Под знаком Рыбы / Under a Pisces Moon

      — Итак… — сказал Блейз. — Как это было?       Драко оторвал взгляд от своего меню и обнаружил, что все за столом смотрели на него, ожидая ответа, а не просматривали список блюд, чтобы сделать заказ, когда подойдет официант.       — Как было что? — спросил он.       — Не будь идиотом, — проговорила Пэнси. — У меня нет терпения.       — А оно у тебя когда-то было? Я действительно понятия не имею, о чем вы говорите.       — Драко, дорогой, — ворковала Дафна, — нет нужды в секретах.       — Это безопасное место, — проговорил Блейз, ухмыльнувшись так, что Драко почувствовал себя совершенно неуютно. — Расскажи нам всё.       — О чем вы? — огрызнулся он.       Как бы сильно он ни заботился о своих друзьях, у него не было терпения мириться с их выходками — ни сегодня, ни в любой другой день в обозримом будущем. У него и так было достаточно забот, и без того, чтобы эта компания вела себя как кучка идиотов, секретничая и ожидая, что он просто поймет, о чем они говорят.       — Серьезно? — спросил Тео. — Мы все чувствуем её запах на тебе! От тебя буквально воняет ею, — его нос слегка сморщился. — До такой степени, что я иногда задаюсь вопросом, нет ли поблизости Грейнджер.       — Этого не может быть…       Быстрый взгляд на остальных его друзей наводил на мысль, что так оно и было. Драко, должно быть, настолько привык к её запаху, что даже не замечал его по-настоящему.       — Кроме того, — продолжил Тео, — мы знаем, что в начале прошлой недели она отсутствовала на работе несколько дней, так что либо у тебя был гон, либо у неё течка.       При этом Драко резко выдохнул, что, к сожалению, привело к тому, что вино, которое он пытался выпить попало не в то горло.       Следующая минута или около того была занята тем, что он сильно кашлял, хотя в этом было преимущество, так как его покрасневшее лицо можно было списать на то, что он пытался откачать жидкость из трахеи.       По правде говоря, то, как его друзья так беспечно относились к такому личному вопросу, действовало ему на нервы и вызывало смущение, переполняющее его организм.       Не было ничего постыдного в том, что касалось брачного цикла, поскольку это была естественная часть существования альфы или омеги, просто следствие их принадлежности. Тем не менее, было кое-что, о чем он не мог просто рассказать, учитывая, как закончился его гон.       Таким образом, Драко намеревался держать это всё в тайне, по крайней мере, ещё некоторое время, но его план разрушился благодаря назойливым друзьям.       — Откуда, чёрт возьми, ты это знаешь? — спросил он, его дыхание всё ещё было прерывистым.       — Гарри сказал мне, — ответил Тео, слишком небрежно пожав плечами.       При упоминании идиота в очках настроение Драко стало ещё более кислым. Не имело значения, что Гарри теперь постоянно присутствовал в его жизни, учитывая его дружбу с Гермионой и отношения с Тео. Драко всё равно всегда будет ненавидеть его, в принципе.       — Этому чертову придурку нужно научиться держать рот на замке.       — Следи за своим тоном, когда говоришь о моей омеге.       — Я просто констатировал факты, — сказал Драко. — Он не мог просто ожидать того, что поделившись личными делами людей, не будет каких-либо последствий.       — Ну-ка хватит, — вмешалась Дафна, прежде чем Тео успел ответить, — не нужно устраивать сцену, мальчики.       Несмотря на то, что его кровь кипела, Драко упал обратно на свое место.       В конце концов, Дафна была права. Вряд ли они хотели бы привлекать внимание других посетителей, несмотря на то, что Гарри перешёл все границы. Хотя они наложили несколько чар для уединения, помимо стандартных заклинаний, обещанных рестораном, драка между двумя чистокровными альфами наверняка попала бы на первую полосу «Пророка».       Драко уже представлял себе заголовки.       Он также мог представить, как разозлились бы женщины в его жизни, если бы он оказался в центре такого скандала.       По правде говоря, ему было всё равно разозлится Гермиона или нет. На самом деле, это могло бы быть приятной переменой, если бы на него накричали после того, как она снова погрузилась в молчание.       Тем не менее, это не стоило бы того, чтобы слышать от своей матери о послевоенном образе Малфоя, который они так тщательно культивировали.       