***
В пункт назначения он прибыл уже глубоко за полночь. В Польше всё было иначе. Тьма была гуще, плотнее, тяжелее. Воздух был более свежим, а вместе с тем, температура ощутимо ниже. Мейсон спрятал лицо в воротник пальто, спасаясь от порывов ледяного ветра. В Варшаву он явился не потому, что ему было жаль денег, потраченных на путеводитель. И вовсе не потому, что внезапно испугался того, что может ждать его во Флоренции. Дело было в Элисон Бентон. От Каспара он узнал два занимательных факта о ясновидящей: во-первых, она скоро умрёт, а во-вторых, в перерывах между исследованиями она жила в деревушке недалеко от польской столицы. Другой возможности поговорить с ней лично может и не представиться, а руки чешутся уже довольно приличное время. Если верить эстонцу, то припадочная стерва вела себя как затворница: соцсетями не пользовалась, гостей не жаловала, а продукты и вещи первой необходимости ей привозили либо службы доставки, либо сотрудники ЕГ, если речь шла о лекарствах или наркотиках. Мейсон искренне удивился тому, что Каспара ничуть не смутило то, что Элисон получала хотя бы видимость лечения, а он — нет. В списке приоритетов Образа пророк стоял явно не на первом месте, но тот почему-то не подал жалобу в какой-нибудь комитет по защите прав подопытных кроликов. Под хруст снега под ногами он двинулся вверх по улице в поисках места для ночлега. Решив перестать заниматься ерундой, он выбросил одноразовый телефон в ближайшую урну. За время, пока его собственный аппарат стоял на авиарежиме, помимо Призрака, ему писали ещё три человека: Кинг, Тайлер и Хлои. И если первые два не вызывали вопросов, то вот третья поразила до глубины души. Сестра поздравила его с днём рождения. Это было удивительнее, чем всё, что с ним произошло за время этого странного путешествия. Для начала, откуда она вообще узнала его номер? И каким чудом смогла вспомнить дату его появления на свет с погрешностью в каких-то два дня? С Хлои у них была разница всего в два года, но по ощущениям — в несколько этапов человеческого развития. Если Скотт, который был старше на четыре, время от времени и вёл себя как нормальный человек, то сестра — непроходимый мрак. Мейсон открыл полный текст сообщения и чуть не врезался головой в светофор. Хлои выходит замуж, и это послание — вроде как официальное приглашение на сие мероприятие, если он правильно расценил полунамеки из разряда: «мама с папой были бы рады тебя увидеть». С этим утверждением он мог бы спорить очень-очень долго. В последние годы его пребывания под крышей семейного дома и без того натянутые отношения с родителями перешли в режим открытой конфронтации: они воспринимали в штыки буквально всё, что он делал. Допустим, он тоже был не совсем прав, когда однажды сорвался к леднику, не поставив никого в известность, а потом помогал спасателям доставать людей, живых и мёртвых, из-под завала. Но это же не повод запирать его дома на две недели? А то, что за периодические увечья разной степени тяжести, нанесенные брату и сестре, его лишали карманных денег — просто верх несправедливости. Он бы мог поверить в то, что с годами все эти «приятные» воспоминания стёрлись, и сейчас мать с отцом воспринимают его так же, как и остальных своих детей, если бы был наивным идиотом, верящим в Санта-Клауса и прочую нечисть. Что-то тут не так. Хотя фото выглядит довольно мило. Если можно считать милой слащавую парочку, которая не смотрит в объектив, а исключительно друг на друга в немом, фанатичном обожании. А ведь когда-нибудь Хлои родит этому человеку наследника либо наследницу, или же полный комплект. От этой мысли сделалось дурно, и как-то резко похолодело в груди. Мейсон присмотрел гостиницу и ускорился. Если сестра пойдёт по стопам брата и оставит после себя ещё троих таких же белокурых ангелочков, то в Джуно станет тесновато для всех носителей фамилии Кларк. Мейсон попытался стереть образ сестры вместе с сообщением. С Хлои всегда было много проблем. Она была не такой шумной, как Скотт, но и не такой замкнутой, как он сам. Средний ребёнок получил средний темперамент. Но она очень умело компенсировала