Я искала вас

— Сделайте мне, пожалуйста, переливание… — тихо прохрипела Ясу, теребя наёмника за кофту. Брови Какузу поползли на лоб, а глаза, будто два стёклышка, уставились на ребёнка. Какого дьявола она может говорить? Он точно не слышал её пульса или хотя бы дыхания последние полпути и, честно говоря, уже размышлял, где её хоронить. Удивительная живучесть. Неужели все в их поселении такие? Он осторожно загнал нить чакры в маленький сосудик на локтевом сгибе. Девочка начала медленно сменять белый цвет кожи на лёгкий розоватый оттенок, и, когда она всё же натужено вздохнула, у Какузу вышибло все мысли из головы. Им обоим нужен был отдых. Благо за зеленеющими кустами виднелись почерневшие и полусгнившие от сырости доски какой-то небольшой крыши. Какузу незамедлительно направился в ту сторону. И правда, на берегу стояла рухлядь, некогда служившая рыбацкой хижиной. Она была сырая даже на вид и вся в плесени, но это лучшее, что можно найти в их ситуации, ведь если спать на земле вблизи водоёма, то ночью можно замёрзнуть насмерть, а они этого вряд ли хотели. Теперь имело смысл заштопать бедняжку, и наёмник старался сделать швы как можно более аккуратными. — Больно… — прокряхтела Ясу. — Нужно было думать об этом раньше и не лезть в бой, — раздражённо шикнул мужчина. Внутри старой рыбацкой хижины было очень мокро. Крыша частично отсутствовала, и с неё падали затхлые капли влаги. Видимо, в этой местности недавно прошёл ливень, и Какузу опасался его повторения. Сейчас начало лета, поэтому муссонный дождь являлся завсегдатаем этих краёв, и было бы очень некстати попасть под него. Вода имела поистине разрушительную силу: она забиралась во все щели, способствуя размножению плесени и бактерий, все вещи приходили в негодность, а раны начинали гнить. На восстановление девочки при удачном раскладе событий ушло бы, наверное, около пары суток. Делать было нечего, они застряли здесь, и мужчина удивительно быстро принял этот факт. Похоже схватка вымотала и его. Грёбаные культисты, какого дьявола они напали на свою же? Или Ясу была беглянкой… Какузу хотел было поинтересоваться у неё самой, но та мирно спала, завернувшись в то, что осталось от плаща. Тогда оставался только один источник информации, и наёмник достал из кармана книгу. «Я постепенно завядаю в собственном теле. Сомнения выжирают из меня остатки здравого смысла, и всё чаще мне снится день моего перерождения, всё чаще я хочу вернуть тёплое прошлое, наполненное только моими смертями и быстрым рокотом сердец. Я хочу снова ощутить всё это, услышать грёбанный беспорядочный стук, что когда-то спасал меня от мрака, почувствовать, как что-то инородное заползает под жилы… Но это невозможно, потому меня продолжают терзать собственные мысли. Боль и обида — всё, что меня наполняло, пока я гнил заживо под землёй, из-за этого я начинаю думать, что любая смерть сопровождается тем же. А смертей слишком много. Я понимаю, что любая отданная душа отправляется в заботливые руки Джашина, но так ли ему нужно столько душ? Почему не хватает только моей крови? Не могу даже спросить у него… Он будто забыл про меня, и уже давно не являлся ко мне, как бы я ни молил. И всё-таки он был прав. Джашин слишком жесток. И тогда у меня остаётся всего один выход — даровать своему народу некровопролитное будущее…» Текст просто пестрил мощной ностальгией, пропитанной грузом ответственности. Мужчина тяжело вздохнул и