Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

Стул уехал в сторону, ножки заскрипели по полу. «Удивительно крепкая конструкция, — мелькнуло в голове Штольмана. — Хорошо, что мы заменили здесь мебель!» Мысль проскользнула и исчезла, потому что Аня поцеловала его за ухом, вывернувшись в его руках, и прошептала: — Пойдём быстрее! Горячая волна ударила прямо в висок, разбежалась мурашками, подгоняемыми Аниным мятным дыханием, по всему телу и застучала в венах, почти до боли натягивая кожу. Яков сжал ладони, ощущая тонкий батист сорочки на Аниных ягодицах. Когда он успел стянуть с неё юбки? Вспоминались только поцелуи, завитки волос под подрагивающими пальцами, скрип стула, который не привык к такому обращению. Он прижал Аню сильнее, скользнув одной рукой вверх по позвоночнику, поцеловал её под подбородком. Анна застонала, крепче сжала его бедра ногами и запрокинула голову. Счастье огненным пламенем струилось в венах, раздувая искры до пламени. Ей казалось, что все вокруг вдруг загорелось, заполыхало, засияло, так жарко ей стало. Каждый раз, когда Штольман её касался, внутри немедленно занимался огонь. Она думала, что он никогда не затухал, горел только для него, ослабевал, когда его не было рядом, и снова вспыхивал, как только он возвращался к ней. Сейчас же пламя вышло за пределы её тела и перекинулось на обои, распаляя все вокруг. По другому объяснить происходящее она объяснить не могла. Яков снова провел ладонями по её бедрам, прижался губами к колотящейся жилке в основании ключицы. Упоение, почти экстаз залили её всю. Она снова откинула голову и застонала, прикрыв глаза от почти невозможной неги. Хорошо, что Штольман не видел выражения её лица. Хрипловатый, царапающий по самому сердцу стон и без того зажег разноцветные круги перед его глазами. Яков шагнул назад, с размаху врезавшись в стол, который жалобно заскрипел, проехав по полу. Он тоже не был рассчитан на такие нагрузки. Аня, найдя наконец опору, радостно вздохнула и запустила обе руки за ворот распахнутой рубашки Штольмана. Было неудобно, и она потянула накрахмаленный хлопок, желая чувствовать Якова целиком. — Пойдём скорее! — прошептала она наконец, когда так ничего и не сумела сделать с рубашкой, потому что Штольман ей мешал, целуя, куда мог дотянуться. Яков поднялся и шагнул уже к выходу, но Аня недовольно замотала головой. — Не туда! Далеко! — лаконично сказала она и укусила его за мочку. Правильно! Диван, который, ей-богу, ночью их видел гораздо чаще, чем купленная когда-то с большими препятствиями кровать, был гораздо ближе. Пока они до спальни дойдут, слишком много времени пройдёт. Всё к чертям сгорит! Они рухнули на потертую кожу, отчего подушки слетели на пол. Аня радостно выдохнула, вытянув руки над головой и обхватывая ногами бёдра Штольмана. Чувствовать его во всю длину было замечательно. Брюки последовали за подушками, а на рубашку можно было не отвлекаться — она им не мешала. Пламя вспыхнуло моментально. Полированное дерево дивана загорелось, воспламеняя шелковые обои, шторы, потолок. Красные отблески слепили взгляд, жар не давал вздохнуть, кожа пылала, покрываясь испариной. Буйство огня, буйство страсти и буйство крови полыхали сегодня в маленьком особнячке на улице Ришард. Огонь, который наконец ничего не сдерживало, горел в полную силу!