недостаток активности своей любознательностью. И это были не исследования научных теорий и даже не изучения исторических дат — весь её интерес был сосредоточен только на нём. Сестра была единственной из семьи, кто был близок к тому, чтобы разгадать его секрет. Можно себе представить, насколько сильно это его раздражало, а порой откровенно пугало. Тогда он так и не понял, что больше всего вызвало облегчение: то, что остальные родственники считали его просто поехавшим, или то, что как бы Хлои ни была близка к правде, ей всё равно ни за что бы не хватило мозгов проанализировать и систематизировать всю собранную информацию и чётко вынести приговор. Наверное, всё же второе. За годы совместной жизни сестра успела изрядно потрепать ему нервы. Это были бесконечные преследования и подслушивания под дверью. Копания в личных вещах и телефоне. Куча вопросов и недвусмысленные намёки. Почему-то Хлои была абсолютно уверена в том, что её младший брат что-то скрывает, и не унималась до тех пор, пока он не собрал чемоданы и не сбежал подальше от дома. Скорее всего, причины для подозрений у неё всё же были, но если тебе несколько раз в году разбивают нос и оставляют фингал под глазом, можно же догадаться, что объект преследования не в большом восторге от твоих поисков? Признаться, несколько раз он был готов выслушать её версии происходящего, но не был уверен, что его неокрепшие юношеские нервы выдержат столько абсурда. В своем упрямстве Хлои переплюнула всё семейство. Даже когда они выросли и разъехались, она первые несколько лет продолжала искать повод для встречи, писала письма, звонила, а один раз даже лично заявилась к нему на работу. Благо в тот день у него был выходной, а про её визит ему сообщил Александр. Стоит ли упоминать, что номер телефона он сменил исключительно из-за Хлои? И вот теперь она приглашает его на свадьбу. Насколько странным будет его появление? Вот прямо в таком идиотском виде, как сейчас: в пальто, брюках и кедах, с царапиной на брови и пакетом наркоты в рюкзаке. Мать будет в полном восторге. Может, даже прочитает несколько молитв о спасении его заблудшей души и будет выжидательно смотреть в надежде, что его волосы загорятся, язык вывалится, а сердце остановится. Отец если демонстративно не схватится за сердце, то окинет его перепуганным взглядом и опустошит залпом несколько бокалов шампанского. Скотт притворится, что рад его видеть, попытается обнять, за что получит удар в солнечное сплетение, а потом они снова подерутся. Они больше не дети, и он не знает, насколько брат прокачал навыки ближнего боя, так что есть вероятность на этот раз самому остаться с разбитым носом. На такие жертвы он идти не готов. Мейсон получил ключи от номера и, проигнорировав лифт, поднялся по лестнице на пятый этаж, всё ещё погружённый в безрадостные мысли. На этот раз комната выглядела почти нормально: запаха сырости не было, отопление работало, а обои в зоне видимости нигде не отваливались. Из мебели ему предлагались деревянная кровать, заправленная коричневым покрывалом, стол, стул и однодверный шкаф с полками. — Ты не перестаёшь меня удивлять, — присвистнул Итан, — зачем ты солгал Каспару? — Когда это я ему лгал? — переспросил санитар, скидывая рюкзак на стул. — Ты сказал, что поедешь во Флоренцию. — Я же не говорил, что сегодня, — Мейсон снял пальто и разместил его на дверце шкафа. — И Оскару ты тоже соврал, — подметил мальчишка. — С каких пор я должен всем подряд отчитываться о каждом своём шаге? Санитар стянул брюки с рубашкой, швырнул их на спинку стула и зарылся с головой в шкаф в поисках полотенца. — Почему ты никому не доверяешь? — печально выдохнул Итан. — Ты знаешь, где я нахожусь, — возразил Мейсон, — считай ты — моё самое доверенное лицо во всём мире. Возрадуйся, дитя. — И ты расскажешь, что задумал? — Конечно, — кивнул санитар, — я планирую пойти в душ и лечь спать. Если не готов тереть мне спину, то будь добр, не ходи за мной. Эксгибиционизм пока не входит в список моих любимых хобби. — Как будто я чего-то там не видел, — буркнул Итан. Мейсон пропустил последние слова мимо ушей и, кинув на плечо полотенце, направился в ванную.***
