Frozen Steel

Снайпер перекатился через левый бок. Сгруппировался, поднялся на корточки и понял, что совершил непростительную ошибку — снял с шеи оружейный ремень. Теперь винтовка лежала под скамьёй в четырёх метрах от него, а к переулку, куда они с Дейзи нырнули при взрыве, приближались солдаты Братства. Роберт рискнул и бросился к оружию, успев схватить его и в последний момент отпрыгнуть с траектории лазерного выстрела. Ребята в Капитолии уже всё понимали. Теперь с балкона, выходящего на площадь, эвакуировались все, кто находился внутри. Беречь обитель мэра не было никакой нужды. Самым страшным в момент, когда большая часть жителей была дезориентирована, мог стать второй выстрел из «Толстяка», но в узких улочках бывшего квартала красных фонарей Братство на это не решалось. Кейт схватила обрез. Она стояла у люка, нервно озиралась и ждала, когда гражданские укроются в подвале. Бойцовские навыки ирландки были хороши на ринге, но не в городском сражении, поэтому рыжую отправили в холодное убежище — поднимать дух безоружных жителей и защищать их, пока Добрососедство обороняется. — Дейзи, давай тоже в подвал! — махнул рукой Хэнкок. — МакКриди, тащи свою жопу сюда! Рядом с мэром уже крутились Хэм, Стэн Славин и Безносая Бобби. — Времени нет! — взревел Хэнкок. — Народ, опираемся на текущую обстановку и действуем исходя из неё, всем ясно? Стэн, охраняйте вход в «Рэксфорд», там наши стрелки. Бобби, задай сволочам жару из всех щелей! А у тебя, Маккриди, задача простая — выведи отряд через чёрный ход и зайди с тыла! Хэма бери с собой! Помните, пацаны и дамы, любой ценой нужно не дать этим кастрюлям сожрать Добрососедство. Позволим им это — и всё, нашему брату жизни в этих краях больше не будет! — А где Фар, Хэнкок? — спросила Бобби. — Чую, уже не вернётся, — обречённо проговорил Джон. — Возможно, ребят Ронни тоже покрошили на подходах. Снайпер повёл свой крохотный отряд из четырёх человек через самые тёмные закоулки города, где обычно справляли нужду подвыпившие бродяги. Но никто даже не обращал внимания на вонь, ведь за спинами стрекотало так, словно кто-то мешками высыпал стеклянные шарики на дно широкого металлического бака. Хэм тащил на спине пусковую установку — одну из немногих пушек, которая действительно могла остановить солдат в силовой броне с первого же залпа. — Они нас врасплох застали, — рассуждал Хэм, который бежал сразу за МакКриди. — Думают, что взяли нас! Хер бы там! Сейчас мой дрын въедет им в жопы! — Думаете, они захватят город? — встревоженно спросил один из людей Хэнкока, когда группа добралась до почти незаметных ворот, ведущих в затхлый закоулок снаружи. — Нет! — заверил Роберт. — Это им не караваны из засады жечь! Вдруг к шуму близкой перестрелки добавился рокот сверху. Округлый корпус винтокрыла тенью промелькнул в продолговатом просвете над головами бойцов. — Если они высадятся на крыше, то нашим хана! — понял ЭрДжей. — Хэм, давай по пожарной лестнице наверх, собьём это дерьмо! Вышибала недоверчиво глянул на напарника. Гуль напялил бронежилет прямо на чёрный пиджак, и вкупе с пусковой установкой это делало его похожим на нелепого супергероя из комиксов для подростков. —Ты чего, слов Хэнкока не слышал? Дай Бог, наши не пустят их на площадь, а мы подойдём сзади и запрём чертей в узком горлышке! — Хэм, если Братство высадит своих с винтокрыла на крышу, на площади может уже никого не остаться! — Слушай, ты командуешь отрядом, но не всей обороной, так что я выполняю приказ Хэнкока! Понял? Но команда определилась с дальнейшими действиями быстро, особенно в свете налобного фонаря солдата противника. «Тостер» словно