Атмосфера этой главы:
All Time Low - Sick Little Games
Angus & Julia Stone - Chateau
— Эй, — успокаивающе поглаживает его плечо трогательно сложивший бровки домиком Чонхо. — Ты в порядке?
— А по мне не видно? — Прячет мокрое от слез лицо в ладонях Минги. У него только что жизнь по пизде пошла, а ему такие глупые вопросы задают. Хэ Рин, его Хэ Рин только минуту назад сказала, что он слишком незрелый для их отношений –
да, блять, конечно, он в порядке!
— Ты не так, давай, я, — безапелляционно отпихивает Чонхо со ступеньки возле Минги Уён, после чего укладывает руку на его плечо, а следом – щеку, — Мингз, ну, не плачь. Она сука.
— Свали, пожалуйста, Уён-и, будь другом?
— На свете полно прекрасных женщин.
— Ты не помогаешь.
— И мужчин – тоже.
— Так, — оттаскивает красноволосого за подмышки Сан. — Моя очередь, — он садится на освободившееся место и обнимает Минги за талию. — Поплачь, Мингз, тебе полегчает.
— Не полегчает.
— Слезами ты ее не вернёшь.
— Хоть попытаюсь.
— Водичку будешь?
— Буду.
Сан делает большие глаза Чонхо, и тот, метнувшись к кулеру, возвращается спустя полминуты с пластиковым стаканчиком, бережно протягивая его утирающему натёкшие аж до самой шеи слёзы Минги. Он благодарно принимает воду и делает глоток, как из-за угла, мило щебеча что-то на своём, на умном, показывается Когтевран их шараги.
— Что у вас тут? — Тут же обращает внимание на столпившихся вокруг несчастного Минги парней староста. — Чаепитие?
— Нет, Минги брос..аргфыыххлл… — начинает было Уён, но Сан поспешно зажимает ему ладонью рот, чтоб не трепался на весь коридор. Хотя как будто это поможет, это ж универ маркетологов: тут один пернет – на следующий день повсюду будет развешена реклама Имодиума.
— Ясно, — мрачно кивает после секундного раздумья Хонджун, и в ответ на непонимающий взгляд Юнхо закатывает глаза. — Хэ Рин.
По лицу Юнхо скользит непонимание, но когда он переводит взгляд на шмыгающего носом Минги, его губы поджимаются и он тихо произносит:
— Мне жаль.
Минги угрюмо отводит взгляд, сжимая стаканчик в руке: почему-то осознание того, что именно Юнхо видит его в таком состоянии, как сейчас, действует на нервы ещё больше.
— Мне надо побыть одному, — выпаливает он, резко поднимаясь на ноги и убегая, куда глаза глядят.
Ноги сами выносят его к отгороженному небольшим заборчиком пруду на территории их кампуса. Не самая лучшая его идея – Хэ Рин состоит в студсовете, и пруд, равно как и другие декоративные элементы универа, находятся в ее юрисдикции, а значит, отвлечься от мыслей о ней тут у него вряд ли получится. Но выбирать уже поздно: скоро прозвенит звонок на очередную пару, а тут более-менее уединённое место, где никто не помешает ему
утопиться в луже настрадаться всласть…
— Бегаешь ты быстро, стоит признать.
Или нет…
— Я, вроде, сказал, что мне надо побыть одному, — бубнит Минги, безуспешно пряча взгляд за столь некстати остриженной челкой.
— Да-да, не благодари, — не глядя, протягивает ему его же оброненный по дороге телефон Юнхо. Блондин усаживается на бордюрчик рядом с ним и вытягивает ноги, изящно скрещивая их в лодыжках, и Минги в который раз ловит себя на мысли, что Юнхо, будучи одного с ним роста, умудрялся в любой ситуации выглядеть уместно и естественно, в то время как сам он ощущал себя бамбуком в еловой роще. Даже сейчас: весь такой из себя аккуратный и отрешенный, Юнхо идеально вписывался в обстановку в своей тщательно подобранной одежде в светлых тонах – хоть, блин, картину с него пиши. И тут он, Минги, со своим безостановочно текущим носом, в одолженной Саном красной клетчатой рубашке маньяка и — наверняка — красными же глазами.