Он проехал знак, оповещающий, что город закончился, а значит, впереди вот-вот появятся сёла. Дороги в этих краях были ровные, но ничего интереснее леса из окна своего автобуса он так и не рассмотрел. Ну, разве что какие-то чудики до сих пор продавали тыквы на обочине. И это в начале декабря. Потрясающе. Дальше пейзаж немного изменился: появились капустные поля, огромные теплицы, и ему удалось даже рассмотреть нескольких лошадей. А потом снова был лес. Кругом сосны, сосны и ещё несколько десятков сосен. Среди всего этого разнообразия флоры он смог рассмотреть название поселения: «Магдаленка». Вдоль дороги уже виднелись шикарные частные дома, какие-то муниципальные строения и высокие-высокие сосны. Ну куда же без этих чёртовых сосен, в самом-то деле! В какой именно части села остановился автобус, он не знал, но решил не уточнять и молча ступил на вымороженную землю. Снега здесь практически не было или он был, но успел растаять, а оттого холод ощущался ещё сильнее. Поиски решено было начать с местной библиотеки. Мейсон решительно двинулся в рандомном направлении, но быстро понял, что это контрпродуктивно, и решил обратиться к кому-то из местных. Поймав первого попавшегося парня, он всем своим видом изобразил заблудившегося туриста, коим практически и являлся, и при помощи переводчика объяснил, что ему нужно. Дружелюбием местные жители не отличались, поэтому первый человек послал его далеко и надолго, но куда именно, он не понял и не был уверен, что хотел бы понять. После получасовых приставаний к поселенцам он всё же натолкнулся на более-менее расположенную к иностранным гостям девушку, которая махнула рукой в направлении, где, как он очень хотел бы надеяться, располагалась библиотека. Почему, собственно, именно библиотека? Каспар не указал точного адреса Элисон, а ломиться во все дома без разбора было не самой лучшей идеей. Почитав информацию о самом населённом пункте, он выделил три здания, где могли бы работать изнывающие от скуки, а поэтому знающие всё и обо всех поселенцы: местное самоуправление, центр здоровья и библиотека. Последняя выглядела наиболее приветливо. Была, конечно, ещё и церковь, где также могли обитать всеведущие крестьяне, но столкнуться с религией больше одного раза в месяц он посчитал плохой приметой. Это оказалось вполне себе приличное здание с каменными колоннами, полукруглой крышей и витражными окнами из зелёного стекла. Решено было снова воспользоваться легендой о полицейском, благо значок Маркуса Гримма, незаконно присвоенный ещё в Джуно, он до сих пор таскал с собой. Вопреки его представлениям о сельских библиотеках, за стойкой регистрации сидела не бабка, завёрнутая в шаль, а довольно молодая миловидная девушка с ямочками на щеках и задорными голубыми глазами. По количеству, а точнее, отсутствию посетителей Мейсон понял, что развлечений у неё здесь не так уж много, помимо сбора сплетен и систематизации городских легенд. Судя по выражению её лица, она сразу же поняла, что он не местный и их речь ему не знакома. Девушка терпеливо выслушала механический голос переводчика, который пытался втолковать цель его визита. Она сначала кивала, потом хмурилась, а в самом конце закусила губу и выжидательно посмотрела на санитара. Спохватившись, Мейсон полез в рюкзак и вытащил фотографию Элисон, которую успел заблаговременно распечатать ещё когда без дела бродил по Амстердаму. Девушка внимательно всмотрелась в лицо ясновидящей, покрутила фотографию, а потом схватила телефон и начала что-то быстро говорить в переводчик. Прослушав запись, санитар облегчённо выдохнул и торопливо забормотал слова благодарности уже на родном языке. Администраторша кивала, пыталась ещё что-нибудь ему рассказать, а он от радости даже перекинулся парой фраз, хотя практически ничего не понял. Отказавшись от предложенного чая, он уже более твёрдо поблагодарил девушку и решительно двинулся на выход. Мейсон остановился в ста пятидесяти футах от дома в укромном месте, прокручивая в голове план действий. Немного громко сказано — план. Он хотел застать Элисон врасплох и