танк пёр по переулку вперёд, а стволы его минигана уже раскручивались, обещая свинцовый дождь между кирпичными стенами. — Назад! Живо! МакКриди пропустил неповоротливого Хэма вперёд, а сам смог сделать два выстрела по рыцарю — оба в цель, но на этом успех манёвра заканчивался. — Вот гадство! Втиснуться в узкую дверь чёрного хода успели все, кроме бойца с дробовиком. Облако пуль отправило его прямо в кучу хлама, и бедняга не успел даже вскрикнуть. А потом вслед спасшимся ополченцам полетела граната. Взрывная волна ударила МакКриди по спине. Он не слышал, как изрешечённый осколками боец позади него истошно орал. Звал то ли мать, то ли ещё какую-то женщину. Выскочив обратно на улицы Добрососедства вместе с Хэмом, Роберт провёл ладонью по щеке и затылку. Кровь. Совсем немного. — ЭрДжей, ты как? Порядок? — спросил Хэм, выдернул чеку из гранаты и пульнул её в проход, даже не думая о том, что добьёт и раненого охранника. — Маркус, прости, дружище, но я знаю, ты бы сделал то же самое! — Что?! — громче чем обычно спросил стрелок, и вышибала догадался: оглушило. Отряд Братства, который штурмовал ворота, уже достиг площади. Гангстеры в «Рэксфорде» тем временем неплохо оборонялись — не лезли на подоконники и не оставались слишком долго у одного окна, что МакКриди в своё время заставил их выучить так же, как американские дети из набожных семей раньше учили «Отче наш». Дружинники успешно применяли осколочные гранаты, чтобы разбивать визоры на шлемах рыцарей Братства. Оставив без защиты головы, те становились посильной целью для снайперов Маровски. Но высадка винтокрыла вскоре сократила обстрелы с этажей, а ещё через пару минут в окна отправились первые ракеты с крыши. Хэм втащил Роберта в одно из зданий. Внутри с дымовой шашкой затаился Хэнкок в компании нескольких горожан. — Где, мать её, Ронни? От переулка висельника до нас не так уж и далеко! — негодовал Руфус, чья рубаха уже была в крови, причём непонятно чьей. — Дай Бог на подходе! — ответил мэр. — А вы чего тут делаете, МакКриди? — Город окружают, Джон, — хмуро произнёс за напарника Хэм. — Возможно, мы в котле. Пора минировать к чёртовой матери тут всё и ныкаться! — Нет, — возразил мэр. — Мы поборемся. Парни, давайте по сквозным ходам. Сделаем так, чтобы под мразями земля горела! С этими словами градоначальник рванул к шкафу, распахнул дверцу и, откинув тряпку, прошёл сквозь дыру в стене в соседнее здание. Подобные скрытые ходы охватывали большую часть квартала и позволяли бойцами менять позиции, не рискуя быть застреленными. Отряд Безносой Бобби превратил один из переулков городка в настоящее дуло смертоносной пушки. Она скосила шквальным огнём уже двух рыцарей, слишком уверенных в лёгкой победе. Едва заметив опасность, нападающие отходили назад, где из подвального окна смертельным лучом их уничтожала штурмотрон КЛИО. Противник терял людей, и для обороны города изгоев это было настоящим рывком. Сам факт того, что в заблёванном и убогом Добрососедстве гибнут бойцы Братства, воодушевлял солдат сопротивления. МакКриди всё ещё казалось, что уши забиты песком. Он не узнавал шум даже собственных шагов, не говоря уже о чужих. Лишиться слуха в бою так же опасно, как лишиться зрения — ты становишься невероятно уязвимым, и эту твою слабость противник обнаруживает очень быстро. Даже быстрее, чем потерю зрения. Когда в голове слегка прояснилось, Роберт выглянул в узкое окно, примостил дуло винтовки между осколками грязного стекла. Метким выстрелом он снял вражеского послушника, который отмечал красными лентами мины у стен. Это значило, что стальные всерьёз планировали