Эта ночь последняя в войне

Таня собрала вещи, сложила айпад, зарядку, наушники, какой-то блокнотик, что попался по пути, ручку – вдруг Глебу потребуется что-нибудь записать или вдохновение придет. Пока она занимается этими простыми и понятными действиями, ей становится чуть-чуть легче, это отвлекает ее от мыслей о Глебе и от страха за него. В подъезде Таня встречает соседку, та с подозрением смотрит на нее и уже открывает рот, чтобы спросить или сказать что-то неприятное, но Таня, не дожидаясь лифта, стремительно сбегает по лестнице вниз – 4-й этаж, в конце концов, не 9-й. Добираясь до больницы, она думает, что ей делать. Сейчас, допустим, выходные и жена Глеба в отъезде. Но через два дня Тане на работу, а жена вернется – и? Что тогда? «Куда деваться пионеру?», как говорится… Если она уедет домой, она не сможет ездить в Москву и обратно каждый день. А как же Глеб… Похоже, жене его вообще на него наплевать, он так не хотел ей ничего сообщать… Тут Таня внезапно осознает, ЧТО она между делом натворила – она же зачем-то рассказала все (ну, почти все) Вадиму! Ее охватывает жуткий стыд, понятно, что она сделала это импульсивно, не думая, но простит ли ее Глеб за такое самоуправство? «Идиотка, - клянет она себя, - соображать хоть немного – это явно не твое», и как теперь сказать об этом Глебу? Или просто не говорить? Может, Вадим и не станет ничего предпринимать, и Глеб никогда и не узнает, что брат в курсе. Раздираемая этими противоречивыми мыслями, она доезжает до больницы. К этому времени решается-таки все рассказать Глебу, и уже представляет его реакцию, но рассказать будет правильным, она так чувствует. Нельзя сделать вид, что ничего не было. В больнице ее ждет неприятный сюрприз: приемные часы только с трех – и, нет, раньше никак нельзя! Но хотя бы соглашаются передать вещи и то после слезных просьб на грани истерики: - Его забрали ночью, на скорой, у него никаких вещей с собой нет! У него даже телефона нет! Люди вы или… «Люди» проявляют человечность и вещи передают. Таня вкладывает в пакет записку «Позвони мне», с номером своего телефона, но найдет ли он ту записку?.. Она решает ждать прямо здесь до трех, тем более что ехать туда и обратно займет столько же времени. Ну, меньше, конечно, но делать ей все равно у него дома нечего, а тут она как будто бы рядом, неподалеку. И молитвы ее будут более действенны. Она в это верит. Персонал тут вполне лояльный, они даже проникаются к ней, хоть и навидались всякого, но не все так кричат и плачут, наверное. Какая-то пожилая тетенька, старше ее мамы, показывает ей, где можно перекусить и выпить кофе. «Ого, вот это прогресс», - думает Таня, потому что до сих пор все было скорее ужасно – все, кроме отношения персонала. Она выпила кофе, съела плюшку с творогом, все это время посматривает на телефон, но – ничего: ни звонков, ни сообщений. «Может, спит», - думает она, отгоняя мысли, навязчивые как липкая паутина, о том, что ему стало хуже, его экстренно оперируют или еще что. Она перечитала все, что нашла в гугле о желудочных кровотечениях, - ничего обнадеживающего. Дай бог, чтоб это была просто язва. Наконец время приближается к трем часам. Таня поднимается на третий этаж, в его отделение, поднимается пешком. Перед дверью мешкает – висит грозное объявление «Вход только в бахилах!», к счастью, она захватила их внизу. Пока она, неловко стоя на одной ноге, натягивает бахилину на другую ногу, открывается дверь лифта и выходит… Вадим Самойлов, собственной персоной. Она узнает его сразу, хоть и не следит за ним. Но все равно частенько попадаются современные фотографии или видео, когда она ищет информацию про Глеба. Это Вадим, вне сомнений. Таню охватывает ужас пополам с чувством вины. Что она наделала! Этот человек не любит брата, ей это очевидно. Он использовал его в прошлом и зол, что не может этого делать теперь. Ну, еще у них общая мать, это, конечно, невозможно игнорировать. Но кто знает, чего ждать от него сейчас и каково будет Глебу… Тем временем Вадим уверенным шагом проходит по коридору до нужной палаты – и откуда он все знает? Таня несмело идет следом, остановить его, конечно, не удастся, да и кто она такая, чтобы брать на себя ответственность за чужие отношения. Но Глеб ей не чужой! Теперь, после этой ночи, в которой было все: от любви до боли и страха – он ей не чужой. Она не собирается наблюдать со стороны. Вадим открывает дверь палаты. Таня чуть дальше по коридору – медлит. Вадим заходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.