***
После ухода Юнги Чимин не мог успокоиться. Он кружился по комнате, напевал, порыкивал, взлохмачивая длинные волосы. Счастье переполняло маленькое сердце, растекалось солнечным теплом по венам и окрыляло. Таким одурманенным Тэхен мальчишку и застал. Нахмурился, приложив к алой щеке ладонь. — Ты горишь, — констатировал факт, но Чимин лишь плечами пожал. Конечно, он горит, пылает от радости. Завтра Юнги будет рядом, обнимет, будет смотреть только на него. — Кажется, у тебя течка началась. Пак замер. Он понятия не имел, о чем говорит двуногий, но по его ногам стекала вязкая жидкость, и это было странно. У всех людей так бывает от радости? Ягодицы ныли, чесались, как и те штучки, что маленькими горошинами затвердели на груди. Тэхен, вздохнув, назвал их сосками, а Волчонка — дурачиной. Слово смешное, но Пак был уверен, стоит обидеться. На всякий случай надулся, зло блеснув золотистыми глазами. — Ложись, — команда Кима на омегу не подействовала. Чимин фыркнул, забился в угол, прижав дрожащие колени к груди. Странное чувство пустоты внутри поглощало радость. Больше не хотелось улыбаться, не хотелось слушать надоедливого бету, что носился из угла в угол, причитая о своем невезении. — Течка это больно? — поинтересовался Волчонок. — Боюсь, что да. — Я потерплю. Завтра придет Юнги и … — Чимин, послушай, — Тэхен погладил мальчишку по волосам, — вы слишком молоды, чтобы проводить течку вместе. Придется еще немного подождать. Волчонок зарычал. Нет, он достаточно терпел. Никакая глупая течка не разлучит его с Юнги. Ни за… Живот резко скрутило. От внезапной боли перед глазами потемнело. Мальчишка сжался еще сильнее. Скулил жалобно, ища поддержки во взгляде Тэхена. Бета помог ему подняться и перебраться в гнездо. Там, укрывшись вещами Мина, Чимину стало лучше. Он ерзал в ворохе одежды, шипел, когда тупая боль ударяла в живот и пах, снова и снова произнося имя альфы, в котором отчаянно нуждался. Тэхен не отходил от Волчанка и так и не смог за ночь сомкнуть глаз. Утром, пришлось оставить омегу одного. Благо Чимин выдохся, сдавшись глубокому сну. Быстро умывшись и причесавшись, Тэ поспешил к дому хозяев. Тропинка, покрылась инеем от первых заморозок. Скоро зима, а зиму и холод Ким ненавидел больше всего на свете. Кутаясь в тонкий пиджак и выдыхая облака пара, юноша витал в своих тревожных мыслях. Он не заметил, как путь к дому ему преградил высокий незнакомец. Мужчина крепко зацепился взглядом за Тэхена, позволил тому врезаться в себя и смутиться от произошедшего. — Прошу прощения, господин, — краснел и давился словами Тэхен. Красивый мужчина хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. — Я… Я… еще раз извините. Чонгук громко присвистнул вслед убегающему без оглядки пареньку. Жадно вдохнул, оставшийся после него аромат роз и хищно улыбнулся. — Милый маленький омега, от меня не убежишь. То, что этот мужчина, нанятый миссис Мин охотник, Тэ узнал уже в доме, будучи на кухне, где наспех отогревал замерзшие ладошки у плиты. Альфа, так сказала повариха, многозначительно поиграв густыми бровями. Большой, сильный, красивый… Конечно, Тэ совсем не удивлен, что такой мужчина оказался альфой. Больше его поразила голодная улыбка и сверкающий похотью взгляд. Так на парня еще никто не смотрел. Чем он мог привлечь чужое внимание? Непослушными волосами цвета первого снега? Или раскосыми глазами, выдававшими в нем кровь предков с далекого острова? А может, нескладной фигурой с длинными