Атмосфера этой главы:
Thom Yorke - Hearing Damage
Песня в салоне Джея:
Rixton - Me And My Broken Hert
Минги кажется, что он попал в тот момент из фильма «Сумерки», когда вокруг главной героини крутилась камера, в то время как сезоны за окном сменяли друг друга – не менялось лишь выражение вселенской скорби на лице Беллы. Первые дни после разрыва давались ему тяжелее всего, особенно когда он видел Хэ Рин в окружении беззаботно щебечущих обо всем и ни о чем подружек. Девушка смеялась вместе с ними, и это каждый раз заставляло сердце Минги тоскливо сжиматься от осознания того, что над его шутками она вот так смеяться больше не будет. В понедельник, как и обещала, она вернула ему проектор, по которому они вместе как-то раз смотрели фильм – и пофиг, что Хэ Рин уснула тогда где-то на середине: как раз на том моменте, где профессор Ксавьер с Магнетто начали собирать мутантов в Отдел Икс. Хэ Рин без слов оставила проектор на его парте, и кровоточащий всем сердцем Минги едва подавил в себе недостойный порыв зашвырнуть его куда-нибудь на вершину Эвереста. Вместо этого он решил отдать технику просиявшему от такой щедрости Ёсану – хоть кто-то проведёт хорошо время, наслаждаясь романтическим просмотром фильма со своей парой, замотавшись в один плед и поедая вредные снеки. А дома он лезет под кровать, доставая оттуда розовый скейт с нарисованными на нем милыми щенячьими головами – целый и невредимый и, поставив перед собой, подпирает щеки ладонями, словно ожидая, что вещь Хэ Рин расскажет за неё, почему она не поговорила с ним раньше: он бы подстроился, исправился, взялся за ум. Но у скейта ожидаемо не находится ответов на его вопросы – и Минги страдает, страдает, страдает. И погода, как по заказу, подходящая: весь день трясутся стёкла от пронизывающего ветра, льёт проливной дождь – и нет в этом мире надежды на даже самый маленький лучик света, который ободрит его сейчас и согреет… Входящее уведомление на телефоне, который он специально поставил на самый громкий режим – вдруг Хэ Рин всё-таки ему напишет – звучит подобно раскату грома. Минги торопливо подносит гаджет к лицу в надежде увидеть там сообщение от девушки, но это всего лишь уведомление о скидках в тату-салоне. На салон этот, кстати, он подписан давно: ещё с тех пор, как впервые захотел себе ту злосчастную татуировку, которая испортила им с Хэ Рин отношения. Он в раздражении швыряет на кровать жалобно подпрыгнувший гаджет, опускается на корточки и закрывает лицо руками, готовясь разрыдаться от вселенской печали, поднимающейся в нем подобно цунами. Но наружу вырывается лишь какой-то дурацкий скулёж, и Минги поспешно затыкается, больно стукаясь лбом об костяшки собственных пальцев. Все это сводит его с ума: он буквально не знает, как ему жить дальше, как вернуть своё привычное – как там сказал профессор Ким? – безалаберное расположение духа, если, конечно, есть такое словосочетание: че он вам, Шекспир? Желания общаться сейчас с кем-то из друзей у него почти нет, но вариться тут в собственном соку – и того меньше. Даже включенные было «Токийские мстители» совершенно не поднимают ему настроения: такое распиаренное аниме, а главный герой выбешивает уже с первой секунды, постоянно огребая заслуженных и не очень тумаков и вообще всячески самоопиздюляясь по жизни. Один Дракен, пожалуй, ещё чего-то стоит во всем этом месиве: по крайней мере, татуха у него точно зачетная… Минги распахивает глаза, рывком поднимаясь на ноги и сгребая свой телефон. План действий рождается за секунду: он просто пойдет и сделает это, и по хрену мороз! *** — Признаться, — усмехается молодой мастер, едва Минги, стряхивая натёкшие ему за шиворот капли, переступает порог, — не ожидал принимать сегодня клиентов. Даже с учетом скидки. Погода, знаете ли, не располагает. Да вы заходите, не стесняйтесь. Минги для виду шаркает ногами по резиновому коврику у двери, хотя его вымазанные в грязи кроссовки сейчас это мало спасёт. Он проходит в помещение с красноватыми кирпичными стенами и потолком в стиле лофт и принимается осматриваться по сторонам, моментально залипнув на уже виденных им ранее в профиле этого мастера работах. Минги понятия не имеет, как называется этот стиль, но это до звезды имбовая техника: буквы так органично вплетаются в узоры, чем-то напоминающие кельтские, но