Санитар

      Итан сглотнул вязкий комок слюны, покосился на сопровождающего его отца, а потом нервно забарабанил в дверь.       — Войдите! — отозвались из кабинета.       Его ободряющее похлопали по плечу, а затем дверь распахнулась, и Итан неуверенно шагнул внутрь.       — Рад, что ты пришёл! — мистер Торрес вскочил с места и протянул ему руку.       Итан услышал, как за спиной захлопнулась дверь. Отец остался ждать в коридоре, оставив его один на один с человеком, больше похожим на каменное изваяние, чем на рядового мозгоправа: высокий, широкоплечий, с острым лицом и абсолютно нечитаемым выражением глаз.       Когда с приветствиями было покончено, Итан плюхнулся в предложенное кресло и начал осматриваться по сторонам.       Кабинет был маленьким, прямоугольным, как тюремная камера, не хватало только решётки на окне. На стенах ожидаемо висели дипломы и грамоты, сообщающие обо всех заслугах мистера Торреса, и в самом углу под потолком гудел кондиционер, с которого на пол довольно обильно стекали капельки конденсата. Сам врач сидел за деревянным столом напротив окна, держа в руках пухлый блокнот для записей.       Итан поморщился, с тоской представляя, что сейчас мог вместе с друзьями кататься на роликах в центральном парке, а не сидеть в унылом кабинете в компании человека, которого видел впервые в жизни.       — Твой отец примерно обрисовал мне ситуацию, — доктор попытался заглянуть ему в глаза, но мальчишка отвёл взгляд в сторону, — но всё же я бы хотел услышать это и от тебя тоже.       Итан попытался расслабиться и взять в себя в руки. Он оказался здесь не просто так. Родители беспокоятся и хотят помочь. Чего уж там, он и сам напуган и ищет помощи, и раз другого способа нет — придётся терпеть.       — Я… — неуверенно начал он, поигрывая пальцами, сложенными на коленях, — мне кажется… — он торопливо облизнул пересохшие губы, — такое странное чувство…       — Хочешь пить? — участливо спросил психолог, поднимаясь с места.       Он наполнил стакан водой и протянул его пациенту, ещё раз попытавшись встретиться с ним глазами.       — Не волнуйся, — вкрадчиво сказал Торрес, когда Итан снова избежал зрительного контакта, — ты можешь рассказать обо всём, что тебя беспокоит. За пределы этой комнаты ничего не выйдет.       «Даже если я скажу, что на завтрак предпочитаю пить кровь христианских младенцев?» — недоверчиво подумал мальчик.       — Давай начнём с самого начала, — возвращаясь на место, предложил доктор, — расскажи о себе. Всё, что только придёт в голову.       — Меня зовут Итан Петрелли, — тихо заговорил мальчишка, — мне шестнадцать лет, я учусь в Игл-Ривер, заканчиваю второй класс старшей школы. Я единственный ребёнок в семье. У мамы с папой свой небольшой бизнес — что-то с грузовыми перевозками. Моего лучшего друга зовут Нил, сокращение от Нильсон. Дурацкое имя, но человек он хороший. У меня есть девушка — Джессика, мы вместе почти год. Она старше меня на несколько месяцев, но почему-то любит называть меня мелким.       — Изучаешь какие-нибудь дополнительные предметы? — поинтересовался доктор.       — Нет, — мальчик помотал головой, — хотел взять изобразительное искусство, но из-за моей проблемы пришлось отказаться от этой затеи.       — Ты любишь искусство? Какая направленность?       — Кинематограф, — Итан сам удивился тому, с каким вызовом это прозвучало, поэтому тихонько добавил: — я хотел стать режиссером.       — Ещё ничего не потеряно, — философски подметил доктор, — ты совсем молод. Мы разберёмся с твоей проблемой, и на следующий год сможешь поступить в профильный класс.       — Это лечится? — с надеждой спросил мальчишка, впервые поднимая голову к врачу.       — Если ты попытаешься рассказать мне, что конкретно нужно лечить.       — Голову, — откидываясь на спинку кресла, выпалил Итан, — нужно лечить мою голову.       Он прикрыл глаза, обдумывая, как лучше описать то, что с ним происходит. Сейчас он искренне завидовал своим одноклассникам, основная проблема в жизни которых была стерва миссис Вуд, нещадно валившая всех на экзамене, и совершенно не хотел выкладывать подробности своей жизни на всеобщее обозрение.       