руками и ногами, широкими плечами и удивительно узкой, женственной талией, что спускалась к крепким, натренированным тяжелым трудом, бедрам? Тэхен скривился. Нет, глупости, он просто все не так понял. Бессонная ночь и течка Чимина тому виной. Нужно предупредить Юнги и утащить с его разрешения немного имбиря. Из него бета сделает отвар для омеги, хоть как-то облегчит боль. Если инстинкты возьмут Волчонка в плен, силы Кима не хватит удержать его, и тогда последствия могут быть плачевными для всех. Перед комнатой Юнги столпились молоденькие служанки. — Что случилось? — А ты разве… Ах, да, — одна из девушек противно захихикала, — совсем забыла, что бета не чувствует запахи альф. У нашего молодого хозяина первый гон. «Как иначе…» — горько улыбнулся Ким. — И что тогда вы здесь забыли? — три пары глаз с призрением осмотрели парня с ног до головы. — Альфе нужна омега и мы можем помочь. — Пошли вон! — рявкнул Тэ. — За работу! Или мне позвать миссис Мин? Девицы все разом накинулись на мальчишку. Кричали, толкали, словно обезумевшие. — Тэхен… войди, — стон за дверью остудил пыл разгневанных девиц. Пришлось разбрестись по дому, злобно фыркая на бету, что исчез в комнате Юнги. Альфа распластался на кровати, но резко подорвался, как только Тэхен подошел ближе. — Ты пахнешь…- Мин прижался к шее парня. Порыкивал, ластясь, словно дитя. — Чимином, — закончил за него Ким. Вот и причина внимания от незнакомого альфы. Эх… как он сразу не понял, — У него течка. Хва-атит меня облизывать! Я чуть позже принесу тебе его вещей, а пока отлепитесь от меня, мистер Мин. Сбегать пришлось оперативно, пока альфа еще мог трезво мыслить. Как только Ким умудрился встрять между двух огней, жадно желающих увидеть друг друга. Еще и новенький альфа из головы не уходил. Улыбался, прикусывая нижнюю губу, прищуривался, прожигая черными глазами сердце юноши до дыр. Хватит. Нужно думать о Чимине, как он там один. Тэхен ворчит себе под нос, чистит столовое серебро в кухне, стараясь в отражение свое не вглядываться. Конечно, все дело в запахе, вздыхает омега, сдаваясь новой волне мыслей о незнакомце. — Почему грустишь, малыш? Мурашки по коже. Сердце в пятки. Ким замирает, прижав несчастную чайную ложечку к напрягшейся в миг груди. Альфа склоняется над ним, опираясь руками о стол, за которым работал мальчишка. Его подбородок касается макушки Кима, заставляет бету вжать голову в плечи. — А ты шустрый, — хрипит над ухом, — успел повеселиться с альфой. Так и разит горьким шоколадом. Мерзость. Ким не должен оправдываться перед незнакомцем. Не должен, но руки дрожат и очень хочется ответить, например, залепив нахалу звонкую пощечину. Что он и делает. Ложечкой, правда. А затем сползает по спинке стула под стол. Не вылезет, не просите. Стыдно. Страшно. Чонгук громко смеется, опускается на корточки, чтобы поймать растерянный взгляд. — Ты очень милый. Советую больше не подходить к другим альфам. Накажу. — Вы… Вы… сам мерзкий. Не вам решать, что мне делать. Убирай-тесь, — икает от напряжения Тэхен, выставляя боевую ложечку вперед. Бровь Чона подпрыгивает вверх. Малыш определенно забавный, какая удача, что сюда наняли именно его. — Я предупредил. До встречи. Встречу Чонгуку пришлось долго ждать. Он улавливал знакомый дразнящий аромат, но мальчишку поймать не мог. Тот ускользал из-под носа. Днем Чонгук слонялся по территории поместья, а после заката уходил в лес. Ни следов волчьих, ни их запаха он не находил, все больше