obsession

Натягивая серую шапку с помпоном на пушистые волосы, Чимин критично осматривал себя в зеркале. Он очень изменился за последнее время: похудел из-за недоедания и слишком активной жизни, а на лице зиял глубокий отпечаток усталости. Стабильно подкрашенные корни и минимальный уход в виде увлажняющих масок для лица скрывали за внешним видом все тяготы, что выпали на его долю. Честно говоря, теперь парень с точностью понимал, что имелось ввиду, когда люди говорили, что не узнавали собственное отражение. Или более того — теряли себя. Юнги ждал на заиндевелой скамейке в парковой аллее, сунув руки глубоко в карманы пуховика и опустив нос в вязаный шарф. Даже в изгибе осанки была заметна нелюбовь к холодам. Физиономию украшала недовольная начинающимся снегопадом кривая усмешка и утомленный долгим рабочим днем взгляд. У Пака подобный вид вызывал лишь умиление — настоящий нахохлившийся воробушек. Тихо рассмеявшись с вида старшего, Пак плюхнулся рядышком и резко прижался к холодной щеке поцелуем. Сконфузившись сначала, Юнги быстро взял себя в руки (и Чимина тоже, ведь надо было как можно скорее отогреться в тепле парня) и прохрипел: — Привет, малыш. Ты долго, чертовски долго. Я пытался запрограммировать себя, чтобы не ворчать, но знаешь, все мои отмершие из-за холода клетки мозга теперь работают с трудом. — Привет, — расплылся в улыбке младший, опуская свою ладонь в теплую норку кармана старшего и переплетая пальцы. — Так сильно замерз? — Я бы хотел быть мужественным настолько, чтобы сказать четкое «нет», но, если честно, у меня уже зуб на зуб не заходит. В подтверждение своих слов он громко застучал зубами друг о друга и затряс коленками. Чимин мило хихикнул и потянул Юнги со скамейки — в сторону кафе. Уже поздно для милых утренних кофеен, но, возможно, им удастся найти что-то теплое и неприметное. Переполненные пивбары сейчас были ни к чему. Обдумав все еще раз во время дороги к Юнги, Пак еще раз убедился, что пора все рассказать. — Как насчет теплого чая и булочки с корицей? — М-м-м, — протянул Мин, будто уже смаковал на языке эту самую булочку, — звучит отлично. Но у меня уже имеется своя. Он оставил легкий поцелуй на щеке младшего и ускорил шаг, чтобы не отставать. Пытаясь скрыть красные щеки и держаться, чтобы не показать насколько сильно его трогают подобные фразы, Чимин начал вслушиваться в тихое ворчание Мина о том, что было бы лучше пойти домой и забуриться в плед, греясь друг о дружку и смотря документалку про Теда Банди. В общем-то, Пак был всецело за, но надо довести до конца начатое. Когда они устроились и сделали заказ, Юнги кинул внимательный взгляд на напряженное лицо Чимина. Было слишком очевидно, что он хотел о чем-то серьезно поговорить. Теребящие салфетку пальцы, задерживающиеся рваные вздохи и неуверенные потирания шеи говорили, что это что-то заставляло слишком сильно нервничать. Мин не давил, даже не собирался. Он ждал, пока Чимин сам поднимет волнующую тему. Официант поставил на стол две больших кружки чая с блюдцами, маленький чайничек и две булочки, щедро политые кремом и посыпанные коричной пряностью. — Ты, наверно… — дребезжащий голос быстро сошел на нет тишиной. Глубоко вздохнув и выдохнув следом, Пак метнулся взглядом к Юнги и увидел, что тот внимательно смотрел и слушал, пока не трогая горячие напиток и еду. Он прочистил горло и попробовал еще раз: — Ты, наверно, уже догадался, что я хотел поговорить. — Да, — кивнул Мин и тут же успокаивающе улыбнулся. — Ты можешь не торопиться. Я вижу, что тебе нужно немного времени. Чимин угукнул, но тянуть больше сил не было — вновь собирать в кулак всю свою смелость уже не представлялось возможным. Он смотрел, как Юнги поднял крышечку фарфорового чайника и придавил ложечкой заварку, чтобы она была погуще, как им обоим нравилось, а затем поднял и аккуратно поднес носик к ободу чиминовой чашки. Не отрывая взгляда от насыщенной янтарной жидкости, Пак закусил губу. — Вообще-то я хотел не поговорить, а скорее… рассказать? Чайник на секунду завис над столом, а Мин посмотрел в глаза младшего. Те метались по лицу немного не сфокусировано. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно — я не стану осуждать. Главное, хочешь ли ты этого. Если ты не готов, то не нужно заставлять се… — Я готов, — тут же отрезал Пак, но продолжил более мягким тоном, помешивая жидкость в чашке. — Правда. Многие вещи трудно рассказывать, но после должно стать легче, да? И я доверяю тебе. — Хорошо. Юнги налил себе полную чашечку и отставил чайник в сторону. В зале почти не было народа — до закрытия оставалось около сорока минут, так что никто не спешил забегать в кафе. Скорее всего большинство людей сейчас сидели в барах и отдыхали со стаканчиком пива после тяжелой недели. Их друзья так точно — Джин прислал смс-ку, что они опять собрались у Юнги дома во имя кутежа и раздолья. Что было очень забавно, потому что самого хозяина не было. — Я упоминал, что прошлые отношения закончились неудачно? — Да. Поэтому мы не торопились. Пак обернул ладони вокруг чашки, те даже в помещении с кучей батарей оставались холодными. — Это мягко сказано, — он вздохнул. — Когда мы были вместе с… с бывшим, хотя это не очень-то корректное слово, то поначалу все было хорошо. Потом я начал замечать некоторые изменения. Незначительные, даже незаметные, но все становилось хуже. Стало слишком много «я». — «Я»? — нахмурился Мин. Пожевав губу, Чимин медленно кивнул. — «Я возьму тебя с собой на выставку», «Я зайду за тобой в шесть, будь готов», «Я решил съездить туда, ты поедешь со мной», «Я купил тебе кофе, выходи». Не было «мы». Не было вопросов, хочу ли я чего-то. Он ставил перед фактами, будто отдавал… — Приказы, — закончил сам Мин. Голос ощутимо стал немного жестче и ниже, и Чимин заметил, как подушечки пальцев, сжимающие ушко чашки, побелели от нажима. — Я был так влюблен, до звездочек перед глазами. Бегал за ним по первому зову. Даже не замечал ненавязчивые манипуляции, что-то вроде «если ты не сделаешь то, что я хочу, то ты очень расстроишь меня», «не знаю смогу ли простить это так просто, тебе придется постараться». — И долго такое отношение продлилось? Пожав плечами, Чимин вскопал некоторые воспоминания в голове — он точно не помнил. — Пару месяцев где-то. — Люди бывают очень мерзкими, Чимин-а. Даже близкие. Иногда они те, кто хуже всего. Младший сглотнул. Он понимал, но сейчас не было смысла ловить утекающую воду руками. — Но это не все, — парень нервно рассмеялся, — черт, если бы это было все, то я был бы счастлив. То, как брови Юнги сложились, а между ними залегла темная полоска, не нравилось Чимину. Он не хотел, чтобы старший испытывал негативные эмоции, особенно из-за него, но это нужно было рассказать. Нужно было ему — Чимину — в первую очередь, чтобы поставить точку. — Когда я порвал с ним, что само собой разумеющееся, он не оставил это просто так. Начал… — Пак замялся, пытаясь подобрать слово, — преследовать. — Преследовать? — Мин оскалился. — Вот же срань. Маленький кусок дерьма. Ему повезло, что мы с ним не знакомы, иначе я бы выбил из него все дерьмо, — агрессивно выдохнул Мин. Парень поднес к губам уже остывший чай, чтобы немного отвлечься и успокоиться. Линия плеч была такой напряженной и прямой, будто все туловище стянули лентами. Чимин нежно погладил тыльную сторону руки, что лежала свободно на столе. Конечно, он понимал, что гнев и расстройство таким образом не заглушить, но старался ради Юнги. Недолго помолчав, Мин все-таки решил уточнить: — А преследовать… в том смысле, в котором я думаю?.. Чимин кивнул. — Слал во всех социальных сетях сообщения, содержания от «я все еще люблю тебя» до «ты сдохнешь в канаве». Мне пришлось удалить все мессенджеры и страницы, потому что угрозы не прекращались. Караулил у универа, поджидал с подработки, следил за моими близкими и за мной тоже. От меня даже друзья отвернулись, потому что боялись