приложился затылком к холодной стене. «Почему же ты тогда не искал меня?», — подумал Какузу. Эти рукописи до сих пор казались ему чужими, просто не состыковывались с тем, что было у него в голове, ворошили устоявшиеся воспоминания и сеяли отравленные семена бесконечных вопросов. Он закрыл глаза, концентрируясь на образе Хидана. Где же это недоразумение хранило такую привязанность к Какузу? Правда ли всё это имело место быть в их взаимоотношениях, и он просто не замечал душевных метаний напарника, или же тот надёжно запирал всё в себе? А что самое главное: что сам Какузу думал насчёт всего этого? Ответить на все свои вопросы мужчина так и не смог, отвлекаясь на посторонние звуки. Из угла, где спала Ясу, донеслось короткое: «Прости». Похоже, девочке снился какой-то кошмар, и она всё громче повторяла слова: «Прости, мама… Прости-прости-прости, пожалуйста». Какузу подошёл к ней и аккуратно потрепал за плечо, вырывая её разум из когтей плохого сна. Малышка неровно вздохнула, пытаясь занять сидячее положение. Она с непонятным набором эмоций смотрела на наёмника и, кажется, видела в нём кого-то другого, потому что в её глазах на секунду блеснула ярость вперемешку с глубокой обидой. — Это просто сон, — успокаивающе сказал Какузу. — Знаю. Ясу не без труда поднялась на ноги. Синяки на её теле уже полностью зажили, а от некогда глубоки порезов остались только грубые шрамы. Девочка пошатываясь вышла из хижины и завернула за её угол. Было понятно, что она хочет побыть одна, поэтому наёмник и пытаться не стал за ней следовать. Через минут десять Ясу вернулась уже более свежей. С распущенных волос девочки капала вода, щёки были розоватыми от холода. Она была завёрнута в один лишь кусок грубой ткани и нерешительно переминалась на пороге. — Я выкинула свою одежду. Она… пришла в негодность, и… — Ясу смущённо замолчала. — Обрежем мой плащ. Пойдёшь в нём. Слыша твёрдую уверенность в чужом голосе, девчушка уже менее застенчиво шагнула внутрь. Время близилось к вечеру. Морозная свежесть сочилась из всех щелей гнилого пола избушки, заставляя промерзать даже Какузу. Разводить костёр было слишком опасно, так как за ними могли всё ещё следить, да и трухлявые доски могли в момент поджечься, не смотря на их абсолютную промоклость. Оставалось лишь согреваться собственными силами. Мужчина нехотя выпустил две маски, больше просто не помещалось, и предложил их компанию Ясу. Малышка утонула в них почти с головой, сам же Какузу скромно присел сбоку от вороха нитей. Он снова разглядывал небо через дырявую крышу. Особенно ярко моргнувшая звезда будто намекнула ему о чём-то важном. — Почему те шиноби охотились на меня? — без уже ставшего привычным за последние дни напряжения спросил Какузу. Он знал, что девочка не спит, но та почему-то продолжала молчать, пытаясь убедить его в обратном. — Простите… — Вместо того чтобы постоянно извиняться, тебе бы стоило перестать так откровенно лгать мне, — еле сдерживая растущее негодование бросил наёмник, — В деле шиноби очень важна любая информация, а ты всё время что-то недоговариваешь. Ясу удручённо поёжилась. — Я просто… не знаю. Это был мой старший брат… тот, кого вы убили. Воздух можно было резать ножом, на столько концентрированное молчание витало в нём. Какузу осознавал теперь всю паршивость сложившейся ситуации и не мог делать ничего другого, кроме как сосредоточенно потирать средний палец на левой руке. Давно