Доктор ничего больше не говорил, потому тишину нарушил снова мальчишка:       — Всё началось ещё в детстве… Не помню точно, потому что мог просто не замечать этого раньше или списывать на богатое воображение…       Итан прикусил щеку, с досадой понимая, что не может подобрать слов. Если он хочет вылечиться, надо сформулировать проблему и помочь доктору определиться с диагнозом. Но как это сделать, когда ты сам ни черта не понимаешь?       Решив не насиловать свой мозг, он взял паузу и попросил ещё воды. Это помогло немного собраться с мыслями, но представление о том, как он будет всё это объяснять, по-прежнему оставалось довольно смутным. Итан даже несколько раз нервно хихикнул, представляя реакцию мистера Торреса.       — Хорошо, — кивнул доктор, когда молчание затянулось на несколько долгих минут, — постарайся вспомнить, как всё происходит.       — Я иду… в школу, например. Слышу гудки автомобилей и как ноги шаркают по мокрому асфальту. Вижу перед собой витрины магазинов и знакомые переулки. Чувствую капли дождя на открытых участках кожи и как ветер развевает мои волосы. А потом всё резко обрывается.       — Ты теряешь сознание? — уточнил доктор, что-то торопливо записывая в блокнот.       — Нет. Я продолжаю идти, но уже в другом месте. Слышу крики чаек и хруст гальки под ногами. Вижу бескрайнее море и людей, прогуливающихся по пляжу. Чувствую палящий зной и соль, оседающую у меня на губах.       — Ты узнаешь это место?       — Нет. Да и это всего лишь пример. Иногда я оказываюсь в незнакомом городе с кучей разноцветных вывесок и с надписями на другом языке. Пару раз был в лесу и в каком-то здании. Иногда это чьи-то дома и машины.       — Эти места никак не связаны между собой? Это может быть фрагментами какого-то фильма?       — Связаны, — неуверенно ответил Итан, — но это не кино. Это… В общем, я становлюсь свидетелем чьей-то смерти.       Как ни странно, высказанная вслух фраза принесла ему облегчение. Ну вот. Он это сделал. Признал, что он спятил. Теперь ответственность ляжет на взрослых, которые будут решать, как его лечить.       — Как часто это происходит?       Доктор не выглядел удивлённым или напуганным. Голос не дрогнул, взгляд не изменился, рука не потянулась к кнопке вызова санитаров. Это вселило в Итана надежду на то, что тот уже понял, что с ним такое, а значит, уже знает, как ему помочь. Первый шаг к выздоровлению пройден. Отлично.       — Не слишком, иначе бы я тут не сидел, — хмыкнул мальчишка, — но конкретных интервалов между приступами нет. Иногда может пройти целый месяц, а порой только несколько часов.       — Как именно умирают эти люди?       — Всегда по-разному, — Итан пожал плечами, — кто-то тонет, кого-то убивают. Один парень сделал это сам, прыгнув с крыши.       — Ты пытался это предотвратить?       Мальчишка помялся и закусил нижнюю губу.       — Пытался… Но они меня не слышат. Я кричал, махал руками, пытался прикоснуться. Ничего. Никто даже не посмотрел в мою сторону. А мои руки проходили сквозь их тела и предметы, которые я пытался поднять, чтобы кинуть в кого-нибудь.       — Твои видения кажутся реальными?       Итан задумался. Он понял, что имеет в виду доктор, но не знал, как ответить на этот вопрос.       — Ощущения реальности есть, это точно, — кивнув самому себе, ответил подросток, — но я не верю в то, что это происходит на самом деле. Пару раз я пытался отыскать в интернете совпадения со смертями, которые я видел, но ничего не нашёл. Я понимаю, что не все смерти попадают на страницы газет, но чтобы ни одна за столько лет?       — То есть ты не веришь в то, что способен видеть гибель других людей на расстоянии? — уточнил доктор.       — Конечно же, нет! — вспыхнул Итан. — Когда был помладше, может, и верил. Ну, знаете там, комиксы, фильмы про супергероев и прочее. Но потом я осознал, что даже если мои видения реальны, они абсолютно бесполезны. То, что я вижу, происходит в незнакомых местах и с незнакомыми людьми. Даже попытайся я найти их в реальности, всё равно не смог бы спасти.       — Значит, ты всё же не исключаешь вероятность того, что всё, что ты видишь — правда?       — Исключаю, — отрезал пациент, — в мире просто не может существовать настолько бесполезной суперспособности.