Как бы сильно он её ни любил, эта женщина была неумолима. И у неё были веские причины злиться. Хотя они, возможно, и восстановили своё социальное положение в магическом сообществе, их положение, в лучшем случае, шаткое. Всё ещё было много людей, которые хотели бы видеть, как они потерпят неудачу, которые чувствовали, что ему и его матери вынесли мягкий приговор, учитывая все обстоятельства.       Вот почему было крайне важно, чтобы он всегда вёл себя наилучшим образом. Поэтому, несмотря на то, что было бы неплохо выпустить пар, избив Тео, Драко прислушался к совету Дафны.       В его жизни и так было достаточно хаоса, между колеблющимися феромонами и сложными отношениями с Гермионой. Ему действительно нельзя было добавлять ещё какие-то проблемы вдобавок к тем, с которыми он сейчас имел дело.       — Теперь, когда мы со всем разобрались… — Блейз говорил с нехваткой деликатной тонкости, что было типично для гриффиндорцев. — Перестань скромничать, Драко, и расскажи нам, как всё прошло!       — Я не буду рассказывать об этом.       — Ты такой драматичный, — говорит Пэнси. — Это не так уж и важно.       Он свирепо посмотрел на неё, но она оставалась невозмутимой.       — Это то, через что мы все когда-то пройдём, — сказал Блейз.       — И вы поймёте, каково это, когда испытаете это!       — Если бы мы уже побывали в такой ситуации, мы бы тебе рассказали, — говорит Дафна.       — Я пас, — проговорил Драко, и дрожь пробежала по его спине при непрошенных образах его друзей — тех людей, с которыми он вырос, — вовлечённых в интимные действия со своими партнёрами. — Я скорее подвергнусь пыткам Круциатусом, чем узнаю что-либо о вашей сексуальной жизни.       — Ханжа, — проговорил Блейз, закатив глаза.       — Вряд ли. Я просто помню о своих манерах.       — К чёрту манеры! — воскликнула Пэнси. — Ты ведёшь себя неразумно!       — Очень даже разумно, что я не хочу рассказывать подробности очень личного опыта, который я разделил со своей партнёршей.       — Тогда просто расскажи нам об этом, — проговорила Дафна. — Или это было совсем ужасно?       Он подумывал сказать ей, чтобы она отвалила и оставила его в покое, отложив это дело в сторону. Он действительно не хотел говорить об этом. Однако Драко задумался, бросив один взгляд на лица своих друзей.       Несмотря на то, как они подначивали и изводили его, он чувствовал скрытую тревогу среди них.       И это вполне логично.       Будучи новоявленными альфами, никто из них не знал, каково это — входить в гон и вообще переживать брачный цикл.       Подавляющие препараты, которые были предписаны Министерством, были разработаны специально для того, чтобы предотвратить такое событие до тех пор, пока между альфой и омегой не сформировалась связь. Дозы были выданы еще до того, как они были представлены друг другу, чтобы избежать потенциальных рисков.       Они были предназначены для защиты обоих партнёров от нежелательных, неосторожных брачных укусов. И они были эффективны.       Таким образом, для всех его друзей это была неизведанная территория, если не считать письменных рассказов других альф и омег из прошлых поколений. Однако эти описания вряд ли помогли бы понять, что происходит во время цикла. Старшие поколения были слишком скромны, чтобы подробно рассказать о том, чего ожидать, когда феромоны проникали в мозг и вызывали гон или течку.       Все отчеты были сосредоточены на других аспектах отношений альфа-омега, при этом мало внимания уделялось самому акту спаривания. Хотя, если честно, Драко тоже не хотел бы получить подробный рассказ, написанный его дедушками и прадедушками.       Тем не менее, в итоге никто действительно не знал, чего ожидать, пока не прошёл через это сам.       Обычно Драко испытывал бы чувство самодовольного превосходства, будучи первым из своей группы, кто обладал знаниями, которые так отчаянно хотят узнать его друзья. Но теперь всё, что он чувствовал — это поднимающуюся волну унижения — желание спрятаться подальше от их любопытства и вопросов.       У него даже не было времени должным образом переварить этот опыт, хотя прошло почти две недели с тех пор, как закончился его гон.       Непростые эмоции, которые возникли после этого цикла, ещё не утихли. Кажется, что с каждым днём становилось только хуже, потому что не было слов, которые могли бы передать то смятение, которое он испытывает и испытывал с тех пор, как очнулся в одиночестве после завершения цикла.       