонил голову, чтобы сквозь музыку расслышать то, что она хотела сказать. — Мы вроде договорились о перемирии. Я подумала, что хорошие знакомые могут задавать друг другу вопросы. Разве, нет? — Ого. Компрометирующие? — язвительная ухмылка коснулась его лица. — Естественно, — фыркнула Гермиона, наблюдая как он потянулся, чтобы коснуться ее упругого непослушного локона и убрать его за ухо. Что-то донельзя горячее наполнило ее до такой степени, что ей казалось, что она вот-вот взорвется. — Ну так задавай, Грейнджер, — Драко провел ладонью по ее щеке, вызывая румянец. Гермиона боялась подумать, что происходит с Джинни, которая все еще стояла у нее за спиной. — Просто признайся, что ты стер мне воспоминания, Малфой. Признай это, — она встала на носочки и мягко обняла его за шею. Он напряженно сглотнул, но не отвел взгляд. — Давай так, — выдохнул прямо в ухо, — ты согласишься пойти со мной на бал в честь Хэллоуина, а там я расскажу тебе правду. — Пойти в качестве кого? — спросила она, позволяя улыбке коснуться уголков губ. Тепло залило низ живота. — В качестве моей пары, конечно же. Грейнджер, ты вроде умная, зачем задаешь глупые вопросы? — Ты обещаешь? — Могу поклясться на пальчиках, — произносит он и резко обхватывает ее второй рукой, прижимая к себе. Гермиона еле удерживается на ногах от нахлынувших ощущений. — Хорошо, я согласна, — произносит она, удерживаясь за его плечи. — Сегодня потанцуешь со мной? — Боюсь, что вокруг нас и так слишком много слухов. — А ты боишься слухов, Грейнджер? — насмешливый взгляд. Его руки прижимают к себе все крепче, — Мерлин, Уизлетта сейчас сожжет меня взглядом. Гермиона наконец-то отвела взгляд и поняла, что практически все окружающие так или иначе пялились на них. — Неловко, — прошептала она. — Мы можем уйти, если ты только захочешь. — Хочу. — Разделимся? Она кивнула, наблюдая за тем, как Малфой растворяется в толпе. — Что это, черт возьми, было?! — Джинни зла, растеряна и смущена. — Вы едва не съели друг друга посреди толпы! Гермиона! — Послушай, мне надо идти… — К нему? Да? Очередной кивок. Уизли беспомощно разводит руками. — Мерлин, Гермиона, — подруга отступает, давая ей пройти. Оставляя Джинни в одиночестве, Грейнджер прорывается сквозь людей к выходу. Возле входа курят Пэнси и Дафна. — Ты уже уходишь? Так быстро? — Гринграсс приподнимает одну аккуратную бровь, деля затяжку по-женскому тонкой сигареты. — Я… — Да она за Драко идет. Он вышел только что, — хмыкает Паркинсон и тушит свою сигарету об каменную стену дортуара Блейза. В любой другой ситуации Грейнджер сделала бы замечание, но не сейчас, когда ее сердце готово выпрыгнуть из груди. — Вы?... — Он пригласил меня на Бал, — слишком быстро говорит Гермиона, чувствуя как снова заливается краской. — А ты? - слизеринки явно пребывают в глубоком состоянии шока. — Согласилась, — обреченно шепчет Грейнджер и спешно выходит прочь, избегая неудобного разговора.***
Он стоит на повороте. И только тогда, впервые за вечер, она может полностью рассмотреть его. Он весь в черном. Только светлые взлохмаченные волосы дают понять, что это не тень, а человек. — Как ты? — вырывается у Гермионы, когда она подходит ближе. Его запах словно заворачивает ее в кокон. Из которого она больше не сможет выбраться. Обволакивает нежно, добираясь до тонких струн ее души. — Терпимо. Благодаря тебе, — говорит Драко и настороженно смотрит на нее. — А ты? — Тоже терпимо. — Ты пыталась замазать синяки? — он касается кончиками пальцев области под глазами и мягко растирает, — тут осталось что-то белое… — Да. Я пыталась…и чары гламура... — Ты еще больше похудела, — замечает он, беря ее за подбородок. — Я, конечно, не