Поединок должен заканчиваться смертью одного из противников. Это правильный взгляд на бой… Ведь противостояние двух сил так или иначе превращается в битву добра со злом…
Ветер, залетающий в салон сквозь приоткрытое окно, замораживающе силён, он завывает, гонится за гиперкаром и разбивается об него. Потоки воздуха холодны, будто пришли из Антарктиды, они буйны как неприрученные звери. Рвутся вперёд, петляют вдоль улиц и дорог, огибают дома и деревья, играют в догонялки друг с другом, а их тихие завывания похожи на тайные разговоры, смех, плач и молитвы — они оглушающе громкие в тишине ночи, однако понять их всё равно не получается. Они молят о свободе и вседозволенности, смеются над непутёвыми людьми, что отмахиваются от них, и плачут по былым временам, когда не ступало по этим землям ног человека, когда был вокруг лишь простор. Однако их язык остаётся загадкой для всех; не открывает свои тайны никому на всём свете. Они остаются неуслышанными и неузнанными, лишь голосами на периферии. Руки, замёрзшие до дрожи в пальцах и неприятного онемения, плотнее обхватывают руль, вцепляются, боясь выпустить. Летняя ночь холодна как никогда. Король дорог несётся вперёд, его взор направлен далеко вдаль, он следит за любой машиной, мелькающей на пустынной дороге. Ничто не должно помешать ему вырвать очередную победу из чужих рук, растоптать в щепки и распустить по ветру глупую надежду соперника, что так неосмотрительно бросил ему вызов. Король дорог никогда не проигрывает, ещё никому не удалось обогнать дикую бугатти — это закон, он вечен и непреклонен. Они вдвоём — убийственный тандем, лучшее сочетание из возможных. Ни одна гонка не была проиграна за всю его карьеру, ни разу он не прогнулся под давлением ночи, всегда приезжал первым. Всегда поражал заядлых стритрейсеров своим характером и целеустремлённостью, невероятной удачей и стальными нервами; удивлял новичков сложнейшими трюками, лёгкими победами и огромной репутацией. Кто-то может сказать, что это происходит только потому, что бугатти болид — один из самых быстрых автомобилей в мире. Тэхён с этим решительно не согласен. Кто угодно может напихать под капот своей тачки супер мощную начинку и говорить, что он лучший. Сила измеряется опытом и чистыми умениями, не технологиями, содержащимися под капотом, и уж точно не деньгами, которыми так и хотят похвастаться сотни присутствующих, как бы не пытались доказать обратное. То, как ты управляешься с автомобилем значит гораздо больше. Не умеешь гонять — не умеешь ничего, вот какой политики придерживается Ким. Он может выиграть гонку, поменявшись гиперкарами с противником, уверен в себе на все сто процентов, даже больше, но тот всё равно будет продолжать гнуть свою линию и говорить, что выиграл Тэхён нечестно. Это лишь разница менталитетов и воспитания: одни люди признают собственные неудачи и стремятся их исправить; другие же делают всё что угодно, но ни в жизнь не признают собственные промахи. Мужчина не может этого изменить в людях, как бы иногда ему не хотелось. Мысли плавно растекаются в голове белёсым туманом, не принося с собой ничего важного; луна освещает дорогу и указывает путь, следует по пятам за королём; рык бугатти приятно успокаивает, буквально приказывая Тэхёну расслабиться и разжать пальцы, которыми он держится за руль, как утопающий за последнюю надежду. Краем глаза наблюдает за пейзажами, пролетающими в окне, слышит шум океана, к которому постепенно приближается. Однако мыслями он сейчас далеко, думает совсем об ином, вовсе не близком к простым смертным делам. Мысли крутятся, завиваются плотными нитями вокруг его жизни, местами, конечно, не идеальной (ну а у кого она может не быть таковой?!), но такой родной и непредсказуемой. Он порой вовсе не подозревает, что подкинет судьба в этот раз, и каждый шаг для него покрыт плотным туманом. Великая Мойра, видимо, часто наблюдает за ним, сама путает все карты и каждый раз придумывает что-то новое, принося в жизнь Кима много новых эмоций. Тайны, хранимые в сердце очень бережно и осторожно, приносят ему лишь азарт и удовольствие, ему нравится ощущать какую-то загадочность, присутствующую в жизни. Проблемы, встречающиеся на пути, он принимает как должное, не паникует и спокойно ищет необходимое решение. Старается по максимуму наслаждаться жизнью и выжимать из неё чувств, воспоминаний и ощущений столько, сколько только возможно: отдаётся эмоциям на полную, ничего не жалея, получает от этого удовлетворение, сравнимое только с ощущениями, испытываемыми сейчас. То, насколько сильно он чувствует злорадство и гордость за самого себя, наверное, надо признать незаконным, но Киму нравится. Ему в удовольствие не видеть соперника, оставшегося сзади и понимающего, как он облажался, кинув вызов королю дорог; он наслаждается одиночеством, в котором остался, предвкушает очередную лёгкую победу, для которой ему, по сути, и делать ничего не надо было — прокатиться по городу на скорости 300 в час не в счёт. Слишком просто и скучно, однако другого выбора нет: в последнее время в преддверии масштабной гонки всё больше новых, не здешних стритрейсеров заглядывают к ним в логово и как неопытные котята вслепую разбрасываются вызовами. Так, как Тэхён мог бы разбрасываться стодолларовыми купюрами. Они совершенно точно не знают с кем связываются, а Киму в радость поумерить их пыл и показать, что они не пупы Земли, и что планета вокруг них не крутится. Ему почти ничего не стоит проехаться вместе с ними по городу, пригнать к финишу первым, получить овации толпы и потом наблюдать за злостью и разочарованием, разливавшимися в глазах напротив. Конечно сейчас, когда такие случаи участились и повторялись чуть ли не каждый раз, когда он был в логове, его начало это раздражать и вызывать глухую ярость вкупе с острым разочарованием, ведь порой люди невообразимо, до горькости на языке, глупы. Они не видят того, что им показывают, не видят ничего кроме себя, и лезут к тому что их не касается, наступают ногами на те же грабли, врезаются лбами в стены, однако нужные уроки из этого редко когда извлекают. Океан, показавшийся справа, отвлёк Тэхёна. Наверное, это была одна из немногих вещей, что могла восхищать его до конца жизни. Сколько бы раз он не проезжал мимо, не сидел подолгу, разглядывая водную гладь, не мог налюбоваться. Волшебством водного мира, находчивостью природы и её разнообразием. Для мужчины океан был оплотом тишины и спокойствия, он находил необычайно умиротворяющей возможность часами сидеть у океана, наблюдать за тихими волнами, чувствовать прохладу, приходящую к вечеру и подставлять лицо ветерку, что легко обдувал его. Сейчас Тихий океан был громок, бушевал, разбивался волнами о скалы, поднимая в воздух брызги и пену. В ночи казался почти тёмным, только луна освещала его, давая разглядеть лёгкую синеву. Вода тянулась далеко за горизонт, сливалась с черным, как тушь, небом вдалеке, а звёзды, мерцавшие наверху сотнями маленьких светлячков, отражались внизу, словно повторение неба. Даже в такие моменты океан был величественен в своей злости и ярости, напоминал могучую бурю, мудрую и древнюю, как египетские пирамиды. За прекрасной красотой ночи Ким даже забыл, что участвует в гонке: ему привычно просто мчаться вдоль океана, когда никого вокруг нет, и он остаётся один на один с природой. Ему привычно не слышать никого и ничего, кроме рыка любимой бугатти; привычно не ощущать ничего, кроме восторга и адреналина, кроме бабочек в животе и приятного томления на сердце. Мужчина бросил взгляд в зеркало заднего вида, но по-прежнему никого не увидел, чему поражённо усмехнулся: насколько же нужно быть неучем, чтобы настолько облажаться, Тэхён честно не мог сказать. Порой нынешние стритрейсеры его поражали: участвовать в гонках хотят, а сами ничего для этого не делают, считая, что купить крутую тачку будет достаточно. А вот втолковывать им то, что для победы нужны навыки и умения оказывается некому, никто не объясняет им правила игры, никто не учит манерам и этикету, присущему только этому миру, не рассказывает некоторые нюансы ночной жизни, вот они и приходят в новый мир ничего не знающими наивными котятами, что желают получить всё и сразу, сталкивая с пьедестала опытных и умелых и мечтая о всеобщем признании и поклонении. Тэхён спокойно проехал по скалистой местности вдоль океана, обогнул Лос-Анджелес по кругу и вскоре возвращался к логову. Даже не пытался скрыть, что едет медленно, не торопясь. Это становилось понятно всем, кто хоть раз видел его, участвующим в настоящей гонке. Когда ему интересно, он мчит на скорости, близкой к максимуму, приоткрывает окна, желая впустить холодный воздух и заставляет бугатти рычать на полную. Многие начинают злорадно улыбаться, предвкушая предстоящие перспективы. Ведь им нечего больше делать, кроме как получить объект новых и уже привычных насмешек. А король дорог в который раз подтверждает, что непобедим, не подводит людей, сделавших ставки на него, радует своих поклонников и злит соперников. Как только он пересекает финишную черту и делает крутой разворот на сто восемьдесят градусов, заставляя многих неприятно поморщиться от громкого визга шин, люди окружают его спорткар, они радостно кричат, толпятся вокруг и желают дотронуться до него. Всё настолько привычно, что уже не удивляет, он знает дальнейший сценарий наперёд: сейчас к нему подойдёт его банда, они пойдут внутрь, отметят, выслушают слова поддержки и восхищения, и он уедет домой. Кажется, должно надоедать так проводить время, но Тэхёну нравится. Это вызывает тёплые ощущения в груди, благодарность в сердце, радость в душе и злорадство в голове. Последнее, что делает Ким, прежде чем пройти в логово вместе с толпой — кидает пристальный взгляд, полный превосходства, в лобовое стекло только что приехавшего спорткара бывшего соперника, теперь провалившегося с треском в самые глубины.***