С одной стороны, было бы невыносимо неловко, если бы она осталась и стала свидетельницей того, как он наконец пришёл в себя. Потому что самые яркие воспоминания с самого начала гона вызвали у него довольно болезненное унижение из-за того, что он так отчаянно набросился на неё — ведьму, которую презирал на протяжении всего детства.       В то время как его Альфа, возможно, хотел её во время гона, есть часть Драко, которая была благодарна, что ему не пришлось столкнуться с ней сразу после этого. Даже сейчас он не знал, что бы он сделал, когда проснулся бы и обнаружил её всё ещё там, в своей постели.       О чем можно было говорить после такого интимного контакта с кем-то, кого даже близко не знаешь?       Спасибо, что помогла мне справиться с моим гоном, увидимся.       Как бестактно.       По крайней мере, её отсутствие позволило ему сохранить часть своего достоинства.       Но, с другой стороны, он также столкнулся со странным, тревожным чувством незавершенности. Он не сразу распознал его среди всех других эмоций, с которыми пытался справиться.       Возможно, сначала его не было, оно появилось позже, после того, как она стала совсем незаметной. Теперь он чувствовал его остро. Как будто Гермиона выкроила себе место в его сердце во время цикла, а поскольку с тех пор он её почти не видел, в его груди поселилась боль.       Конечно, это тоже вызвало немалое волнение, учитывая, что Драко вряд ли хотел бы зависеть от неё таким образом, чтобы требовать её постоянного присутствия. На самом деле, это заставляло его ещё больше обижаться на Гермиону за то, что она сделала его таким зависимым от неё.       Связь не должна была так работать.       Не помогало и то, что, хотя они по-прежнему ужинали раз в неделю, она стала ещё более отстраненной, чем раньше.       Всё остальное время она проводила, избегая его. Раньше она всегда была рядом, даже если не общалась с ним напрямую. И всё же, с тех пор как гон закончился, ему кажется, что он целыми днями не видит её.       Не было никакого способа узнать, что она вообще спала в таунхаусе, если не считать тонкого луча желтого света, который по вечерам пробивался из-под её двери, и стойкого запаха, который наполнял их коридоры.       Он и не думал, что она смогла бы ненавидеть его больше, чем уже ненавидела, но, похоже, Драко удалось невозможное.       И он не мог вспомнить из-за чего.       Были некоторые моменты цикла, которые он помнил отчетливо, но большая часть была словно туманное пятно. В какой-то момент в течение этих нескольких дней он, должно быть, сделал или сказал что-то, что оттолкнуло её ещё дальше, чем она была до того, как всё это произошло.       И хотя рациональная часть его мозга была рада этому новообретенному миру и покою, его Альфа всё ещё не мог смириться с мыслью, что она расстроилась из-за него.       Таким образом, Драко искал способ объяснить о произошедшем своим друзьям, чтобы хотя бы немного облегчить их беспокойство и, что более важно, заставить их оставить его в покое.       Но при этом он хотел сделать это так, чтобы не раскрывать свои явные провалы в качестве Альфы. Остальные, похоже, неплохо ладили со своими партнёрами. Он один в этом аду, созданном им же самим, в котором его омега не желала находиться в одном пространстве с ним.       — Ну? — спросила Панси. — Ты собираешься рассказать нам, как всё прошло, или нам сначала придётся тебя пытать?       У него вышло время.       — Я имел в виду… Всё было не так уж плохо. Это было прекрасно, на самом деле.       — О боже мой, — простонал Блейз, — Это было не так уж плохо? По словам Министерства, это должен быть невероятный, умопомрачительный опыт! И если у вас двоих ничего не получилось, то у остальных надежды мало.       У Драко даже не было времени обдумать тот факт, что его друг так слепо доверял своим правительственным чиновникам относительно того, чего можно было ожидать. Он слишком зациклился на последней части, на том, что касалось его и Гермионы.       — Что? — спрашивает он. — Почему мой опыт должен иметь значение для всех вас?       — Если вы с Гермионой…       — Когда это вы двое стали называть друг друга по имени?       — Так её называет Луна, — проговорил Блейз, — и я не думаю, что твоя жена будет возражать, учитывая, что она замужем за моим лучшим другом, а я женат на одной из её давних подруг, что, по сути, делает нас с ней друзьями поневоле. Впрочем, это к делу не относится.       — В чем суть?       — Мерлин, — сказала Пэнси с раздраженным вздохом. — Ты действительно туповат сегодня, и это действует мне на нервы.       — Дело в том, что вы двое невероятно хорошо подходите друг другу… — проговорила Дафна. — Вы самая биологически совместимая пара из всех нас. И если это было просто прекрасно, как ты так красноречиво выразился, то наш опыт, скорее всего, будет в разной степени не очень хорошим.       — Во-первых, мы не настолько совместимы, — сказал Драко. — Мы ненавидим друг друга, и так было всегда! Из назначенных союзов мы, безусловно, худшие.       — Ваша предполагаемая взаимная ненависть не имеет ничего общего с уровнем совместимости, — говорила Пэнси.       Драко ощетинился.       — Я не согласен…       — Мне все равно, — парировала она. — Независимо от того, как ты относишься к Грейнджер или к ситуации, факты достаточно просты. Каждая учетная запись, которую любой из нас смог найти в различных семейных библиотеках, имеющихся в нашем распоряжении, была согласована с несколькими объективными показателями совместимости…       — Значит, вы все продолжили исследования?       — Не все были одержимы попытками найти другую пару, — сказал Тео.       — Это потому, что ты был влюблен в Поттера с нашего шестого курса!       — Мы хотели бы знать всё, что только возможно, — проговорил Блейз.       — Я не понимаю, почему это имеет значение. Вы с Луной счастливы вместе. Любой может это увидеть. И это должно иметь самое большое значение — связь между партнерами. А не то, что написано в каком-то древнем дневнике.       — Да, но это помогло облегчить мои переживания перед свадьбой, учитывая, что кто-то в основном был занят попытками откупиться от закона.       — Мы все сочли это полезным, — сказала Дафна.       Пэнси поняла это как намёк, чтобы продолжить.       — Как я уже говорила, объективные показатели чётко прослеживаются в найденных нами закономерностях. Хотя уровень совместимости между альфой и омегой сейчас определяется с помощью всех этих тестов и мер, созданных Министерством, раньше они делали это по-другому.       — Какое это имеет отношение ко мне? — спросил Драко.       — Если ты позволишь мне закончить, то я расскажу тебе. В то время совместимость определялась на основе того, сколько времени потребовалось после установления связи и до начала первого цикла спаривания, сколько циклов прошло до наступления течки или гона и как быстро в результате циклов пришла беременность.       Она сделала паузу на мгновение — вероятно, для драматического эффекта.       И как бы он ни был раздражен, всё, что Драко мог сделать, это ждать затаив дыхание, пока она продолжит. Он уже почти всё это знал, но, очевидно, предстояло узнать ещё больше.       В конце концов, именно Тео дал решающее объяснение.       — Мы начали собирать найденные данные и выяснили, что наиболее совместимые пары, определяемые тремя факторами, о которых говорила Пэнси, были те, у кого первый цикл наступил в течение тридцати-сорока пяти дней после брачного ритуала. Неважно, была ли это течка или гон.       — По этому стандарту, — подытожила Дафна, — вы с Гермионой наиболее совместимы.       Это, конечно, было не так, независимо от данных, которые нашли его друзья.       В любом случае, их ситуация очень, очень сложная.       — Мы также поженились раньше всех, — сказал Драко, — поэтому первыми завершили брачные узы. И прежде чем вы попытаетесь сказать, что нас тянуло друг к другу или что-то в этом роде, это было не потому, что мы любим друг друга и не могли вынести разлуки.… Мы просто хотели покончить с этим, поскольку это было неизбежно.       — Я не могу понять, серьезно ты говоришь или нет, — проговорил Блейз. — Неужели ты можешь быть настолько предвзятым к ней, чтобы не видеть этого?       — Драко не глуп, — сказала Пэнси. — Он просто слеп, когда дело касается Грейнджер.       Остальные хмыкнули в знак согласия, кивнув головами, не обращая внимания на то, что Драко сидел прямо там.       — Я знаю свои отношения со своей парой лучше, чем все вы.       — А как насчет истории связей? — спросил Тео. — Ты хочешь сказать, что поколения закономерностей и тенденций между альфами и омегами ничего не значат перед лицом ваших отношений? Что вы действительно такие особенные?       — Нет, это просто…       — Это просто ничто, — закончила Пэнси.       — Вы с Гермионой совместимы, — вмешалась Дафна. — У вас нет никаких оснований утверждать обратное, поскольку Министерство подтвердило это своей программой, и вы были первыми, кто испытал брачный цикл.       — И теперь, когда мы всё решили, — сказал Блейз. — Мы хотим знать, как всё прошло.       — Ты задница. Я же сказал тебе, что всё было нормально.       — Было больно? — не успокаивался Тео. — Истории, которые мы нашли, противоречат друг другу.       Он подумывал солгать им или притвориться, что не помнит.       В конце концов, он выбрал благородный путь, хотя и не мог понять почему. Не похоже, что они это заслужили после всех этих домогательств, которым они его подвергли. Если уж на то пошло, он только предостережёт их поведение, рассказав им, что они могут делать то же самое в будущем практически без последствий.       Тем не менее, он решил просто сказать им правду — даже если это всего лишь её фрагмент. Боги, он действительно стал мягкотелым.       — Вначале было невероятно больно, — сказал он. — Было ощущение, что всё мое тело горит.       — Так у тебя начался гон, — проговорила Пэнси.       — Что говорят об этом ваши исследования?       — Ничего, — сказала Дафна. — На самом деле это не упоминалось.       Если бы Драко был более внимателен, он бы заметил взгляды, которыми обменивались его друзья. Он бы понял, что они что-то скрывают от него, даже если просто хотят защитить его.       — Неужели Грейнджер не хотела тебе помочь? — спросила Панси, её голос звучал мягко впервые с тех пор, как они собрались. Это насторожило, в её голосе гораздо больше сострадания, чем он привык от неё слышать. — Она оставила тебя страдать?       За столом воцарилась напряженная тишина, пока Драко вспоминал тот первый день. Это то, что он помнит лучше всего, то, что прокручивалось в его голове всякий раз, когда он закрывал глаза, чтобы уснуть ночью. Как она была готова позаботиться о его нуждах, как смирилась с его шрамами.       — Драко?       Он не уверен, кто именно звал его по имени, но эффект был.       — Нет, — говорит он. — Проблема была не в Грейнджер.       Его друзья смотрели скептически.       — На самом деле, дело не в ней. Это была моя собственная скованность, которая продлила мои первоначальные страдания. Я не ожидал от неё помощи. Поэтому я отложил её поиски… Я подумал, может быть, я смог бы пройти это в одиночку. Я смог бы это сделать, если бы не связь, но в конце концов это стало невыносимо. Как только я разыскал её, всё было не так уж плохо.       Пэнси положила руку ему на плечо, и Драко приходилось приложить все усилия, чтобы не вздрогнуть. Хотя он знал, что она делала это в качестве утешительного жеста, её прикосновение вызвало у него тошноту.       Дело совсем не в Пэнси, просто она была не его парой.       Его тело, кажется, готово было отвергнуть кого угодно, кроме Гермионы.       Мерлин, насколько хреновее всё ещё будет?       Как будто недостаточно было просто полагаться на неё во время своего цикла гона, теперь он обнаружил, что нуждался в ней и в остальное время?       — Это было не так уж плохо… — Блейз вторил: — Но и ничего хорошего тоже.       Драко лишь пожал плечами.       Он не готов был рассказать им, как невероятно было держать её в своих объятиях — как идеально она вписывалась в его объятия, как будто их тела были созданы, чтобы соответствовать друг другу. Даже если он не мог вспомнить деталей, ощущения всё ещё были живы в его сознании.       Кожа к коже, её грудь прижата к его груди, сердца бились в унисон.       Он не мог заставить себя признаться, что слияние со своей второй половинкой и завязывание узла внутри неё было настоящей религиозной встречей, самым сюрреалистичным ощущением, которое он когда-либо имел удовольствие испытывать. Это было почти так, как будто у него никогда раньше не было секса, как будто любой прошлый опыт был просто плохой имитацией того, на что это должно было быть похоже.       Он также не готов был к тому, чтобы другие узнали, что он не мог перестать думать о ней, что её вкус всё ещё оставался у него на языке. Это не должно было быть возможным, учитывая, сколько уже прошло времени и как часто он чистил зубы, пытаясь освободиться от воспоминаний о ней. И всё же, каким-то образом Гермионе это удалось, проникнув в его вкусовые рецепторы.       