позабытый жест ещё со времён его служения в Акацки пробивался из воспоминаний в реальность. Наступила ночь, а он так и не смог ничего ответить уже заснувшей Ясу. Мужчина вымученно потёр переносицу. М-да, судьба-плутовка подкидывала ему отнюдь не простые испытания. И снова книга оставалась его последним спасителем от лишних мыслей. Маска огня раскрыла пасть и учтиво выпустила слабое трепещущее пламя, чтобы было видно написанное. «Я взял под присмотр Рьюки. Это маленький сирота, который однажды чисто случайно забрёл к нам. Он был чудной и поглощал любую информацию, которую находил. Его вера оказалась очень сильной, и я попросил его оставить под мою ответственность. Время шло очень быстро, я даже не заметил, как он подрос. Рьюки порывался вступить в спецотряд, но я всегда откладывал этот вопрос и просил учителей из академии отказывать ему, если он туда приходил. Я знал, что за стенами того здания происходили ужасные вещи. Многие знали, но почему-то молчали, некоторые даже добровольно слали туда детей, считая это чем-то святым. Однако таковым то место не являлось. Ещё в начале развития нашего поселение один из старейшин предложил строительство академии. Аргументом выступали полное отсутствие военной мощи и высокий риск нападения. Я был согласен с этим, но, когда мне дали ознакомиться с учебным планом будущих шиноби, я поседел ещё больше. Они хотели делать из детей разных возрастных групп профессиональных жрецов смерти, используя тёмные старинные ритуалы. Я сразу же воспротивился их идее, объясняя, что некоторые из ритуалов невозможны, даже при наличии бессмертия. Тем более они бы не сработали на неподготовленных молодых организмах. Старейшина был настроен решительно и твёрдо стоял на своём. Конечно, можно было его просто прирезать, но тогда бы меня не поняли остальные старейшины, поэтому я согласился. Можно сказать, что её строили, пока я всеми силами закрывал глаза на это. Это было не то, что жестоко… у меня нет слов, чтобы описать это. Их души порою просто рассыпались в прах, так и не упокоившись. В конечном итоге, моими усилиями, академия приостановила свою работу, всё же выпустив из-под своего начала несколько отрядов. Рьюки тогда очень расстроился, но я сказал ему, что и без того могу его тренировать. На тот момент я себе и представить не мог, что всего через две недели мальчик сляжет с тяжёлой болезнью. Лекари говорили что-то про саморазрушающиеся клетки его крови, а Рьюки с каждым днём становился всё бледнее и слабее. Ему постоянно приходилось делать переливания, а затем болезнь пожрала и его руку. Всё, что мне оставалось — оттягивать момент его смерти с помощью запретных ритуалов.» Теперь в тексте было больше тяжёлой правдивости их жестокого мира, и Какузу волей-неволей закрепил в своих мыслях подлинность всего, что читал ранее. Это было вопиющим кошмаром, теперь уже не только из-за беспощадности, возведённой в абсолют, но и из-за его личного опыта в этой теме. В памяти плыли совсем древние воспоминания, которые наёмник всегда с остервенением пытался забыть. Его первые тренировки в академии шиноби… о, нет-нет-нет. В его время было модно также ставить эксперименты на детях, и эта мода породила множество моральных уродов, в том числе и его самого. Становилось понятным, почему тот парень не стеснялся пытаться убить собственную сестру. Он наверняка уже не имел чётких моральных рамок и вряд ли обладал здравым рассудком.

