Frozen Steel

МакКриди отдал бы многое за ещё одно ведро тёплой воды. Хотелось черпать её алюминиевым ковшом бесконечно, чтобы выливать себе на голову и позволять струям стекать по худой груди и уставшей спине, греться в них и смывать с тела налипшую за последние дни грязь. Ему даже дали мыльный обрезок, — целиком бруски в Сэнкчуари были только у избранных. Наёмнику хотелось горланить на всё поселение о том, насколько это круто, но местные ещё спали. Близился рассвет. Роберт высунул руку из уличной душевой кабинки и нащупал на скамье сменную одежду. Его бутылочного цвета форма и тренч уныло колыхались на бельевой верёвке, вымоченные до полоскания в растворе с «Абраксо». Барбара сказала, что свободных домов в поселении нет, и пригласила заночевать у неё. Как и у любого резкого в действиях и мыслях человека, у Роберта моментально разыгралась фантазия, но он вовремя себя остановил. Внутри его наверняка ждал спальный мешок, лежащий где-нибудь у входной двери. У Барбары ещё с довоенных лет был забавный робот-дворецкий, который по вечерам иногда исполнял роль турели где-то у моста. И хоть наёмник ни на что не рассчитывал, тот факт, что Кодсворта не будет дома, его обрадовал. — Заходи, — отозвалась нанимательница, когда он постучался. Роберт тихонько шагнул в гостиную. Барбара сидела на полу и в свете пузатой лампы разбирала содержимое рюкзака, — сортировала патроны, протирала салфеткой захваченные из какого-то цеха по пути инструменты. Её волосы ещё не высохли и тёмными жгутами свисали на плечи, напитывая влагой непривычно яркую для Пустошей ткань. Комбинезон Убежища стал для неё домашней одеждой. Для выживания за пределами поселения он совершенно не годился: демаскировал, не защищал от ветра и холода, а ещё быстро рвался. Барри берегла его и не надевала даже во время готовки, чтобы случайно не прожечь искрами от костра. Но дьявол, как же эта синяя тряпка ей шла! Роберт кое-как заставил себя оторвать взгляд от силуэта напарницы и посмотрел на лазерный карабин. Он такие пушки не любил, — какие-то они смешные, будто ненастоящие. А эту пушку он не любил вдвойне, ведь её Барбаре подарил сучий паладин. К слову, Роберту он не подарил ничего. Ну да, конечно, не будет же Братство швали раздавать такие игрушки всем! Ему-то лишь насыпали в подсумок патронов, едва компенсировав потраченные, да всучили два стимпака, как будто не знали, как тактично намекнуть, чтобы он убирался восвояси. Барбара так и не сказала ему, о чём они с паладином общались наедине в здании, пока наёмник оттирал от приклада вонючую субстанцию после нападения гулей. Но совершенно необъяснимым было то, что эта сумасшедшая женщина снова согласилась помочь Братству. Паладин и Барбара вооружились до зубов и на четыре часа ушли в какой-то там Арк-хрен-его-знает-как-назывался системс-хренистемс, а МакКриди оставили сторожить полицейский участок. Самое нудное занятие на свете — сидеть в пыльном офисе с бабой-скриптором и полудохлым рыцарем, которого гуманнее было добить, думал ЭрДжей. Это были самые долгие и бесполезные четыре часа в его жизни. Но переживал он не только из-за того, что его не устраивала возложенная на худые плечи миссия. Ему почему-то очень не нравилось, что их с напарницей разлучил паладин. Совершенно выбил из колеи и тот факт, что после того, как те двое вернулись в участок и ещё раз поговорили без свидетелей, на Барбаре не было лица. Чего только не думал МакКриди! По дороге в Сэнкчуари он даже искал синяки у неё на запястьях, ведь кто знает, какие вольности себе мог позволить этот амбал? Да ещё и карабин этот лазерный… Ну не дарят такое просто так! — Твоё спальное место вон там, — Барри указала на дверь справа в просторном коридоре. Снайпер заглянул в комнату и увидел светлую узкую кровать с тонкой подушкой у изголовья. — Босс, я не ожидал. Тут так… уютно. Дом. Именно сейчас Роберт начал понимать, что это значит. — Да, я стараюсь всех здесь приучать к тому, что жить можно и нужно в чистоте. Это… очеловечивает. Ругаю поселенцев за грязные спальники и вёдра в домах вместо туалета, иначе