тут же объявить ей, что о ней думает. На данный момент в списке дел больше ничего не было. Когда он садился в поезд, этого, казалось, вполне достаточно, но сейчас, стоя посреди улицы, совершенно сбитый с толку тем, что укрытием ясновидящей был не какой-то подземный бункер, а всего лишь деревянный дом с низкой крышей и отсыревшими ступеньками на крыльце, он вдруг осознал важность более тщательной подготовки к таким вот вылазкам. Выкурив четыре сигареты подряд, он обогнул дом сзади, решив решать проблемы по мере их поступления. К слову, поступили они практически сразу. Забор был достаточно высоким, чтобы такие, как он, не смогли перелезть, а прутья решетки располагались слишком близко друг к другу, чтобы даже самые стройные представители человеческого рода не смогли протиснуться между ними. Мейсон подошёл к калитке и наудачу подёргал ручку. Само собой, заперто. Тогда он наклонился и присмотрелся к замку. Неподвижный центральный элемент запора выполнен в виде цилиндра. Кроме штифтов, внутри таких механизмов ещё находится заглушка, блок с пружинками и отельная пружинка. Пины размещены на разной глубине, некоторые из которых не дают цилиндру выполнять свободное вращение. Касаемо опыта во взломах, с его периодическими вылазками на места преступлений таковой в запасе имелся, но он упорно доказывал самому себе, что совсем этим не гордится. Цилиндрические замковые механизмы устанавливают на современных дверных конструкциях, потому что они являются более надёжными запорными устройствами. Весьма спорный вопрос. Он знал три способа взломать такой замок. Первый: при помощи электрической дрели высверливаются шахты с пружинами. Это позволит цилиндру беспрепятственно вращаться. Мейсон осмотрелся по сторонам, ни дрели, ни розетки, ожидаемо, не обнаружил и отмёл в сторону данный способ. Второй: необходимо вставить толстую пластину с острым концом в скважину и сильно надавить на запорный механизм. Открытый конец «инструмента» срежет торчащие пины, препятствующие перемещению цилиндра. Этот способ решено было считать более реализуемым, но отложенным на случай, если не сработает третий. Собственно, сам третий способ был универсальным, подходил не только для цилиндрических замков и назывался «ударным методом», согласно которому, после силового воздействия происходит выскакивание пинов из цилиндра. Зачем он запомнил первые два, если всю жизнь прибегал исключительно к третьему, Мейсон пытался понять много лет, но ответа так и не нашёл. Схватив с земли первый попавшийся камень, он обмотал его тряпкой, которой двумя днями ранее планировал заткнуть рот Каспара на время операции, прислушался к звукам из дома, а потом, не заметив ничего подозрительного, прицелился и со всей силы ударил по замку. Сад был заброшенным. Голые деревья, промерзшие грядки и кучи опавшей листвы под ногами. Даже удивительно, что нигде не было свежих холмиков, куда ясновидящая, по его самым скромным представлениям, должна была закопать пару десятков тел. Итан плёлся следом и пищал что-то предостерегающее. Мейсон не выдержал, шикнул на него полушёпотом и весьма красноречиво объяснил, что его с собой никто не звал, и если он так боится встречи с Элисон, то может остаться в саду и заняться медитацией. На втором этапе вторжения ему повезло ненамного больше: задней двери в доме не оказалось, зато было опускающееся окно без ставней. Мейсон покосился на призрака, сильно сожалея о том, что тот не может проникнуть внутрь и повернуть ручку, накрепко запирающую раму. Впрочем, кое-что он всё-таки мог. — Так, Паспарту, — санитар пригнулся, опасаясь, что его силуэт можно будет рассмотреть сквозь стекло, — сходи посмотри, есть ли кто-нибудь в этой комнате. Может, звон калитки из дома и не слышно, но если я разобью окно, это очень вряд ли останется незамеченным. То, что Итану не понравилась данная затея, видно было по бегающим глазам и сухо поджатым губам, однако более выразительных возражений не последовало. Мальчишка вернулся спустя несколько минут и отчитался, что на первом этаже точно никого нет. Пожелав себе немного удачи, Мейсон тем же камнем ударил по стеклу. Оно