***

      — Сомнамбулизм? — сокрушался Итан, перекидывая взгляд от одного родителя к другому. — Серьёзно? Всё, до чего додумался этот докторишка — что я хожу во сне?!       — Милый, послушай, — Линда встала из-за стола и подошла к сыну, кладя ему руки на плечи, — это вполне может быть правдой.       — Мам, это же бред. Я не засыпаю посреди улицы, — возразил подросток, — и на уроках. И во времена, когда сижу на толчке.       — Ты бы больше радовался диагнозу «шизофрения»? — Джордан удивлённо приподнял брови, не отрываясь от еды. — Как по мне, «сомнамбулизм» звучит куда лучше.       — Пап, это ни разу не лучше! Чем мне помогут снотворные и антидепрессанты? Я нормально сплю и вовсе не в депрессии. Торрес ошибся с диагнозом. Надо что-то делать!       — Хочешь сменить врача? — Линда мягко потрепала сына по волосам. — У меня есть идея получше…              Оба родителя держали театральную паузу, выжидательно рассматривая его лицо. Итан быстро сдался, в нетерпении замотав головой по сторонам. Что ещё они там задумали?       Отец поднялся из-за стола и вышел в коридор, так и не удостоив его ответом. Мама собрала грязную посуду и начала заполнять посудомоечную машину, загадочно улыбаясь, глядя на его обеспокоенное лицо.       — Взрослые люди! — возмутился Итан. — Зачем столько пафоса? Если вы замыслили отправить меня в Оклахому к тёте Джейн на всё лето, то знайте: однажды ночью я выберусь из дома, распахну настежь двери сарая и разгоню весь скот! На этом саботажи не закончатся, просто я пока ещё не придумал, что конкретно сделаю, но будьте уверены: тётя отправит меня обратно спустя три дня, и не факт, что живого.       Линда рассмеялась, смахивая проступившие на глаза слезинки. Джордан, уже вернувшийся на кухню и всю последнюю тираду слышавший очень хорошо, смерил сына оценивающим взглядом, а потом не выдержал и тоже расхохотался.              — Почему ты так не любишь Оклахому? — собравшись с силами, спросил отец. — В прошлый раз ты упирался и не хотел возвращаться домой. Рыдал как младенец, потому что не хотел расставаться с Уилоудин.       — Мне было десять! — парировал Итан. — И я прежде ни разу не видел хамелеонов. Конечно, мне было грустно оставлять её там. Наверняка без меня её сожрал какой-нибудь дикий койот.       — Я не уверена, что койоты едят хамелеонов, — вставила Линда, едва сдерживая очередной приступ смеха.       — Эти собаки всё что угодно могут сожрать, — возразил мальчишка, — да и речь вообще не об этом! У меня планы на лето! Мы с Джессикой и Нилом хотели поехать в Джуно и покататься на катере. И что мне делать с тренировками? У меня только-только начали получаться флипы на скейте, кто меня будет учить в Оклахоме?       От взгляда Итана не укрылось то, как родители заговорщически переглянулись между собой. Джордан даже игриво подмигнул жене, кивая подбородком в сторону сына.       — А он хорош, да? Планы у него, — он бросил на стол стопку билетов, — у нас тоже есть планы, но раз ты не хочешь покидать Аляску, то так тому и быть. Ты — мальчик взрослый, пару недель протянешь в одиночестве, пока мы с Линдой будем наслаждаться калифорнийским солнцем. Ролики и скейт, конечно же, куда привлекательнее, чем сёрфинг. Отличный выбор, сынок.       Итан вскочил с места, недоверчиво рассматривая обоих родителей.       — Сан-Франциско? Правда? — голос подростка наполнился восторгом. — Вы правда меня туда отвезёте?       — Ты помнишь правила, — Джордан немного остудил его пыл, — не выключаешь телефон, принимаешь таблетки по расписанию, и, если вдруг случится ещё один приступ — не двигаешься с места. В воду в одиночку не лезешь, один из отеля никуда не уходишь.       — Это не слишком? — буркнул Итан. — Мне же не пять лет. Мои приступы не опасны и длятся от силы десять секунд. Что вообще плохого может случиться за это время?       — Например, — Джордан выразительно поднял брови, — ты можешь пойти через дорогу на красный свет, не замечая ничего вокруг.       — Это было всего один раз! — возмутился подросток. — Вообще не надо было ничего вам рассказывать.       — Пять минут назад ты с пеной у рта доказывал некомпетентность мистера Торреса и готов был диагностировать себе шизофрению, — подметила Линда. — А сейчас утверждаешь, что ты здоров и тебе не нужна наша опека. Молодой человек, вы путаетесь в показаниях.       — Я хочу на пляж, — жалобно простонал Итан, — но не хочу, чтобы за мной постоянно таскался один из вас.       — Сделаю вид, что я не обиделся, — сказал Джордан. — Мы задумали эту поездку, чтобы ты немного развеялся, сменил обстановку, но это не значит, что мы стали меньше о тебе беспокоиться.       — Я — лунатик, — подытожил мальчишка, — раз доктор Торрес считает, что со мной не происходит ничего страшного, то и волноваться больше не о чем. Много кто ходит во сне, это не смертельно.              По взглядам родителей он понял, что они ничуть не успокоились. Итан с досадой поморщил нос, но, собравшись с силами, поблагодарил их за такой шикарный подарок, пообещал вести себя нормально и, обняв по очереди сперва маму, а потом отца, поплёлся в свою комнату.

***

      — Больной, мне кажется, что сегодня вы кашляете легче, — выпалил Нил сразу после того, как он поднял трубку, — спасибо доктор, я практиковался несколько месяцев.       Итан шутку не оценил, но из вежливости и чувства корпоративной солидарности выдавил из себя что-то отдаленно напоминающее смех.       — Ты сейчас свободен? — не обращая внимания на неискреннюю реакцию собеседника, спросил Нильсон. — Проект Итака вышел. Ты же любишь ужастики.       — Очень смешно, — обиделся Итан.       Ужастики он не любил, и Нил об этом знал. В последний раз он расплакался в кинотеатре, из-за чего над ним смеялся весь зал, а Джессика до сих пор вспоминает тот день при каждом удобном случае. Ну конечно, не каждой девушке доводилось провожать до дома собственного парня, трясущегося от страха и шарахающегося от каждого куста, который попадался ему на пути.       — Да хорош ныть, Петрелли, — ободряюще произнёс Нильсон, — мы не увидимся почти три недели. Найди в своём плотном расписании время для лучшего друга.       — Я решил больше не смотреть кино, — уверенно ответил Итан, — ни ужастики, ни что-нибудь другое.       — Почему?       — Кошмары снятся, — он уклонился от прямого ответа, хотя сказанное было недалёко от правды, — я последнее время слишком впечатлительный.       — Ага, рассказывай. Впечатлительный ты наш. То есть как в лесу теряться — это мы можем, это нам не страшно, а как кино посмотреть — всё? Кошмары?       — Я не терялся, — возразил Итан, — это вы меня потеряли. У меня всё было под контролем.       — Ну да, всё время об этом забываю, — буркнул Нильсон, — не хочешь в кино, тогда пошли просто погуляем? Или приходи ко мне, зарубимся в приставку.       Итан постучал затылком по спинке кровати, на ходу придумывая, как отвертеться.       Последнее время он старался избегать всего, что может как-то повлиять на его психику. Фильмы, книги, компьютерные игры, да даже от прослушивания музыки было решено пока воздержаться.       