Под знаком Рыбы / Under a Pisces Moon

      Гермиона стояла перед зеркалом, не сводя глаз со своего живота. Когда она смотрела прямо на своё отражение, то выглядела так же, как и всегда, особенно благодаря тёмному цвету и силуэту платья. Невероятно, что изменения в её теле можно было скрыть чем-то таким простым, как одежда.       Даже когда она поворачивалась боком, животик только только начинал виднеться.       Тем не менее, она чувствовала себя по-другому, хотя это трудно объяснить. И понимала, что её фигура не останется такой, как сейчас, особенно при беременности двойней. Вскоре её живот станет гораздо более заметнее, он появится на том месте, где его раньше никогда не было, по мере роста плодов.       Это одновременно пугало и будоражило.       С одной стороны, мысль о том, что внутри неё развивалось два зародыша, была страшной для восприятия. Не говоря уже о всплеске эмоций, которые переполняли её, когда она задумывалась о родах. Но, с другой стороны, она знала, что всё это часть процесса на пути к её конечной цели — стать матерью.       Стук в дверь отвлёк Гермиону от мыслей и сигнализировал о прибытии Драко. Он подождал, когда она пригласит его, прежде чем войти в её комнату и остановиться на пороге, смотря на миниатюрную фигуру в зеркале. Он с уважением относился к ней, и не вторгался в её личное пространство.       И хотя она ценила его учтивость, ей хотелось бы, чтобы его запах пропитался в её комнате.       — Твои друзья не очень-то ценят пунктуальность, не так ли? — спросил он с лёгкой усмешкой. — Я думал, что они уже не придут, и мне придётся продолжать увиливать от вопросов Пэнси и Блейза. Но, слава Мерлину, они наконец-то все прибыли. Теперь мы ждём только тебя.       — О. Тогда, я думаю, время пришло.       — Нам не обязательно это делать, ты же знаешь.       Его взгляд был прикован к её отражению в зеркале, а на лице расплылась лёгкая улыбка. Он пытался подбодрить её, и, как ни странно, она почувствовала себя спокойнее от этого жеста. Всё больше и больше она чувствовала себя рядом с ним комфортнее, и эта странность продолжала её удивлять.       — То же самое ты говорил и о своей матери.       — И тогда я тоже это имел в виду. Всё это полностью твоя инициатива, Грейнджер. Не пытайся давить на себя только потому, что не хочешь ранить их чувства, оттягивая момент. Они поймут.       — Целитель сказала, что теперь это безопасно, — произнесла она, больше для того, чтобы успокоить себя.       Драко знал это так же хорошо, как и она, поскольку сопровождал её во время второй встречи с целительницей Дюран. Он помог ей вспомнить вопросы, которые она собиралась задать, и даже задал свои собственные, касающиеся процесса и того, чего следует ожидать.       Она действительно не ожидала от него такой вовлечённости, но ей приятно знать, что он так же, как и она, заинтересован в том, чтобы всё прошло успешно. Независимо от того, как они сошлись, и она, и Драко посвятят себя этой беременности и детям, которые последуют за ней.       — То, что ты можешь им рассказать, не значит, что ты должна это делать, — сказал он. — Если ты хочешь оставить это между нами ещё на какое-то время, я полностью поддержу твоё решение.       — Я хочу рассказать им.       И она это сделает.       Хранить секрет от своих самых близких друзей оказалось сложнее, чем она себе представляла. Поддерживать различные гламурные чары, чтобы замаскировать свою фигуру, использовать зелья, чтобы скрыть изменения в запахе, было довольно утомительно. Кроме того, ей приходилось отказываться от приглашений на различные мероприятия, чтобы избежать риска того, что, если вдруг, ей предложат алкоголь и придётся отказываться.       Несмотря на то, что Гермиона испытывает некоторое волнение от объявления об этом друзьям, она также очень рада наконец-то поделиться новостями.       Честно говоря, это принесёт облегчение.       Движение на периферии её отражения привлекает её внимание, когда Драко подошёл и встал позади неё.       