убеждаясь, что миссис Мин слишком приукрасила рассказ о злобной стае диких монстров, нацелившихся на ее драгоценного сыночка. Решив, что сегодня делать обход необязательно и разлука с милым омегой в два тяжелых дня слишком жестокое наказание для него, Гук отправился к домику прислуги. Длинное низкое здание, некогда служившее хозяевам для хранения ненужных вещей, чуть покосилось от старости. В двух окнах трепетал слабый огонек, виднелись женские тени и одна большая, сгорбилась над чем-то. В третьем окошке света не было, но аромат роз оплетал именно его. Гук подошел к окну, огляделся по сторонам. Никого. Тишина. Ледяное стекло легко подалось сильным ладоням, чуть треснув где-то в уголке. Тэ не успел утеплить его, хотя морозы с каждым днем становились сильнее. Распахнув окно настежь, альфа ловко вскочил на подоконник и запер его за собой. Цветочный аромат заполнил легкие до краев. Гук поморщился от его насыщенности. Так пахнет течная омега, возможно, поэтому малыш и прятался от него. Мужчина делает шаг к кровати, предвкушая ночь полную сладких удовольствий, но резко отступает обратно. Из-под кровати кто-то выползает. Тэхен? Мальчишка перед ним незнакомый. Даже в темноте альфа хорошо различает его черты. Сверкающие желтые глаза, пухлые губы и золото волос до пояса. Он в одной тонкой сорочке, чуть прикрывающей дрожащие колени. Рычит предупреждающе. Запах роз горчит на языке, обжигает горло. — Спокойно, я не обижу, — хрипит альфа, а сам своим словам не верит. Он альфа и на течного омегу реакция одна — возбуждение. Кровь бьет в пах и руки зудят от нетерпения сжать молодое тело, овладеть им. Чимин рычит громче, опускаясь на четвереньки. Его кости ломит, еще секунда и волк вырвется на свободу, разорвет чужака в клочья. Феромоны Чонгука сильны, душат ароматом граната. Чимина пытаются подчинить. — Убирайся! — рык в сторону альфы. Пак не шутит, выпуская когти и позволяя телу расти. Гук пятится, вжимаясь спиной в стену. Вот оно что… Оборотень. Перед мужчиной огромный волк. Скалится, обнажая длинные клыки, готовится напасть. — О, боже мой, — на пороге комнаты появляется Тэхен. — Чимин, не надо! — тянет он волка за шею к себе. — Если убьешь его, с Юнги больше не увидишься. Волчонок оборачивается, скулит жалобно. «Не увижусь?» Льнет к бете, ища защиту, что выглядит комично, учитывая размеры и силу волка. Тэ поглаживает, успокаивает, вытаскивая из кармана шарф Мина, в котором тот провел весь день, чтобы оставить побольше запаха для своего омеги. Чимин успокаивается, урчит, укутанный в шарф. — Значит, ты не омега? Какая жалость, — подает голос Чонгук, возвращая на побледневшее лицо свою хищную ухмылку. Тэхен пожимает плечами, уводя Волчонка к печи, куда тот недавно перенес гнездо. Пак устраивается поудобнее, прячет нос под шарфом и постепенно засыпает. Течка почти закончилась. Если бы длилась она чудь дольше, Ким бы не выдержал. Юноша устал физически и выдохся эмоционально. Руки дрожат, когда он поднимает поленья, чтобы растопить печь и наполнить остывшую за день комнату теплом. Сегодня миссис Мин приказала ему чистить конюшню, воспользовалась отъездом мужа и гоном сына, чтобы выпроводить ненавистного бету. Ким с трудом до дома дошел, а сейчас еще должен приготовить что-нибудь и уговорить альфу за спиной, не разрушать его и без того тяжелую жизнь. — Давай лучше я, — Чон отталкивает плечом Тэхена. Тот и не сопротивляется, садится на кровать, наблюдая, как альфа по-хозяйски разжигает