взять город. Спустя несколько секунд в стену напротив окна выстрелили. Старая картина в рамке выгорела насквозь и рухнула на пол. Перебежав ещё пару десятков метров по зданию и засев у стены в одной из дальних комнат, Роберт снял с пояса бинокль с антибликовым напылением. Он рассмотрел крышу здания, на которой примостился винтокрыл. Мэксон? Если бы не хвалебные статьи и репортажи Пайпер, Содружество даже не знало бы, как он выглядит. МакКриди догадался, что этот бой для Братства — повод снова похвалить самих себя, и от этого хотелось сопротивляться ещё яростнее. Драться насмерть. С улицы послышался визг Бобби. Роберт на мгновение подбежал к окну и аккуратно оглядел площадь — второй крупный отряд Братства во главе с паладином (о чём говорила особая окраска брони) ворвался в Добрососедство с тыла, вероятнее всего просто пройдя сквозь одно из довоенных зданий. Отчего-то сомнений в том, что отряд привёл Данс, у стрелка не было — он запоминал его манеры и привычки ещё с момента встречи в Кембридже. Внизу заискрил и рухнул после попадания ракеты один из столбов, который тут же поймали перекинутые через площадь гирлянды. Удерживать железку им хватило прочности меньше чем на четыре секунды, и вскоре провода оборвались. Свет погас. Теперь углы и стены городка угадывались только благодаря горящим бочкам и вспышкам. Но у Братства было преимущество — вмонтированные в шлемы приборы ночного видения с подсветкой движущихся целей. Цинично, продуманно и действенно. Рыцарь швырнул гранату вестибюль «Третьего Рельса», и после хлопка наружу высыпали раненые и дезориентированные гули-дружинники. Тех беспрепятственно испепеляли послушники, чиркая своими лазерными пукалками из-за баков и углов. Стоило кому-то из ополченцев открыть огонь, чтобы прикрыть своих, как с крыши его гасили залпами из тяжёлого оружия. Роберт понятия не имел, зачем люди молятся и какой от этого прок. Но впервые ему захотелось адресовать свои искренние просьбы кому-то могущественному. Он был готов молиться, чтобы в рядах бойцов Братства не оказалось Барри. Внутренний голос убеждал: она бы на такое никогда не пошла. Дезертировала бы, уйдя тёмными улочками Бостона куда-то далеко, но не решилась бы войти в Добрососедство и начать пальбу! Прервав раздумья, МакКриди заметил с противоположной стороны площади едва различимый силуэт Хэма с базукой за плечами. Задача была ясна: отвлечь на себя внимание сучьего паладина. Так он даст гулю возможность водрузить на плечо тяжёлую железяку, прицелиться и устроить ласковый приём Дансу и его ребятам. Сначала наёмник подстрелил какого-то лысого послушника, затем пару раз попал в броню офицера, но тот, кажется, даже не обратил на это внимания. Тем временем «Рэксфорд» пал. Кто-то из гангестров даже предпочёл сигануть из окна, нежели впустить в брюхо луч из лазерного карабина. Затряслась и упала на пол сырого подвала после взрыва импульсной гранаты КЛИО. Хэм всё-таки успел выскочить из-за горы мешков с песком и выстрелить, но промахнулся в полутьме и отправил ракету прямо в двери «Дома воспоминаний». От надписи «Memory Den» над входом осталась висеть только «y». А потом начались худшие полчаса в истории Добрососедства. От целой армии готовых к сопротивлению солдат осталась лишь кучка вояк, да и те уже доходили до актов самопожертвования, подрывая себя вместе с врагами в коридорах и узких проходах. — Хочешь меня в ад отправить, гнида? — крикнул на прощание один из таких и крепко вцепился в рыцаря без силовой брони. — Пошли со мной, чёрт драный! Ага! Будь всё иначе, Барбара находилась бы рядом с МакКриди. В такой важный для неё день