Былое и грядущее

Это утро нельзя было в полной мере назвать добрым. Да и утром тоже. Когда Сильва нашёл в себе силы открыть глаза, время упорно приближалось к полудню. Недопустимо было с его стороны так надолго бросать школу без присмотра, но прошлая ночь не оставила ему шансов. Сильва дотянулся до телефона на тумбочке, и со страдальческой гримасой упал обратно на подушки. Зверски ломило поясницу, о том, что ниже, не хотелось и думать, но, в глубине души он не жалел. Скучал даже. По этому козлу скучал, особенно первые два года. Даже из памяти поизгладились все причины их разногласий, перед лицом смерти все стало казаться неважным. Он пил беспробудно, пил запоем, пытаясь вытравить, изжить из души весь противоречивый клубок своих чувств и главное среди них, разрывающее, уничтожающее чувство вины и потери. Потом время сгладило тоску, исцелило. Так Сильва думал. На деле же пора было честно признать: от этой больной связи нет ни лекарств, ни противоядий. Стоило Андреасу появиться, и они вновь вляпались в этот порочный круг. Сильва потянулся до хруста костей, сначала с осторожностью, потом с откровенным удовольствием. Тело, усталое, изрядно поношенное за последние месяцы, отозвалось слабостью и сладостной болью. Это заставило вытянуться и утомленно закрыть глаза. Секс, правда, был хорош, всегда, вне зависимости, как сильно они с Андреасом срались и истекали друг на друга ядом. Даже становился острее и горячее от этого. На чем и держалась их загибающаяся любовь в прошлом, что совершенно не хотелось повторять в настоящем. Что они, тем не менее, повторяли, отчего делалось тошно и всё теряло смысл. В молодости адреналиновые гонки делали жизнь ярче, но когда тебе за сорок, хочется совсем другого. Нормального, адекватного. Если честно, Сильве и в двадцать такого хотелось, и он всё ждал, когда Андреас повзрослеет, перебесится, хоть любил его и такого, яркого, напористого, искреннего. В нём было много привлекательного, чем можно увлечься. Но... Было и то, что бесило до зубовного скрежета. Оборотная сторона медали: беспросветный эгоизм и непомерное самомнение, грубость и жестокость, подкреплённые юношеским максимализмом. Пожалуй, пришла пора признать и то, что Андреас был таким, какой он есть. С этим оставалось либо смириться, либо отринуть саму идею построить с этим человеком хоть какие-то отношения. И как бы ни была привлекательна последняя мысль для собственного комфорта и спокойствия, всё равно они нуждались друг в друге. Хотя бы как родители одного ребёнка, которому вовсе ни к чему наблюдать их постоянные ссоры. Мальчику и так слишком не по себе, чтобы ещё и чувствовать себя канатом, который перетягивают два твердолобых барана с кризисом среднего возраста. Кто-то из них должен быть умнее, и Сильва привык, что этот кто-то всегда он. Так уж повелось. Но эта игра в одни ворота задолбала его ещё в прошлой жизни. Сильва покрутил в пальцах телефон и нахмурился. Надо было вставать, приводить себя хотя бы в относительный порядок, совершить обход школы, выгнать, наконец, специалистов на нормальную тренировку. Хватит, отдохнули. Планирование дел дало ощущение определённости, чего Сильве сейчас не хватало ни в душе, ни в мыслях. На тумбочке лежал плетёный кожаный браслет с зелёным кристаллом, пока молчаливым и мутным. Его близнеца Андреас увёз с собой. Сильва протянул руку и коснулся холодных, блестящих граней. Кристаллы-близнецы, добытые на Эраклионе, были довольно редкими, особенно за пределами королевства, но зато могли держать друг с другом связь даже между мирами,там, где о сотовой связи и не слыхивали. В юности у него был такой, только в виде подвески. "Голубой, под цвет твоих глаз" - Андреас, смущаясь, протянул ему кристалл на кожаном шнурке. Он всегда стеснялся говорить и делать любые нежности, но иногда переступал через себя. Сильву это в равной степени раздражало и умиляло. "А вот мой". Они вместе разглядывали лежащие на широкой ладони Андреаса камни. "Твой светлее, - заметил Сильва, лукаво улыбаясь. - Под цвет твоих глаз". "Ну ты!.. " - Андреас шутливо на него замахнулся, краснея. Потом помолчал, разом помрачнев. Сопя, торжественно повесил шнурок Сильве на шею и дал повесить себе свой. "Теперь никто нам не помешает!" - заявил с вызовом. Сердце Сильвы противно сжалось. Не получилось у них, что с кристаллами, что без. Его подвеска сгинула где-то в пожаре сгоревшего дома, а о местонахождении её пары он даже не стал спрашивать. Браслет, что лежал сейчас перед ним, принадлежал Беатрикс, и от этого становилось не по себе. Зелёный кристалл, казалось, гипнотизировал, недобро глядя на своего нового, временного владельца. И все-таки этот жест доверия со стороны Андреаса Сильву тронул. Встряхнувшись, он наконец заставил себя скатиться с кровати. Тело протестовало и жаловалось, требуя законного отдыха и лечения. Сильва добрел до ванны, загнал себя в душ, а потом достал бритву и невесело посмотрел на своё помятое отражение в зеркале. Все-таки он сильно сдал за последние месяцы. Морщины стали глубже, круги под глазами уже не проходили даже после продолжительного сна. Да и много ли этого сна у него было? Кризис следовал за кризисом, и ни из одного он не вышел без потерь. Сколько раз его били и ранили, держали в заключении, едва не превратили в горелого. А ведь не мальчик уже, стоило бы об этом помнить и начать относиться к себе бережнее. Какой в нём будет прок, если тело подведёт в самый ответственный момент? Он даже Андреасу не смог противостоять на равных и, если бы не Блум, был бы сейчас убит. Позор, если вдуматься. Пока выпала такая возможность, пока наступило затишье, самое время было заняться собой, наведаться в оранжерею и сдаться на милость новой целительницы. Что-то внутри царапнуло от воспоминаний о Бене. Ещё одна нить оборвалась, окончательно оставляя Сильву в одиночестве. У него больше никого не было, кроме Ская, и совсем никого, на кого он мог бы опереться. Только Андреас. Как ни крути, был только он, но Сильва понятия не имел, что происходит у того в голове, можно ли ему доверять. Эта неопределённость изводила, тем паче, что Скай сейчас находился полностью в его руках. В который раз Сильва усомнился и укорил себя за безрассудный риск, на который согласился пойти. Вернувшись в спальню, он первым делом бросил тревожный взгляд на кристалл, но тот оставался нем. С трудом Сильва подавил желание схватить его и немедленно связаться с Андреасом, вытрясти из него всю информацию о положении дел, поговорить со Скаем. Но здравый смысл взял в нём верх. На рассвете между ленивыми поцелуями Андреас пообещал, что выйдет на связь вечером, если не случится чего-то экстренного. Стоило притупить нездоровую жажду контроля и хотя бы попытаться доверять. Несколько часов. Он выдержит несколько часов, даст ему шанс, а потом будет действовать по обстоятельствам.