Роман

             Городской шум за их спинами только успокаивал, многоголосность дарила теплое чувство правильного движения жизни. Но в контрасте гула ночной столицы, волосы Юнги лишь порхали на ветру, остужая его взбудораженные чувства.       На его плече мирно уснул Чимин, накрытый тонкой курткой старшего. Он медленно подрагивал от ночной прохлады, но не просыпался. Мир грёз был, наверно, сейчас его главным спасением.       К хорошему быстро привыкаешь, но на Мина грубо нахлынивает реальность, в виде цифр на часах, указывающих, что уже давно за полночь. Нужно было отвезти Чимина в теплое место, и дать нормально выспаться, а не сидеть скрючившись на ледяном газоне.       Конечно, лучше всего было бы отвезти сейчас его домой, там ему будет спокойнее, но Чимин живёт далеко, да и спит к тому же, у Юнги нет своей машины, чтобы он смог, не разбудив, отвезти младшего. Сам же он живёт в этом районе, но переживает, что может напугать Пака, отнесся к себе домой. Хотя тот уже много раз до этого оставался у Мина после ночных прогулок по барам и тусовкам, он всегда при этом находился в сознании и не противился ночёвкам в чужом доме. Но сегодня Юнги боялся навредить и так потрёпанным нервам Чимина своей, возможно, нелепой заботой о неприкосновенности сна донсэна.       Взвесив все «за и против», старший медленно подставляет ладонь под макушку младшего, так же не спеша захватывает его под коленями и медленно встаёт, бережно прижимая Чимина у себя на руках.       Время час ночи, и по парку один парень несёт другого в сторону зданий, мыча неизвестную мелодию, надеясь усыпить, возможно, пробудившегося из-за отрыва от земли, прекрасного молодого человека.       Не торопясь, Юнги заходит в свой подъезд и нажимает на кнопку вызова лифта. Как только тот прибыл на первый этаж, послышался писк, и Мин почувствовал шевеление тела на своих руках.       — Опусти меня на землю, пожалуйста, — Чимин проснулся. Он лениво разлеплял сонные глаза и пытался ногами ощутит пол парадной. Придя в сознание, парень огляделся по сторонам, пытаясь понять обстановку в которой сейчас находится. — Почему мы у тебя в подъезде? — спрашивает младший, но без грубого или неприятельского подтекста. Но даже обычный интерес пугает Юнги.       — Прости, просто уже глубокая ночь, и ты мёрз, твой дом далеко, я не хотел тебя будить. Если ты хочешь могу увезти тебя на байке или вызвать такси… — старший чуть-чуть помялся перед тем как добавить, — но, это не безопасно в столь поздний час, поэтому…       — Ты хочешь, чтобы я всё таки остался? Ладно, но у меня есть условие, — на этих словах лифт распахивается, и в глаза Пака болезненно бьёт холодный свет кабины. — Не спи сегодня на полу. Ты постоянно так делаешь, когда я остаюсь. Внизу воздух холоднее.       — Но где мне ещё спать? — дома у Юнги нет дивана, в зале стоят два велюровых кресла, но располагаться на футоне у себя в комнате и то удобнее, чем пытаться уснуть скрючевшись на них.       — Спи на кровати. Это же твой дом.       — Но тогда ты…       — Я тоже там посплю. Нет ничего криминального, если мы поспим вместе. Я ночью не буйный, и она у тебя большая, разместимся по разным углам.       Это Чимин думает, что он не буйный. На самом деле Мин не раз наблюдал его ночные метания вдоль матраса. Но это его не беспокоило. Просто сон на одной кровати казался ему очень неловким. Но чувство волнения за, возможно, покидавшего его ночью Чимина было больше робкости.       — Хорошо, если ты будешь в порядке.       — Я? Разумеется.       Они улеглись вместе по противоположным краям кровати, оба зарывшись по шею в одеяло. Взор Юнги впился в потолок, а уставший Чимин уже ощутимо снова проваливался в сон. Но сквозь пелену уплывающего сознания, он не смог удержаться и не поговорить со старшим опять.       — Я люблю твой дом, тут уютно и хорошо, пахнет чистотой.       Юнги удивился приглушенным звукам доносящимся справа, но быстро поглотился столь неожиданными речами.       — А твой дом? Там тебе нравится.       — Ну, моя квартира компактная и опрятная. Но я не испытываю к ней теплых чувств. Но если говорить о доме, то его я люблю безмерно. Свой родной город… —старший услышал, как парень рядом сделал глубокий вдох носом, словно вспоминая аромат этого места. — Я родился и рос в Пусане. Большой город и пляж. Пусанское море — мой настоящий край вселенной. Я люблю гулять по пляжу даже холодной зимой, и ещё ходить в кафе моего папы.       — Ты хочешь вернуться когда-нибудь?       — Моё место определенно там, но что-то тянуло меня в Сеул всё время. Не знаю, вернусь ли я навсегда, но думаю, что Пусан идеален. В каком городе родился ты, Юнги?       — В Тэгу, — Юнги не спешил продолжить, чувствуя, как рассказ о родном городе забрал последние капли бодрости из Чимина. В другой раз и он расскажет о своей любви к родине и ещё раз послушает младшего.       — У тебя чудесный голос, Юнги. Спой мне колыбельную, пожалуйста.       Юнги постеснялся, ведь он совершенно не умеет петь. Он пишет музыку и читает реп, но вокалист из него преужасный. А Чимин в свою очередь точно не шутит и не льстит, всё это так приятно, что в голове у Юнги рождается мелодия. Старший тихо напевает её, иногда вставляя нежные слова «Засыпай», «Душа моя будет рядом. Твои сновиденья до рассвета охранять».

