Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

Полиция с Мари подоспела как раз вовремя. Дьякон так и не перестал рыдать и причитать о том, что он виноват, ошибся и вообще был неправ. Комиссар обозрел представшую перед ним картину и почесал макушку, сдвинув шляпу на затылок. Да, так и есть, у Дидье Бернара явно не все дома. Но приступ истерии приступом истерии, с этим врачи разберутся, а ему нужно знать все точно. Слезы и бормотания к делу не пришьешь. — Господин Бернар, ответьте мне на вопрос, — громко спросил Эжени. — Это вы убили человека, выдававшего себя за кюре Сен-Желе? — Да, — ответил дьякон, не отнимая ладоней от лица. — Это сделал я. Он предал все, что только возможно, извратил и опорочил все христианские догматы, оскорбил каждого, кто когда-либо входил в нашу церковь. Я не смог… не смог. Я должен был просто доложить епископу, но что-то толкнуло меня на это. Я не могу даже сказать, что именно. Я сделал это, но это был не я. Не совсем я. Комиссар вздохнул. Всё понятно, здесь явная невменяемость. Я, не я, сделал, но не совсем самостоятельно. Нужен врач и освидетельствование. Эжени дал сигнал своим ребятам уводить Дидье, пожал руку задумчивому Штольману, чуть было не поблагодарил расстроенную Анну (вот на последней минуте заставил себя проглотить все слова, которые уже грозились вырваться из его рта) и отправился к полицейскому экипажу. Следовало поскорее доложить наверх о задержании убийцы, его подельника и мошенников из церковного совета. Его отделение нынче будет в почете. Шутка ли, такое дело завершили! Да еще с такими минимальными жертвами! Нет, что ни говори, хорошо, что Штольманы сюда переехали! С таким подспорьем за спиной жить легче, это уж к бабке не ходи! Но говорить он им это не будет, это уж дудки! Мало ли какие еще новомодные веяния они принесут в их округу. Нельзя слишком обольщаться на их счет. Их омут, конечно, тихим не назовешь, но кто знает, что там за чудища водятся! Мари, которая пробежала весь путь до участка, не сообразив, что можно взять фиакр, а потом подгоняла полицейских по дороге к особняку, не могла перестать говорить. Как же она перепугалась! Дьякон заявился сюда и стал проситься внутрь, чтобы поговорить с хозяйкой. Горничная не знала, что он убийца, конечно, но вид у него был крайне странный, да к тому же он так рвался в холл, что напугал её. Ей удалось отговориться, что Штольманов нет и когда они приедут, неизвестно. — А он не уходит! — размахивала руками Мари. — Сел на ступеньку и сидит. Я раз выглянула, второй, а он как приклеился. Мне так страшно стало. Он сидит и глядит на окна наверху. И не уходит. Как же хорошо, что вы пришли! Откуда я знаю, что у него на уме! А вдруг он нас ограбить бы захотел. Узнав, что дьякон оказался тем самым изувером, что сжёг кюре, Мари открыла рот и приготовилась было заголосить, но Штольман, который уже знал признаки надвигающейся катастрофы, пресек эти попытки и немедленно принялся хвалить девушку за храбрость и скорость. Горничная вопить передумала, зарделась и гордая собой и похвалой Якова отправилась в дом, чтобы в подробностях рассказать все мадам Агнес. Аня спрятала улыбку, глядя на лицо Штольмана, который испытывал настоящее облегчение из-за отсутствия крика. Всё-таки покой в доме был для него очень важен. Они вошли внутрь и поднялись наверх. Аня вдруг почувствовала страшную усталость и без сил опустилась на диван. Штольман стащил надоевший галстук и сел рядом. — Сильно устала? — спросил он, видя, что Анна прикрыла глаза и положила голову на спинку. — Даже не знаю, — ответила она и посмотрела на него. — Это даже не физическая усталость, я будто окунулась в темноту, откуда не найти выхода. Это тяжело. Штольман пару секунд молчал, а потом поднял руку и приглашающе повел бровями. Аня улыбнулась и нырнула к нему под бок, радуясь теплу его объятий. Нет, она любила приключения, расследования и восстановление справедливости, но после того, как все заканчивалось, еще больше ей нравилось сидеть вот так рядом с Яковом, когда вокруг царили мир и покой. Это было равновесие, которого они добивались для окружающих, и которое ценили сами. Такие моменты наполняли душу умиротворением и придавали сил для следующего рывка. А они точно им еще понадобятся, ведь следующий решительный шаг был не за горами.