Пока Тэхён ехал домой после хорошей тусовки, состоявшейся по случаю его победы, вокруг была тишина, не было слышно ни души. Только биение собственного сердца, прерывистое дыхание и листва, шелестевшая на ветру. Лёгкий ветерок приятно обдувал лицо сквозь приоткрытое окно, а луна ярко освещала путь, провожая до дома. Тени играли на деревьях, редкие фонари ослепляли глаза своей яркостью, а давно закрывшиеся магазинчики и заправки мелькали по бокам смазанными пятнами. Ночь, казалось, была всегда одинаковой, повторялась без конца, шла по кругу, не давая разнообразия, но нет. Каждая ночь, абсолютно каждая, была разной. Конечно, луна всегда присутствовала на небе, ветер дул почти не переставая, и многим этого было достаточно, чтобы сделать вывод об однотипности данного времени суток. Но книгу судить по обложке нельзя, как и ночь, не взглянув за завесу тьмы. Скрытое под пологом темноты в ночи открывалось множество перспектив и возможностей, не понятных многим. Увидеть, ощутить, услышать и даже потрогать удавалось далеко не многим или просто не находилось достаточного желания для этого. Кто знал. Каждый человек, так или иначе, был разным. Разные мысли, мотивы, чувства, жизни. Ким высунул руку наружу, и ловил ей порывы ветра, вдыхал глубоко ночную свежесть и прислушивался к далёким редким звукам. Было настолько умиротворённо, что мужчина затерялся в своих мыслях. Он думал о многом: о дальнейших поставках в компании, договорах, контрактах, деловых встречах, предстоящих гонках и его логове. И больше, чем что-либо иное его волновал Чон Чонгук. «Люди не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими» — Тэхён в этом был солидарен с Никколо Макиавелли, чьи труды когда-то прочитал, увлёкшись древним миром. Люди, как и мир, не делятся только лишь на чёрных и белых. Полностью белые и полностью чёрные люди остались в далёком-далёком прошлом вместе с Иисусом Христом, захороненные под слоями новых веков, прожитых людьми совсем иначе. Чёрный ведь не всегда означает зло, а белый не всегда означает добро. Люди провели эту аналогию лишь для собственного успокоения, ведь им нужно было скидывать свою вину на кого-то, обвинять кого-то в личных промахах и ошибках. Чёрный цвет под эту роль подошёл идеально: ночь всегда страшила людей, от первобытных обезьян до разумных людей, живущих в мире технологий. Она всегда приносила за собой страдания и боль, пугала многих и обрастала слухами и страхами, ложными обвинениями. Однако темнота хороша по своему для тех, кто умеет это видеть; в ней есть светлого не меньше, чем в дне. Так и у каждого человека есть как хорошая сторона, так и плохая. Бывает так, что доминирует плохая, а бывает, что хорошая. И хорошая сторона может быть окрашена как в чёрный, так и в серый или любой другой цвет; плохая же сторона необязательно чёрная, она может сиять чистотой и белизной, а на самом деле скрывать много подноготной. Человек сам волен выбирать собственный путь, сам решает куда проложить себе дорогу и как по ней идти. С высоко ли поднятой головой или же ползти на коленях в тени. Тэхён не считает себя ни по-ангельски хорошим, ни плохим. Он идёт сквозь жизнь с высоко поднятой головой, сам принимает на себя все трудности жизни и решает свои проблемы. Он научился жить в этом мире несправедливости и алчности, притворстве и лжи. Приспособился к нему, понял его правила и теперь стоит на самой вершине. Ким всегда считывает эмоции новых людей, ему это вошло в привычку и теперь выполнялось почти неосознанно. Все люди, так или иначе, показывали разные эмоции: радость, восхищение, печаль, зависть, злость — в целом, это было не столь важно и разнилось от человека к человеку. Ким всегда мог заглянуть людям в глаза и увидеть их эмоции, буквально прочитать мысли и чувства. Ему это часто помогало в жизни, поэтому он и не думал считать это чем-то странным и ненужным. Можете считать это его суперспособностью, если угодно, однако вне зависимости от ситуации эмоции всплывают наружу если не в виде жестов, мимики или выражений, то в виде глаз: те всегда передают чужие мысли с точностью до последних слов. И даже если большую часть времени некоторые люди были злы или недовольны, всегда было что-то, что могло заставить хоть огонёк положительных эмоций разгореться в людских глазах. У каждого человека были свои слабости, заставлявшие их испытывать противоположные обычным чувства. Чонгук оставил после себя двоякое ощущение. Он был и гордым, и несколько заносчивым, злорадным, бесчувственным. На первый взгляд, при первой встрече в особняке. На второй взгляд его стены будто чуть-чуть поломались, показывая истинные эмоции, присущие любому человеку. То, как при встрече с родителями он обнимал свою маму, как с ней общался, каким взглядом на неё смотрел — всё это доказывало, что Чон был хорошим человеком. Не значило, что хотел или был им всегда, но значило, что умел таковым быть. На отца он реагировал как-то странно. Холод был основным фундаментом всего остального. Следом шло множество различных эмоций, которые различить порой трудно, особенно в такие моменты. Все они, по большей части, были негативными. Конечно, реалии двадцать первого века были порой неутешительны: родители, опираясь на опыт собственных родителей, часто не совсем удачный в воспитании, пытались также выращивать своих детей, что приводило к страшным последствиям. Время было иное, дети не удовлетворялись тем, что давали им родители и таили злость и обиды, сравнивая себя и свою жизнь с другими. И для Тэхёна это не было каким-то открытием, чем-то новым, каким-то неизвестным аспектом жизни, но его это всё равно тронуло. Ведь для него мистер Чон всегда был добрым человеком с яркими глазами и лёгкой улыбкой, однако и у Чонгука наверняка была достойная причина ненавидеть и игнорировать собственного отца. Но если говорить в общем и целом, непредвзято, Ким Тэхён смело мог признаться, что брат его девушки красив. Насчёт умён, конечно, были сомнения, но одного «красив», тоже было вполне достаточно, чтобы смириться с его пребыванием в доме. Тем более, вернувшись к разумным размышлениям, он смог признать, что знал Чона слишком мало, чтобы судить о нём, тем более непредвзято. Следовало понаблюдать, посмотреть и послушать, а потом делать собственные выводы, не основываясь на мнении Сары или кого-то иного. Возможно, всё и поменяется в лучшую сторону, стоило просто подождать и проявить терпение, что Тэхён делать умел как никто другой хорошо.***
По пути домой Тэхён резко разворачивается и решает заехать к себе в особняк, так как иначе Виола останется голодной и потом устроит мужчине бойкот из-за его игнора. Да и сам мужчина слишком привязан к животному: считает часы до встречи с ней и ухватывается за любую возможность провести время вместе, ведь он вырастил её собственными руками, учил её всему, и она была для него всё равно что родной ребёнок. Ирбис будто только его и ждала: стоило ему открыть дверь, как она налетела на него, положила свои огромные лапы ему на плечи и облизала его всего своим шершавым языком, а потом начала довольно мурчать из-за почесываний за ушами и ласковых слов, которыми её награждал Тэхён. Виола толкнула его в сторону мягкого дивана, забираясь на него и ложась на живот Кима. Она игралась с его волосами, слюнявя лоб и заставляя мужчину ярко улыбаться и почёсывать её шею. Они проводят вместе ещё один час, играясь и ведя между собой беседу, а потом, когда Ви наконец засыпает, мужчина оставляет её в гостиной, целует в мохнатое ухо напоследок и выезжает домой, меняя родную бугатти на ламбо. Путь обратно, опять же, занимает небольшое количество времени: дороги пусты, а мчится Ким быстро, даже слишком. Оставив чёрную ламбо, на которой он приехал из особняка, в гараже, мужчина тихо открыл дверь и начал пробираться по дому. Буквально как в детстве, наступая лишь на нескрипящие половицы, мужчина тихо прикрыл входную дверь, снял обувь, чуть не стукнувшись головой о полку и начал проходить внутрь. Конечно, глубоко внутри он посмеивался над собственным абсурдным и совершенно детским поведением, однако ничего не мог с этим поделать. Он прекрасно понимал, что если бы попался, ему никто ничего не сделал бы, не маленький уже, однако вся эта таинственность и детская весёлость не давала Киму просто взять и пройти по дому в спальню. Все люди, так или иначе, внутри были детьми и Тэхён не был исключением, просто умел скрывать это лучше других. — И чего это мы так поздно, месяц мой? — раздалось в тишине нахально. Только один человек мог придумать ему такое оригинальное прозвище, поэтому Тэхён даже не сомневался в том, кто бы это мог быть. Он спокойно развернулся, не показывая, что тот застал его врасплох и слегка напугал. Его лицо, как обычно, ничего не выражало, а мозг уже обрабатывал сотню вариантов различных ответов на эту реплику, как вдруг в голове Кима резко созрел злорадный план, который бы скрасил его скучное времяпрепровождение здесь, в компании нового гостя. И, возможно, как дополнительный бонус, вывел бы Чона из себя, и он теперь точно не планировал от него отказываться. Когда рядом не было Сары, Тэхён мог позволить себе поразвлечься и немного поиграть, вести себя привычно, не притворяясь: почему-то стойкая уверенность в том, что Чон его секретов не выдаст, укоренилась в душе надолго. Он сверкнул глазами, ухмыльнулся и уже хотел ответить, как тут Чон продолжил: — Изменяешь Саре, что-ли? — и спросил это с таким невинным любопытством, что Тэхён бы даже посмеялся, если бы мог себе такое позволить. — Ну, а что, если так? Расскажешь своей дражайшей сестре? — Ким вдоволь наслаждался реакцией Чонгука на его дерзкий ответ: выпученные глаза и приоткрытые губы. Он определённо ожидал от него не этого, как минимум смущённого румянца на щеках и поспешного побега, а то, каким тоном были произнесены последние слова, вовсе вогнало Чона в ступор. — Ну, а что, если так? — повторил его собственную фразу мужчина. Вызов в его голосе так и слышался. Тэхён хмыкнул, подойдя ближе к дивану, на котором расположился Чонгук, и ответил: — Кишка тонка. Чон на это только бровь поднял, как бы спрашивая, серьёзно ли он это сейчас говорит и ему ли это адресовано. Просканировал его