она явно не хотела сражаться или даже ждать вестей после сражения. Стивенсон не раз говорила, что Сочельник и само Рождество — время для того, чтобы побыть с близкими. Святое время. Но по задумке судьбы в самом сердце Бостона творилось всё то, что творилось. Не случись тут этого ада, Барри обняла бы Роберта и сказала: «Иисус родился, он пришёл в этот мир, чтобы спасти грешников». Но всё, что слышал теперь наёмник — ужасающая и немного глухая после контузии симфония из треска, выстрелов, криков и биения собственного сердца. — Аа-а-а, бляя-я-я! — заревел снизу Руфус, лёжа в луже крови и поджигая «Молотов», чтобы швырнуть его в оккупантов. — Ироды! — отчаянно вышла на троих здоровенных бойцов хрупкая и вьерошенная работница отеля Клэр с дробовиком. — Чтоб вас сам Дьявол в аду отымел в рот! Когда взрывы раздавались со всех сторон, а лучи пересекали площадь городка, словно бельевые верёвки, развешанные из каждого окна, Роберт впервые понял, что не готов умереть. Раньше он думал, что чувствовал нечто похожее в бою, но теперь стало ясно: тогда он хоть и видел опасность, но в глубине души верил, что удача его еще не покинула. Теперь же эта сука забыла о наёмнике, раскрыла ему глаза на скоротечность жизни и её поистине уродливое лицо. «Ты всё равно умрёшь сегодня. Это уже ясно. Умри хотя бы не просто так!» — убеждал внутренний голос. Роберт кинулся к металлическому ящику — одному из мест, где заранее были складированы мины. Если детонация произойдёт непосредственно у брони в местах стыков, то поврежденный в бою металл Т-60 он пробьёт влёгкую, после чего большая часть органов бойца просто превратится в фарш. Конечно же, это не сведение счётов. Ни в коем случае. Это удар по Братству в целом, уничтожение одного из сильнейших звеньев его боевых сил. «Да кому ты врёшь?» МакКриди выбежал на лестницу и выглянул вниз из-за перил. Внутри никого не было, и через тайный ход на первом этаже можно было обойти отряд Братства с тыла, оказавшись в зоне, которую они считали зачищенной. «Ну и что? Даже если ты доберёшься до него раньше, чем тебя сожгут, то чего ты добьёшься? Оставишь свою женщину совсем одну в этом грёбанном мире?» И ещё до того, как МакКриди ответил себе на этот вопрос, всё вокруг заволокло дымом. *** Запахи лекарств и жареного мяса помогли ей очнуться. Поднять голову было несложно, а вот тело отказывалось слушаться Барбару. Боль в бедре эхом возвращалась даже от кончиков пальцев ноги. — О, доброе утро! — бодро нарисовался рядом жующий что-то Кейд. — Долго же ты спала! Хотя, понимаю. Просидеть тридцать часов в холоде без еды, воды и возможности прилечь — настоящая пытка. Я тут обедаю, но могу и тебе принести! Хочешь? Барбара посмотрела на него растерянно, словно и не знала доктора вовсе. — К-какое сейчас число, Кейд? — спросила она, разлепив сухие губы. — Двадцать пятое декабря, полдень. — Слушай, а я встать смогу? Кейд нахмурился и подошёл к постели пациентки, слегка откинул одеяло и осмотрел ранение. — Ну, кость не задета, да и кровопотеря была не такая уж страшная, так что… нет. Всё равно отлежись. Иначе Данс будет читать мне нотации, когда вернётся. Ты же всё-таки утверждена на роль засланца в Институт, как-никак. Мы тобой лишний раз рисковать не имеем права. — А мочиться мне как? — грубо спросила Барбара. — Ладно. Так и быть. Положил тебе на стол пару стимпаков с анестетиком, вколи себе, если куда-то соберёшься. Иди аккуратно вдоль стены, а лучше вообще с тростью. И запомни: в душ только с влагозащитной повязкой! Тиган достал из шкафчика чистый оливковый комбинезон и аккуратно положил его на ящик у двери в каюту