Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

— Да что за бред вы несете?! — не выдержал Штольман. Он никогда бы не позволил себе так разговаривать с пожилой женщиной, но последняя её фраза просто вывела его из себя. Под сводами церкви Святой Бригитты процветали все виды порока, люди, которые должны были регулировать жизнь общины, делали всё, кроме того, что было их долгом, извратили саму суть религии, а виновата во всем его Аня? Это довело его почти до белого каления. Комиссар посмотрел на него сбоку, хмыкнул про себя и уселся поудобнее. Вмешиваться он не собирался, а вот посмотреть на то, как всегда невозмутимый сыщик защищает свою чрезмерно активную жену, было любопытно. К тому же в деле наметился реальный прогресс, вон и убийца уже нарисовался, сейчас про него всё на блюдечке с голубой каемочкой выложат, так что можно было расслабиться и наблюдать за происходящим с удовольствием. — Не бред! — снова закричала мадам Ортене, которая, похоже, забыла, как разговаривать не на повышенных тонах. — Не бред! Она! Она виновата! Порождение сатаны! Такая же отвратительная обманщица, как и те, что тут только что выступали! — А ну сядьте! — рявкнул Штольман так, что женщина в самом деле шагнула назад и приземлилась на стул, опешив, потому как не могла себе представить, чтобы такой благовоспитанный господин позволил бы себе так разговаривать с дамой. Это было неожиданно даже для сержанта, потому что тот снова дернулся и сел так прямо, будто проглотил кочергу. На всякий случай. Мало ли что. — Это истинная правда! — поджала губы мадам Ортене. Говорила она уже без крика, но на Аню смотрела почти с ненавистью. — Только её вина в том, что случилось! Дидье бы не зашел так далеко, если бы не ты! — Да что я вам такого сделала?! — воскликнула Анна, едва сдерживая слёзы. Это было невыносимо. Почти как в Затонске, когда со всех сторон жители города были готовы её осудить то за её дар, то за её положение. — Приехала сюда, — скривилась мадам Ортене. — Дидье всегда верил, верил до самой глубины души, без сомнений, без колебаний. Вера и служба церкви были для него смыслом жизни! И когда Она стала приходить к нему, он не колебался ни секунду! Сержант поднял голову и открыл рот. Комиссар вздохнул. Теперь все ясно, речь идет о семейке полоумных. Вопрос можно считать закрытым. — Не так, как к остальным, он говорил об этом, — продолжила женщина, снова начиная поддаваться эмоциям. — Она не плакала, просто просила все исправить. Дидье говорил мне! Он ждал знака, знака, как нужно действовать! Знака, что ему не чудится! Знака, что он выбран! И дождался! Она проговорила это, будто слова встали у неё поперек горла. На Аню она смотрела с презрением. Яков понял, какого знака дождался дьякон. Анна вцепилась в рукав Штольмана, потому что снова чувствовала, что история повторяется. Нет никакой разницы, куда они едут жить! Везде одно и то же! Нет им покоя из-за её дара! Нет, нет, все верно говорит эта женщина — она виновата, все из-за неё! — Он и это сказал мне! — кивнула мадам Ортене. — Как всегда мне все говорил. Я не поверила, конечно! Какое же отношение к Святой Бригитте имеет женщина, которая с мужем по подворотням за преступниками гоняется, у которой руки в крови? Я читала про душегубов-художников! Кому же понравятся такие дела? А ты наоборот, с радостью туда ныряешь! Нет в тебе ничего святого! Штольман опешил. Что? Дьякон считает его Аню воплощением Святой Бригитты? Или кем-то подобным? Вот почему он так с ней разговаривал! Возможно, именно Антуан Перре, готовясь к свадьбе и разговаривая со священником, и натолкнул его впервые на подобные мысли, а уж после, когда Бернар сам увидел или услышал, как Анна разговаривала с одним из духов, то полностью уверился в своих измышлениях. — Кюре не поверил ему, разумеется! — снова заговорила мадам Ортене. — Стал кричать, что Святая Бригитта, существуй она на самом деле, и носа не показала бы в эту обитель людского порока! А жена твоя, мол, простая шарлатанка, только людей дурит! Вот тут-то мой Дидье и не выдержал. Как же можно так отвергать очевидное? Не это ли вот уже который год он рассказывает людям на воскресных проповедях? Что чудо рядом, вот, посмотрите! Дошло до драки, и тут выяснилось, что кюре-то вовсе не кюре, так у него тело разукрашено! Дидье пришел домой, рассказал мне все. Я не поверила сначала, а потом поняла, что все мои предчувствия были настоящими - это не моя гордость во мне говорило, а интуиция! Решили жаловаться епископу, Дидье пошел в церковь, в надежде найти опору и, возможно, получить от Святой Бригитты знак. Так и вышло. Мы все решили правильно. А потом в церковь вернулся кюре. Дидье не утерпел — сказал всё. А тот ему — мол, ничего у нас не выйдет, он сам первый епископу доложит, а тот его хорошо знает и ему поверит, что это мой Дидье тут ворует из кассы и вообще неправедный образ жизни ведет! И на жену вашу управу найдет и не позволит ей народ дурить! Вот Дидье и потерял голову! Он ведь получил подтверждение, что все делает правильно! А это порождение сатаны ведет такие речи! Мадам Ортене помолчала, а потом покачала головой: - Я пришла, потому что Дидье долго не было. И увидела... Я когда увидела кюре, то поняла, что церковь уже не спасти. Она вся утонула в скверне. Порок сочился из всех щелей, из каждого камушка. Там нечем было дышать! Нужно было что-то делать! Мы ведь слишком мягкие, люди современности, мы слишком любим порок и не помним уже, как раньше поступали с грешниками! Там был порядок! Там был страх Божий! Нужно было вернуть нашей церкви то, что она утеряла! И нам пришлось вернуться к заветам прошлого! Мы все исправили в соответствии с законом! Иначе было нельзя!