Прежде его болезнь не вызывала в нём столько беспокойства: приступы были короткими, не очень яркими, и он никогда не попадал из-за них в ситуации, опасные для жизни.       Пока в один момент чуть не оказался под колёсами автомобиля, невовремя засмотревшись на одно из своих видений. При родителях он, конечно, храбрился, но на самом деле теперь несколько дольше замирал на светофорах.       Именно поэтому он решил, что проблему пора решать, и, не придумав ничего лучше, рассказал всё родителям. Ну, почти всё. Совсем безумным в их глазах выглядеть не хотелось, поэтому он сильно срезал частоту появления видений и опустил подробности того, что видит.       Доктору Торресу было решено сказать правду — врачам врать не имеет смысла: вдруг те ошибутся с диагнозом и выпишут неправильные лекарства? Впрочем, мозгоправу и вся правда не помешала облажаться. Какой нахер сомнамбулизм?       Перед походом к доктору он мысленно был готов к худшему: к терапии, лекарствам, да даже к тому, что его запрут в клинике на несколько месяцев. Но чтобы от него так просто отмахнулись? Алё, у него слуховые, зрительные и даже тактильные галлюцинации!       Если бы не предстоящая поездка, он бы упёрся рогом и заставил родителей отправить его к нормальному врачу, но… Сан-Франциско… Какой подросток в здравом (ну или почти в здравом) уме откажется от поездки в одно из самых потрясающих мест на планете? Уж точно не Итан Петрелли. Чёрт с ними, с глюками. За пару недель ничего не изменится. Съездит, отдохнёт, а потом уже вплотную займется лечением собственной головы. В конце концов то, что он понимает, что с ним что-то не так, немного успокаивает.       — Я не хочу никуда идти, — придумать отмазку не вышло, поэтому решено было сказать правду, — настроения совсем нет.       — Что-то случилось? — забеспокоился Нильсон. — Я могу сам к тебе приехать.       — Я, наверное, спать лягу, — для убедительности Итан очень натурально зевнул, — увидимся завтра.       — Сейчас полвосьмого.       — Я устал. День сегодня был какой-то безумный.       Итан терпеливо выслушал лекцию о том, какой он дерьмовый друг, как скучно будет Нильсону без него несколько недель и как весело они отпразднуют его возвращение из отпуска.       Повесив трубку, он бездумно уставился в потолок.       В какой момент всё стало так сложно?       Скорее всего, он просто вырос.       Первое время он даже не понимал, что вообще такое видит. Каждый раз он смотрел на людей и события будто сквозь грязное стекло или толщу воды. Просто блики без каких-либо чётких очертаний. Наверное, поэтому, в детстве видения его не пугали, и он относился к ним с беззаботной небрежностью.       С годами они становились отчётливее, наполнялись красками и звуками, но, когда он понял, что за ними кроется, пугаться уже не было смысла. Теперь всё, что его волновало — это то, что он полностью выпадает из реальности, не видит, куда идёт, и не слышит тех, кто к нему обращается.       Внезапно вокруг него резко потемнело.       Итан рывком вскочил с кровати и посмотрел по сторонам. Снова началось. Что на этот раз?       Помещение было тёмным, сырым и холодным. Под низким потолком тянулись массивные трубы, гудела вентиляция. Какой-то подвал? Только не это.       Он услышал тихие стоны прямо перед собой и сделал неуверенный шаг навстречу.       Единственным источником света была тусклая лампочка, освещающая едва ли больше половины площади.       Стоны усилились.       Когда глаза немного свыклись с полумраком, он рассмотрел перед собой два тела, скорчившихся на бетонном полу в предсмертной агонии. Рядом с ними блестели какие-то инструменты. Наклонившись чуть ближе, он едва не завыл от страха.       