Барри. Кейд сбегал в столовую и притащил ей в контейнере пюре из тошки с тушеным мясом брамина. А вот проктор ордена Пера Квинлан такой заботы к Стивенсон никогда не проявлял, а потому демонстративно игнорировал её, когда она с трудом шла к душевой, опираясь на металлическую стенку. Рыцарь ощущала дрожь во всех конечностях, но догадывалась, что виной тому не слабость, голод или даже ранение. Сердцу не сиделось на месте, и вопреки ожиданиям будничные ритуалы, от которых обычно в тело возвращалась бодрость, облегчения не принесли. Тёплая вода в душе словно лилась по коже девушки напрасно, горький кофе не согрел, чистая сухая одежда не окутала комфортом. Червь тревоги ворочался внутри, холодным телом обвивал органы, сновал по венам и артериям и в конечном итоге вгрызся в сердце. На Придвене она так и не встретила ни Данса, ни Хэйлин с Ризом, да и вообще доброго десятка бойцов, которым по графику следовало уплетать обед в столовой, на судне не было. — Рада видеть тебя на ногах, сестра! — обратилась к Барри рыцарь Люсия, интендант Бостонского аэропорта, когда они встретились по дороге на мостик. — Эти грязные ублюдки поплатились за всё! Наши воины срезали под корень этот гнойный нарыв на карте города! Стивенсон остановилась и прислонилась к стене. Предчувствие чего-то необратимого захлестнуло её, отчего даже ноющая боль в бедре ушла на второй план. — Что случилось, Люсия? Я… больше суток была в отключке. — Эта клоака под названием Добрососедство уничтожена вместе со всеми наркоманами, которые кишели в ней! К сожалению, мы потеряли там девять братьев и сестёр. Да будет память об их подвиге жить вечно! — Постой, — перебила девушку Барбара, у которой моментально закружилась голова. — А потери в Добрососедстве… — Полсотни человек. Оставив Люсию растерянно стоять в коридоре, Стивенсон направилась на лётную палубу. Наступать на ногу было больно, но она терпела, а когда оказалась на лестнице, то вколола в бедро ещё один обезболивающий стимпак. Сердце колотилось, словно пыталось раздробить грудную клетку изнутри. — Пилот Лоулесс, мне срочно нужно попасть к месту вчерашнего боя! — Извини, сестра, но у меня все полёты только по согласованию с офицерами. Да и сесть там негде. — Это приказ напрямую от паладина Данса, который вызвал меня к себе, — соврала Барри, уже держась за ступени винтокрыла. — А приземлиться можно в Бостон-Коммон. Полёт казался бесконечным. Ранение под тёмной тканью ныло, но куда мощнее оказались стенания собственной души, когда машина пронеслась над Добрососедством. Зрение не позволяло Барри различить мелкие пятна на полотне городского ландшафта, и теперь каждый непонятный предмет внизу казался трупом. К городу она практически бежала, хотя Кейд запретил ей двигаться быстрее, чем это делает раненый радтаракан. Она понимала, что боль вернётся в десятикратном размере, когда анальгетик прекратит действие, но девушке было плевать. Ещё пять минут. Ещё минута… Вместо ворот — кучи опалённого хлама. Прилавок в магазинчике Дейзи обрушился вместе с одной из стен, дверь Капитолия оказалась выворочена с петлями. Патрулирующие периметр рыцари коротко поприветствовали Барри, даже не обратив внимания на её ошарашенное лицо. «Где же все они, где трупы?!» На ватных ногах девушка прошла к главной площади городка и остолбенела. Напротив входа в «Рэксфорд» возвышалась гора из тел, а молодой послушник расхаживал вокруг с канистрой и щедро поливал мертвецов горючим. Из кучи тянулись к небу руки, выглядывали чьи-то дешёвые сапоги и потёртые ботинки. Лица людей и гулей осуждающе взирали на фасады городка, который даже после гибели был им