___

      Наверно, каждый студент хоть раз за годы обучения задавался вопросом, « а зачем мне все непрофильные предметы?». Вот и Чимин не понимал, для чего ему — танцору — естествознание. За время тренировок и подготовок к выступлению у него накопилось слишком много долгов по этому предмету, именно поэтому сегодня, в столь поздний час, он всё ещё сидит в своём универе, прямо перед преподавательницей и переписывает все необходимые работы.       Госпожа Чхве на самом деле прелестная женщина. Добрая и заботливая. На ее лекциях безумно скучно, но иногда она мило беседует со студентами, интересуясь их самочувствием и успехами. У неё большие круглые глаза, с блеском теплоты и усталости. На столе всегда стоит кружка кофе с молоком, а на стенах её кабинета висят фотографии всех уже выпустившихся студентов.       Но несмотря на её прелестную ауру, задаёт она через чур много. До позднего вечера Чимину пришлось писать таблицы и практические. На пальце даже взбухла ярко-красная мозоль.       Наконец закончив, перед взором парня открывается тёмное звездное небо, а легкие наполняются холодным воздухом вечернего Сеула. Несмотря на усталость, в груди Пака грелось приятное ощущение после продуктивного дня.       Но хорошие мысли быстро уступили место волнению, ведь у него совершенно нет идей, как успеть добраться до дома. Остановка очень далеко, а вот-вот уже уйдёт последний автобус. Ватные от усталости ноги не оставляют ни единого шанса на то, что он мог бы успеть. Но вдруг у университетский ворот мелькает знакомая фигура…       — Юнги? Что ты тут делаешь? Уже слишком поздно.       — Я просто катаюсь на самокате. А ты почему так поздно возвращаешься?       Старший лжёт. Он бы ни за что не признался, что стоит тут с момента, как закончились его пары. Ни за что не расскажет, как услышал от одногруппников Пака о том, что его поймали на огромном количестве долгов, и что всё это время, ни отходя ни на минуту, он стоял у ворот и ждал Чимина.       — Ах, да я всё это время писал естествознание. Кошмар, как можно так много задавать? Я ужасно устал, а теперь ещё и на остановку до метро не успеваю.       — Вставай, на колёсах быстрее доберемся.       — Издеваешься? Как мы поместимся тут вдвоём?       — Просто стой ровно и держись крепко. Всё остальное на мне.       — Я точно упаду.       — Тут не высоко. Если что свалимся вместе.       Чимин вопросительно поднял бровь, но, возможно, это был его единственный шанс прибыть вовремя. Ничего не оставалось кроме как встать и крепко держаться за плечи Юнги.       Темные улицы горят огнями дешёвых баров и стеклянных кофеен. Чимин был прав во всём, ехать неудобно, раздражают резкие толчки, но это все равно быстрее, чем на своих двух даже бегом. Остановка уже виднелась на горизонте, от этого младший рискнул сильно вытянуть тело, дабы вглядеться, не едет ли транспорт.       Самокат задрожал от перегрузки вместе с руками Юнги на руле, и парни упали носами в кусты, прямо рядом с остановкой.       Старший сильно перепугался, уже ждал гневных упреков, но с правой стороны послышался лишь прерывистый звонкий смех.       Чимин смеялся, хватаясь руками за живот, разглядывая ободранный край брюк.       — Ты отвратный водитель.       — Нет, это ты сложный пассажир.       Юнги пытался выдавливать из себя слова, но у него не получалось перестать разглядывать мягкое улыбающиеся лицо, восторгающееся порванной одеждой.       — В итоге на автобус я опоздал. Что вы ещё предложите мне, господин водитель?       — Поехали на самокате до моего дома, я подвезу тебя на байке.       — Ура, бесплатный проезд домой! Хахаха мы ещё и продолжим эти катастрофические попытки поездки на самокате.       А старший всё смотрит, и думает, что если Чимин так счастлив, он готов каждый день возить его куда угодно и на чем угодно. Лишь бы видеть эту улыбку.       Парни стоят у подъезда Чимина. Вокруг лампочек летают мошки, в деревьях бешено орут цикады. Теплый вечер. Хороший.       — Как ты смог сдать на права, если так отвратно водишь самокат?       — Просто этот транспорт рассчитан на одного       — Тогда зачем ты повёз меня?       — Думал ты будешь менее буйным. Ладно, уже поздно. До завтра, Чимин~а. Не задерживайся так сильно больше, вдруг я не буду проезжать.       Чимин очень сильно любит это в Юнги. Чимин очень сильно любит Юнги. Он полюбил его заботу, каждое малейшее действие. То, как он одними пальчиками удерживает его за кофту перед входом в вагон метро, или перед светофором слега перекрывает рукой путь. Как всматривается в лицо, а потом украдкой вытирает пылинки. Чимин наконец смог полюбить Юнги и его внимание, и всё было бы хорошо, если бы не одно но…       С недавних пор старший стал позволять Чимину приходить в его студию в университете.       — Здесь мы подготавливаемся к каждому мероприятию, а так же с позволения декана работаем над собственными проектами. Знакомься, это мой друг и основной партнер — Намджун.       — Приятно познакомиться, Чимин. Очень наслышан о тебе от Юнги. Надеюсь ты будешь навещать нас как можно чаще, мечтаю познакомиться поближе.       — Взаимно.       Чимин выглядел на фоне Намджуна слишком крошечным. Ким был огромным, как скала, с таким же твердым телом. От его взгляда по коже пробегались панические мурашки, но причин этому не было, на первый взгляд. Об этом парне слышал весь универ. Богатый и красивый. Он всегда ходил с чуть приподнятым подбородком, и глаза его, всегда по-лисьему прикрытые, казалось были наполнены ядом, таким жёлтым, тягучим, который в миг разъест твою плоть.       Пак внимательно осматривал нового знакомого, потому что слышал о его репутации. Репутации того, кто флиртует абсолютно со всеми, не обращая внимание на пол партнера.       Юнги сразу заметил оценивающий взгляд Намджуна на Чимине. Очевидно, что тот уже примиряет его. Ким сидит нога на ногу, ладонью придерживает лицо, при этом ехидно улыбаясь и закусывая губы.       Каждый раз, когда Чимин оказывался в поле зрения Намджуна, Ким не упускал возможности касаться. Сначала он делал это невзначай, будто случайно их пальцы соприкоснулись. Но спустя время он начал откровенно задерживать свои ладони на плечах младшего.       Чимин стал его очередной добычей.       Не прошло и двух недель, как руки Намджуна начали спускаться ниже, гладя ноги Чимина. Младший сначала беспокоился, боялся, потом привык и даже начал понимать, что его тело отзывается на прикосновения мужчины приятным покалыванием.       Намджун это почувствовал. Он быстро начал открыто флиртовать, наполнять дни Чимина приторными комплиментами, шикарными подарками, вручая их прямо в столовой, чтобы все видели. Намджун гордиливо подсаживался за столик к Юнги и Чимину, садился в богоподобную позу, протягивая краснеющему младшему пышный букет из розового дельфиниума и львиного зева. Высокие, яркие цветы, благоухающие пафосом и вульгарностью.       Намджун вызывал бурю эмоций. Он крышесносно ворвался в жизнь Чимина, не оставляя шанса быть незамеченным. Уже каждый в университете заметил их близость, а Юнги замечал, как после занятий компашка Намджуна вместе с самим Кимом над чем-то громко смеялась за углом университета. Конечно, вне присутствия Пака.       Юнги однажды попросил Чимина спеть для него. Он мечтал добавить нежность голоса Пака к своим дерзким трекам. Ему не хватало именно этого, чтобы называть свои творения "музыкой". Намджун мирно подслушивал, изначально казавшуюся уединенной, работу парней, и так хитренько улыбался, глядя на Чимина, прикрывавшего глаза на высоких нотах.       Юнги было беспокойно. Юнги хотел убить Намджуна и его пожирающий взгляд. Разбить все его надежды и пошлые улыбки, но он просто не мог. Чимин не его. Чимин не с ним. Чимин позволяет Намджуну открытый флирт.       Каждая встреча с Намджуном медленно и мучительно убивала Юнги. Он ненавидел его голос, его шаги за своей спиной. Ненавидел его рядом с младшим. Он считал, что тот недостоин даже стоять близко со столь прелестным и прекрасным человеком.       Он был слишком настойчив.       Но всё это не имело смысла перед Чиминовым позволением. Намджун вонял подвохом, но Мин думал, что он чувствует этот запах от каждого, кто пытался быть ближе к его младшему.       Единственное на что был способен Юнги, это уходить в глубь себя, в мечтах избивая бывшего друга за каждый мерзкий взгляд в сторону Чимина.