Идеальное, блять, комбо.
— Спасибо, — неловко благодарит Минги, вяло раскручивая телефон в руке. Юнхо безмятежно пожимает плечами, опираясь на руки за спиной и запрокидывая голову кверху – подувший ветерок мягко треплет его волосы, и Минги, залипнув, чувствует, как тревожность испаряется, запутываясь в локонах цвета спелой пшеницы. Юнхо не произносит ни слова, не лезет с расспросами – Минги даже кажется, что встань он сейчас и молча уйди – Чон не пошёл бы за ним. Однако он не уходит, только прикрывает глаза и невольно копирует расслабленную позу друга, позволяя журчанию бегущих из маленького фонтанчика струек воды очистить мысли.
— Пойдём? — Мягко произносит спустя какое-то время Юнхо, бросив беглый взгляд на своё запястье. Он поднимается, аккуратно отряхивая на себе брюки, после чего протягивает руку, цепляя пальцем его за воротник. — Пара сейчас начнётся.
— Угу, — хватается за протянутую ладонь Минги, неуклюже поднимаясь следом за ним.
До аудитории они доходят молча: Юнхо спешит на первый ряд – к вовсю строчащему что-то в своей тетради Хонджуну, а Минги устало тащит своё бренное тело на галерку. Хорошо, хоть эта лекция у них на этот раз не с группой Хэ Рин – ее присутствия он бы сейчас просто не пережил, но тут он замечает лежащую на своей парте шоколадку – и сердце щемит, разливая по телу благодарное тепло.
Все-таки у него лучшие на свете друзья.
***
— Наро-од! — Счастливо вопит Уён, едва они покидают стены аудитории. — А вот угадайте, че?
— Епт, не ори, — болезненно ковыряет в ухе Хонджун. — Я, в отличие от некоторых, почти два часа нон-стопом втыкал в ценообразование в рекламе, башка раскалывается.
— О, классно, дашь потом списать, — будто не замечает чужих страданий Уён и продолжает, начисто проигнорировав обиженное «хрен тебе» старосты. — У меня родители уезжают на пару дней, хата свободна, го тусииить?
Красноволосый дерзко высовывает язык, звонко отбив краба легкому на подъем Сану, да и по глазам Чонхо видно, что новость его очень воодушевила. Ёсан тут же принимается уточнять, кого ещё планирует позвать на намечающийся шабаш неугомонный чертила – и будут ли там девочки, Хонджун укоризненно качает головой, а взгляд Минги невольно обращается к Юнхо.
— Мингз, твоя очередь! — Ликует компания подвыпивших студентов, подкатывая к нему вылаканную досуха бутылку «Шато». Кто-то хлопает его по плечам, кто-то – вероятно, Уён – чуть пониже, и Минги понимает, что отвертеться у него не получится. Он прикладывает сложенные сердечком пальцы по обе стороны от своих щёк, вызвав у всех наличествующих дам умильный вопль (Уён издаёт звуки, будто его сейчас стошнит), и раскручивает бутылочку.
— Неожиданная ситуация, — разрезает повисшую тишину звонкий голос пьяного в зюзю Ёсана, успевшего пригреть на своих коленках сразу двух завидных цыпочек их факультета.
Минги хлопает глазами, прищуриваясь на горлышко бутылки, которое показывает сейчас аккурат между Юнхо и симпатичной черноглазой брюнеткой, что не сводит с него взгляд всю вечеринку. Кажется, ее зовут Хэ Рин или как-то так – он не уверен, но, может, вот он, его шанс?
Минги становится на четвереньки и под одобрительный шум одногодок ползёт к лихо стреляющей глазками брюнетке, как чья-то сильная ладонь вдруг перехватывает его за бицепс, тянет на себя – и вот уже секунду спустя Минги непонимающе хлопает глазами, ожидая объяснений от удерживающего его Юнхо с щеками такого цвета, что на них, кажется, можно запросто жарить яичницу.