они так и не поймут, чего война нас всех лишила. Хлебнёшь со мной виски? Роберт не ожидал такой резкой смены темы, но поспешил кивнуть. — А у тебя есть? — Есть. Престон поручил кому-то притащить из алкомаркета по случаю моего назначения. Стивенсон достала из прикроватной тумбочки бутылку и два стакана, а затем наполнила каждый примерно на треть. МакКриди сделал глоток и зажмурился от удовольствия. После каждого выполненного задания он неизменно пил, и даже не намеревался со временем бросить эту привычку. Но сидеть рядом с Барбарой сейчас и ловить янтарные блики в бокале губами было куда приятнее, чем опрокидывать в себя разную дрянь в «Третьем рельсе». До полного расслабления не хватало только самого малого — пары ответов на тревожащие ЭрДжея вопросы. — Слушай, — аккуратно начал он, — ну, если по-честному, чего от тебя этот паладин хотел? Барбара тихонько вздохнула. — Видимо, ему показалось странным, что я служила в армии. Точнее, он подумал про какую-то… другую армию. Задал несколько вопросов про Анклав, про Институт… Мне пришлось рассказать ему о криокамере и о том, кто я такая на самом деле. Ну а в «Аркджет» мы просто устроили зачистку, чтобы найти там какую-то нужную им хреновину. Я столько синтов никогда не видела. Знаешь, они мне напоминали манекены из магазинов одежды. Тех, довоенных, в которые я часто ходила. У меня было ощущение, что те самые манекены ожили и теперь стреляют в меня. Жутко. До сих пор забыть не могу. — А сам паладин? — не унимался МакКриди. — Ну… надеюсь, он не сделал ничего, за что ему можно всадить в лоб пулю. — Данс? — вскинула бровь Барбара. — Нет. Он вполне адекватен. Не смотри, что типичный вояка на вид. Данс? МакКриди счёл это имя подходящим скорее для собаки, нежели для бойца. — И больше ничего? Барбара замерла на вдохе, прежде чем ответить. — Ничего. Хозяйка дома прислонилась спиной к тумбочке и запрокинула голову. Она выглядела сонной, утомлённой, но наконец-то спокойной. Молния комбинезона была застёгнута почти до горловины, но иногда, когда грудь слегка подпрыгивала от движений, металлический бегунок рывками соскальзывал всё ниже и ниже. МакКриди повезло несколько раз поймать взглядом этот момент, и чем чётче под комбинезоном вырисовывалась ложбинка, тем труднее ему давались бесшумные вдохи. — На самом деле, я тоже за тебя беспокоюсь, — вдруг продолжила она. — Я знаю про твои тёрки со Стрелками, Роберт. Видела, как двое припёрлись в бар в Даймонд-Сити и прессовали Вадима, пытаясь тебя найти. Снайпер стушевался и опустил голову. — Босс, идиотская история. Мне неудобно от того, что ты узнала её. — Нужно разобраться с этим, ведь ты рискуешь жизнью, — вдруг настойчиво произнесла Барри и придвинулась к нему ближе. — Если они действительно такие мрази, как про них говорят, то тебя однажды могут просто пристрелить. Расскажи мне, что там за история, МакКриди, а мы что-нибудь придумаем. Две головы ведь лучше, чем одна, м? — Это брамину виднее, — отшутился он. Интуиция шептала: пора высказаться. Начать он решил с одной из главных ошибок за последние годы его жизни — решения работать на Стрелков. «Играешь по нашим правилам и делаешь то, что мы скажем, — и вуаля, тебе всегда будет на что купить выпивку и снять тёлочку, Роберт. Не будь же ссыклом, парень, иначе всю жизнь будешь ишачить за гроши». Он рассказал, как влился в их ряды. Как пытался перенимать их привычки и становиться похожим на бесславных мразей, выдавливая из себя жестокость, но внутренне упрекая за трусость перед совестью. Казалось, в плечо снова долбит отдача после выстрелов по безоружным целям, а за спиной снисходительно хихикают Уинлок и Барнс. «Добей ты уже это дерьмо, МакКриди! Он так и будет стонать на всю округу, пока не сдохнет сам! Сколько ему лет? На вид все сто». А потом он не выдержал и заявил им, что уходит. Тогда-то главарей Стрелков как с цепи сорвало. Угрозы следовали одна за другой, но что он мог сделать? Бросить ремесло? Начать зарабатывать торговлей, в которой он нихрена не смыслил? «Это наша зона ответственности. Просто держи в голове, окей? Пока