Он всё чаще и чаще делает это — ставит себя на её орбиту. Однако он никогда не прикасается к ней. И это осознание разочаровывало больше, чем следовало бы. Хотя она и стала воспринимать его скорее как коллегу или партнёра по работе, всё равно бывали моменты, когда ей хотелось, чтобы это было не так.       Её разум любил размышлять о событиях, которые привели к синхронизации циклов и, в свою очередь, к этой беременности. В тот вечер было так легко отмечать полугодовалое день рождение Пэнси, ликер тёк по её венам и придал смелости, которой ей так не хватало.       Гермиона наконец-то смогла свободно выразить свои чувства, не беспокоясь об отказе, которого так и не последовало.       Однако теперь она не могла провернуть такой трюк. Да и не думала, что это целесообразно. Каким бы замечательным ни был Драко с тех пор, как она сообщила ему новость, между ними всё ещё было так много историй, связанных с Хогвартсом. Несмотря на то, что они были детьми, это не оправдывает его поступков. И хотя Гермиона понимала, что многое из того, что произошло — результат влияния его отца, она по-прежнему твёрдо убеждена, что Драко должен извиниться за своё обращение с ней. По крайней мере, она заслуживает услышать раскаяние за тот вред, который он ей причинил.       Это был странный парадокс: желать быть к нему ближе и, в то же время, инстинктивно защитить своё сердце от мужчины, который был так жесток с ней в прошлом.       — Грейнджер?       Его голос вывел её из задумчивости, и когда она снова поднимает глаза, то ловит его взгляд в зеркале. Он наблюдал за ней с любопытным выражением, его взгляд случайно опустился на её живот, а затем вернулся к лицу.       — Прости, — сказала она. — Я не расслышала.       — Я спросил, готова ли ты.       Она улыбнулась ему.       — Готова, как никогда.       — Слава Мерлину. Я больше не могу справляться с ними в одиночку. Пэнси на грани того, чтобы начать пытать меня и выяснить твоё местонахождение.       — О, это не может быть правдой, — сказала она, смеясь и идя в ногу с ним в направлении гостиной, где уже собрались их друзья. — Она бы так с тобой не поступила.       — Я бы не стал шутить о таких вещах, Грейнджер. Похоже, она думает, что я держу тебя в заложниках.       — Ну, в её защиту могу сказать, что существует по крайней мере одна альтернативная вселенная, в которой я твоя пленница.       — Альтернативная вселенная… Это магловская штука?       — Да, пожалуй, можно сказать и так. Есть такая теория, что существуют разные версии нас, живущих разными жизнями. В некоторых из них, возможно, никогда не было войны. В других мы могли бы быть маглами.       — Интересно, — сказал Драко, и это действительно звучало так, как будто он обдумывал эту новую информацию. — И ты действительно думаешь, что я способен держать тебя в плену в одной из этих вселенных?       Она неопределённо пожала плечами.       — Я думаю, что каждый, включая нас двоих, способен на добро и зло.       — Каким-то образом тебе удаётся быть дипломатичной и философствующей.       Ещё один смех вырвался из её уст.       — Как насчет этого: есть вселенная, в которой ты держишь меня в плену, и есть другая, в которой я держу тебя в плену.       — Отлично, — фыркнул он, но при этом улыбнулся.       Полминуты прошло в тишине, прежде чем он снова заговорил, уже более мягким голосом.       — Как ты думаешь, существуют ли вселенные, в которых мы влюблены?       Гермиона могла поклясться, что её сердце учащённо забилось, но ей удалось сохранить самообладание. Она не понимала, откуда взялся этот вопрос и с какой целью задан. И хотя ей нравилось думать, что есть по крайней мере одна вселенная, в которой они действительно встретились по собственной воле, она не могла просто сказать об этом. Если он не чувствовал к ней никакой симпатии, это могло осложнить их отношения.       — Возможности мультивселенной безграничны, — ответила она наконец. — И кто знает? Может быть, мы влюблены во всех них — за исключением этой, конечно.       Это должно было прозвучать, как шутка, но Драко даже не улыбнулся. Его брови нахмурились, когда она украдкой посмотрела на него, взгляд устремился вперёд. К счастью, звук голосов их друзей избавил её от дальнейших вопросов.       