глазами, заметил, наконец, его странную одежду и ещё больше удивился. — Ну, так куда ездил-то? — решает пропустить предыдущую реплику и забыть на время про собственные мысли, задавая вопрос вновь. — Если я скажу, ты ни за что в жизни не поверишь, — шепчет ему доверительно и смотрит прямо в глаза, для убедительности кивая головой. Внутри себя так и веселится, следя за реакцией напротив: не думал он, что сможет так развлечься. — Ну ты попытайся, а там уже я решать буду, — Чонгук на такое давно не ведётся, тоже злорадствует и также шепчет, глядя глаза в глаза. — Хм, ну ладно, — обдумывает ответ буквально секунду, прежде чем произносит, — ездил убивать одного конкурента в бизнесе. — И говорит это так серьёзно, с такой уверенностью, что Чонгук даже на секунду ведётся, впадая в огромное ошеломление и пытается осмыслить ситуацию. — Ты точно Ким Тэхён, которого я знаю, месяц мой? — единственное, что приходит ему в голову для ответа. Ну потому что образ святоши-Тэ, который он показывает на людях, совершенно не вяжется с тем, что он видит сейчас: и чёрная ламборгини, непонятно откуда взявшаяся, и кожанка на плечах, и массивные цепи, и тёмная растянутая одежда — это всё не тот Ким Тэхён. Это кто-то новый, кто-то, кого Чон не знает и никогда не видел, кто-то, кто не является простым и всем понятным человеком. А этот дьявольский огонь в глазах, запах бензина и ночной свежести напоминает о чём-то болезненно знакомом, однако Чонгук не позволяет себе об этом думать. — Да, а есть сомнения? — так удивлённо спрашивает, будто и правда ничего не сделал. — Хм, есть некоторые, — возвращает себе самообладание и переходит к тому же игривому тону. — Ну, в следующий раз я обязательно возьму тебя с собой, раз уж ты так сомневаешься во мне, — опять ухмыляется и наконец разворачивается к лестнице. Чонгук провожает его взглядом до самой двери в его спальню. То, что только что произошло его ой как настораживает.***
Утром Чонгука настигает очередное потрясение: Тэхён выглядел и вёл себя так же, как и до их встречи прошлой ночью, и хоть Чон не страдал какой-то там наивностью, образ святоши, засевший в голове и полностью ассоциирующийся с Кимом, выкинуть так быстро было трудновато, поэтому увидев мужчину, смущённо улыбавшегося Саре за завтраком, он впал в ступор, пытаясь всё осмыслить. На мгновение даже промелькнула мысль о том, что поведение Тэхёна ночью ему почудилось, но чёрная ламбо за окном отрезвляла и напоминала о прошлой ночи и новых играх, затеянных мужчиной. Это помогло быстро прийти в себя, и теперь Чонгук решительно прожёг Кима взглядом и мысленно сказал себе: «Раз наш Ким Тэхён хочет поиграться, почему я не могу поразвлечься и извлечь из этого собственную выгоду?» Ухмыльнулся собственным мыслям и присел за стол, принимаясь за завтрак, идеально приготовленный Ёнджуном. На столе стояло множество тарелок с сырами и колбасами, красиво нарезанные фрукты и несколько блюд на выбор: видно было, что в этом доме привыкли к роскоши. После трёх минут тишины, в течении которой никто так ничего и не произнёс, разнося по столовой лишь звон приборов, Чонгук опешил и пришёл в шок: они что, не говорят за завтраком?! Ничего не обсуждают, молча едят, даже не пытаясь скрасить скучную трапезу?! Очередная порция разочарования пришла к нему неожиданно, загорчила на языке, а желание поскорее уехать отсюда только усиливалось. Почему-то не верилось, что инициатором подобного был Тэхён: даже его образ святоши располагал совершенно к иному — нежностям, разговорам за ручку и милым поцелуям, минимум. Приходил неутешительный вывод — Сара и есть тот человек, что придумала подобное, и поразмыслив над этим чуть больше, Чон пришёл к выводу, что эта теория имеет место быть: сестра всегда была такой занудой и приверженкой правил и этикета. — Какие планы на день, дорогой? — раздаётся неожиданно. Сара уже закончила с едой, как и Тэхён, поэтому они и завели беседу. Чонгук смотрит на Кима, тоже ожидая ответ, а тот, после некоторых раздумий отвечает: — Я планирую поработать из дома, сегодня в офис мне не нужно, — отхлёбывает чай из кружки и продолжает, — а у тебя? — Я подумывала во второй половине дня уехать по делам, а сейчас свободна, — достаёт телефон, чтобы свериться с графиком, а потом кивает в подтверждение. Следом слегка морщится, но поворачивается к брату, спрашивая, — Чонгук? — У меня работа, я останусь в комнате, — решает сразу ответить по существу, догадавшись о том, что имела в виду Сара и решив не строить из себя дурачка. Конечно ему хотелось вывести сестру на эмоции, но сейчас было спокойное утро, когда делать ничего такого не хотелось. От облегчённого вздоха сестры в душе уже ничего не болело, он просто привык и не обращал на это внимание, принимая за данность. Его это давно не цепляло, не вызывало в душе ни грамма эмоций. Тэхён пока не теряет время, давая брату с сестрой убить друг друга взглядами, достаёт телефон и пролистывает ленту инстаграмма, читая многочисленные комментарии под собственными недавними постами. Они все милые и добрые, его фанаты желают ему счастья, радуются новым фотографиям и обсуждают между собой когда будет новый эфир от Кима в инстаграмме. Его цепляет эта мысль, и он вправду задумывается о возможности провести прямую трансляцию: слишком давно не общался с фанатами, а такого допускать было нельзя. Хотелось вновь пообщаться с родными сердцу людьми, поделиться историями из жизни и обсудить что-то интересное. Ему даже становится горестно от такого долгого перерыва, грусть приходит, накатывая синими волнами и захватывая сердце, поэтому он озвучивает свои мысли вслух: — Любимая, может проведём эфир в инстаграмме? Мы давно ничего не выкладывали, стоит наверстать упущенное, — идея определённо находит отклик в Саре, поэтому та радостно кивает, а после, закончив с собственным кофе, решает не терять зря времени: достаёт штатив, долго решает где бы им присесть и в итоге решает разместиться в гостиной. Тэхён присоединяется несколько позже, успев прогуляться во дворе: погода стоит хоть и жаркая, но прекрасная, зелёные деревья и кустарники создают прекрасные теньки, а яркие цветы сияют в лучах солнца. Он некоторое время раздумывает о возможности искупаться в океане, потому что слишком давно этого не делал, решает, что как только появится возможность — обязательно исполнит задуманное. Вскоре им удаётся начать трансляцию, они здороваются со всеми, удобно располагаясь на диване и Сара начинает отвечать на вопросы фанатов, подключая и Тэхёна: — Почему давно не выставляли посты в инстаграмм? — задумчиво читает девушка, а потом слегка улыбается, отвечая, — я была довольно занята, если быть честной. Постараюсь больше не пропадать! Тэхён? Что насчёт тебя? — Я тоже был довольно занят, хоть и старался не пропадать, постараюсь больше не покидать вас надолго, — Тэхён не успевает следить за сотней сообщений, стремительно пролетающих пожеланий, сердечек и милых смайликов. Из общей кипы выхватывает один вопрос: — Как у вас с Сарой? — приходит в лёгкое ошеломление из-за такого вопроса и даже задумывается на секунду над ответом. И правда, что у них? Он уверен, девушка твёрдо ответит, что у них всё в порядке, иначе и быть не может. Однако его вдруг посещают сомнения: в последнее время они меньше проводят времени вместе, меньше разговаривают, но Сара, похоже, даже не замечает изменений. Возможно скидывает всё на тэхёнову и собственную загруженность на работе, возможно находит иные оправдания и причины собственному эгоизму и лени. Однако Тэхён знает, что у них, понимает и совершенно не страшится этих мыслей, не пытается отогнать их и отрицать, не старается зациклиться на чём-то другом и зарыть голову в песок, дополнительно прикрыв уши и глаза. Его самого это не особо тревожит, он давно не беззаботно-влюблённый мальчик, коим когда-то был, чтобы бороться за собственные наскучившие отношения со всей силой, что у него есть. Пока что Тэхён будет плыть по течению, как бы омерзительно иногда это не было, и уже после примет верное решение. Сейчас он лишь улыбается Саре, когда та отвечает за него: — Ох, у нас всё прекрасно, — в доказательство быстро целует его в губы, сразу же отстранившись и с лёгкой улыбкой наблюдает за сотней комментариев, что полились рекой после её действий. Фанаты писали восторженные комментарии, искренне восхищались, визжали от восторга, желали счастья, делали скриншоты. Их и правда любили, их признавали и уважали. — Давайте ещё несколько вопросов, возможно, вы хотите, чтобы мы про что-то рассказали поподробнее? — вчитывается в сообщения, пока Ким чуть сильнее откидывается на спинку дивана, вытягивая ноги, и думает о том, как ему не хватает Виолы: она бы лежала у него на коленях, мурлыкала и лапами водила по рукам Тэхёна. Быть может, он бы даже с ней побегал в лесу, а она бы потом прыгала на него, буквально рыча о том, насколько голодна. Да, любимой ирбис искренне не хватало. — Расскажите поподробнее где вы живёте, в каком штате. Хотелось бы увидеть ваш дом, а если не увидеть, то расскажите сами, — прочитала Сара. Она слегка отвлеклась, подкрашивая губы прозрачным блеском, а потом вернулась к вопросу. Однако Тэхён начал за неё: — Мы живём в Калифорнии, Лос-Анджелес, если кто-то ещё не знает. У нас сейчас жуткая жара, на улице печёт как не в себя, и я, честно говоря, был бы не против искупаться в такую погоду. — прищуривается, читая полетевшие с особой стремительностью комментарии, — что-что? Взять вас с собой когда соберусь плавать? — Ким вопросительно поднимает брови, играя мистера-непонимание, а потом слегка улыбается. — Посмотрим. Я продолжу. Живём мы в отдельном доме, три этажа, бассейн и ещё несколько интересных вещей. Заселились мы сюда относительно недавно, буквально год назад. Только сейчас понял, что мы не снимали рум-тур. Возможно, мы в скором времени его снимем, если уж вам так интересно! — увидев множество согласных с данным предложением, Тэхён подарил камере лёгкую улыбку и продолжил, — отлично, в ближайший месяц мы займёмся этим вопросом! Есть ещё какие-то