она ещё болтается у тебя на плечах». Уйдя от Стрелков, МакКриди почувствовал себя… чистым. Да, он всё ещё убивал, но хотя бы делал это так, что не хотелось блевать от себя же. — Я думал, что проще будет от них откупиться. Ну, крышки, вроде как, решают любую проблему, понимаешь? Но потом задумался: а что помешает им пустить мне пулю в лоб после этого? Ничего. Малиновые рассветные лучи уже ворвались в комнату, касаясь макушек напарников. Снаружи слышались голоса караванщиков, — те всегда просыпались раньше остальных, чтобы к вечеру обойти хотя бы пару-тройку деревень. — Так и есть. Раз с тебя удастся вытрясти три сотни крышек, значит что? Значит что и ещё три сотни вытрясти попытаются. Вопрос только в сроках, Роберт. — Ты права. Понимаешь, я бы мог бы вернуться в Вашингтон, откуда я родом, и продолжать работать в окрестностях. Но… у меня есть кое-какие нерешенные дела здесь, в Содружестве. Не знаю, сколько ещё я тут пробуду, но Стрелки в любом случае мне ещё не раз помешают. — Где у них база? — вдруг по-деловому спросила Барри. — Ну, у Стрелков есть несколько ключевых позиций, и одна из них — на уцелевшем отрезке эстакады, — объяснил Роберт. — Развязка Масс-Пайк, ты должна её помнить, наверное. Я много раз там был, пока… — На эстакаде? — удивлённо протянула Барбара. — Они же все обрушились. — Стрелки нашли уцелевшую и засели там. Оттуда простреливается всё на многие километры вокруг, поэтому… — Стоп, стоп, стоп! Эстакаде больше двухсот лет. Они совсем кретины? Барри так забавно сощурилась, что Роберт невольно улыбнулся. Бегунок на комбинезоне замер на той части, где холмики грудей создавали самое сильное натяжение. Следующий скачок должен был стать критическим. — Эй, Роберт? — А… я… эм… — растерялся тот. — Ну, в целом, да. Я думал, ты догадываешься. По крайней мере… хм… со стратегической точки зрения место идеальное. — Кошмарное, — протянула Барри, и её глаза как-то хитро блеснули. — Слушай, я обмозгую кое-что на трезвую голову. Сейчас я не в том состоянии, чтобы строить планы и, тем более, что-то обещать. Мы с тобой к этому вернёмся после того, как найдём Келлога и узнаем, где мой сын, а пока… давай спать, м? Будничное «давай спать», в которое она явно не вкладывала скрытого смысла, прозвучало для МакКриди гипнотически. Это было сказано как будто в мирной жизни, где они не думают о том, что будет завтра. В стенах её небольшого уютного дома, где они могли сидеть на полу и пить виски в полуметре друг от друга, подобные фразы очаровывали. И лёгкое головокружение в момент, когда он поднялся с пола, Роберту следовало списывать не только на алкоголь. — Пожалуй. Ну, до завтра, босс, — попрощался МакКриди, нехотя удаляясь в отведённую ему спальню. Они пробыли вместе пять дней, и за это время Роберт успел оценить её с разных сторон. Он видел в ней натренированного спутника, способного пройти долгий путь без единого привала. Оценил её умение убеждать и договариваться, когда случалось поторговать с кем-нибудь на очередном перекрёстке. С удивлением обнаружил рядом с собой заботливую тётю из убежища, что гладила всех встречных детей по макушке. Восхищался Барбарой как солдатом, который мог составить ему уверенную конкуренцию. И ещё… Женщину. Он видел женщину, к которой его тянуло. Ещё и эта молния на комбинезоне, которая заставляла скудные блики проплывать над изгибами её тела волной, не давала покоя. Кое-как заставив себя раздеться, Роберт нырнул под одеяло и попытался скрыться от нахлынувших фантазий. Да, они спят не так, как на Пустошах — не бок о бок, и даже не в одной комнате. Но пресвятые угодники, сейчас они будто бы ближе друг к другу, чем когда-либо! В походных условиях Роберт не мог расслабиться и постоянно думал только об одном: как быстро сможет ухватиться за винтовку и закинуть на плечо рюкзак в случае нападения. Но сейчас он больше над этим не парился. Мысли вдруг заняла напарница, с губ которой ещё не испарилась горечь виски довоенного разлива. Едва в соседней комнате под весом тела девушки пискнула пружина на диване, как напряжение в паху дало