Как только они вошли в гостиную, несколько человек устремилось к ней. И вот так этот странный разговор и закончился.       Гарри, конечно же, среди тех, кто бросился к ней. Она сильно пренебрегала своим лучшим другом, отклоняя многочисленные приглашения на обед под предлогом того, что у неё слишком много работы.       Это было не такой уж неправдой, но она всё равно чувствовала себя виноватой.       Лаванда не отставала. Её новая подруга быстро стала одной из её ближайших единомышленников, одной из немногих людей, с которыми она продолжала регулярно видеться. Гермиона подозревала, что девушка догадывалась о беременности, но до сих пор была тактична, чтобы упомянуть об этом.       Удивительно, но именно Пэнси добралась до неё первой.       Несмотря на то, что они не проводили много времени вместе, не считая той роковой ночи, они общались через сов, обсуждая свои общие интересы и рассматривая идею встретиться, чтобы уделить день шоппингу. Пэнси настаивала, чтобы Гермиона отправилась с ней в магловский Лондон и, в конце концов, в магловский Париж на выходные.       Ввиду последних событий, ей пришлось отложить любые поездки.       — Слава Мерлину, с тобой всё в порядке, Грейнджер, — сказала она, неожиданно заключив Гермиону в объятия. — Я была так близка к тому, чтобы объявить тебя без вести пропавшей и назвать Драко главным подозреваемым…       — Я повторял тебе снова и снова, что не было никаких незаконных игр, — проворчал он откуда-то из-за её плеча. — Она моя пара, знаешь ли, поэтому я весьма заинтересован в её благополучии.       — Да, ну, всё равно было довольно подозрительно, что ты не позволял нам увидеть её, — парировала Пэнси. — Мы, ведьмы, должны держаться вместе, так что, несмотря на нашу многолетнюю дружбу, я предпочитаю твою прекрасную жену.       Затем она отстранилась, её руки остались на плечах Гермионы, а глаза сузились слишком понимающим взглядом.       — Вы хотите нам что-то сообщить? — спросила она низким заговорщицким голосом. — Объяснить твоё заметное отсутствие в последнее время?       — Пэнс, — произнёс Драко, в голосе звучало предупреждение.       — Всё в порядке, Малфой, — тихо проговорила Гермиона, прежде чем прочистить горло и обратиться к комнате, — мы действительно должны сделать объявление.       Внезапно все взгляды устремились на неё. Собралось не так уж много людей… Только её и его самые близкие друзья. И всё же её сердце бешено забилось. И хотя она всегда была лидером и легко справлялась с ролью, где от неё требовалось выступать перед другими, сейчас всё было по-другому. Не помогало и то, что её нервы расшатаны из-за гормонов.       Однако, когда Драко подошёл, встав рядом с ней, а его рука легла на её спину, все её тревоги рассеялись. Тепло, которое он излучал, согревало её до глубины души, заставляя чувствовать себя в безопасности… защищённой. Она сможет это сделать.       — Я беременна, — выпалила она.       Она произнесла это без дрожи в голосе, однако тревога вернулась в полной мере, когда после её заявления наступила тишина.       Первой заговорила Пэнси.       — Я знала это… Я, чёрт возьми, так и знала! Ты мой должник, Блейз!       — Что? — запротестовал он. — Я думал, мы просто шутим…       — О, даже не пытайся отступать сейчас, змей, — сказала Пэнси. — Только потому, что ты проиграл, внезапно мы просто шутили…       — Вы делали ставки на то, беременна она или нет? — спросил Драко.       — Конечно, мы так и сделали, — ответила Дафна с милой улыбкой, то ли не замечая, то ли просто игнорируя ощутимый гнев, который исходил от Драко.       — Мы также заключили пари на то, сколько времени вам двоим понадобиться для этого, — добавил Тео, — хотя пройдёт немного больше времени, прежде чем мы сможем определить победителя.       — Не могу поверить, что вы так опозорили меня, — простонал Драко.       — Вообще-то, — вмешалась Джинни, — у нас тоже было пари.       — Джиневра Уизли! — сказала Гермиона, наконец-то придя в себя после первоначального шока от заявления Пэнси. — Скажи мне, что ты шутишь!       — Извини, Ми, — проговорил Гарри.       