нюансы, которые вы хотите узнать? Выставить несколько фото в инстаграмм? Хмм, я вроде уже выставлял фото нашего дома в сети, однако если просите, несколько фото я всё же сделаю, — считает вопрос закрытым и залезает в телефон, проверяя сообщения: Субин на почту прислал несколько бумаг, которые нужно просмотреть, также отправил отчёт по деятельности компании за прошлый месяц и написал о необходимости появиться на нескольких важных мероприятиях в этом месяце. Тэхён решил, что рассмотрит всё поближе чуть позже, поэтому выключил телефон, отложив в сторону. — Что думаешь насчёт того, чтобы развивать твой ютуб-канал? — спрашивает его Сара, как только видит, что он отвлёкся от телефона. Комментарии вновь летят с огромной скоростью, видно много кричащих о своём согласии, много предлагающих свои идеи. — Думаю это хорошая идея, мы могли бы рассказывать о чём-то важном, рассуждать на какие-то интересные темы, возможно даже снимать про нашу жизнь? — рассуждает вслух Тэхён. Идея вызывает в нём определённый отклик: ему было бы интересно поделиться собственными взглядами на жизнь с другими людьми, порассуждать на актуальные темы и заставить других задуматься о чём-то важном. — Да! Это именно то, о чём я думала! — восклицает девушка, легко улыбаясь. — Конечно, не думаю, что мы сможем так часто что-то выкладывать, так как мы очень заняты, но раз в две недели, надеюсь, мы сможем уделять этом время, — сразу предупреждает та, во избежание. Ещё около получаса они отвечали на вопросы подписчиков, рассказывали весёлые истории, смеялись и играли с фанатами в лёгкие игры. Время перевалило за двенадцать, когда Сара заканчивала рассказывать очередную историю: — Ну и в итоге мы с моими подругами наелись попкорна до отвала, устроили битву подушками и уснули прямо на полу, — от воспоминаний, всплывших в голове, девушка заразительно засмеялась, и Ким улыбнулся такой непосредственности. — Что? Что вы все вдруг резко закричали? Что случилось? — Сара резко стала более серьёзной, вчитываясь в комментарии по типу «АААА, ПОСМОТРИТЕ» и ничего не понимая. Она оглядела себя, потом и Тэхёна заодно на наличие чего-то странного и нахмурилась, так и ничего не найдя. — Я не понимаю, объясните! А вот Тэхён понял. Он раньше Сары догадался обернуться назад и увидел причину всеобщей резкой паники: Чон Чонгук. Он спустился на кухню, похоже, за водой или чем-то подобным, расхаживая в шортах и просторной футболке. Стоял, облокотившись спиной о столешницу, и что-то сосредоточенно печатал в телефоне, слегка хмурясь. Было видно, что он полностью погружён в работу и даже не думал, что делает. — Сар, обернись, — мягко сказал ей Тэхён, чтобы избежать ненужной сейчас паники. Та, повелеваясь его словам, повернула голову в нужную голову и так и замерла, пытаясь всё осмыслить. Внутри появилась лёгкая злость: Чонгук, как обычно, мешал и всё портил, однако она не позволила ей вырваться наружу. Лишь слегка нервно улыбнулась и ответила на многочисленные комментарии: — Это Чон Чонгук, мой брат. Он гостит у нас некоторое время, — и сразу постаралась сменить тему на предстоящие шоу и проекты для фанатов. Понемногу все подписчики начали успокаиваться и вскоре забыли про случившееся, продолжив задавать вопросы.***
— Ну всё, вот твоя тачка, в целости и сохранности, — произнёс Бомгю, слегка хлопая Чонгука по плечу, после того, как тот подошёл ближе, чтобы внимательно окинуть хеннессей оценивающим взглядом. Убедившись, что на малышке не появилось новых сколов и царапин, что всё осталось тем же, каким и было, он позволяет себе улыбнуться и кивнуть другу в благодарность. Он не произнесёт этого вслух, однако Бомгю и так знает: тот безмерно благодарен и не забудет, таков уж был Чон по натуре. Ни одного слова благодарности не скажет, но выразит это иначе: окажет услугу в ответ, кивнёт, улыбнётся, — на самом деле не столь важно, важнее то, что Чонгук никогда не забудет оказанную кем-то помощь. Закатное солнце красиво освещало чёрный гиперкар, отсвечивая яркими бликами, лёгкие облака и небо, окрашенное в самые разнообразные цвета, придавали сказочности, а яркое разноцветное свечение, исходившее от автомобиля, добавляло дерзости. Запах бензина и асфальта плотно стоял в воздухе, наполняя лёгкие Чонгука любимым сочетанием; лёгкие нотки, приносимые ветром с океана, щипали нос и глаза, а вечерняя духота заставляла дышать ещё глубже в попытке получить свежий воздух. Вокруг кроме Чона и Бомгю не было ни души: только особняк за спиной, и шум ветра, колыхавшего верхушки деревьев. — Теперь ты доволен? Надеюсь, не убьёшь меня? — с улыбкой на губах спросил Бомгю. Чонгук легко ухмыльнулся и в ответ покачал головой, молча давая ответ. На какой из двух вопросов — не понятно. — Как тебе Лос-Анджелес? Нью-Йорк лучше? — Я не могу сравнивать, они слишком разные. Да и этот город я ещё совсем не знаю, я провёл тут только два дня, — Чонгук подходит ближе к хеннессею и открывает дверь с водительской стороны, садясь на сидение. Бомгю двигается следом за ним и опирается об автомобиль вставая чуть спереди. Чон окидывает его обжигающим взглядом, как бы предупреждая. — Всё-всё, не трогаю, не очень-то и хотелось, собственник, — отходит на шаг, с улыбкой поднимая руки в сдающемся жесте. Мужчина лишь фыркает на это, закатывая глаза. — Будь твоя воля, ты бы на своём хеннессее женился, я уверен, — Чонгук показывает другу средний палец, а тот умудряется язык показать в ответ. — Кстати, в Техасе же можно заключать браки с неодушевлёнными предметами… Значит, ты мог бы… — начинает злорадствовать Бомгю, а Чон только предупреждающе стреляет в него взглядом: этого оказывается достаточно, чтобы друг заткнулся и сменил тему. — А что твоя семья? — вновь начинает спрашивать, переставая дурачиться. — М-м-м-м, вопрос неоднозначный. С мамой всё прекрасно, сестрица также надоедлива, отец привычно-равнодушен, — не находит ничего лучше, кроме как ответить именно таким образом. Бомгю один из немногих, кто знает подробности жизни Чонгука, поэтому лишь расстроенно хмурится. — Ты упоминал, что у Сары есть парень? Познакомился, как я понимаю? Не зря же ты в такой роскоши живешь, — окидывает взглядом особняк за спиной, как бы показывая «роскошь» и ждёт ответа. — М-м-м, да, парень есть. Тут такая история интересная. Во-первых, это Ким Тэхён, — удовлетворённо усмехается, видя реакцию — выпученные глаза и приоткрытый рот, — Бомгю, спокойнее. Не скрытая вроде информация, все давно о них знают, странно, что ты нет. Как будто из каменного века вылез. Я рассказываю дальше или жду до завтрашнего утра, пока ты переваришь всю информацию? — Да-да, продолжай, я весь внимание. — Ким Тэхён — сплошная загадка. Тайна, покрытая мраком, — вновь начинает Чон. — Со всеми людьми он вежливый, милый, даже робкий. Но я вчера застал его ночью, когда он откуда-то приехал, так тот такое говорил и вытворял, что я даже сначала хотел спросить, он ли это или его подменили. Подробностей не будет, уж изволь. Бомгю только огорчённо вздыхает, однако от Чона он иного и не ожидал, поэтому был готов к такому ответу. И всё же спрашивает несколько иное: — А так он какой? Ну, в общем и целом. Если от одного до десяти? — Твёрдая десятка, — без сомнений отвечает мужчина. — Серьёзно?! Чонгук, давно ты так не оценивал никого. Что, реально такой охуенный? — тот только кивает. — Ну замути тогда с ним, чего стесняться. Чонгук усмехается и замолкает, оставляя друга без ответа и собираясь сделать то, что долго хотел: завести наконец гиперкар, услышать его рык, насладиться им сполна. И искренне улыбается, когда слышит лучший звук на земле: оглушающе громкий, такой, что распугивает птиц, рёв хеннессея. Дьявольским огнём сверкает в глазах, искренне наслаждается, и затем отвечает на уже забытый вопрос: — Тэхён что-то задумал, а я хочу выяснить что. Посмотрим, что получится. Возможно, попытка с ним замутить будет удачной и поможет мне, а может она всё испортит. Может он натурал до мозга костей? — произносит Чонгук, а сам не верит ни на каплю. Не может натурал так заигрывать, как это делал ким, не может он так себя вести, Чонгук выучил это поведение наизусть. — Ну ладно, действуй как знаешь, — их прерывает звук приехавшего автомобиля и Бомгю обходит чонгуков хеннессей, произнося: — это за мной. Приятно было повидать тебя, Чонгук, хорошо провести время. Удачи в предстоящей гонке, не забывай про своих друзей и вырви эту победу с корнем, мы все в тебя верим и ждём в Нью-Йорке. Без победы можешь не возвращаться! Последний раз хлопает Чона по плечу, пока тот тоже прощается и садится в такси, уезжая в аэропорт. Мужчина провожает машину, скрывающуюся вдали и не сдерживается: захлопывает дверь и выпускает внутренних демонов, что только и ждали своего часа. Они готовы свирепствовать, только отпусти цепь, и они сорвутся, угонят далеко вдаль, унося остатки разума вместе с собой. Напрочь сгонят разумные мысли, оставляя лишь инстинкты, поведут вслед за собой и своими мечтами, будут шептать и рычать на ухо о собственных желаниях, порочных и нет. Под оглушающий рык хенннессея и визг шин он улетает прочь, скрываясь в полях и бесконечных дорогах. Летит, глядя лишь вперёд, слушая лишь яростный ветер, что с каждой секундой становится всё сильнее и злее, ощущая лишь адреналин в крови, что заглушает мысли, и руль под пальцами, чувствуя лишь запах холода и бензина. Это лучше любых наркотиков, лучше любого алкоголя, даже стоявшего сто лет и имеющего лучший на земле вкус и огромную цену. Ощущение свободы и превосходства, возможность выйти за грань реальности, превысить собственные законы и разорвать глупые стереотипы и рамки — истинное блаженство, ни с чем не сравнимое. Виды, что открываются Чону, завораживают своей красотой, они невообразимы. Внутренности скручивает от предвкушения чего-то прекрасного, руки сильнее цепляются за руль, а нога яростнее вдавливает педаль в пол. Стрелка на спидометре переваливает за четыреста, хеннессей мчится вдоль океана, оставляя сотни мгновений позади. В голове приятная пустота, ни единой мысли, лишь дымка от