разлетелось. Просунув руку в образовавшееся отверстие, санитар повернул ручку. В доме было темно и холодно. На миг он пришёл к весьма пугающему выводу: библиотекарша ошиблась и сейчас он пробрался в жилище ничего не подозревающего селянина. Вопреки его сомнениям, при детальном осмотре помещение, в котором он оказался, вполне подходило под жилище ясновидящей. Столько барахла он в жизни не видел: полки, уставленные часами и какими-то банками, потухшие свечи на всех видимых поверхностях и шкаф, до отказа забитый книгами. Мейсон приблизился и наугад вытащил одну из них. «Sapiens. Краткая история человечества», Юваль Ной Харари. Если в польской глуши не притаился какой-то любитель историй о происхождении людского рода, то он не ошибся. Он действительно попал в гости к Элисон Бентон. Осталось только придумать, что делать дальше.***
Свернув на свою сравнительно тихую улицу, она почувствовала облегчение. Добралась. Последнее время ходить куда-то самостоятельно она не рисковала, но в тот день служба доставки почему-то решила взять выходной, и, как назло, у неё закончились припасы. Голод не стоял на первом месте в списке её забот, но вызывал определённые неудобства, так что было решено сделать вылазку до ближайшей продуктовой лавки. Привычно повернув ключ в замке, она открыла дверь, не без труда оттащила пакет с провизией на кухню, водрузила его на стол и направилась через холл в гостиную. В доме было как-то неестественно тихо. Конечно, она и не ожидала каких-либо звуков, так как жила одна, но на этот раз тишина ощущалась даже физически. Еще не толкнув дверь, Элисон уже поняла: что-то не так. А в следующий миг оказалось, что бесполезно пытаться что-то предпринимать. Он стоял возле окна и ослепительно улыбался. Странная картина: контраст ледяного взгляда и почти дружеской улыбки. Мысли её были странно отвлечёнными. Для начала она попыталась рассмотреть в его руках оружие или хотя бы верёвку, но его ладони совершенно спокойно подпирали подоконник. Элисон поразилась тому, насколько самоуверенным был этот человек. На его лице не было ни намёка на страх или волнение, словно он уже абсолютно точно знал, что последует сразу за этой встречей. От этого сделалось страшно. Кое-как совладав с собой, она сдавленно произнесла: — Ты голоден? Поначалу она не увидела никакой реакции, только эти исполненные всепоглощающей тьмы глаза, но потом его губы скривились в усмешке, а голова слегка дёрнулась. Посчитав это за согласие, Элисон развернулась и пошла на кухню. Санитар оторвался от окна и бесшумно проследовал за ней. — Не вздумай взяться за нож, — предупредил Мейсон. Голос у него был совсем не таким, как она себе представляла. Во время посещений он доносился как сквозь толщу воды и казался более мягким. Сейчас же в нём сквозила сталь. То, что он безоружен, нисколько не добавляло ей уверенности. Что-то в его облике говорило о том, что он без колебаний свернёт ей шею голыми руками. — Без ножа я не смогу приготовить много, — попыталась возразить Элисон, — мне же нужно порезать мясо и овощи. — Попробуй сделать это силой мысли. Она прикинула, есть ли в кухонных шкафах то, что можно подсыпать в еду, чтобы лишить его дееспособности. Но когда их взгляды встретились, она отмела эту идею как абсурдную. Он не дурак. Не съест ничего из её рук или сперва заставит опробовать всё на себе. — Тебе повезло, что в доме не оказалось охраны, — как бы между прочим обронила Элисон, доставая спагетти из пакета. — Судя по тому, как вы присматривали за Каспаром, это — не везение. Образу на вас наплевать, — хмыкнул Мейсон, демонстративно кивая на её перебинтованные кисти, — полагаю, с ногами всё ещё хуже? — Ты весьма наблюдателен. Где Каспар? — Мёртв. — Лжец, — Элисон почти искренне улыбнулась, — ты бы не стал его убивать. — Спорное предположение, ну да ладно, — Мейсон апатично пожал плечами, — готова к взрослому разговору? — И что же ты мне сделаешь? — девушка вопросительно подняла брови. — Боли я не чувствую, мысли читать ты не умеешь. Хочешь убить? Вперёд. Мне и так недолго осталось. — Ты собираешься начинать? Я не планировал затягивать