Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

Анна с удивлением проводила взглядом Антуана, пролетевшего мимо нее к выходу, и посмотрела на Якова, который вышел в приемную. — Пришла Элен, — пояснил он, отвечая на её невысказанный вопрос. — Пора им поговорить по-человечески. Хватит уже бегать друг от друга. Всё равно проблему придется решать, пусть уж сразу и вместе, а не после, когда будет слишком поздно. Аня тут же догадалась, в каком ключе Штольман разговаривал с Антуаном. Это было хорошо. Заставить его по сути излить душу, пусть и так завуалированно, дорогого стоило. Это настоящий прогресс, если задуматься. Он потихоньку оттаивал. В её глазах, видно, было что-то такое, радостное и близкое, отчего Яков заговорил еще быстрее: — Я посчитал нужным поговорить с ним. В таком возрасте легко наворотить дел, особенно под влиянием такого потрясения. Ему необходимо поговорить с женой. Аня склонила голову к плечу, осмотрела его еще раз с ног до головы, едва не вогнав Штольмана в краску, широко улыбнулась и, шагнув вперед, поцеловала Якова в щеку. — Это правильные мысли, Яша. Иди. Там уже комиссар тебя заждался. Мне кажется, он снова пришел в дурное расположение духа. Он сейчас тебя съест, а потом всех подозреваемых. — Меня съест? — поразился Штольман. — Ну уж нет, этого мы ему не позволим. Он прищурился, примерился тоже поцеловать Аню в ответ, но справа раздался шум шагов, и ему пришлось отказаться от своих намерений. — Я буду в кабинете комиссара, — лучась довольством, сказала Анна. Она заметила его порыв и явное сожаление. — Он милостиво разрешил подождать вас там. Перед этим осмотрел стол, явно запоминая, что и где лежит, а потом покосился на сейф. Словом, меня он подозревает в самых страшных женских коварстве и изворотливости. Я практически новая Амелия Дайер. Или того хуже — Мэри Энн Коттон. — Милейший человек! — пробормотал Штольман, оценивая тем не менее, Анину речь. Нет, им явно следует выбирать иные темы для бесед на ночь, чем знаменитые женщины-убийцы, хотя Анну эти вопросы интересовали. Ум у неё пытливый, любознательный, все факты она запоминала с первого раза, и вот пожалуйста — выдает такие сравнения. Вряд ли еще какая-нибудь молодая женщина её лет могла похвастаться такими познаниями. — Иди, — повторила Аня, не дав ему решить, к благу это или к худу. — Я буду в кабинете! Штольман кивнул и направился на допрос, а Аня — во владения комиссара. В коридоре она остановилась и с интересом принялась наблюдать за размахивающим во все стороны руками Антуаном, который выписывал вокруг Элен круги и явно что-то пытался ей доказать. Его жена, однако, посматривала на него с удивлением, но была почти невозмутимой. Видно, она не так остро восприняла факт подложного венчания, как предполагал Перре. — Вот и эти птенчики пострадали, — раздался уже знакомый Анне голос. Она повернула голову и обнаружила все того же верзилу в ярком шейном платке. — Но эти ничего, оправятся. У них здоровые корни. А есть те, чью лозу Аксель перерубил пополам. И ничем ему это не оправдать. — Зачем он это сделал? — спросила Аня. Она совершенно перестала бояться этого духа. Он почему-то казался ей даже доброжелательным, хотя говорил ей временами страшные вещи. — Ты его не поймешь, птичка, — хмыкнул призрак. — Ты не можешь себе представить, что происходит в голове человека, который потерял всё и увидел, что всё, чем он жил с самого детства, — ложь и зыбь. И мне его было не понять. Я другой. Я жизнь любил. А он ничего не любил, но очень злился. Злился на всех, кто был счастлив, кто умел ценить каждый день на этой земле, кто не считал нужным скрежетать зубами, а просто жил и дышал полной грудью. — Вы его хорошо знали? — спросила Аня, посмотрев на мужчину. — Да, — кивнул призрак. — Еще тогда, когда на корабле вместе ходили, я его приметил. Злой он был на весь божий свет. Потом здесь под крыло взял. Думал, что жизнь вольная его хоть чуть выправит. Да только хуже стало. То, что внутри искорежено, прямым не сделать. — А?.. — хотела задать еще один вопрос Анна, но призрак улыбнулся и покачал головой. — Слишком любопытная ты, птичка! Но кашу заварила больно интересную. До конца досмотрю! С этими словами он исчез, а Аня закусила губу. Она хотела и не хотела одновременно понять, про какую кашу он говорит.