тумана; сердце громко стучит в ушах, порой заглушая собой иные звуки, а дыхание становится слишком прерывистым и тяжёлым. Истинное наслаждение, испытываемое сейчас, Чонгук не сможет описать словами, выразить на бумаге или в стихах, такое нужно лишь чувствовать. Он проезжает все городские дороги, легко уезжает от копов, что пытались его догнать, проезжает вдоль океана, изучая некоторые новые дороги и решает поехать за город. Ему удаётся исполнить небольшую мечту: подъехать к горам, стоящим за городом непробиваемой стеной, посмотреть на них из окна спорткара. Они огромны и в темноте кажутся великими великанами в тёмных плащах, их снежные верхушки скрыты за ночными облаками, а вершины громоздятся одна за другой, и нет им конца. Каждый, кто оказывается в горах, не может оставаться равнодушным. Изумление и восторг охватывают человека при виде грозной красоты горных пейзажей. Мир гор настолько необычен и своеобразен, что его можно сравнить разве что с пейзажами другой планеты. Горы — это целый мир, который проникает в тебя и навсегда изменяет, это сон наяву, это ощущение бесконечности времени и мига существования, это иной мир, другая планета, где всё постоянно меняется и неизменно веками, место, где единственная ценность — жизнь. Тяжесть и лёгкость, трудность и сила, удивительная, холодная, безжалостная, необычная и странная красота, которая неудержимо притягивает к себе. Сотни эмоций пролетают, кружатся вихрем и создают непонятное смятение в душе. Когда ночь уже опускается на Лос-Анджелес, а солнца и вовсе не видно, Чонгук наконец решает возвращаться. В груди у него приятная пустота, а на сердце лишь удовлетворение, он сам будто сбавляет темп жизни, хотя едет триста пятьдесят в час, не хочет никуда торопиться. Осматривает горы, океан и город, стоящий на побережье. Восхищается людской находчивостью и смелостью, что сподвигла возвести здесь город, любуется ночными небоскрёбами, стоящими позади горами и бескрайним океаном напротив. Путь домой он выбирает сквозь поля и леса, где нет ни одной души, где его чёрный хеннессей будет сливаться с окружающей тьмой, где его демоны затихнут, вновь заковав себя в цепи и кандалы. В особняке стоит блаженная тишина, так что Чонгук спокойно снимает обувь, проходя мимо гостиной и, какое совпадение, натыкается на Тэхёна. Тот будто его только и ждал. — Ох, а вот и ты. Я уже тебя заждался, — нагло ухмыляется, обходя диван. Подходит ближе, оставляя между ними расстояние в метр и смотрит прямо в глаза, не отводя взгляд. — Правда? Прости, что заставил тебя ждать, — и глухой услышит, что Чон ни капельки не раскаивается. Он делает шаг ещё ближе, встаёт почти вплотную. Тэхён даже не вздрагивает, лишь поднимает одну бровь, не показывая иных эмоций. Делает спокойный глубокий вдох и вдруг ухмыляется: — Гонял, — и звучит не как вопрос, а как утверждение, Ким уверен в этом на сто процентов. Однако следующий вопрос заставляет Чона поперхнуться, — Почему меня не взял с собой? Я оскорблён до глубины души. Чонгук проводит языком по нижней губе, задевая пирсинг, и отвечает: — Извини, месяц мой, даже не знал, что ты таким увлекаешься. Какие же ещё тайны ты скрываешь? — переходит на шёпот, что в ночи слышен превосходно. — Ох, ты не представляешь сколько тайн скрывается под пологом ночи, Чон Чонгук, — вновь оставляет без внимания странное прозвище. — Например? — Как в логове у дракона, как в сетях у паука, как в гнезде у орла, как в пещере у ирбис, столько же загадок и нераскрытых вещей хранится в душе моей под пологом темноты. Ты один из первых, кому удалось приоткрыть завесу тайны. Радуйся, что ты ещё жив. Остальные были не столь удачливы. — Месяц мой, ты меня интригуешь и пугаешь, кидаешь из крайности в другую, — гипнотизирует взглядом, пытается разгадать секреты, спрятанные в душе под сотней замков и стен, однако тщетно. Тэхён — закрытая книга. — Рад, что мне это удаётся, — ставит точку в разговоре и уходит, оставляя после себя кислоту на языке. Что-то Чонгуку это напоминает…***
Утро у Чонгука начинается не с йоги, не с медитации или чашечки кофе с видом на море — все эти мотивационные советы по правильному началу дня с завлекающими картинками в придачу определённо не для него. Кто бы что не говорил про подъёмы с утра пораньше, чтобы успеть сделать сотню дел и быть самым-самым продуктивным, для Чона это не работает, так же как и все принципы саморазвития и раскрытия внутреннего потенциала, или как там это называется. Конечно, он придерживается правильного питания в рамках разумного, не злоупотребляет вредными привычками, ухаживает за собой и следит за здоровьем, ведь понимает, что он сам себе потом спасибо говорить будет за это, но чтобы жить этим постоянно, основывать свои планы — твёрдое железное нет. Не такой он. Он не приверженец рамок и правил, сам решает как для него лучше и делает собственные выводы. Его утро уже долгое время начинается с тренировки. Он вовсе не жаворонок, любит поспать подольше, полежать в кровати и поглядеть на яркое солнце, а перед завтраком разгореться, размять мышцы и разогнать сонную усталость. Потом сходить в душ и с прекрасным настроением начать свой день. Чонгук, закинув полотенце на плечо и взяв с собой бутылку воды, направлялся в спортзал. Вчера он специально зашёл в помещение, чтобы проверить, можно ли там заниматься или зал сделан только «для того чтоб было». Тогда пришлось бы выкручиваться, однако ему повезло — в спортзале оборудование было на высшем уровне: спортивные ленты, диски, гири, штанги, всё сделано как в привычных Чону залах, где-то даже лучше. Один лишь сюрприз ожидал мужчину по приходу: то, что он будет не один. Почему-то была твёрдая уверенность в том, что Сара спала, Тэхён, он надеялся, делал тоже самое, однако надежды рухнули в тартарары. Ким Тэхён, собственной персоной, оккупировал зал, занимаясь. Его серые штаны держались на тазовых костях, белая растянутая футболка открывала вид на прекрасные ключицы и мускулистые руки, покрытые загаром, а испарина, проступившая на лице, по мнению Чонгука только добавляла привлекательности. Мысли Чона тут же разделились: будет ли тот вести себя как святоша или же нет? Возможно, Тэхён играл в свои игры только ночью, возможно он выкинет что-то новое прямо сейчас. Эта неизвестность подстёгивала, добавляла интереса в их маленькую тайну. Его захватывали эти очевидные перемены в поведении, тайны, за которыми скрывался Тэхён, загадки, что он рассказывал. Как бы он не пытался сдёрнуть завесу тайны, как бы не цеплялся за неё пальцами, Ким упорно тянул её на себя, контролируя игру. Будто кусочки головоломки, совершенно разные, непохожие и несовместимые друг с другом, лежали перед ним на столе, а ему нужно было собрать единую картину. Кусочков не хватало, а определённая картина перед глазами не то что не складывалась — на неё не было ни намёка. — Ух, месяц мой, не ожидал тебя здесь увидеть, — первым обозначил своё присутствие Чон. Сомнения в том, что Тэхёну это было необходимо присутствовали. Он мог иметь прекрасный слух, зрение или же что-то иное. Теперь каждое действие было под вопросом, Чонгук будто ехал по голой земле — никогда не знаешь, где попадётся ямка или кочка. — Почему же? — спокойно отозвался Тэхён, продолжая приседать. Чон окинул его жарким взглядом и начал разминаться, отвечая на вопрос: — Хммм, не знаю. Твой образ святоши у меня не вяжется со спортом, — когда Ким глядит на него как на умалишённого, тот лишь пожимает плечами. — Откуда тогда, по твоему, у меня появились мышцы? Из воздуха? Твои мысленные способности меня поражают. — Не знаю, не думал настолько далеко, — просто произносит тот. От Тэхёна слышится лишь раздражённый вздох и больше ничего. Чонгук, закончив с разминкой, приступает к своей привычной программе. Начинает с беговой дорожки, включая сразу побыстрее. Тишина не кажется ни напряжённой, ни уютной — она просто никакая. Нет злых взглядов, обиженно нахмуренных бровей, любовных посланий или смущённых переглядок. Каждый просто занимается своим делом, отдаваясь ему сполна и не замечая другого человека в помещении. — Долго ты уже занимаешься? — спрашивает спустя полчаса Чонгук, давно перейдя на следующую ступень. Пот проступил у него на спине и теперь футболка неприятно липла, а волосы на затылке стали мокрыми. — Если ты про сейчас, то уже час, если в целом, то наверное года два-три серьёзно, — Тэхён не спеша отвечает на вопрос, открывая бутылку с водой. Утром он, по мнению Чона, более сговорчивый и менее скрытный. Возможно сказывается недавнее пробуждение, возможно то, что он застал Кима врасплох. — Не против, если я буду здесь заниматься по утрам? — он всё равно продолжит, даже если получит отказ. Тэхён же будто мысли читает: кидает ему подозрительный взгляд, который Чон интерпретирует как «Ты серьёзно? Не верю», но потом всё же кивает, возвращаясь к тренировке. Так и проходит ещё около получаса. Чонгук решает закончить на сегодня с занятиями, для первого раза ему хватило, а Тэхён и так прозанимался даже больше, чем необходимо, потому что последние полчаса ровно каждые три-четыре минуты бросал на Чона взгляды. Не то чтобы очень однозначные, в которых можно было бы вычислить какой-то подтекст, но их было достаточно, чтобы Ким начал сам за себя волноваться. Чонгук же, как был в неведении, там же и оставался. Ведь порой незнание — прекрасная вещь, спасающая жизнь многим поколениям.***