А потом Юнхо целует его – глубоко и грубо, сжимая руку на его талии так, что Минги моментально начинает задыхаться, потерянный, сбитый с толку. Блондин тянет его на себя, и спустя всего мгновение Минги ошалело мычит, почувствовав у себя во рту чужой язык и с ужасом понимая, что его дурацкое размякшее тело реагирует до позорного быстро. Он едва успевает вскочить, отталкивая от себя явно увлекшегося Юнхо, и сбегает в ванну под неодобрительные выкрики всех желающих продолжения банкета.
Щёлкнув задвижкой, он приваливается плечом к двери, дрожащими руками раз за разом ощупывая свои горящие чёрным «Аматерасу»* губы, да так и сползает по ней на пол, не в силах поверить в происходящее. Однако поверить ему все-таки приходится – колом стоящий член начинает болезненно пульсировать, не просто требуя, а буквально моля о необходимости разрядки, но все, на что сейчас хватает Минги – это схватить с пола так кстати оброненную кем-то шпильку и больно вонзить в своё бедро.
Боль слегка отрезвляет его, по крайней мере, настолько, чтобы услышать скребущееся по ту сторону двери «бать, тебе там нормально?» Ёсана, а потом и его жалобную просьбу освободить помещение и дать нуждающимся поссать.
Минги кое-как встаёт на ноги, пошатываясь, словно его поезд переехал, а потом его буквально выворачивает наизнанку.
И вот хрен поймёшь – от немыслимого количества выпитого им алкоголя или…
От осознания того, что у него только что был самый что ни на есть крепчайший стояк на лучшего друга.
***
Юнхо ожидаемо приходит извиняться на следующий день – но Минги не чувствует, что готов к этой беседе. Он врет, что заболел, только чтобы не смотреть сейчас ему в глаза, но Юнхо сегодня на удивление упрямый.
— Минки, — слышится в динамике его непривычно усталый голос. — Пожалуйста, впусти меня?
— Я правда очень сильно болею, — хрипит Минги в свой домофон**. — Не хочу тебя заразить.
Юнхо молчит, но следующая сказанная им фраза заставляет Минги буквально покрыться мурашками:
— Как будто меня это волнует.
Юнхо стоит у двери в его подъезд ещё какое-то время, и Минги колеблется, все ещё не решаясь нажать на кнопку. Он закрывает глаза, прислонившись лбом к прохладной металлической панели, в надежде, что она остудит его голову и придаст мыслям ясность; сжимает и разжимает пальцы, едва не скуля от неопределенности: да что это с ним, что они натворили, как они вообще до этого дошли? Зачем, ну зачем Юнхо его поцеловал? Почему целовал его – так? Почему он, Минги, так отреагировал?
Почему, почему, почему?!
Минги распахивает глаза и со злостью жмёт на кнопку, открывая дверь в подъезд.
Но Юнхо уже ушёл.
***
Они стараются вести себя как ни в чем не бывало, но былая легкость в общении исчезает. А самое паршивое во всей этой ситуации то, что Минги то и дело начинает ловить себя на мыслях о Юнхо, раз за разом возвращаясь к тому самому моменту, прокручивая его в своей голове и внутренне кровоточа от непонимания.
Но кого? Юнхо или самого себя?
Как-то на глаза ему попадается гей-порно, и он не без опаски открывает видео для того, чтобы спустя секунду закрыть его – с горящими от смущения щеками. Это немыслимо: он же совершенно точно не из этих голубых морей, взять хоть, пожалуйста, их последнее на пару с Ёсаном обсуждение аппетитных форм Скарлетт Йоханссон. Чего уж греха таить: Минги обожает сиськи, просто души, если позволите, в них не чает, и тут – нате вам.
Дело решает случай.
Через полмесяца после той злополучной вечеринки Хэ Рин сама подходит к нему и с небольшой обидой в голосе интересуется, когда он уже спросит ее номер. Минги моментально вспыхивает, застигнутый врасплох томным женским взглядом и ароматом парфюма с нотками жасмина и лилий.