Ноги мгновенно приросли к полу.       Кто мог сотворить такое? За что? Зачем?       Вопросы бились в голове, пока разум пытался осмыслить происходящее.       Кто-то запер здесь двоих людей. Мужчину и женщину. Мужчина уже был мёртв или очень слаб, чтобы издавать какие-либо звуки. Женщина же плакала и стонала от боли.       Возле них в хаотичном порядке были разбросаны какие-то хирургические инструменты, названия и предназначения большинства из которых он не знал, но мог себе представить, судя по состояниям тел.       Такого его подсознание ещё не выдавало. Сейчас он как никогда в жизни надеялся на то, что это всё — лишь игра его воображения. Представить произошедшее в реальности он бы не решился даже под страхом смерти.       Скальпель, жгуты, пинцеты, пила, долото, шприцы… Все эти кошмарные приспособления нужны были для того, чтобы ампутировать жертвам конечности.       У женщины не было обеих ног. Заботливо перевязанные культи торчали из-под длинной, пропитанной потом и кровью футболки. Она широко открывала рот, и Итан смог убедиться, что и языка у неё тоже нет.       Тело мужчины выглядело ещё хуже. Руки отрубили по самые плечи. Глаз не было, как и губ, и, скорее всего, ещё каких-то частей тела, об отсутствии которых ему лучше не знать.       Нос уловил тошнотворно-кислый запах разложения, прежде не замеченный из-за сырости и сквозняка.       Присмотревшись, Итан увидел, что кожа на животе мужчины вздулась и посинела. Он точно мёртв.       За его спиной со скрипом отворилась дверь в подвал.       Женщина дёрнулась и в панике начала пищать, одним тазом пытаясь забиться плотнее в угол.       Итан обернулся, чтобы увидеть монстра, который, по представлению его подсознания, мог так искалечить несчастных, и замер, не веря своим глазам.       Монстр смотрел прямо на него, скалясь хищной улыбкой.       — Подглядываешь? — укоризненно спросил он, медленно приближаясь к мальчишке. — Кто это у нас тут?       Итан попытался ущипнуть себя за бедро, но сознание упорно не хотело вытаскивать его из этого кошмарного места.       — Тебя привлекла её смерть? — монстр кивнул головой в сторону замершей женщины. — Значит, нам с ней пора прощаться?       Услышав эти слова, жертва забилась в истерике. Голова начала вбиваться в бетонную стену, а из носа фонтаном брызнула кровь.       Монстр переменился в лице, тут же забыв про мальчишку, и рывком бросился к жертве, за волосы оттаскивая ту от стены.       — Тише-тише, — почти ласково произнёс зверь, швыряя женщину в центр комнаты, словно она ничего не весила.              Убийца подошёл к тому месту, где были брошены его инструменты. Наклонившись, он поднял с пола какой-то нож и повернулся к Итану.       — Я думал, что у нас с ней будет немного больше времени, но раз ты здесь, — он на весу поиграл с инструментом, — значит, она решила покинуть меня. Ну, что ж.       Медленно, словно шаги даются ему с большим трудом, он приблизился к жертве, которая перестала мычать и застыла, скорчившись на полу в позе эмбриона.       Зверь за волосы оттянул ей шею. При лучшем освещении Итан увидел синюю вену, беззащитно выставленную перед ножом убийцы. Из глаз женщины потекли слёзы.       — Не надо… — жалобно пискнул Итан.       Монстр плотоядно улыбнулся, медленно облизнув губы. Он наклонился к самому уху жертвы и прошептал загробным голосом:       — Прощай, Шарлотта.       Лезвие одним махом перерезало сонную артерию.       Итан закричал и врезался лбом в книжный шкаф собственной комнаты.