Свобода. Такое сладкое, приятное слово, отдающее теплом в груди, а при произношении в три слога едва различимым звуком языком по нёбу. Слово «свобода» имеет огромное количество смыслов: в одном лишь толковом словаре Сергея Ивановича Ожегова оно имеет более пяти различных значений. Но ни одно из них не отражает глубину, истинный замысел этого неоднозначного, однако бесспорно светлого слова. Появляясь на свет, каждый человек обременяет себя обязанностями и правами, данными ему от рождения государством: их называют естественными и неотъемлемыми. Именно законодательство определяет поведение человека — основные, и как казалось бы, очевидные правила поведения: не трогай других, и тогда избежишь наказания. Казалось бы, достаточно простая мысль. Для полной свободы воли человека необходимо искоренить любые запреты, что приведет к анархии, вседозволенности общества. Однако, как бы это не звучало парадоксально, вседозволенность не является точным определением свободы. Прежде всего, самые главные рамки и воспрещения строятся в голове. Сознание человека пронизано тонкими гранями и линиями, сковывая его, ограничивая. Рождаясь, в первую очередь человек обременяет себя на участь очередного раба собственного рассудка, стараясь сохранить его в целости и сохранности на протяжении всего дальнейшего существования. Стремясь к свободе, главным образом человек должен отказаться от понимания собственного «Я», испариться. Отречься от своей жизни. Мораль — это система рамок и запретов, созданная обществом для управления другими людьми на протяжении многих веков. Пока человек состоит, существует в обществе, он никогда не достигнет свободы, полного самопознания и понимания окружающего его мира. Таким образом, абсолютной свободы можно достичь лишь отказом от своей природы, своего тела. Тело — сосуд сущности, обитающей внутри, до конца не изученной. Лишь оказавшись в небытие, человек достигает абсолютной свободы и срывает с себя цепи, наложенные собственным разумом. Однако вместе со смертью приходит окончание жизни — насколько поистине неизбежное, настолько же и необходимое. Вечный покой, это, пожалуй, единственное, что приводит личность к независимости, заканчивая круговорот ответственности и обязательств, лишь на мгновение позволяя почувствовать это сладкое, еле уловимое чувство абсолютной свободы. Однако сейчас Тэхён, вопреки всему вышенаписанному, ощущает именно безграничную свободу. Он не мёртв, в его голове всё ещё есть рамки, за которые порой заходить запрещено, но сейчас своего тела он не ощущает, любые правила, что были до, сейчас не действуют. Стритрейсеры могут жить без них, идти против закона и скрываться от желающих покарать их за это с лёгкостью, доступной только лучшим. Вокруг лишь тьма, что ещё борется за свои позиции, сзади белый кёнигсегг и тёмно-вишнёвая феррари, а впереди просыпающийся город и встающее из-за океана солнце. Оно ярко светит, создавая яркие блики на воде, окрашивая небо и лёгкие облака в тёплые тона. Спокойствие окутывает плотным одеялом, заглушает все звуки, даже стук собственного сердца, свист ветра и шум волн. На часах нет и пяти утра, однако Тэхён, Хосок и Чимин бодры как никогда. Гонят триста пятьдесят в час, легко входят в повороты и не отстают друг от друга, двигаясь как единый организм. Снежные драконы могут быть только идеальными, не меньше. — Сейчас направо? — раздаётся вопрос от Чимина через телефон. — Ага, а потом прямо до следующего поворота на девяносто градусов, — отвечает Хосок. Они вновь заворачивают в сторону, проезжая прямо вдоль небоскрёбов и океана, рассекая дороги и поднимая пыль с асфальта. Тишина стоит полная: люди спят, океан за ночь уже слишком много бушевал, так что теперь он также спокоен, слышно лишь рык трёх спорткаров. — Чёрт, копы, — произносит Тэхён, когда раздаётся оглушающий вой сирен, который нельзя спутать ни с чем иным. — Ну вот, а было так хорошо без них. Зачем только приехали, — недовольно тянет Чимин, даже не пытаясь ускориться. Копы загнаны за рамки правил, не позволяющие им превысить скорость, а у стритрейсеров таких рамок нет, им можно всё. — Чим, они на таких развалинах нас всё равно не догонят, ну попетляем пару раз по улицам, ничего не случится, они забудут про нас уже через пять минут, — спокойно произносит Хосок, начиная нагонять Кима. Тот хмыкает и хрипло отвечает: — За мной. Покажем им, кто такие снежные драконы, — и ускоряется до четырёхсот в час, идеально входя в поворот на ближайшую улицу. От Пака раздаётся радостный смех, а Хосок хмыкает в трубку, не отставая. — Заставим их сожрать пыль, — Чимин так и злорадствует. Тэхён не выпускает из виду копов, которым в такой час не спится, сворачивает ещё пару раз на новые улицы, запутывая их и вскоре выезжает прямиком туда, откуда они приехали. Копов и след простыл, они остались наедине с собственными спорткарами и молчаливой природой, вновь обвели вокруг пальца ценителей закона и оставили их петлять по городу в поисках нарушителей. — Продолжим осмотр маршрута, — Ким кивает сам себе и заворачивает направо, оставляя следы на асфальте. Следом в поворот входят Хосок и Чимин, и они втроём выстраиваются в единую линию, оставляя Тэхёна в центре и переглядываясь через открытые окна. Волосы Пака развиваются на ветру, хосокова рубашка болтается на мощных плечах, а глаза Кима сейчас походят на дьявольские. Бугатти вновь вырывается вперёд под хосоково обиженное «Эй!» и скрывается за холмом, продолжая ехать вдоль океана. Вскоре ограждения вдоль дороги заканчиваются, совсем рядом появляются высокие скалы, вдали виднеются небольшие острова и пики, вырастающие из толщи воды. Солнце сильнее слепит в глаза, ветерок приносит утреннюю свежесть и влагу с океана, а Тэхён слышит как переговариваются между собой Чон и Пак, обсуждая маршрут для гонки, и почему Юнги приспичило послать именно их осматривать трассу для заезда, ведь первый этап начинается уже через пару дней. Киму же, в целом, только в радость проехаться лишний раз на любимой бугатти, посмотреть на родной Лос-Анджелес и на встающее солнце над океаном. — Чимин-и, Хосок-а, сейчас опять направо, и мы приехали в логово. Я сообщу Юнги о нашем заезде сегодня, поэтому как только приедем, вы можете разъезжаться, — спустя минут десять произносит Тэхён. Океан остался позади, лишь изредка попадаются какие-то здания, а уже за поворотом виднеется родное логово. Чёрный спорткар приезжает первым, делая чёткий разворот на сто восемьдесят, следом, почти одновременно, пригоняют агера р и феррари сф90. Тэхён выходит, оставляя дверь открытой, перекидывается парой фраз с Хосоком и Чимином, принимает приглашение как-нибудь провести время всей компанией вместе и вновь садится в бугатти, угоняя в особняк.***
— Ох, Чонгук, как же мы давно не виделись, — произносит Юна, крепко обнимая мужчину. В нос ударяет приятный цветочный аромат, а её тёмные волосы слегка щекочут щёку Чона. Кажется, что девушка очень хрупкая, однако в ней хранится столько силы, сколько нет у многих мужчин. Её большие глаза ярко светятся, а на губах ослепляющая улыбка. Она искренне рада встрече. — Ты так изменился! Не будь ты геем, я бы приударила за тобой. Они вместе смеются над этой старой, как мир, шуткой и заказывают у подошедшего официанта несколько блюд на пробу. Юна советует Чону парочку вкусных напитков и тот в итоге останавливает свой выбор на чае с шалфеем и бергамотом. Классика — беспроигрышный вариант. — Как тебе Нью-Йорк? — банально, но совершенно искренне интересуется девушка. Чонгук окидывает задумчивым взглядом несколько соседних столиков, смотрит через окно на идущих людей и множество машин и потом отвечает: — Он отличается от Лос-Анджелеса. Там больше людей, больше пьяниц и немного мрачнее. Теперь, когда мне есть с чем сравнить, я смело говорю, что Лос-Анджелес очень яркий город, — отпивает немного напитка и следом задаёт вопрос Юне. — А ты чем занимаешься? Поступила на дизайнера, как и хотела? — Ох, как приятно, что ты помнишь. Да, заканчиваю четвёртый курс, работаю над собственной коллекцией одежды. У меня есть парочку знакомых, которые могут мне помочь на начальной стадии создания бренда, поэтому я уже задумываюсь над этой возможностью, — девушка ярко улыбается, когда рассказывает про любимое дело, её ногти постукивают по чашке с кофе, создавая лёгкий шум. — Покажешь парочку набросков? Я бы с радостью посмотрел на это. Насколько я помню, ты ещё в школе прекрасно рисовала и всегда была целеустремлённой, — Юна слегка кивает, открывая свою сумочку и достаёт оттуда свой телефон. Потом поворачивает его экраном к мужчине и даёт полистать несколько фотографий. На них изображены различные рисунки образов, уже сшитые платья, части отрезанной ткани и ещё много различных деталей. — Вау, Юн, это очень красиво. Ты очень сильно продвинулась в этом деле, и я вижу огромную разницу в сравнении с тем, что было четыре года назад. Смотря на твои работы, я определённо уверен, что тебя ждёт успех. Шин Юна, обязательно напиши мне, когда у тебя всё получится. Я буду оскорблён до глубины души, если ты не оповестишь меня о таком событии! Я обязан приехать, увидеть тебя лично и заявить всем, что я дружу со знаменитостью. — Гук, ну что ты такое говоришь! Ты не представляешь, как мне приятно такое слышать! — она мило пищит и встаёт, чтобы вновь обнять его. Крепко сжимает руками, утыкаясь в макушку и ещё раз шепчет слова благодарности. Мужчина чувствует влагу на собственном плече, ощущает, как намокает собственная футболка, но ничего не говорит и лишь стискивает её в объятиях крепче, пока девушка приглушённо всхлипывает и улыбается ему в шею. — Ты меня сейчас задушишь, — хрипит Чонгук, а Юна смущённо ойкает, тут же отпуская его и садясь на место. — Прости! Просто я очень давно тебя не видела и сильно соскучилась! — Чонгук только и может, что улыбнуться на эти слова и свернуть разговор в другое русло. Они продолжают обсуждать всё на свете даже когда им приносят еду, их не волнует, что они могут выглядеть некрасиво со стороны; заводят разговор про работу Чона, планы Юны на открытие собственного бренда, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, даже затрагивают сестру мужчины. Плавно соскальзывают на Ким Тэхёна: — Да, я сейчас живу в особняке Тэхёна, — проглатывает кусочек стейка, пока Юна таращится на него во все глаза. Сама крутится в высшем обществе, но даже для неё Ким — тёмная лошадка. — Ну а что? Ты забыла, что он встречается с моей сестрой? Хочешь, познакомлю как-нибудь? — фыркает и сдувает с лица мешающуюся прядь. — Хах, было бы неплохо, — отмирает девушка и возвращается в привычный тон. — Только умоляю, когда решишь это устроить, предупреди меня как минимум за неделю, иначе