По крайней мере, у него хватило мужества выглядеть виноватым.       — Ты тоже?! — спросила она повышенным голосом. — Сколько?       Все её друзья переглянулись, никто не произнёс ни слова.       Вот так, да? Отлично. Если они хотят, чтобы с ними обращались как с детьми, она будет обращаться с ними как с детьми.       — Ну? — спросила она, опустив руки на бёдра и постукивая ногой по деревянному полу. — Может быть кто-нибудь скажет всё-таки мне?       — Куш составляет семьсот галлеонов, — сказал Гарри.       — О, мой бог. И кто в этом замешан?       На этот раз Джинни осмелела.       — Рон, Гарри, Джордж и я. Невилл и Луна тоже.       — О, мы делали ставки на беременность Гермионы? — спросила Луна. — Я давно знала, что она беременна, с тех пор, как она начала привлекать больше мозгошмыгов…       — А на что, по-твоему, мы ставили? — спросил Рон.       — Честно говоря, я не совсем уверена.       — Наш куш составляет тысячу галлеонов, — сказал Блейз, самодовольно улыбнувшись.       — Это не повод для гордости, ты, чёртов придурок, — сказал Драко. — Ты не можешь вот так просто ставить на кон наши жизни, тем более в таком ключе.       — Почему тогда для гриффиндорцев это нормально?       — Это не так! — воскликнул Драко.       — Нет, это не нормально, — согласилась Гермиона.       — На меня оказали давление, — возразил Невилл.       — Не лги, дорогой, — сказала Пэнси с опасной ухмылкой. — Учитывая, что ты тоже вложил деньги в наш куш.       Гермиона потрясенно ахнула.       — Невилл?!       — Подожди, нам можно было так делать? — спросил Рон.       — Ну, сейчас уже нет, учитывая, что мы в курсе, — сказала Джинни. — Кстати, какой у тебя срок? И говори точнее, это очень важно.       — Вы все ужасны, — заявила Гермиона, проигнорировав вопрос. — За исключением Лаванды.       — Спасибо, — поблагодарила ведьма, лучезарно улыбнувшись.       — И, полагаю, Луны, поскольку она не знала, что происходит.       — Я только предположу, что все вы замешаны в этом, — сказал Драко своим друзьям.       — И будешь совершенно прав в этом предположении, — без тени стыда ответил Блейз. — Хотя я остаюсь при своём предыдущем утверждении, что всё это просто шутка.       — Итак… — начала Пэнси, — на каком сроке ты находишься?       — Мы просто заставим вас подождать, пока Гермиона не родит, — сказал Драко. — Позволим вам самим разобраться в этом, когда вы познакомитесь с малышами, раз уж вам так нравится относиться к нашим личным делам, как к спорту.       — Малышами? — спросила Джинни. Во множественном числе?       — У нас будут близнецы, — подтвердила Гермиона.       Она прикусила губу, чтобы не улыбаться слишком широко. Несмотря на первоначальный шок, когда они узнали, что было два плода вместо одного, они с Драко всё больше радовались такой перспективе. Они дошли до того, что начали обсуждать имена детей, и споров было не так много, чем она ожидала.       — Мерлин, — выдохнул Рон. — Близнецы…       — Скажи нам, когда вы зачали! — потребовала Джинни.       — Мы только что преодолели трёхмесячную отметку, — сказала Гермиона, смирившись с тем фактом, что их друзья не успокоятся, пока не узнают все детали, чтобы урегулировать своё пари. — Мы ждали, чтобы рассказать вам всем, так как в первый триместр случаются разные ситуации.       Она не упомянула, что различные проклятия, которым она подвергалась, сделали первые несколько месяцев ещё более непредсказуемыми. Важно лишь то, что плоды выжили и, по словам целительницы, благополучно развиваются. Кроме того, Гермиона настолько здорова, насколько это было возможно.       — Я победила! — Джинни и Пэнси прокричали в унисон.       — Никто ничего не выигрывает, — сказал Драко. — Оба призовых фонда будут переданы в пользу наших будущих детей.       — О, не порти мне настроение, — проговорила Пэнси. — Не похоже, что тебе нужны деньги!       — Тебе тоже, — с усмешкой произнёс Драко. — Вполне справедливо, что есть какие-то последствия вашего отвратительного поведения. Вам всем должно быть стыдно за себя.       