этого и того, что их может задеть ударной волной. Младший немного задрожал телом, вспоминая жуткие месяцы в постоянном ожидании чего-то страшного. У него постоянно болела голова и начались панические атаки. Даже простой сон из-за страха превращался в ежедневную пытку и неспособность сомкнуть глаза хоть на пару часов. — А полиция? — Юнги пораженно обхватил чиминову холодную ручку, будто пытаясь защитить от слов, которые он говорил. — Это ужасно. Нет, это отвратительно. — Я пытался собрать доказательства, все еще пытаюсь вообще-то, чтобы получить запретный ордер, но это оказалось не так просто, — переплетя пальцы с миновыми, парень хмыкнул. — Особенно, если у человека есть деньги и власть, чтобы замять любую мелочь. — Вот сука, — несдержанно прошипел старший, передергивая плечами. Будто прямо сейчас готов был идти драться с тем человеком. — Мерзкая сраная чертова сука. Чимин немного вяло рассмеялся с реакции Мина, настолько яркой даже у него не было. — Все кончилось тем, что мне пришлось продать все вещи и сбежать. Бросить все и всех. Он последовал за мной, конечно. Один раз даже догнал. За неделю до того, как я приехал сюда. — Так те синяки в первый день… — Именно. — Черт. Вот же… — у Мина, кажется, уже слов не осталось, по крайней мере, особо цензурных. — Как земля такую гниль носит, не понимаю. Ты ведь ничего не сделал, чтобы заслужить такое. — Не знаю. Уже продолжительное время все было в порядке. Ни смс-ок, ничего. Сегодня я решил проверить единственную переписку, и там снова были эти сообщения. Новые, — затараторил Пак. — Там было и про тебя, и про то, что он следит за нами. Я просто… я так испугался, понимаешь? Я уже привык к стрессу, но не хочу… не хочу, чтобы это коснулось тебя или… или… — Тише, Чимин-а. Глубокий вдох и такой же выдох. Молодец. Еще разок. Умница, — Мин улыбнулся, когда трясущееся напротив тельце понемногу успокоилось. — Со мной все будет в порядке. Если эта сволочь сунется к тебе или ко мне, то я сделаю из него фарш и предложу Джину в меню новое блюдо с подванивающими котлетами на гриле. Искренне рассмеявшись, Чимин прикрыл глаза и почувствовал, как плечи опустились, когда глубокий выдох покинул грудь. До сих пор он не понимал насколько выматывающим это было. Младший быстро вскочил на ноги, оглянулся на персонал и еще двух посетителей, и пересел к Мину, близко прижимаясь к горячему боку. Юнги обернул свою руку вокруг спины Пака, взяв того под крыло, и стал медленно поглаживать бок. — Мне очень жаль, малыш, что с тобой произошло такое. Это ужасно. Ты такой молодец, такая умница, что справился с этим. Если ты захочешь поговорить еще об этом, то можешь всегда на меня рассчитывать. На Джина и остальных — тоже. Они придурки, но хорошие. Или, не знаю, мы можем сходить к психологу? Такое не проходит бесследно. — Я знаю, — слабо протянул Пак, — но сейчас я не хочу опять окунаться в это. Мне нужна передышка. Может быть позже. — Как скажешь. — Ты сходишь со мной? Потом? — пальцы сжали в ожидании мягкую ткань свитера. — Конечно. Я буду охранять не только твой сон, но и реальность тоже. Если ты позволишь. Парень оторвался от чужой груди в вязаном свитере, которая вкусно пахла корицей и немного потом с примесью дезодоранта. Его потянуло так резко и так сильно, хуже всяких земных сил притяжения, что сопротивляться сил не было — губы с напором накрыли шероховатые старшего. Чимин двигал слишком быстро, будто пытался утонуть в этом, забыться, но когда Юнги мягко положил ладонь на заднюю сторону шеи и огладил линию роста волос, сдался, размяк словно печенье в молоке. Поднятые к ушам плечи расслабились, а тело совсем обмякло в чужих руках. Мин медленно и аккуратно уделил внимание сначала верхней губе, посасывая ее, а затем — нижней. Ничего кроме нежности и ласки. Покоя. Вкус у поцелуя был с оттенком обещания «все будет хорошо», так казалось Чимину. Вот только он был кисло-сладкий, как смесь лимона и имбиря недавно выпитого чая.