я не знаю, что с тобой сделаю, — мужчина на это посылает ей уверенную ухмылку и продолжает злорадствовать. — Я, кстати, с ним в зале по утрам занимаюсь, — непринуждённо произносит Чон и следит, как Юна чуть ли не давится собственным салатом от шока. — Ты шутишь. — Ни грамма лжи в моих словах, Шин Юна, как ты можешь так про меня думать, — смахивает невидимую слезинку и тянет грустным голосом. Девушка в ответ на это смеётся и всё-таки принимает тот факт, что её друг занимается в спортзале с Ким Тэхёном. Спросив ещё парочку глупых вопросов про него, Юна наконец успокаивается и они продолжают обсуждать всё на свете; они много смеются, навёрстывают упущенное за столько лет разлуки и совершенно забывают про время. Часовая стрелка пролетает с неминуемой стремительностью, разговор с интересным собеседником, который принимает тебя любым, затягивает в свои глубины и погружает в прекрасное расположение духа, успокаивая, а сотни различных тем, тысячи мелких шуток и миллионы ярких улыбок пролетают с невиданной скоростью. Когда заканчивают с едой и расплачиваются, оставляя официанту щедрые чаевые и деля счёт пополам, решают прогуляться по центру города, чтобы слегка развеяться и подышать хоть и не совсем свежим, но воздухом. Проходят мимо модных бутиков с огромными очередями, мимо огромных небоскрёбов с офисными центрами внутри, мимо дорогих автомобилей, припаркованных у роскошных отелей и мимо знаменитых личностей и их телохранителей, приехавших средь бела дня в даунтаун и теперь отбивающихся от яростных фанатов. — Хотел у тебя спросить про гонки. Как с ними тут? — после уютной тишины произносит Чонгук. Юна поворачивает голову в его сторону, отвлекаясь от высокого небоскрёба и отвечает: — Лучше некуда с гонками. Стритрейсеров тут хоть отбавляй, скоро вон масштабная гонка. Ты, я так понимаю, за этим сюда приехал, верно? — скорее утверждает, чем спрашивает, девушка. Она в числе немногих, кто знает про это увлечение Чона, сама является частью запретного мира, любит гонять и участвует в гонках, поэтому мужчина только кивает в ответ, хитро ухмыляясь. — Что ты хочешь знать? — Как тут ситуация с копами, кто король дорог, где собираются стритрейсеры, сильные ли тут соперники, — перечисляет медленно, не торопясь. Юна растерянно хмурится и произносит: — Не верю, что ты, Чон Чонгук, приехал на гонку и не удосужился ничего узнать про Лос-Анджелес. Ты не ты, если не вызнаешь всё, что только возможно. Я уверена, что у тебя кучу осведомителей есть, так почему ты спрашиваешь такую банальщину? — Осведомители осведомителями, но они не могут рассказать мне всего, что можешь ты. У меня было слишком мало времени, чтобы поднять все свои связи, а те, с кем я связывался, рассказали слишком мало. Юна понимающе кивает ему и более не задавая вопросов начинает постепенно отвечать на всё: — Копы пытаются нас догнать, но они загнаны в рамки закона, который для нас не писан, поэтому от них легко удрать. Последнее время они сдались и всё реже что-то предпринимают. Поняли наконец, что нас не поймать. Королём дорог является Ви — это, скорее всего, его псевдоним, однако реального имени никто не знает. У него есть банда — снежные драконы. Пять человек, одни из лучших гонщиков, всегда вместе с королём. У них всех на лицах белые венецианские маски, что постоянно скрывают их лица, поэтому личностей никто не знает, да и не пытаются выяснить. Даже самые опытные проныры не берутся за такие заказы, даже если предлагают заоблачные суммы, ведь все знают, что за это будет. Самое популярное место, в котором проходят самые масштабные гонки и где будет проходить новая за звание короля дорог — логово. Принадлежит Ви и его банде, есть парочку правил: не курить и к снежным драконам не приближаться. В остальном полная свобода, там нет рамок, — девушка делает глубокий вдох, когда проехавшая мимо машина громко засигналила. Они вместе переходят дорогу, проходя мимо ресторанов и множества забегаловок, от которых несёт едой за километр, — Соперники достаточно сильные, чего только стоят снежные драконы. У них одни из самых крутых тачек. Выиграть будет сложно, сразу предупреждаю. — Но не невозможно, — задумчиво бросает мужчина, благодарно кивая за такой ответ. — Ты будешь участвовать? — Да, но только в первом туре, дальше я не хочу. Не моё это — быть королевой, — нахально ухмыляется, складывая на голове ладони в форме короны, а Чонгук отвешивает ей шутливый поклон, отчего они оба заразительно смеются. — Как добраться до логова? — вскоре спрашивает Чон. — Не думаю, что смогу объяснить на словах. Мы можем сегодня-завтра туда съездить и ты сам посмотришь. Там легко запомнить, — предлагает девушка. — Давай не будем тянуть, я свободен сегодня вечером, — Юна в ответ согласно кивает и на этом тема гонок считается закрытой, они останавливаются на сегодняшнем вечере и возвращаются к обычным темам, постепенно переходя на шутливое обсуждение проходящих мимо людей. Корчат друг другу рожицы, копируют других людей, смеясь на всю улицу и развлекаются, как могут. Вдоволь насмеявшись, прогуливаются по торговому центру, покупая девушке разные безделушки и одежду, заходят за косметикой и скупают кучу бесполезных вещей. Прогуляв по центру до самого вечера, когда уже даже солнце зашло за стеклянные небоскрёбы, Юна и Чонгук решают отправляться в логово. Мужчина подвозит подругу до дома и заезжает на подземную парковку, пока та быстро заносит покупки домой и переодевается в спортивные штаны, тёмный топ, чёрную кожанку с множеством цепей и берцы на высокой подошве. В таком наряде она почти полностью сливается с ночной темнотой, выглядит как никогда прекрасно и гармонично рядом с собственной феррари ночного оттенка, что стояла поодаль. Чонгук окидывает взглядом спорткар, но ничего не говорит, продолжая молчать. — Правильно, Гуки, молчи. Я почти также ревнива к своей малышке, как ты к своему хеннессею, помни об этом, — кидает через окно взгляд на Чона и кричит напоследок: — не отставай! И срывается на небывалую скорость, оставляя после себя клубы пыли и остатки оглушающего рыка. Бросает вызов лучшему из лучших. Чонгук недобро ухмыляется и сжимает пальцами руль, следя за разноцветными кнопками на панели. Заводит спорткар и несётся следом за неугомонной девушкой, что решила поиграть. Для него этот вызов приобретает оттенок развлечения и дружеской игры, азарт растекается по венам, на мгновение затмевая собой здравый разум. Знакомые чувства и ощущения захлёстывают огромной лавиной, топят на самом дне, подминают под свою волю и сковывают собственный глас разума, вырывая из души что-то тёмное и родное, что только радо взять бразды правления себе, подчинить контроль над телом, заставить сердце биться как после хорошей тренировки, оставить лишь одну цель перед глазами и в голове: победить. Вот уже, несмотря на небольшое преимущество, он нагоняет чёрный спорткар, оставляя считанные метры до него. Дороги постепенно пустеют, желающих рассекать трассы в ночи оказывается немного, так что два автомобиля свободно несутся по городу. Юна петляет по трассе, сворачивая то вправо, то влево, не позволяя себя обогнать и подрезая дикий хеннессей. Играется с ним, держит на привязи и не позволяет сорваться вперёд. Чон от этого натурально рычит, сильнее сжимая руль пальцами и слегка замедляется, более не предпринимая попыток превысить скорость. Зверь сам заковал себя в цепи и только дожидается нужного момента. Его терпение оплачивается, когда дорога постепенно уходит за город, оставляя лишь сплошную трассу, тянущуюся далеко вперёд без единого поворота. Чонгук начинает ускоряться и съезжает на голую землю, что совсем тверда из-за жарких сухих дней и тёплых ночей. В воздух поднимаются клубы пыли, ветер подхватывает их и разносит вокруг, закручивая в маленькие торнадо, ветки и камни разлетаются в стороны от гиперкара, не задевая его. Чон объезжает чёрную ламборгини, вновь выруливая на привычный асфальт и победно ухмыляется, показывая средний палец в открытое окно и наблюдая в зеркале реакцию девушки: та хлопает раскрытыми ладонями по рулю и что-то говорит. Точно про него, но не факт, что что-то хорошее. — Юна-Юна, раз решила поиграть, будь добра, принимай последствия, — спокойно говорит сам себе, ухмыляясь и переключая скорость на четыреста в час, до которой девушке ещё далеко. Преимущества дикого хеннессея видны издалека: тот закалён огромными скоростями, привычен к гонкам и постоянным соревнованиям, любит скорость на максимум, так, чтобы стрелка на спидометре тряслась на последней отметке, оглушающе рычит каждый раз, как Чонгук решает прокатиться на нём. Городской феррари до дикого хеннессея далеко, не дотянуться никак, ни при каких условиях. Он так и несётся вслед за луной, что освещает избранному путь, показывает куда ехать. Вскоре Чонгук улавливает громкие звуки издалека, видит свет от прожекторов в тёмном небе и понимает, что не ошибся: вот оно, логово. Издалека замечает столько спорткаров, что не сосчитать, подъезжает ближе и ловко паркуется дальше от входа, сразу выходя из машины и разглядывая дом в ожидании подруги. Трёхэтажное здание на фоне голой природы кажется слишком маленьким, вокруг на сотни миль нет больше построек, кроме этой. Одни лишь древние деревья и голая, не тронутая людьми земля. Логово не под стать своему названию современно, с огромными панорамными окнами и минималистическим внешним видом, чёрные стены сливаются с окружающей средой, из огромных приоткрытых окон льётся музыка, мелькают сотни людей и свет от прожекторов слепит в глаза, отражаясь высоко в небе. Само здание тянется на сотню метров влево и примерно столько же вперёд, поражая своими размерами, сзади виднеются высокие трибуны с навесами от солнца и дождя, просматриваются отдельные трассы самых разных видов, раскрашенные в яркие цвета и огромные экраны для трансляции с камер. Оттуда тоже слышатся громкие голоса и рык спорткаров, визг шин и оглушающе громкая музыка. В воздухе пахнет бензином и сожжёнными шинами. Чонгук успевает пройти чуть ближе к зданию, когда к его