Группа выглядела подавленной, и Гермиона не могла не чувствовать себя немного виноватой перед ними. В прошлом она, возможно, попыталась бы успокоить их, сказать, что всё в порядке и ничего страшного не произошло. Однако она не могла перечить Драко. Это всего лишь своеобразная проверка, своеобразный тест для их неугомонных друзей.       — Нам очень жаль, — сказал Гарри. — Вы уже подумали об именах?       Это явная попытка перевести разговор в другое русло, но Гермиона ухватилась за неё. Всё, что угодно, лишь бы развеять нарастающее напряжение и сосредоточиться на причине, которая свела их всех вместе.       — Скорпиус Генри и Адара Гермия.       Они с Драко договорились следовать традиции его семьи и называть своих детей в честь небесных тел. Несмотря на то, что многие бывшие ведьмы и волшебники дома Блэк активно работали над вымиранием людей, подобных Гермионе, нашлось и несколько отважных смельчаков.       Кроме этого, она испытывала чувство удовлетворения от осознания, что её дети, первые полукровки, рождённые в двух древних и благородных домах, будут носить звёздные имена, как и их родственники до них.       Узнав, что у них будут мальчик и девочка, они с Драко решили, что каждый из них выберет имя для будущих детей. И хотя они оба имели право отклонить предложение другого, ни одному не пришлось воспользоваться этой привилегией.       Поначалу у Гермионы были некоторые сомнения по поводу его выбора имени для их сына. Однако она вынуждена была признать, что ей оно понравилось. Сокращение Скорп довольно милое, и Драко не стал сопротивляться её предложению дать ему второе имя в честь её отца.       Таким образом, вопрос решился довольно легко.       Для первого имени их дочери она хотела что-то другое, нежели созвездие. Исчерпывающее изучение звёзд и других небесных тел привело её к самой яркой звезде в Большом Псе.       Шекспировский персонаж, названная в честь Гермеса, греческого бога торговли, было полностью заслугой Драко. Он не стал объяснять причину выбора, а она не стала настаивать. Она просто приняла победу такой, какая она есть, и по её телу разливалось пьянящее тепло, когда она думала о том, какое тщательное исследование он, должно быть, провёл, чтобы принять решение.       Конечно, существовала небольшая вероятность того, что он читал произведения самого известного английского драматурга, человека, в котором, по слухам, текла магическая кровь. Тем не менее, Гермионе больше нравилась идея о том, что Драко потратил время и усилия, необходимые для того, чтобы найти имя, которое так похоже на её по значению и произношению.       — А кто будет достоин чести стать крёстными родителями? — спросил Блейз.       Его попытка изобразить безразличие провалилась.       — Это будет не кто-то из вас, — сказал Драко.       Хор встревоженных протестов заполнил комнату.       — Мы еще не решили, — воскликнула Гермиона.       Большая часть следующего получаса ушла на ответы на вопросы, на некоторые из которых вполне можно было ответить, а на другие — категорично нет. Как и следовало ожидать, её спрашивали о здоровье и состоянии плодов, а также о предполагаемой дате родов.       Временами это было похоже на допрос, поскольку некоторые из присутствующих пытались получить информацию о самом брачном цикле. Казалось, что друзья Драко ещё меньше уважали личную жизнь, по сравнению с её, но ей каким-то образом удалось пережить первый раунд допроса, не умерев от смущения.       Хотя невозможно было утаить, что у них действительно произошла синхронизация циклов, Гермиона крайне сдержанно рассказывала о деталях.       К счастью, Драко, похоже, придерживался того же мнения. Его настроение быстро менялось от раздражения к негодованию и возмущению. Его рука, лежащая на её бёдрах, крепко прижималась к ней, как будто она — единственное, что удерживало его от полной потери самообладания.       Только после того, как она положила конец этому спектаклю, твёрдо заявив, что разговор окончен, он расслабился. Наконец, словно вспомнив о своих манерах, их друзья снова начали болтать между собой, в воздухе витала возбуждённая энергия. Тем не менее, они обходили её и Драко стороной, видимо, боясь его гнева — или её.       — Всё прошло не так уж плохо, — пробормотала она, наклонившись к нему всем телом.       — Они абсолютно бестактные! — сказал он, его голос звучал тихо, подражая её.       — Я думаю, они хотели как лучше.       — Ты всегда стараешься видеть в людях только хорошее.       Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. И хотя было ясно, что он что-то скрывает, она не стала давить.       — Ты говоришь так, как будто это плохо, — подразнила она.       — Вы, гриффиндорцы, слишком всё идеализируете.       Изобразив шок, Гермиона прижала руку к груди.       — Не могу поверить, что ты мыслишь стереотипно, беря в расчёт мой Дом в Хогвартсе. Насколько ты знаешь, я могла бы учиться на Равенкло.       — Или Слизерине, — сказал он. — У тебя действительно есть безжалостная жилка, когда ты пытаешься добиться своего.       — Думаю, это самая приятная вещь, которую ты когда-либо говорил мне, Малфой.       Конечно, он шептал ей гораздо более приятные слова во время её течки, но Гермиона не стала превращать приятную беседу в неловкую, поднимая эту тему. Похоже, они пришли к негласному соглашению, что то, что произошло во время брачного цикла, останется там, несмотря на беременность.       Драко пожал плечами.       — Это правда. Как бы то ни было, ты слишком идеалистична. Это позволит людям легко воспользоваться преимуществами.       — Если бы я не знала тебя лучше, то подумала, будто тебе действительно небезразлично, что со мной происходит.       — Очевидно, это так.       У неё перехватило дыхание от его уверенного взгляда.       Могло ли это быть на самом деле? Неужели он полюбил её, несмотря ни на что?       — Ты будущая мать моих детей, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Вполне естественно, что я забочусь о твоём благополучии, учитывая, как наши жизни будут неразрывно переплетены.       И вот так же просто её сердце провалилось в желудок.       В этом есть смысл, но чувство отвержения всё равно причиняло боль.       С каких пор её стало так сильно волновать, питает ли Драко тайную привязанность к ней или нет? Трудно определить точный момент, но она знает, что это никогда не имело значения раньше и не должно иметь значения сейчас. Однако изменения, которые вызваны беременностью, значительно затруднили её способность оставаться объективной.       Она слабо улыбнулась.       — У нас ведь всё получится, правда? — спросил он.       Впервые с тех пор, как она сообщила ему новость, Драко выглядел нервным и уязвимым. Она ещё больше восхищалась им за это, учитывая, как ей трудно отказаться от любой власти, особенно перед ним.       — Я уверена, что это будет трудно, в основном потому, что будет два ребенка вместо одного, но да. У нас всё получится.       Гермиона не стала говорить ему, что иногда это не давало ей спать по ночам, это беспокойство, что она всё испортит. Он стал для неё таким источником силы на протяжении всего этого испытания. Самое меньшее, что она могла сделать, это оказать поддержку в момент его неуверенности.       Если она что-то и поняла за последние несколько месяцев, так это то, что Драко будет прекрасным отцом. Самоотверженность, которую он проявил, помогая ей в трудные периоды беременности, только больше укрепила её уверенность в том, что он будет всецело предан их будущим детям.       И это действительно было важно.       Он не обязан любить её, лишь бы они смогли найти общий язык в процессе совместного воспитания детей. Это всё, чего хотела Гермиона, всё, на чём она сосредоточилась, когда снова улыбнулась ему.       Она провела рукой по его щеке — последний ободряющий жест, прежде чем повернуться к гостям. Они достаточно долго пренебрегали своими обязанностями, и если Нарцисса чему-то и научила её, так это тому, как важно быть хорошей хозяйкой.       Таким образом, Гермиона провела остаток вечера, общаясь со своими друзьями, отвечая на новые вопросы и смеясь вместе с замечательными людьми, которыми она себя окружила.       Если встреча стала отличным поводом, чтобы отвлечься от мыслей о Драко и их отношениях, то это был просто дополнительный бонус.