нашу встречу. Элисон понимала, что нельзя допустить резких движений. Каждое действие должно быть плавным, размеренным, обдуманным. Внешне Мейсон выглядел расслабленным, но взгляд источал такую угрозу, что волосы на затылке начали шевелиться. — Сейчас я достану сковороду из шкафа, — предупредила она. — Потом мне нужна банка томатной пасты и рубленое мясо. — Я не заказывал урок кулинарии, — отрезал Мейсон, — единственное условие — никаких ножей. — А ты злопамятный, — ухмыльнулась Элисон, приступив к приготовлениям, — и упёртый. Если ты встречался с Каспаром, то наверняка уже знаешь, где сейчас Итан. Но вместо того, чтобы отправиться на его спасение, притащился сюда. Почему? — С ним я всегда успею разобраться. А вот с тобой уже вряд ли. Как бы ты ни старалась, эмоциональной связи между нами не получилось, а значит, в виде неприкаянного духа ты ко мне не явишься. — О, так ты читал ту работу? Заинтересовался своими предками? — Это была вынужденная мера. Так кто вы, ребята, на самом деле? — Я не планировала исповедь перед смертью, — Элисон достала из холодильника упаковку фарша, — мы — лишь горстка мечтателей, ищущих путь к спасению. — И как? Нашли? — Мейсон скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за каждым её действием. — Судя по тому, что вы мрёте как мухи — нет. — Ты бывал в Калифорнии? — неожиданно спросила Элисон. — Я всего пару раз, когда участвовала в конкурсе и когда забирала оттуда Итана Петрелли, но это единственное место, где можно жить. Солнце. Океан. Всё живёт и сверкает. Люди там не серые и запуганные. Они улыбаются при встрече. Впрочем, тебе бы точно не понравилось. Это место совершенно не в твоём стиле. — Что ж ты там-то не осталась? Из-за стоимости билетов или дорогой недвижимости? — Я осталась, — печально вздохнула девушка, — препарат мне позволял. Когда разум может привести тебя куда угодно, точка на карте, которую ты называешь «домом», перестаёт иметь значение. — И стоило оно того? Могла просто найти работу в Сан-Франциско. — А куда бы ты отправился? — Полагаю, туда, где не будет психованных фанатиков. К слову, чего вы вообще добивались? — Я не знаю, — Элисон выложила фарш на сковородку и начала помешивать его лопаткой. — Образ не любит делиться планами. Поначалу я искренне верила в то, что он желает лучшей жизни для таких, как мы. Вечной жизни. — Сюда бы нужен лук, — Мейсон подбородком кивнул на сковородку. Элисон послушно достала луковицу. Санитар оценил, сколько по времени она будет чистить её перебинтованными пальцами, с досадой понял, что долго, и поэтому забрал овощ и занялся им самостоятельно. — Что изменилось? — как бы невзначай поинтересовался Мейсон. — Появился Итан, — стараясь сохранять спокойствие в голосе, ответила Элисон. — После его смерти всё пошло наперекосяк. Образ словно разочаровался во всех нас. Понял, что какими бы обширными ни были наши возможности, мы так же уязвимы, как и обычные люди. — А опыт с Доменикой ему никак на это не намекнул? — язвительно изрёк санитар. — Ты же уже понял, что она не была мертва, когда вы встретились, — с упрёком подметила девушка, — да и к ней он относился куда прохладнее. Кролик был намного интереснее. Кстати, где он? — В саду. Хотел зайти попрощаться, но у меня получилось убедить его отказаться от этой затеи. — Ты так мило о нём заботишься, — улыбнулась Элисон, — жаль, что вы встретились, когда уже стало слишком поздно. Со стороны они выглядели как молодая семейная пара, которая готовилась к совместному ужину. Мейсон перестал казаться пугающим и враждебным, словно они были старыми приятелями, которые раз в несколько лет собираются за совместными посиделками. Почему-то это напускное спокойствие только сильнее её пугало. Она словно стояла на краю кратера в ожидании того, что с минуты на минуту на голову хлынет поток лавы. — Как вы всё это провернули? — спросил Мейсон, передавая нарезанный лук. — Ты про сам эксперимент? — уточнила Элисон. — Наибольшая часть — заслуги Образа. Он убедил руководство ЕГ в важности своего исследования. Добился собственной лаборатории и даже операционной. Персонал он подбирал самостоятельно, но