***

Небесное светило взошло незаметно, и ударило через закрытые веки, неприятно пробуждая ото сна. Какузу недовольно сощурился на яркие лучи, пробивающиеся откуда-то сверху, из-за непривыкших глаз ему казалось, что кроме света вокруг больше ничего нет. Хотел он или нет, пора было вставать. С коленей упала книжка, гулко шлёпаясь переплётом о сырые доски, и мужчина заторможенно посмотрел на раскрывшиеся страницы. Вчера он так и уснул с ней, не найдя в себе силы, чтоб хотя бы отложить письмена в сторону. Ясу куда-то испарилась из их ночлежки, и теперь Какузу предстояло её найти. Наёмник мог только надеяться, что девочка не ушла далеко, потому что вопросы, которые он хотел с ней обсудить, не терпели длительных отлагательств. Его терзали смутные сомнения по поводу прочитанного, вероятнее всего в их поселении была далеко не самая гладкая общественная остановка, и тогда было бы попросту опасно возвращаться туда. Мужчина вышел из хижины и внимательно осмотрелся по сторонам. Долго искать сопровождающую не пришлось: девочка мирно плескалась в реке вместе с одним из его монстров, совсем не замечая появившегося на берегу силуэта. Брызги летели во все стороны, стекали по седым волосам и по чёрным нитям, и Какузу казалось, что он следит за каждой каплей — на столько пристально он наблюдал за их развлечением. Ясу пыталась скрыться под водой, а маска воды её вылавливала, так они играли. Сейчас она напоминала обычного деревенского ребёнка и искренне веселилась, будто вчера ничего не произошло. Какузу и сам был не прочь поплавать, но на сушку пришлось бы затратить немало времени, поэтому он просто шагнул в реку по щиколотку, слегка промочив штаны, и тихий всплеск воды всё же заставил девочку отвлечься от водных догонялок. — А… Доброе утро, Какузу-сан, — скромно поздоровалась Ясу. Похоже её застигли врасплох, и девочка неловко погрузилась в речку, оставляя на поверхности только макушку. — Доброе, — угловато кивнул наёмник, слегка покачиваясь и зарываясь ногами в зеленый ил, — Как швы? — Всё хорошо, я уже восстановилась, — булькнула торчащая из воды голова, — А вы не могли бы… ну… отвернуться?.. Какузу даже как-то слишком резко крутанулся на сто восемьдесят градусов, без эмоций уставившись на горизонт. Со спины доносилось нерешительное копошение, сменяющееся быстрым топотом по песку. — Всё, — наконец-то закончила приготовления Ясу. Она стояла в громоздком плаще, буквально тонула в нём, и было непонятно каким образом нужно его подрезать, чтобы он не волочился у девочки под ногами. И пускай Какузу не нанимался в швеи, это было необходимо сделать в любом случае, потому что, если на них нападут снова, висящая холща могла бы замедлить процесс боя. Мужчина поманил Ясу жестом и, когда та всё же нерешительно подошла, приступил к модификации своего плаща. Он аккуратно обрезал кунаем нижнюю часть с рукавами, а оставшуюся полоску ткани повязал на пояс, чтобы ворот не так сильно топорщился. Ясу пару раз повернулась, осматривая результат работы и одновременно как бы показывая. Вышло немного криво, но, судя по благодарной улыбке, девочку всё устраивало. — Теперь немного обсудим миссию, — строго заключил Какузу и уселся на ближайший камень, — Сколько нам осталось идти? Такие вопросы были совсем не свойственны ему, скорее, так раньше вёл себя Хидан, постоянно испытывая тем самым терпение своего напарника. Наёмник поморщился от этой мысли, но ему и правда была необходима эта информация, верно? — Отсюда недалеко. На закате мы уже дойдём до поселения, — ответила спутница. Славненько, хоть какие-то хорошие новости за сегодня. Оставался только один животрепещущий вопрос. — А теперь рассказывай про всё, что у вас там происходит. И про спецотряды тоже. Ясу заметно встревожилась и потупила взгляд. Девочка нерешительно пыталась пару раз начать, выдавая какие-то общие несвязанные между собой фразы, и Какузу не мешал ей собираться с мыслями, молча ожидая, пока слова польются в полноценную речь. Скрывать что-либо