***

      Юнги заходит в студию, видя раскинувшегося на диване Кима.       — Где Чимин? Я думал ты с ним придёшь, — на этих словах в Намджуне столько уродства. Ухмылка дьявола-искусителя, насмешливая и высокомерная.       Этот вопрос звучал ещё более мерзко из-за того, что пару дней назад, когда Мин точно так же зашел в студию, он увидел Чимина, сидящим на коленях Намджуна. Но когда Юнги вошел, младший сразу отдёрнулся и оказался стоящим возле стола.       — Не знаю. Может у него до сих пор пары, — Юнги старался не вспоминать увиденное в тот день, смотря на Намджуна.       — Нет, они уже должны были закончится.       — Раз так, тогда тебе наверняка лучше знать где он.       — Он же всегда приходил с тобой раньше, — Ким этими словами хотел больнее задеть Юнги, ведь теперь только он приводит Пака в эту студию.       — Больше не придёт.       — Не хочешь его видеть?       Повисла пауза. Юнги впервые всерьёз взглянул в глаза Кима.       — Я хочу видеть его каждую секунду.       Намджун подошёл вплотную. Глаза его наполнились агрессией, но Юнги продолжил.       — Хочу чтобы ты знал, как много этот человек значит для меня. Я люблю каждое его движение, каждый его шаг грациозен и лёгок, его кожа нежная, а фигура изысканная. Его улыбка самая чистая и желанная для меня. Его смех — то, ради чего я живу и работаю. Каждый его вздох важен для меня. Я счастлив просто видеть его и тебе не по силам отнять это у меня.       — Ты можешь любить его сколько угодно, но это изящество и изысканность заполучу я. Я сделаю с ним то, что тебе не посмеет даже присниться. И ты не можешь ничего изменить.       На этих словах Юнги собрал все свои вещи и покинул студию в последний раз.

___

      Юнги был уничтожен в день, когда гуляя по парку у берега реки, он вновь увидел Чимина, но в этот раз младший был не один. Они стояли вместе с Намджуном. Стояли и целовались.       Юнги продолжал идти, шёл весь оставшийся вечер, не зная куда. Голова погрузилась в вакуум. Земля под ногами казалась картонкой. К вечеру он дошел до дома Чимина. И он увидел его, стоявшего у подъезда. На лице у Пака горела самая яркая улыбка из всех, что Мину удавалось увидеть раньше. В груди у старшего будто остановилось сердце.       Гремел гром. Юнги стоял напротив Чимина и тонул в его глазах, подобных глубокому океану, неподвластному даже Посейдону. Они убивали Юнги своей солью, проникающий глубоко в раны старшего, а каждое слово младшего гудело в крови.       — Ты можешь представить себе, как тяжело парням любить других парней? — Пак напугался, но взглянув на почти рыдающего Мина, ему стало его даже жалко.       — Я не люблю его, но меня тянет. У меня такое впервые, но никто не смотрит на нас косо. Я просто хочу попробовать довериться хёну.       — Чимин, он настроен причинить тебе боль, я уверен в этом.       — Я справлюсь, Юнги. Ты не должен волноваться.

***

      Прошло уже пара месяцев с тех пор, как Чимин сблизился с Намджуном и отдалился от Юнги. Квартира старшего превратилась в поле боя, но боец был лишь один, и боролся он с самим собой. Разрушая все предметы, весь порядок. Он порвал постельное белье, сломал душевую кабину. На полу гнил мусор, так же, как и душа Мина. Но он продолжал писать.       Он писал трогательно, нежно. Вкладывая всю скопившуюся внутри себя любовь. Он общался с ним в каждой строчке, целуя каждый листок бумаги. Но он разрушал свой дом, вспоминая, как видел сегодня грубо сжатую ладонь своего Чимина в мерзкой лапе Кима.       У Юнги был дар, посланный ему Богом – никогда не ошибаться в людях.