И наконец, он не хотел озвучивать вслух, насколько разбитым он себя почувствовал, проснувшись в одиночестве, тем более что он едва смог признаться в этом самому себе. Сказать об этом — значит окончательно признать, как сильно его задело её отсутствие, и как сильно оно продолжало ранить его даже сейчас.       Конечно, он не ожидал, что все их обиды друг на друга исчезнут. Это было бы слишком нереально. И всё же, какая-то его часть сломалась перед лицом её отказа, даже если он признался в этом только сейчас.       Он никогда бы не подумал, что это будет иметь значение.       Если бы только его потребность в ней рассеялась сразу после окончания цикла, жизнь стала бы намного проще.       — От тебя действительно сильно пахнет ею, — проговорил Тео. — От нас всех пахнет, в определенной степени, но я не лгал раньше, когда сказал, что от тебя разит ею.       Драко не понравилось то, на что он намекал, но вместо того, чтобы спорить, он просто пристально смотрел на стол перед собой.       Он знал, что Тео видел его насквозь, как и всегда.       Хотя он считал Блейза своим самым близким другом, Тео способен читать его с тех пор, как они были детьми. Он настолько проницателен, что Драко иногда задавался вопросом, не являлся ли он тайно Легилиментом, хотя Тео отрицал какие-либо способности подобного рода.       — Вероятно, это естественная часть процесса, — сказал Драко, — когда ароматы партнеров переплетаются. Это обязательно произойдет во время циклов гона и течки.       Он не сомневался в том, что это слабое оправдание, но он слишком устал, чтобы придумывать лучшее объяснение. Кроме того, не похоже, что кто-то из них смог бы возразить, учитывая, что они не знали ещё, на что это похоже.       На этом его друзья, наконец, прекратили разговор, позволив оставшейся части трапезы пройти в относительном спокойствии.       Остальные рассказывали о том, как у них продвигались дела с их партнёрами. Предсказуемо, но Тео и Пэнси тоже переживали не лучшие времена. Хотя ни в одном из их браков не было столько вражды, как в отношениях Драко, но им было трудно построить доверительные отношения.       Блейзу приходилось легче всего, поскольку Полумна, похоже, открыта для принятия того, что было предопределено им судьбой.       Дафна находилась где-то посередине, учитывая, что её свели с Кормаком. Она не была близка со своей парой, не так, как им положено, но она не страдала от тех же трудностей, с которыми столкнулись Драко, Тео и Пэнси.       Были и более тривиальные темы для обсуждения, такие как последние сплетни и скандалы в их кругу общения и как поживали другие пары альф и омег, которых они знали.       Постепенно, когда час превратился в два, Драко расслабился в своем кресле.       Он легко забыл о своих проблемах, притворился, что это просто обычная суббота среди друзей. Это было их обычным делом до того, как мир волшебников полетел к черту на кулички.       Сначала была еда и напитки.       Затем были карты и ещё выпивка в одной из их резиденций. Или, если они хотели изменить распорядок дня, группа могла встретиться с другими слизеринцами в ночном клубе или баре.       У многих из них было слишком много денег, чтобы тратить их, и слишком много демонов, от которых нужно было убегать, а это означало, что это всегда было оживленное мероприятие.       Но всё же это всё было ни тем.       Тео и Дафна настояли на возвращении в свои дома, вместо того чтобы продолжить вечер в старом таунхаусе Драко, который был его домом до того, как Гермиона настояла на покупке нового жилья для них двоих.       Он всё ещё сохранил дом — как средство побега и уединения в случае необходимости, но он не нашёл ему особого применения, кроме тех случаев, когда наступала его очередь принимать Слизеринцев. Хотя он ожидал, что захочет проводить больше времени вдали от Гермионы, феромоны и брачный цикл заставили его сильно привязаться к ней.       Это единственное разумное объяснение его привязанности к ней.       По крайней мере, так он говорил себе.       И всё же, даже когда он смеялся и шутил с двумя своими самыми старыми и близкими друзьями, у него болело в груди. Он благодарен, что ни Блейз, ни Пэнси не продвигали тему дальше, что они позволили ему хоть немного успокоиться.       Может быть, со временем Драко смог бы нормально объясниться, обсудить всё подробно, не чувствуя, что его сейчас стошнит, и когда рана будет не такой свежей и думать о ней будет не так больно.       Однако сейчас легче было просто выпить и забыться.