о себе знать. Оно возникло не моментально, а копилось по капле, словно затекало в организм со жгучим напитком, и лишь теперь забурлило, пустив по венам огонь. Роберт же почти полчаса сидел прямо напротив Барбары и ощущал запах чистого женского тела, который до этого был замаскирован гарью, потом, порохом, пылью и много чем ещё. И это тело — упругое, не изуродованное лишениями жизни скитальца и годами соседства с источниками радиации, — захотелось ощутить в своей постели. В его сердце ещё жила Люси. Но она навсегда осталась для Роберта той наивной пташкой с большой фермы где-то под столицей. И она осталась далеко, замерла бездыханной в страшной холодной темноте, а он-то всё ещё жив. И дожил до момента, когда без чьего-либо тепла было чертовски сложно существовать в поганом и жестоком мире. Спать с другими девушками он начал через полгода после гибели жены, но даже не чувствовал, что предаёт её память. Это была просто физкультура. Развлечение. Несколько минут жадных фрикций на засаленных матрасах в разных мотелях по всему побережью. Но Барри… почему с ней хотелось сделать это совсем иначе? Босс была старше МакКриди на семь лет, и это делало ситуацию более... пикантной. Барбара, умная и опытная, почему-то относилась к нему с таким искренним интересом, словно он хотя бы в теории мог что-то значить для неё. И теперь в голове снайпер прокручивал неудобные сцены с её участием, боясь этого и одновременно ещё глубже погружаясь во внезапные размышления о близости. В его фантазиях Барри без стука вошла в комнату, села на край кровати и дотронулась рукой до обнажённого плеча молодого стрелка. …Он с готовностью откинул одеяло, и напарница, чтобы вновь накрыть его теплом, ловко села на снайпера сверху, сжимая крепкими бёдрами худосочную грудь. Её подкупают его молодость и дерзость. Она хочет его. Но сначала они должны разжечь желание друг в друге до предела. Достичь момента, когда бездействие станет преступлением, и останется только двигаться навстречу друг другу, сминая под собой белую тонкую простыню. Девушка была облачена в синий комбинезон, и снайпер не отказал себе в удовольствии потянуть вниз застёжку молнии. Это походило на получение долгожданной награды, словно Роберту вручили коробку с подарком, и он, оттягивая удовольствие, медленно развязывал бант, хотя на самом деле хотел разорвать обёртку в клочья. Взрослые и умные женщины не терпят резких движений при знакомстве с их телом. Поэтому с Барбарой он будет обходителен и почти нежен. Хотя, по своему опыту МакКриди знал, что рано или поздно даже последняя оторва и бунтарка захочет немного грубости, — и Барбаре он даст её столько, сколько потребуется. Но только если её тело будет просить об этом. Только до того момента, пока она не насытится его напором и страстью. Отчего-то особенно ярким был образ Барбары, которая скачет на нём сверху. А он жадно тянется к её обнаженной груди, как никогда не тянулся даже к горлышку бутылки самого дорогого вина. Оставляет на ней привкус выпивки, табака и себя самого. Женские ладони, такие ловкие и сильные, впиваются в его волосы, вжимают лицо наёмника в мягкую грудь, а он задыхается от возбуждения, царапает нежную кожу щетиной, прикусывает и целует острые соски. — Сука, — уже наяву простонал наёмник, стараясь не слишком громко тереться рукой о ткань одеяла. — Влип же, сука… Контракт, блять, Дейзи, мать её, подкинула… У-у-ух… Оргазм наступил быстро, принеся с собой волну стыда вместо расслабления. Роберт чувствовал, как со лба капает горячий пот, который мгновенно впитывает в себя белая подушка, пахнущая мылом. Он вдруг поймал себя на мысли, что сделал что-то грязное. Осквернил крошечную гостевую спаленку мерзкими мыслями. Это было… неприятно. Как и думать, что всё, на что может рассчитывать наёмник, — это трусливые моменты самоудовлетворения после фантазий о Барри. Боясь разжать кулак левой руки, парень на цыпочках двинулся к выходу, вспоминая, где в Сэнкчуари стоит бак с водой. Стивенсон никак не отреагировала на это, — она была либо слишком уставшей, либо крайне тактичной.