роднее самой колыбели. Недалеко от основания братской кучи валялась бутылочного цвета фуражка. Барри упала на колени и обмякла. Бедро снова прострелила боль, но даже это не выдавило из девушки слёз. Внутри была пустота. Какой-то необъяснимый вакуум, где растворялись любые сигналы из внешнего мира. — Как же так, МакКриди? — на удивление спокойно прошептала она, а потом пелена рухнула, и Стивенсон протяжно зарыдала. — Мэм? — обратился к ней послушник. — Вам плохо, мэм? Так, минуту, подождите! Я позову командира или врача! Барри уже уткнулась лицом в пыльный асфальт, трещины которого впитали в себя литры крови, когда чьи-то руки подняли её и заставили встать. В суровых глазах паладина не прослеживалось никакой жалости, только искреннее непонимание и даже доля презрения. — Выйдем, Стивенсон. Шевелись. Он никак не прокомментировал тот факт, что рыцарь хромала и плохо вписывались в повороты. Лишь поддерживал её за локоть, словно был готов вышвырнуть через ворота, если бы те уцелели. Офицер вывел подчинённую из города, после чего они удалились примерно на квартал — туда, где не было лишних глаз и ушей. — Данс, мне больно… — Раз ты смогла сюда прийти, то жаловаться нечего. Объясни, что за жалкий акт оплакивания я только что видел? Барбара прижалась спиной к стене, а вопрос Данса был для неё почти как ружьё палача в эти секунды. Она постаралась привести дыхание в норму, но плач уже переходил в истерику. — Данс, — заговорила она, пытаясь втиснуть короткие слова между всхлипами. — Зачем… было… всё это? — Ты либо отвечаешь на мои вопросы, либо я принимаю меры по причине твоего неуставного поведения. Упасть на колени перед трупом врага и размазывать слёзы по лицу — это последнее, что может себе позволить рыцарь Братства Стали! Это не сработало. Барри отвернулась от его испепеляющего взгляда и теперь выла в стену. Пронзительно, протяжно, не давая себе сделать полноценный вдох, захлебываясь слезами. Она была готова рассыпаться в прах, как случалось порой с телами врагов после точного выстрела из энергопушек, но ситуация внезапно смягчилась самым неожиданным образом. Офицер потянул её за локоть, оторвал от стены и поймал в свои объятия. Барри задержала дыхание, ещё раз всхлипнула, и следующий выдох уже не сопровождался стоном невообразимого горя. Тело ещё дрожало, слёзы текли к подбородку, но Стивенсон как будто на время отделили от сердечной боли. Точнее заставили поверить, что эту боль с ней хоть кто-то разделит. Внутренний голос бунтовал. Он напоминал ей, что Барбара стоит в объятиях убийцы МакКриди, но она знала, что всё куда сложнее. Роберт должен был понимать, на какой риск он идёт. И он не остановился, хотя мог бы — ради неё! — Данс, там хоть кто-то выжил? — спросила она, собрав крупицы надежды в комок. — Только несколько женщин в подвале, — спокойно ответил командир и прижал её голову к своему плечу. — Объясни мне уже хоть что-нибудь, Стивенсон. — Там был мой близкий человек, — прошептала рыцарь и зажмурилась, сдерживаясь изо всех сил, чтобы снова не заскулить как собака, чьих слепых щенков разорвали у неё на глазах. — Ты мне ничего об этом не говорила. Насколько близкий? Насколько? Этот вопрос кружился в сознании Барри давно — с тех самых пор, как её приняли в Братство. И она всегда полагала, что в фундаменте, который нужен для того, чтобы объединить две судьбы в одну раз и навсегда недоставало какого-то важного элемента. Но сейчас стало ясно, что все эти сравнения отношений с домами, фундаментами и стенами не важны. Важен человек. И теперь этого человека не стало. — Наверное, как ты для меня. Рука командира гладила