— Или вы… с тем парнем? — Нерешительно произносит она, заправляя за покрасневшее ушко прядочку иссиня-чёрных волос.
— Что, с Юнхо? Боже, нет! — В ужасе отшатывается от неё Минги. Его реакция веселит девушку, и остаток дня они переписываются в какао. Парящий в эйфории Минги то и дело отмахивается от пытающихся спустить его с небес на землю друзей, и Сан не выдерживает первым.
— Слушай, — нерешительно начинает он, — не то, чтобы это мое дело, но… что у вас произошло с Юнхо? Или ты после той игры в бутылочку его так морозишь?
— Бросай это дело, чувак, — с влажным чпоком отрывается от своего чупачупса Уён. — Не порть мои гейские фантазии касательно вас двоих.
— Уёнище, блять, ты бессовестное, — возмущённо ахает, треснув красноволосого по затылку, Сан, но по выражению его лица видно, что в чём-то он с ним солидарен. — Просто… вы с ним почти не общаетесь, он свалил куда-то к Хонджуну в Нарнию, ты весь день, как придурошный, хехекаешь не пойми над чем… Я понимаю, взросление – оно такое, но как-то уж больно быстро мы распались. Давайте хотя бы по выходным собираться, как раньше, а то я от тоски зачахну, как русалочка Ариэль.
— Да не зачахла Ариэль, тумбочка ты с глазами, — водит чупачупсом по своему языку Уён. — А согласилась стать морской пеной ради того, чтобы принц остался жить с этой своей потаскушкой в брюликах.
— А вы точно про одну и ту же сказку говорите? — Задорно хмыкает Минги, тут же отвлекаясь на пришедший от Хэ Рин стикер с пьющим кофе зайчиком. Девушка намекала на свидание после пары, и сердце Минги отчаянно цвело и пахло от внимания с ее стороны. Он посылает Хэ Рин стикер с ловящим сачком парящие в воздухе сердечки зайчика, и случайно заглянувшего ему через плечо Уёна тошнит палочкой от чупачупса.
***
Они с Хэ Рин встречаются уже неделю, и возвращающийся вечером после очередного свидания Минги, мурлыча себе под нос незамысловатый мотивчик, хочет уже зайти в круглосуточный магазин, чтобы порадовать себя баночкой колы с чипсиками и… нос к носу сталкивается с как раз выходящим из помещения Юнхо. Минги теряется настолько, что невольно отступает на шаг, силясь совладать с внезапно накатившей слабостью: да, они с Чоном стараются поддерживать видимость общения, но тот так и не состоявшийся разговор создал такую брешь между ними, что она только растет день ото дня, не думая затягиваться.
Увидев, что Минги буквально отшатывается от него, Юнхо и сам теряется, а в его взгляде сквозит неприкрытая горечь. И тем не менее он заговаривает первым:
— Что, «Ночной Дожор – всем выйти из холодильника»?
— «И треснул мир напополам – и поперёк», — на автомате цитирует Минги и замирает, увидев расплывшуюся по лицу друга знакомую улыбку.
Такую родную, что сердце щемит и хочется его обнять. Это была одна из их дурацких игр почти семилетней давности – когда они только познакомились. Тогда они часто оставались друг у друга с ночевкой – и совершали короткие набеги на холодильник: преимущественно в три часа ночи. Это не самым удачным образом сказалось на фигурах обоих: помнится, после летних каникул оба расхохотались, увидев изрядно растянувшиеся щи друг друга, но так же быстро привели себя в форму, взяв за привычку бегать перед школой хотя бы час.
Воспоминания сменяют друг друга подобно калейдоскопу, и Минги вздрагивает, поняв, что все это время бездумно влипал в лицо Юнхо, а тот стоял и просто с улыбкой смотрел на него в ответ.
— Ам… а ты сильно спешишь? — Неловко спрашивает Минги, поскорее придавая своему лицу обычное выражение, а то поплыл тут, понимаешь, как красна девица. — Не хочешь посидеть на качелях?