большинство из них до сих пор не знает, чем он там занимается. — То есть всё официально? — Официально он исследует генетические аномалии и способы их лечения при помощи чёрной ибоги. — А как с этим вяжется трепанация черепа? — Искажения в головном мозге, вызванные мутацией генов, — Элисон равнодушно пожала плечами, — которые требуют детального изучения. Он убеждал коллег, что подопытные неизлечимо больны, и других вариантов, чтобы сохранить им жизнь, просто нет. — Только не говори мне, что он гипнотизёр. — Не совсем, — девушка закусила губу и протянула Мейсону банку томатной пасты, — открой, пожалуйста. — Так кто он такой? — выполнив просьбу, спросил санитар. — Он — образ. В прямом смысле этого слова. — А какова твоя роль? Поиски подопытных? — Да, — кивнула Элисон, — впоследствии ещё пригодились мои связи в Крионик. Мой дед был одним из основателей компании. — Так это ты заставила службу безопасности гоняться за мной по всей Европе? — Время от времени мы нанимали кого-то, чтобы приглядывать за подопытными. Знаешь, они же не всё время проводили в лаборатории. Приезжали раз в два-три месяца на несколько дней, а остальное время жили как обычные люди. До Франческо был парень, имя которого я уже и не вспомню. Он упустил из вида Каспара и сильно расстроил Образа. Тогда было решено сотрудничать с более проверенными людьми. Так мы решили привлечь охрану Крионик. — Это вы подстроили аварию его сына, — утвердительно сказал Мейсон. Элисон кивнула, снимая сковороду с плиты. Немного посомневавшись, она вытащила две тарелки. — Мне казалось, что всё кончено, — девушка начала выкладывать еду, — мы заболели, но никто и не думал нас спасать. Тогда я попыталась найти Образа и поговорить с ним напрямую. Он сказал, что это не важно. Что я смогу сохранить своё сознание и переселиться в тело любого из нас. — Даже ты должна была понимать, что это невозможно. Сколько ты могла управлять этими зомби? На максимуме своих возможностей не думаю, что больше суток, а потом это время начало бы сокращаться. Так или иначе, тебя бы выбросило к реальному телу, а если на тот момент оно было бы мертво, то та же участь ждала и тебя. — Я не учёный, — поникла Элисон, доставая приборы, — у меня не было причин сомневаться в Образе. Он буквально жил своими идеями. Я была уверена, что он знает, что делает. — Полагаю, ты была права, — хмыкнул Мейсон, принимаясь за еду, — он точно знал, что делает. Мотивов его я пока не могу понять, но то, что он злонамеренно вас убивал — это точно. — Зачем? — Либо он хотел понять, что делает вас особенными, чтобы впоследствии это повторить, либо он просто маньяк, который нашёл весьма долгий и изощрённый способ убийства. Пока буду склоняться к первому варианту. — Почему ты не спросишь у меня его имя? Его глаза сосредоточились на ней, и она снова увидела в них заряд ненависти. — Потому, что мне плевать на его имя. Не он забрал Итана у родителей и не он управлял полутрупом в Джуно, когда Алекс начинал вскрытие. Это была ты. — А если я готова его назвать? — Ты что-нибудь знаешь про Шарлотту и Трэвиса Меленбельт? — не отвечая на её вопрос, спросил Мейсон. — Три года назад они пропали без вести, а тела так и не нашли. Может, в Крионик есть ещё парочка бесхозных трупов? — Я не знаю, кто они. — Как на самом деле зовут Образа? — Значит, ты принял решение? — удивилась Элисон. — Хочешь с ним побороться? — Хочу найти всё, что он собрал на таких, как вы, и стереть это с лица Земли. — Зачем? — Мало ли, — протянул Мейсон, — вдруг он нашёл способ, как вычислить персивингов, и со временем решит обнародовать эти данные. В отличие от вас, придурков, я не готов стать подопытным кроликом. — Боюсь, что у тебя вряд ли будет выбор, — Элисон хищно улыбнулась, на миг вернув себе былую уверенность, — и его зовут Образ. Мейсон отодвинул пустую тарелку и поднялся с места. — Ты закончила? — Какой у тебя план? — поинтересовалась девушка. — Будешь резать меня, пока не истеку кровью? Могу даже притвориться, что мне больно, если это тебя утешит. Прихватив из шкафчика ложку, он схватил её за локоть и поволок в гостиную. Особо не