девушку по спине, и Стивенсон неосознанно подстраивала дыхание под интервал движения его ладони. — Я хочу, чтобы ты понимала, что в причинах нашего наступления не нужно искать личные мотивы. Этот город рано или поздно был бы уничтожен. Не взят, а именно уничтожен. Мы терпели, когда они снабжали химией половину Содружества. Мы даже закрыли глаза на то, что они пытаются играть с нами в стратегические игры, собирая и обучая бойцов. Но попытка манипулировать Братством через похищение нашего солдата — это уже вызов. — В этом были виноваты конкретные люди, а не целый город, Данс! И как, чёрт возьми, вы узнали про Сопротивление?! — Гораздо важнее тот факт, что о нём уже давно знала ты, — вдруг снова стал по-паладински строгим Данс и слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Стивенсон, тебе я прощаю даже больше, чем целое Братство долгое время прощало этим недобиткам. Это целый ряд ошибок для меня как для офицера! Ты была вхожа в Капитолий города нашего врага. Ты нарушала правила. Ты путала недальновидность и пренебрежение к человеческой жизни с милосердием! Я знаю, что ты ждёшь запуска телепорта, чтобы забрать сына, и потом, скорее всего, уйдёшь. Стивенсон, просто подумай, если бы у меня была хоть какая-то возможность не причинять тебе такую боль, я воспользовался бы ею?! Данс не сожалел о совершённом, Барри понимала это по его интонации. Вся эта операция для него состояла не из жизней, надежд, судеб, а из тактических приёмов, цифр и целей. Но отчего-то она верила: если бы имелся хоть один шанс обезопасить МакКриди, Данс не стал бы этому мешать. — Да, — согласилась она и опустила голову. Поднимать на него красные опухшие глаза не хотелось. — Это ведь тот наёмник, которого я видел с тобой много раз? Девушка кивнула. Воспоминания о совместных походах с ЭрДжеем по пустошам сменяли друг-друга, словно кадры в слайд-шоу. Она любила его шутки, подколы, несерьёзные споры о ерунде. Труднее всего было сдержаться, когда в голове снова звучал его медовый ласковый голос, его смех и даже тяжёлый шёпот, который она слышала по ночам в постели. — Я сочувствую твоей потере, — слишком дежурно ответил Данс. — Но если тебе важно моё мнение, то оно таково. Он расставил свои приоритеты, зная, как всё может кончиться для вас обоих. Как мужчина он поступил смело, встав на защиту своих ценностей, пусть и настолько бестолковых. Искренне жаль было оказаться с таким бойцом по разные стороны конфликта. Барри вдруг вздрогнула. — Данс, а где мой рюкзак? Тот, который у меня забрали похитители? — У меня, как и твой пип-бой. Скромный кусок пластыря лёг на искалеченное сердце, но моментально пропитался кровью, что ещё хлестала из ран. Деревянный солдатик должен был лежать в рюкзаке, в наружном кармане под молнией. Знал ли МакКриди, что дарит ей не только кусочек надежды на обретение семьи, но и запечатлевает самого себя в памяти Барбары? Передает ей свою игрушечную копию — крошечного вояку, который помещается в ладони, и которого она сможет хранить в мешке, шкафчике или просто на полке с хламом. Колючий ветер Содружества больше не будет заставлять стрелка ёжиться от холода и кутаться в старый тренч. Никто не забудет пачку папирос на привале, чтобы Барбара в последний момент заметила её и подняла с земли. И этот бодрый вскрик «Здарова! А “триста восьмые” есть?» не прозвучит рядом, когда она будет подходить к лавкам и забредать в магазины. Барри снова вспомнила слова бабушки об ангелах-хранителях. Нет, они давались людям не только при рождении, иначе мало какой ангел мог бы защищать своего человека так же, как это делал наёмник за двести крышек.