Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

Аня не стала ждать, покуда Штольман и полицейские с дымящимися перьями в руках (позвонил Поль Мартен, на сей раз самому комиссару, и потребовал документы дела для доклада префекту и предложил усилить их команду полицейскими из центрального управления) доведут себя до истощения — а они только и делали, что глотали кофе чашку за чашкой и безостановочно курили — и взяла дело в свои руки. Она объединилась с Элен, которая отнеслась к происходящему с удивившим Антуана философским спокойствием и рассудила, что поменять они все равно ничего не в силах, что намерения их были чисты, посему вины за ними она не чувствует. Она сказала своему мужу одну фразу, которая заставила того крепко задуматься. Женщина спросила Антуана, неужто тот думает, что Бог настолько мелочен, чтобы как фарисей цепляться к внешнему, а не читать в сердцах. Они ведь никого не обманывали, не замышляли предательства, а то что случилось — не их грех. Они женаты, пусть обряд был проведен не настоящим кюре. Нужно дождаться, что решит церковное руководство, и сделать все по их указаниям, вот и всё. Задумчивый Антуан три раза кряду поцеловал жену и ушел размышлять над тем, что она сказала, а Анна, которую к этому моменту уже покинул призрак, позвала Элен через окно и предложила организовать экстренную доставку еды в отделение. Она по опыту знала, что сейчас появится одна новая зацепка, потом другая, застопорится допрос, потребуется новый отчет, и работа может закончиться хорошо если часов в девять. В лучшем случае полицейские удовольствуются каким-нибудь бутербродом, если таковой будет в наличии, поэтому нужно брать все в свои руки. Элен подняла бровь, хмыкнула и принялась мотать премудрости жизни полицейской жены на ус. Анна передала женщине деньги, потому что знала, что Яков не одобрил бы её отлучение из кабинета, и новоявленная Перре направилась в ближайшее бистро, где работали быстроногие мальчишки, готовые исполнить поручение хозяина и доставить еду, куда угодно. Узнав, какой крупный заказ требуется выполнить, главный повар с удовольствием потер ладонью о ладонь и принялся наполнять кастрюли и горшки нежнейшим рагу, рисом, овощами, свежим хлебом и фруктами. День сулил неплохую выручку. Аня же поспешила предупредить дежурного, что это именно она заказала еду для сотрудников отделения, а вовсе не неизвестный злоумышленник. Её в полиции уже хорошо знали, поэтому к тому моменту, когда Штольман и комиссар вышли в приемную, они обнаружили ликующих и от мала до велика почти влюбленных в Анну и Элен констеблей и сержантов, с нетерпением ожидающих возможности восполнить запасы энергии. Сегодня обедать им не довелось. Эжени, и без того обозленный на Якова за то, что тот не стал проводить допрос целиком, а задал каждому из подозреваемых по паре каких-то совершенно бредовых вопросов, которые, как ему казалось, вообще ничего не проясняли, немедленно вышел из себя и был готов открыть пасть и спалить всех кретинов в своем подчинении к чертовой матери. Аня, которая предвидела что-то подобное, оказалась рядом и сказала, что его поздний обед или ранний ужин, это уж он как пожелает назвать, ожидает его в его кабинете. Он столько трудился сегодня, может ведь он себе позволить десять минут перерыва. Комиссар, который обнаружил огромные голубые глаза и нежную Анину улыбку в непосредственной от себя близости, моргнул, согласился, что нужно восполнить силы, и немедленно капитулировал в свой кабинет, оставив Штольмана прятать улыбку. Анины чары расползались по отделению, заполняли каждый неживой уголок и горячие сердца сотрудников, о которых заботились крайне редко, и прорастали благодарностью и привязанностью с каждым днем все сильней. Что Затонск, что Париж, все едино — против барышни Мироновой полиция была бессильна. Часть полицейских отправились в дальний кабинет, чтобы поесть, оставив в приемной двоих дежурных, которые глотали слюнки и ждали своей очереди. Яков сказал, что есть без Анны не будет, и вообще хотел кое-что с ней обсудить. У него есть парочка любопытных фактов для неё. Аня в долгу не осталась и также сказала, что ей тоже есть, о чем ему рассказать. Штольман хмыкнул и поднял бровь. Удивительная женщина. За полчаса, находясь в кабинете комиссара полиции, она способна организовать обед для всего отделения и к тому же узнать что-то новое. Какие еще сюрпризы его ожидают на их совместном пути? — Подожди, пожалуйста, — попросил Яков, когда они свернули в коридор. — Я возьму у инспектора папку. Он постучал в один из кабинетов, услышал ответ и вошел внутрь. Анна осталась снаружи и мило улыбалась крайне недовольным членам церковного совета, которых констебли провожали к выходу. Их тут продержали больше часа, и им это крайне не понравилось. Дьякон шел последним. Увидев Анну, он широко заулыбался, приведя её в недоумение. — Мадам Штольман, и вы здесь! — воскликнул он, смотря на неё чуть ли не с обожанием. Анна удивилась еще сильнее. Что тут вообще происходит? — Это просто прекрасно. Если бы Аня не знала, что дьякон счастливо женат, она бы заподозрила, что он в неё влюбился, такая неприкрытая радость сверкала в его глазах. — Благодарю, — растерянно проговорила Анна. — Ваш муж упоминал, что желает узнать побольше о Святой Бригитте и нашей церкви! — продолжал лучиться счастьем мужчина. — Приходите завтра с утра в нашу библиотеку, я подберу несколько полезных книг. Он поклонился Анне и почти в эйфории пошел дальше о коридору, оставив её в совершенном недоумении.