***

МакКриди проснулся в полдень. Спина после сна в чистой мягкой кровати не болела, а на теле впервые за долгое время не ощущался липкий утренний пот, который всегда появлялся от долгого нахождения в спальном мешке. И хотя новый день обещал быть трудным, снайпер ещё долго лежал, сбросив до колен одеяло, и смотрел в потолок. Он просто пытался продлить ощущение правильности и порядка, которого в его жизни не было раньше, кажется, вообще никогда. Наверное, жизнь благословила МакКриди, послав ему эту напарницу. Барри говорила, что учит поселенцев быть культурными людьми, и это звучало чудаковато, пока он сам не начал понимать, что скрывается за этими словами. Роберту вдруг стало ясно, зачем нужны несколько сменных рубашек и как приятно спать под одеялом, которое стирают хотя бы раз в месяц. Но лежать и щекотать ноздри шлейфом стирального порошка вечно он не мог. После обеда им нужно было в компании Псины топать в Даймонд-Сити, а затем — разбираться с говнюком Келлогом, которого предстояло сначала найти. Внимание МакКриди отвлекли разговоры за окном, — достаточно громкие, чтобы разобрать каждое слово. — Ты не можешь этого сделать. Если сейчас Содружество узнает, что новый генерал так быстро слагает полномочия, это ударит по нашей репутации, — вещал Престон. Ага. Тот самый тип в смешной шляпе и не менее смешном колониальном плаще, который он, судя по всему, стащил с одного из манекенов в Музее свободы. Как и почему с ним спелась Барбара, было для ЭрДжея загадкой, — сам-то он вообще не считал, что с этим клоуном стоит хоть немного считаться. — Престон, мне очень жаль, что я тебя обнадёжила. Вас всех. Но я не могу продолжать делать вид, что справляюсь, как раньше! — дрожащим голосом говорила Стивенсон. — Я думала, что зацепок не будет. А они вдруг нашлись. И я поняла, что есть смысл бороться. — Ты говорила так и в первые дни нашего знакомства, и пару месяцев назад. Я могу тебя понять, ты хватаешься за надежды. Я бы тоже, наверное, так делал. МакКриди был готов выйти и накостылять Престону только за эту фразу. И откуда только у Барри было столько терпения? — Но ты — не я! — наконец вскипела она, будто опровергая мысли наёмника. — Мы разные. Ты веришь, что я могу возглавлять минитменов, а вот я, кажется, нет. При этом сам в себя ты тоже не особо веришь, но в тебя готова поверить я. Так что я передаю тебе этот пост, Престон. Рули всем так, как считаешь нужным. — Это бой в «Старой глотке» тебя подтолкнул к такому решению? — ехидно спросил Гарви. Забыв о мягком матрасе под задницей, Роберт вскочил на ноги. Если Гарви не умерит пыл, то эта задача ляжет на плечи МакКриди. — Да. Ты вывел из Квинси хоть кого-то, а я... — Стой, Барбара, — нудно протянул Гарви, — не спеши с выводами! Да, ты оступилась, но я же обещал тебя поддерживать! За окном на какое-то время стало тихо. Роберт не понимал, в чём дело, пока не различил на фоне будничных шумов Сэнкчуари вымученный, отчаянный смех. — Поддерживать? — вдруг вскрикнула она. — Ты раз в день приходишь ко мне и полощешь мне мозги своей картофельной пропагандой. Такая у тебя поддержка, да? Ну и чёрт с ней. Тот парень, которого я привела... это наёмник с руками по локоть в крови. Но даже он полезнее вех вас вместе взятых. Ледяной комок неприятно прокатился по внутренностям. Роберт понятия не имел, как реагировать на услышанное. Она его презирает? Или ему только показалось? — Серьёзно? Барбара, если ты… — попытался сказать Гарви, но не успел. Его перебил крик девушки. — Да! Я не могла больше сидеть на крыльце и ждать кого-то, у кого, мать его, есть яйца! Мне нужен сын, понимаешь, Престон?! Сначала сын, а уже потом всё остальное! МакКриди даже не испытывал стыда за то, что крутился у окна и нагло подслушивал. В конце концов, это многое расставило по местам, а в том, что Престон затаит на девушку обиду, Роберт не сомневался. Мужики не прощают негативных реплик о содержимом своих штанов. — То есть, ты уходишь? — глухо спросил Гарви после долгого молчания. — Я ухожу от минитменов, Престон, но я не ухожу из Сэнкчуари. Это настолько же мой дом, насколько он теперь твой.