— Как раз собирался, — с улыбкой опускает пушистые ресницы Чон, а в следующий миг Минги летит между рядов магазина, не глядя хватая колу и чипсы, и торопясь обратно – пока Юнхо, не приведи высшие гоблины, не ушёл. Они садятся на качели-гамак во дворе рядом с магазином, и Минги только сейчас замечает, что вместо сырных чипсов цапанул оригинальные – но бежать менять уже будет тупо, придётся есть так…
— Давай сюда, — вдруг протягивает руку Юнхо. — Меняю на свои.
Минги почти что стонет, когда друг с улыбкой демонстрирует ему любимые сырные «Lay’s», но совесть не позволяет ему так поступить.
«Брось. Ты же знаешь, я не различаю все эти вкусы. Картошка – она и в Африке картошка» — всплывает у него в памяти, а потом Юнхо произносит:
— Брось. Ты же знаешь, я не различаю все эти вкусы…
Минги вдруг с ужасом понимает, что плачет. Юнхо, его родной, такой предсказуемый Юнхо, снова рядом, они снова разговаривают, и он снова предвидит почти все, что выкинет или скажет друг, так что же случилось тогда?
Что пошло не так?
— Ну-ну, не стоит благодарности… — начинает было Чон, но Минги его перебивает:
— Почему?
На мгновение в глазах Юнхо мелькает паника: он безошибочно понимает, о чем спрашивает Минги – но не торопится с ответом. Наконец он, вздохнув, лезет в карман своего бомбера, протягивает Минги пачку носовых платков и откидывается на спину, укладываясь на качели.
— Я мог бы выдумать тысячи причин: начиная от банального «это просто игра» и заканчивая тем, что я был пьяным в сопли. Но я не хочу тебе врать, Минки: я просто сделал то, что сделал.
— Ты сделал… — не верит своим ушам Минги, — «то, что сделал»? Ты так это называешь?
— А как мне ещё это называть? Я видел твой взгляд после того, как я тебя поцеловал – и, поверь мне, героем я себя точно не чувствую.
— Но ведь, — теряется Минги. — Должна же была быть хоть какая-то причина заставить совершить тебя… это.
Юнхо невесело хмыкает и поднимается на ноги, с хрустом разминая затёкшую шею. Он подходит прямо к Минги, заставляя его по инерции подобраться, как перед прыжком. Протянувший было руку Юнхо грустно улыбается и — уже более осторожно — меняет безвкусный «Lay’s» друга – на свой.
— Прости, что заставил тебя пройти через это. И ещё… я рад за вас с Хэ Рин.
Минги вздрагивает и недовольно скашивает глаза на щёлкающую прямо у него под носом руку Уёна.
— Так что там насчёт шикарно провести время в самых дорогих апартаментах Кореи? — Скучающим тоном торопит его красноволосый, напрочь игнорируя презрительное «ой, раскукарекался, бройлер ощипанный» Сана.
— Я не знаю… — бормочет, стараясь не пересекаться с Юнхо взглядом, Минги. — Надо подумать…
— Ну же, красавчик, — немедленно начинает увиваться вокруг него красноволосый демон. — Лучшее лекарство от разбитого сердца – как следует наебениться.
— Ну, чего вы к нему пристали? — Вдруг подаёт голос обычно молчаливый Чонхо. — Захочет – придёт, и потом, не прям же завтра сходка алкашей намечается?
— Вот так сразу – и алкашей, — оскорбляется до глубины души Уён. — Как ты можешь, Хо? Я был о тебе лучшего мнения.
— Как говорится: с кем поведёшься, — глубокомысленно изрекает Чонхо. — От того и блох нахватаешься.
Уён издаёт возмущённый вопль и тянется скрутить засранца в бараний рог, но Чонхо разве ж так просто скрутишь? Минги улыбается, глядя на их потасовку, но тут Юнхо даёт свой ответ:
— Прости, Уён, я точно — пас.