***

      На пляже было слишком много народа. Солнце пекло слишком сильно. Люди вокруг говорили слишком громко. Слишком. Слишком. Слишком.       Итан плёлся за родителями, с трудом переставляя ноги от усталости. Он не спал несколько дней, почти ничего не ел и чувствовал себя как ошмёток вяленых томатов, застрявший между зубами. Ему бы уже покориться судьбе и растаять в желудочном соке, но нет, он упорно продолжает двигаться, держась за эмаль на одном только голом упрямстве.       Последнее видение было точкой невозврата. Вот теперь он в ужасе. Мало того, что он увидел искалеченные тела двух человек, так и ещё и монстр, который это сотворил, смог увидеть его самого. Что за чёрт? К такому жизнь его не готовила.       На этот раз он пошёл дальше поисков в интернете и уговорил Джессику аккуратно поспрашивать кузена-полицейского о последних случаях исчезновения людей. Всё, что он узнал в том подвале — имя несчастной, но и за него вполне можно было зацепиться. И пусть отсутствие совпадений немного его успокоило, но ведь события могли происходить и в другой стране. У монстра был странный акцент, но он говорил слишком мало, а сам Итан был чересчур напуган, чтобы суметь его определить.       И теперь он врёт родителям, что его подавленное настроение — результат акклиматизации и последствия приёма новых препаратов, выписанных доктором Торресом, а сам трясётся от страха при слишком резких звуках и не может спать, уже всерьёз подумывая на самом деле начать пить дурацкие таблетки.              Он остался лежать на шезлонге, проигнорировав предложение родителей пойти искупаться. Мама с папой удивлённо переглянулись, касанием проверили его лоб на наличие температуры и, пообещав скоро вернуться, скрылись с глаз, чем несказанно его обрадовали.       Портить им отдых совершенно не хотелось. Рассказывать о том, что последнее видение напугало его до усрачки, хотелось ещё меньше. Может быть, потом, когда они найдут ему настоящего специалиста, он выложит всё как на духу, но только не сейчас. Только не маме с папой.       — Привет, — беззаботный женский голос прозвенел прямо у него над головой, — тут не занято?       Итан приспустил солнцезащитные очки и развернулся корпусом, чтобы рассмотреть говорившую.       На вид ей было около тридцати. Длинные каштановые волосы красиво развевались на ветру, зелёные глаза блестели приветливым огоньком, а пухлые губы сложились в широкую улыбку, обнажив ряд ровных белых зубов.       Незнакомка продолжала вопросительно смотреть на него, не делая попыток расположиться на пустующем шезлонге, а мальчишка молчал, поражённый её красотой.       — Я могу здесь устроиться? — переспросила девушка, так и не дождавшись ответной реакции. — Вокруг всё занято.       — Это место моих родителей, — взяв себя в руки, ответил Итан, — они пошли искупаться.       — Как жаль, — плечи незнакомки опустились, — битый час уже тут торчу.       — Устраивайся, — мальчишка беззаботно кивнул на родительское место, — потом я пойду купаться, а мама займёт моё место.       — Вот спасибо, — она восторженно всплеснула руками и скинула рюкзак с плеч.       Только сейчас до Итана дошло, что одета она была вовсе не по погоде. Вместо купальника верх был прикрыт обтягивающей водолазкой, а на ноги надеты плотные брюки тёмно-синего цвета.       Словно уловив его недоумение, она широко улыбнулась и поспешила объясниться:       — У меня кожа чувствительная. Мгновенно обгораю. Мои друзья, — она неопределенно махнула головой в сторону побережья, — пошли кататься на катере, а меня оставили на пляже совсем одну.       — Странные у тебя друзья, — хмыкнул Итан.       — Ты вообще-то тоже тут один сидишь, — поддёрнула девушка, — тебя оставили вещи сторожить?       — Нет. Просто пока не хочу купаться.       — Как тебя зовут? — неожиданно спросила незнакомка. Уловив его вмиг ставший испуганным взгляд, она с насмешкой в голосе добавила: — я не похищаю детей на пляже. Просто раз уж мы сидим тут вдвоём, можно и познакомиться, как считаешь?       — Я не ребёнок! — мальчишка покраснел до кончиков ушей. — Меня зовут Итан Петрелли.       — Приятно познакомиться, Итан Петрелли, — девушка протянула ему руку, чтобы закрепить знакомство. — Ну а я — Элисон Бентон.