церемонясь, Мейсон швырнул ясновидящую на пол и отошёл в угол комнаты, куда при вторжении бросил рюкзак. Элисон не шевелилась, внимательно следя за каждым его движением. Когда на свет появился пакетик с чёрным порошком, лицо девушки исказила гримаса ужаса. — Откуда это у тебя? — прохрипела она, озираясь по сторонам в поисках предмета защиты. Рука нащупала статуэтку, выполненную в виде кошки. Размахнувшись, она отчаянно бросила её в санитара. Статуэтка разбилась о стену точно пополам, так и не достигнув основной цели. Мейсон в два больших прыжка подскочил к Элисон, пресекая её попытку отползти к окну. — Ты же не ударишь девушку? — осмелилась спросить ясновидящая. Вместо ответа Мейсон схватил её за волосы и со всей силы впечатал головой в пол. Элисон взвизгнула. Как таковой боли она не почувствовала, но металлический привкус во рту и пелена крови перед глазами позволили по достоинству оценить силу удара. Веревки у него все же были, но с самого начала она не смогла рассмотреть их из-за дивана. Точнее, в качестве них он заранее подготовил её же простыни. — Что ты задумал? — прохрипела Элисон, безуспешно пытаясь освободить руку. Мейсон невозмутимо зажёг одну из свечей и, насыпав в ложку часть порошка, залил смесь водой. — Не смотри так, — буркнул он, не отрывая взгляд от свечи, — я понятия не имею, как варить наркоту. Набрав шприц, он критически осмотрел Элисон, потом вытащил ножницы и разрезал рукава ее блузки, мысленно пообещав себе никогда не вспоминать об этом моменте. До плеч всё было перебинтовано, и по ощутимому запаху он понял, что вен там уже не найти. С ногами всё обстояло точно так же. Тогда было решено перейти к крайним мерам. Игла приблизилась к шее девушки. Элисон начала кричать и вырываться, поэтому пришлось свободной рукой обхватить её подбородок и удерживать до тех пор, пока всё содержимое шприца не попало внутрь. Мейсон выпрямился, оценил остатки в пакете и, наплевав на экономию, повторил процедуру. И принялся ждать. Тело перед ним забилось в конвульсиях. Рот начал открываться и закрываться, но вместо криков оттуда потекли струйки буро-коричневой жидкости, которые с подбородка капали на грудь жертвы. Санитар протянул руку к лицу девушки и пальцами раскрыл веки. Зрачки расширились так, что от зелёной радужки не осталось и следа. Мейсон нащупал пульс. Частота ударов не просто зашкаливала. Он был поражён тем, что у Элисон не начали взрываться вены. По две кровавые полоски потекли из глаз и ушей, а до его слуха долетел хрип, смешанный с непонятным бормотанием. На миг он усомнился в своём решении. Мейсон был уверен, что во время эксперимента чистую ибогу подопытным никто не давал, и ударная доза препарата убьёт Элисон раньше, чем та успеет выйти в астрал и сбежать от всех кошмаров, которые уготовил ей нейротоксин, но что, если он ошибся? Однако дикий крик, прорвавшийся из почерневшего рта, развеял его сомнения. Фаза самоанализа наступила прежде, чем Элисон успела защитить разум. Тело ясновидящей выгнулось, и Мейсон услышал хруст рёбер. Бинты пропитались чем-то зелёно-коричневым. Изо рта текли уже не струйки, а целый поток жидкости, по цвету и запаху не сильно уступающей гнилому мясу. Теперь на её лице читался самый настоящий ужас. Мейсон продолжал держать руку на пульсе до тех пор, пока Элисон не дёрнулась в последний раз. Искушать судьбу он не собирался. Тогда, в морге, перед тем как убить Алекса, ясновидящая рекомендовала сперва вскрыть ей голову, во избежание внезапного пробуждения. Что ж. Это вполне выполнимая задача. Санитар спустился в подвал и среди прочего хлама отыскал молоток. После нескольких точных ударов череп Элисон разлетелся на части. На всякий случай он надел перчатки и извлёк сам мозг. Мейсон перетащил в комнату все свечи, которые смог найти в доме, и размеренно зажёг одну за другой. Вернувшись на кухню, он выкрутил на полную мощность каждую газовую горелку и открыл духовой шкаф. Немного подумав, туда же и перетащил тело Элисон. Выбравшись через то же окно, что и проник, он закурил, чтобы немного прийти в чувство. Бросив окурок в открытую форточку, он торопливо ринулся прочь.