огонь. Дрова трещат, с не охотой поддаваясь языкам пламени, дымят. Несколько минут альфа размышляет, не торопится задавать вопросы, которых скопилось не мало. К чему спешка, мальчишка, омега он или бэта — уже не важно, теперь полностью зависит от него. Обернувшись, мужчина улыбается. Тэхен уснул, сжался на одеяле в комочек, подложив ладошки под мягкие щечки. Альфа прилег рядом, прижал к теплой груди, согревая своим теплом. Малыш к нему сам потянулся, обвил шею худыми руками, доверчиво уткнувшись носом в шею. Дышит тихо, глубоко. — Только я мог в такое вляпаться, — посмеивается Чонгук, целуя юношу в светлую макушку. — Сладких снов, малыш.***
Много лет о Тэхене никто не заботился. Он отвык от того, что кто-то может укрывать его по утру одеялом, чтобы не мерз, отвык от запаха горячего завтрака, от поглаживаний по голове и от… поцелуев? Мокрых, теплых, что покрывают щеки и лоб. Юноша вздрагивая, распахивает глаза, встречается с хитрыми, альфьими. — Доброе утро, малыш, — чмокает Чонгук в мягкие губы, — пора вставать. Тэхен отталкивает мужчину ногами и руками, в миг оказываясь на другом конце кровати. — Доброе утро! — за столом улыбается Чимин, машет испачканными в сметане ладошками. — Знаешь, хён отлично готовит. Он хороший. — Когда это вы подружиться успели? — пылает щеками Ким, уходя от Чонгука подальше, насколько позволяет небольшая комнатка. — Пока ты спал, — причмокивает Пак, облизывая пальцы и снова погружая в сметану с сахаром. Вкуснятина! — Я рассказал ему, что люблю Юнги, а Юнги любит меня. Он о нас никому не расскажет, верно? — Да, если Тэхёни будет хорошим мальчиком. Кима передергивает. Что с этим альфой не так? Он ведь уже знает, что Тэ не омега, отчего же так голодно смотрит? — Мне… мне нужно на работу. Вам тоже. — А мне? — распахивает глаза Волчонок. Если нужно он готов, только бы не сидеть в четырех стенах, пялясь в окно. — Прости, пока нельзя. Я постараюсь поговорить с мистером Мином. Возможно, он что-нибудь придумает. Только не грусти, — обнимает Ким поникшего Волчонка за плечи. — Сегодня я вернусь пораньше и, если господин Чон не против, мы прогуляемся по лесу. — Против? Нет, я вам компанию составлю. — А вот… вот это лишнее, не стоит, — невнятно крякает Тэ, ускользая на улицу, мимо альфы. — Куда? Голодный же! — кричит вслед смеющийся Чонгук. Щеки мальчишки печет от смущения и в голове пусто. Он бежит без оглядки, даже холод не успевает остудить его лицо. То ли от бега, то ли из-за альфы в груди сердце колотится и так сложно сделать вдох. Весь день Ким дрожит, словно осиновый лист, то улыбается застенчиво, то дует губы, тряся головой. — Тэхен, мальчик мой, — подзывает мистер Мин юношу, — слышал, ты утром искал меня. Что-то случилось? — Да, — просиял парень, — мистер Мин, я хотел поговорить о Волчонке. — Тише, — мужчина огляделся. Если жена услышит, ее молчаливый бойкот превратится во что-то похуже. — Ты еще не говорил Юнги о нем? — Понимаете, — краснеет бета, — он жив. Я выходил Волчонка. Мистер Мин широко открывает рот, покрываясь красными пятнами. — Жив?! Ты не шутишь? — громко смеется альфа, — Господи, какое же счастье! Тэхен, ты молодец! Тэхена сжимают сильные руки, и он уже предвидит, как оскалится Чонгук, почувствовав чужой запах. — Да. С ним все в порядке, но… есть кое-что, что вам лучше видеть своими глазами. Сегодня я помогу Юнги увидеть Волчонка, вы тоже приходите. Вечером. Хорошо? Мистер Мин кивнул и похлопал юношу по плечу. — Договорились.