было уже поздно, так что она в любом случае выложит всё подчистую. — Я являюсь последней выпускницей специальной академии… те дети тоже были оттуда, мой брат тоже… Нас жестоко тренировали, иногда не кормили неделями, чтобы наши тела привыкли к высоким нагрузкам и постоянным ритуалам. Многие так и не дожили до выпуска, поэтому было сформировано всего пять отрядов, а затем Хидан-сама приказал прекратить обучение, так как оно требовало слишком больших и неоправданных затрат. Основной задачей наших отрядов являлась защита поселения, но после пропажи верховного жреца нас отправили на его поиски. Нам было запрещено возвращаться без хоть какой-то информации о его местонахождении, поэтому со временем отряды разошлись по всем странам в поисках таковой. Я постепенно теряла связь с ними, сначала один отряд полностью погиб на стороннем задании, затем второй… Когда погибли и мои люди, я вовсе перестала связываться с остальными и полностью сосредоточилась на поставленной миссии. Как самый выдающийся отряд, мы обладали дневником Хидана-самы, поэтому прочитав его полностью, я приняла решение направить все силы на ваши поиски. Мне казалось это наиболее целесообразным. Два года я одна путешествовала из одной страны в другую, пытаясь найти хоть что-то, и вот мне это удалось… наконец-то мне посчастливилось выйти на ваш след. Отправив отчёт об этом в поселение, я получила добро на возвращение, но это показалось мне подозрительным. Как теперь оказалось, это всё же была ловушка. Дело в том, что без учителя в людях зародилась смута. Этому способствовал один из учеников Хидана-самы — Рьюки. Вы, наверное, уже читали про него. Он почти сразу возжелал занять освободившееся место верховного жреца, но Рьюки далеко не чист душой. Не знаю точно, что происходит в поселении, вряд ли, конечно, ему так просто позволили бы взять под контроль всю власть. Его мало кто поддерживает, но вчерашние шиноби… Рьюки каким-то образом завербовал их, — девочка наконец закончила свой рассказ, облегчённо выдыхая, — Теперь вы знаете всё, что знаю я. Даже анализировать было нечего, Ясу и так всё разложила по полочкам. Однозначно, в их поселении зрел переворот, но видимо пока что отягощался сильной верой народа в своего беглого полоумного лидера. По крайней мере, Какузу на это надеялся. — Мы попробуем зайти в поселение, но придётся сделать это очень тихо. Нужно кое в чём убедиться, — нарочито спокойно резюмировал наёмник. Стоило срочно выдвигаться в путь, найти какой-нибудь наименее очевидный проход в городок. И что дальше? Он всё равно даже не предполагал, где скрывается Хидан, а если даже его последователи не смогли за несколько лет найти хоть зацепку, то Какузу и подавно не отыщет. Впрочем, он хотя бы получит ещё денег за то, что просто дойдёт до поселения. Эта мысль горела на подкорке, грела и теплила надежды на более-менее спокойное продолжение его миссии. — Какузу-сан, я… боюсь, — вдруг выпалила Ясу, хватая за руку наёмника, — Там осталась моя мать… я боюсь худшего. — Не хочу тратить время на твоё утешение. Я и сам не знаю, что с твоей матерью, но нам нужно поспешить, чтобы суметь сделать хоть что-то в случае чего, — попытался привести ребёнка в чувства Какузу. Мгновение девочка испуганно заглядывала в его глаза, но затем, произведя одной лишь ей известные мысленные расчёты, вернула своему лицу привычную безэмоциональность. — Вы правы, — коротко сказала она и решительно зашагала по водной глади на другой берег реки. Путь был достаточно прямой, но даже так мужчина слегка затерялся на местности. Он бы уже точно не смог найти дорогу обратно, не поблуждав среди обильной растительности. Бескрайние растения леса оставляли местами голую землю, однако были до безобразия одинаковыми: под каждым деревом куст, под каждым кустом трава, а в траве какой-нибудь цветок. Всё это сливалось в одну зеленеющую кашу, от которой пряно пахло свежестью, перебивая все остальные чувства. Девочка повела ещё увереннее, когда они достигли места, где