рассчитывала на комплименты… — А я бы мог сделать их миллион, но не могу, потому что переживаю из-за твоего убитого состояния, — произносит он и застывает, понимая, что только что ляпнул. Отдергивает руку от ее лица и делает два шага назад. — Черт, я… — Я тоже за тебя переживаю. Не знаю, почему. — она, наоборот, неспешно подходит и касается ладонями его груди. — И хочу, чтобы ты рассказал. Меня душит это. Ты и я… — Грейнджер, — Драко глубоко вздыхает, а затем грубо притягивает ее к себе, — ты ведь умная, и обо всем можешь догадаться сама. — Тем не менее, мне нужен твой ответ. — Бал. Я расскажу на Балу. Обещаю. — Его дыхание щекочет макушку, а его пальцы двигаются от талии к ее ягодицам, вызывая закипание и взрыв в голове. Вдох. Трепет внутри усиливается. Прошлый поцелуй в Теплицах был простительным, но это? Она абсолютно не понимает, что они творят. Ладони Драко скользят ниже копчика и у нее перехватывает дыхание. Гермиона все еще пытается сопротивляться чувствам, которые топят ее. — Это нечестно. Ведь я уже ответила на твой вопрос положительно, — шепчет она, закрывая глаза и чувствуя его сбитое дыхание. По ее спине прокатывается новая волна дрожи, и возникает настойчивое желание свести ноги. — Грейнджер, это глупо. Ты же видишь, что это происходит не только с тобой. Это происходит с нами. — В следующее мгновение его руки с безошибочной точностью обхватывают ее щеки. Ее грудь наполняется воздухом так быстро, что она чудом заставила себя стоять ровно. — Твои слова не имеют смысла. — А может быть слова вообще не имеют смысла? — чересчур тепло спрашивает Драко. — Может быть, стоит доверять действиям? — Не могу. — момент разрушен. Он опускает руки вдоль тела и отстраняется. Растерянно моргает, но в секунду цепляет равнодушную маску на лицо. — Хорошо, давай я провожу тебя в дортуар. Ее сердце ухает вниз. Гермиона перекатывается с пятки на носок и опускает взгляд. Внутри борется нечто, чему она неподвластна. Несмотря на то, что память подвела ее, она уверена в одном… — Драко, — его имя впитывается в ее кровь, — поцелуй меня. Сердце громыхает как раскаты грома. Малфой застывает. Гермиона даже не уверена, что он дышит. Ее просьба сразила его. О, нет. Убила. — Салазар, — выдыхает он. Грейнджер не успевает ничего предпринять, потому что его губы мягко касаются ее. Она не шевелится, но внутри все трепещет. Малфой настойчив. Одной рукой он держит ее затылок, а другой еле касается талии. Необъяснимое ощущение охватывает каждый участок ее тела. Вся дрожа, Гермиона цепляется за его водолазку. Это прикосновение едва ли можно назвать полноценным поцелуем, в отличие от поцелуя в Теплице. Но эта сладость и нежность... Ее собственная просьба. Все это разрушает изнутри. В этот момент Гермиона не думает о том, кто они друг другу и что он скрывает. Его губы обжигают, словно он нуждается в ней больше, чем она в нем. Драко отстраняется, а она открывает глаза. — Все в порядке? — вопрос в потемневших серых глазах. — Более чем. — Голос осип. В коридоре достаточно прохладно, но она этого не чувствует. — Проводишь меня до дортуара? — Конечно, — берет ее за руку. Сердце заходится в приступе тахикардии. — Хочешь что-то обсудить? — Не сегодня. Они в молчании доходят до портрета Рыцаря Мечей. Драко так привычно взлохмачивает свои волосы. — Спасибо, — ее голос настолько тихий, что ему приходится чуть наклонится к ней, чтобы расслышать. Не сдержавшись, Гермиона притрагивается пересохшими губами к его щеке, а затем громко произносит пароль и скрывается в дортуаре. Она уже не видит улыбку Драко Малфоя, в которой сквозит облегчение, потому что именно в эту секунду он разрешает себе надеяться.