хеннессею подъезжает чёрная феррари и из салона выпрыгивает Юна, подхватывая с сидения свою кожанку. Она лёгкой походкой подходит ближе к Чону и закидывает руку на его плечо, подталкивая ко входу. — Чего встал-то, как не свой, — девушка и не думает обижаться по поводу проигрыша, понимает, что ей с ним не тягаться в настоящей гонке, так было всегда. Чонгук на слова подруги недобро ухмыляется и уже сам петляет вдоль спорткаров разных мастей, разглядывая здесь много незнакомых автомобилей, примериваясь к ним взглядом. Тут его взгляд цепляется за чёрный, идеально-чистый и блестящий в отблесках красавицы-луны, бугатти болид. — Чья эта малышка не знаешь случайно? — легко тянет тот, всё сильнее поворачивая голову в сторону гиперкара. — Отчего же не знаю? Короля дорог, — отвечает ему Юна. Чон на это ничего не отвечает, только слегка хмурится, а потом продолжает продвигаться ко входу. Они вместе подходят к массивным дверям, открывают их и попадают в тихий коридор, в котором стоят два охранника с отстранёнными, отсутствующими лицами. Они молча пропускают Чонгука и Юну дальше, и те попадают в преисподнюю, не иначе. Темнота здесь на каждом углу, она разбавлена неоновыми отблесками и яркими прожекторами, закрадывается в самые дальние углы. Слева разместился огромный бар с выставленным выбором алкоголя, возле которого сидит много пьяных парней и девушек, прямо перед ними возвышается сцена, где кружатся прекрасные девушки в одном только белье и эротичных костюмах, соблазнительно изгибаясь и захватывая взгляды публики. В воздухе витает запах пота и гремучая смесь одеколона, от которой голова начинает неприятно гудеть. Сотни людей прыгают в такт оглушающей музыке, кивают головами в бит, машут руками и громко кричат, прося больше и больше; по углам обжимаются парочки, готовые в пьяном состоянии потрахаться прямо перед публикой. Чонгук в такой атмосфере как рыба в воде, ему комфортно и привычно, поэтому он намётанным взглядом находит им свободный столик рядом с баром, ведя Юну туда. Он ловко скользит по танцполу, избегая нежелательных столкновений и вовремя отстраняясь от желающих утянуть такой соблазнительный экземпляр с собой куда подальше. Присев за барные стулья, Чон и Юна заказывают выпить, осматриваясь вокруг: прямо мимо них пролетает целующаяся парочка, проходит громко смеющаяся компания и якобы «случайно» врезается много девушек, глазевших на накаченного Чонгука. — Вот умеешь ты привлечь к себе внимание! — хлопает его по руке девушка, также осматриваясь вокруг. Её тёмные волосы собраны в хвост, а мешающиеся пряди, что она оставила впереди, Юна убирает за уши, строя страдальческую рожицу. — Юна, ты, между прочим, тоже та ещё сердцеедка. Видела сколько парней тебя за сегодня взглядом «облизали», — показывает пальцами кавычки в воздухе, как бы давая понять, что взгляды были далеко не невинными и не случайными. — О, а вот и выпивка, — кивает в сторону официанта Юна. — Спасибо. — Выпьем за нашу встречу, а то мы с тобой сегодня вообще ничего алкогольного не пили, — Чонгук поднимает рюмку в воздух, дожидаясь девушку. — Пьём немного, мне завтра на встречу вечером, плюс домой возвращаться, — девушка поднимает бокал с вином следом за Чоном и чокается, разнося громкий звон, тут же потонувший в какофонии звуков. Около получаса они только и занимаются тем, что немного выпивают и разговаривают о всяком. Один трек сменяется другим, люди постепенно прибывают, одни компании сменяются другими. Ни Юна, ни Чонгук, особо не пьянеют, ведь как бы странно не звучало, но к маленькой дозе алкоголя у них имеется неплохой иммунитет, опьянеть настолько быстро им после стольких лет «закалки» было сложно. — Гук, пошли потанцуем, мне скучно, — Юна спрыгивает со стула, беря друга за руку. Тот молча соглашается, следуя за девушкой. Они пробираются ближе к центру, где люди притираются друг к другу всеми частями тела, потому что места катастрофически мало, где все мокрые и потные от долгих танцев и жуткой духоты, но такие энергичные и живые. Люди зажигают, веселятся на всю катушку, улыбаются незнакомым людям как самым лучшим друзьям и наслаждаются каждой секундой, абсолютно каждым треком. Кружатся в танце, выкрикивают слова песни, подмахивают руками и прыгают выше, чем когда-либо. Они заражают своим настроением всех вокруг, заставляют отдаваться музыке на полную, веселиться как в подростковом возрасте, разнося эйфорию по всему телу. Чонгук кружит Юну в танце, держит её за талию, пока та отклоняется назад, выкрикивая слова знакомой песни. Её волосы прилипают к телу, глаза прикрываются, а приятная лёгкость разносится по телу. Люди вокруг них не мешают и не толкаются, лишь легко касаются в ответ, принося ощущение бабочек в животе. Голова кружится от того, насколько сильны испытываемые ощущения: касания в десять раз сильнее отзываются на кончиках пальцев, запахи усиливаются, забивая нос, звуки доходят до ушей оглушающими, выкрики людей сливаются в один единый звук, что ласкает слух. Чон поднимает девушку в воздух, кружа её, а та тихо посмеивается, продолжая кивать головой в такт музыке. Ноги начинают немного ныть, голова наливается тяжестью, а пот льётся рекой по спине и лицу, делая одежду и волосы липкими, однако это никому не мешает: все наслаждаются эмоциями, упиваются ими и стараются прочувствовать каждый кусочек. Крики вдруг усиливаются, и Чонгук открывает глаза, оглядываясь. — Там похоже кто-то кому-то вызов бросил. Пойдём посмотрим? — Чон знаком со стритрейсерами и их правилами, всё понимает с полуслова, поэтому делает верные выводы. Юна на его слова молча кивает и закидывает руку на талию мужчине, чтобы не потеряться в такой толпе. На заднем дворе логова полно народу, а прохладный ночной воздух ударяет в голову, освежая. Дышится тут легче, в воздухе нет сотни разных запахов, лишь лес и ночная свежесть. Тёплый ветерок треплет волосы и пробирается под одежду, остужает тело и мысли. Прожектора рядом с трассой горят ярко, освещая на километры вокруг, много спорткаров стоят рядом с домом, а два из них прямо перед белой чертой, горящей особенно ярко. Грид-гёрл стоит, окружённая знакомыми, и заразительно улыбается, множество людей делают ставки, шелестят купюрами и выпивают алкоголь. Чонгук присматривается к двум автомобилям, стоящим у старта и прикидывает в голове, кто вероятнее победит. — Юна, дорогая, твои ставки? — шепчет ей на ухо мужчина. Девушка поворачивается к нему, присаживаясь на трибуне на места повыше и отвечает: — Кёнигсегг джеско или римак невера? Я готова хоть все своё состояние на кёнигсегг поставить, — уверенно произносит та. — Почему же? — Чонгук удивляется не тому, что она поставила именно на кёнигсегг: он будет помощнее римака, но такая самоуверенность его поражает. — Потому что знаю, чей это гиперкар, — Чонгук вопросительно вскидывает брови и ожидает ответа. — Один из банды снежных драконов, не король дорог, но один из них. Они все нечеловечески профессиональны, у римака не будет шансов. Чон понимающе кивает и поворачивает голову в сторону старта, замечая, что грид-гёрл выходит вперёд. Гонка готова начаться. Люди постепенно рассасываются, уходят с дороги и рассаживаются на трибунах. Внизу остаётся лишь одна компания, по внешнему виду которой Чонгук сразу понимает, кто это такие: шесть человек в венецианских масках и модной тёмной одежде стоят рядом с кёнигсеггом, однако чуть позже и они отходят, останавливаясь поблизости. Один из них садится в гиперкар, закрывая дверь и заводя кёнигсегг, разнося громкий, разъярённый рык зверя, после которого трибуны взрываются аплодисментами, свистом и громкими выкриками. После этого незнакомый мужчина лет двадцати трёх, с небольшой щетиной и тёмными очками на глазах садится в синий римак, также заводя его. После кёнигсегга джеско этот раскатистый, но тихий рык кажется слабоватым и скучным, а поддержки от толпы намного, намного меньше. Люди любят своего короля и его драконов, понимают кто сегодня одержит победу и не собираются давать ложную надежду глупцу, что кинул вызов лучшим из лучших. Ведь если ты связался с одним из банды драконов, ты автоматически связался со всеми из них, таковы были правила. Такое единство восхищало и поражало. Грид-гёрл поднимает руки в воздух и все разговоры резко прекращаются, а взгляды концентрируются на двух гиперкарах, готовых сорваться вдаль и унестись за победой. На огромных экранах появляется изображение, чтобы все зрители могли следить за ходом гонки, а грид-гёрл наконец опускает руки вниз и мимо неё тут же проносится два вихря, синий и чёрный. Кёнигсегг быстро вырывается вперёд, с лёгкостью пресекая все попытки римака подрезать или обогнать его на поворотах. Гиперкар ловко лавирует по трассе, легко сворачивая в нужных местах и сохраняя скорость четыреста в час. Синий римак невера отстаёт с самого начала, а потом и вовсе теряется где-то позади, изредка мелькая на камерах. С первых секунд всем на трибунах становится понятно, кто выиграет и все потихоньку начинают обсуждать сегодняшнюю гонку, кидая взгляды на экран. Спустя каких-то двадцать минут слева раздаётся громкий рык и звук скольжения шин по асфальту, а потом из-за поворота показывается чёрный кёнигсегг, что на полной скорости несётся к финишу. Толпа взрывается овациями, когда гиперкар проезжает финиш, дрифтуя по кругу. Дождавшись полной остановки, люди облепляют кёнигсегг джеско, поздравляя её владельца с победой. Они дают ему пять, пожимают руки и глазеют на его гиперкар вблизи, желая дотронуться, но не решаясь это сделать. Чонгук и Юна смотрят на это издалека, вылавливая взглядом подошедших поздравить с очередной победой снежных драконов. — Ну что, продолжим наше веселье? — ухмыляется девушка, следя за толпой, что заходила внутрь вместе с сегодняшним чемпионом. Она встаёт со своего места, поправляет причёску и подаёт мужчине руку, вопросительно смотря на него. — Да, у нас ещё вся ночь впереди, — легко согласился Чонгук и вложил руку в ладонь девушки, позволяя ей утянуть себя в водоворот алкоголя, эмоций, музыки и долгих танцев.