тропа соединилась с каменистой поверхностью. Горы постепенно обступали путников, сменяя полный жизни ландшафт на пустеющие каменные глыбы. Они становились выше и круче, а тропа суживалась на столько, что вскоре по ней можно было пройти только боком, плотно прижимаясь к очередной скале спиной. Путь с каждым шагом ощущался всё более утомительным, превращаясь в бесконечный лабиринт, и Какузу не удивился бы, если тропа снова закончилась острым массивным камнем, по которому пришлось бы потом спускаться, терпя под подошвой уползающую вниз гальку. Но вот козья тропка закончила свой путь, выведя на небольшую площадку над пропастью, и им наконец выпала возможность перевести дух. Наёмник даже почувствовал в ногах знакомую дрожь — давно он не ходил по такой сложной местности. С площадки открывался потрясающий вид на ущелье. Глубокое и далёкое оно утягивало прохладные струи воздуха куда-то вниз, и там же, где-то внизу, метрах в трёхстах, пестрел город, кажется, даже было видно движение прохожих. Похоже осталось совсем немного, и поэтому Какузу притомлённо прислонился к поросшей мхом скале, останавливаясь. Всего лишь небольшой перерыв, чтобы собраться с мыслями и придумать подробный план действий. — Как меня зовут? — внезапно начал наёмник. Нужно было создать какую-нибудь легенду, чтобы их так просто не раскрыли, причём лучше заставить Ясу придумать таковую. У неё было гораздо меньше опыта в этой сфере, нежели у Какузу, и так она куда вероятнее запомнит их новую историю. — Какузу-сан?.. — пробормотала девочка, косо оглядываясь на мужчину. — Нет. Похоже, она подумала, что её спутник сходит с ума, или может пытается лаконично отъехать от продолжения их миссии, притворяясь идиотом. Ясу вопросительно уставилась в чёрные склеры, глядя откуда-то снизу. На её лице пронеслось неописуемое разнообразие эмоций, прежде чем она всё-таки озарённо открыла рот. — Муха сейчас залетит, — ухмыльнулся Какузу, подавляя рвущуюся наружу улыбку умиления. — А! Кацуми Сато? Так вас зовут в реестрах шиноби, — осенило девчонку, — Вы пытаетесь создать прикрытие, верно? — Верно. Теперь расскажи мне, где ты меня нашла и зачем наняла. — М-м-м… Мы встретились в закусочной, и по вашему оружию я поняла, что вы наёмник… — выдумывала на ходу Ясу. По-прежнему слабо улыбающийся мужчина потёр переносицу и перевёл взгляд куда-то в небо. — Я не использую оружие. — Точно… Тогда я встретила вас в каком-нибудь штате и предложила вам работу по… сопровождению меня, так как мои союзники пали в бою? Девочка с надеждой заглянула в лицо сверху. Она будто выпытывала из Какузу всё больше эмоций своими полупрозрачными радужками, и он сдавался, допуская в свою голову мысль: «А она милая». Да, с ней определённо можно сработаться. — Уже лучше. Какую награду ты мне предложила? — продолжал допрос с пристрастием Какузу. — Разве это так важно? — насуплено спросила девочка. О, боги, она опять это сделала. Опять вынудила засухарившегося уже давно старика незаметно приподнять уголок рта в подобии улыбки. Но её мимика, отдалённо похожая на мимику Хидана, также заставила мужчину усомниться в здравости его текущих ощущений. Они накладывались на друг дружку странным образом, смешивая образы из настоящего и образы из прошлого, смущая и путая. — Очень важно. Таких денег не дают за обычное сопровождение, — сдержано пояснил наёмник, медленно покачивая головой в попытке отогнать наваждение. — Хорошо, тогда пятьсот тысяч рё, но только после окончания миссии, — Ясу самоуверенно скрестила руки на груди, давая понять, что не потерпит торгов. — Договорились, — выдохнул мужчина и натянул на лицо запасную маску. Лицо теперь было скрыто, это придавало больше уверенности и гнало смущение прочь. Необъяснимые мысли неспешно покидали его голову, позволяя концентрироваться на дальнейшем пути. Каменные стены снова поднимались всё выше, и света становилось всё меньше — зато совершенно по-иному пахло. Пахло пылью и далекими цветами, и это был запах приближающейся жизни.