изящнее и круче в сто раз. Тут вам и роскошный механизированный скорпион на привлекательном венистом предплечье, и легендарное «My ninja way» на шее у девушки с проколотым в стиле Пэйна носом, но его любимое – это красно-чёрные ломаные линии, имитирующие крылья на спине какого-то парня. — Рассказывай… можно на «ты»?.. Что сегодня будем с тобой делать? — поворачивается к нему мастер, выверенными движениями собирая свою тату-машинку. Минги усаживается на стул рядом с ним и обводит взглядом салон: у него столько, на самом деле, пожеланий, а вот с чего начать – он не знает. Положа руку на сердце, он хотел бы себе такие же, как у того парня, крылья, но, во-первых, воровать идеи – некрасиво и не подобает, а во-вторых – это его первая татуировка, и, наверно, было бы разумнее начать с чего поменьше. Но вот с чего? — Честно говоря, — убито признаётся он, когда понимает, что молчание затягивается, хотя мастер не торопит и не давит, терпеливо ожидая ответа. — Решение набить что-то сегодня мне пришло спонтанно: я расстался с девушкой, и мне было так паршиво… — …Что ты решил пойти и сделать каре, — с улыбкой заканчивает за него мастер, — в альтернативном эквиваленте. Кстати, я Джей, а тебя как зовут? По твоему нику в инсте непонятно. Минги смущённо улыбается: Джей с первой секунды расположил его к себе, а его ник в инсте – это и правда отдельная песня: Уён, регистрировавший его, так и не дождался внятного пожелания со стороны Минги, который разрывался между «Король Лев» и «Властитель Тьмы», в итоге психанул и прибегнул к простому народному методу – набрал рандомный набор букв своей ногой. Пиздюлей, конечно, красноволосый тогда отхватил, но ник решили оставить – за неимением лучшего. — Минги. — Ну, Минги-щи, — откидывается в своём кресле, собрав, наконец, машинку, Джей. — Есть какие-то идеи? Может, что-то из моих работ тебя вдохновляет? — О, да, — моментально загораются глаза Минги. — Мне вообще эти крылья понравились, но я понимаю, что начать стоит с чего-то поменьше. — Ну, почему же, — задумчиво чешет лоб большим пальцем Джей, — если нравится, можем и сделать, но давай по-чесноку: ты хочешь заглушить боль – более сильной, или видеть – и наслаждаться красивой картинкой на своём теле? А вопрос, и правда, интересный. — Я вообще не люблю боль и страдания, — смущённо признаётся Минги. — Мне больше по душе что-то легкое и прекрасное. — Ути, какой ты у нас, аленький цветочек, — протягивает руку, щипая его за щеку, Джей. И вот сейчас он так напоминает Ёсана и Уёна в одном лице, что Минги даже не думает возмущаться от такой фамильярности, равно как и от того, что его лицо трогает малознакомый человек. — А по знаку зодиака кто? — Лев, — чувствуя, как неумолимо краснеют его щеки, отвечает Минги. Этот харизматичный мастер на полном серьезе продолжает растапливать его сердце – нет, не в сексуальном плане, какой там, просто он такой… настоящий. И смешной. — А давай, — начинает искать что-то в своём телефоне Джей, — Льва и набьём? — Лучше не надо, — бормочет Минги, с ужасом представив себя среди всех этих «крутых» ребят с львиными мордами на предплечье. Треш, да и только. — Я хотел что-то… в более абстрактном стиле. — Так да, — соглашается Джей, показывая ему что-то на экране своего телефона. — Лев. Только не то, что ты подумал, а созвездие. Твой лев. У Минги буквально перехватывает дыхание, когда он видит набросанный буквально за секунду черно-красный эскиз отпечатка львиной лапы, внутри которой – несколько точек, соединяющихся тонкой линией в созвездие Льва. — Джей, — восхищенно произносит он. — То, что надо, правда. — Предплечье? — Да, левое, пожалуйста. — Идеальный клиент, — усмехается мастер, закатывая рукава и жестом показывая ему сделать то же самое. *** — Отдохнёшь пару минут или продолжим? — Спустя какое-то время спрашивает Джей, протирая покрасневшую кожу салфеткой. Минги уже мужественно хочет махнуть рукой, чтобы продолжить, но пришедшее на телефон уведомление снова заставляет его сердце взволнованно трепыхнуться. — Пару минут, — просит он. Джей кивает, отодвигаясь на своём стуле, и принимается набирать в колпачок красную краску, мурлыча себе под нос какой-то знакомый мотивчик. А Минги смахивает вверх экран блокировки: и снова не Хэ Рин. Впрочем, входящее сообщение заставляет его буквально захрюкать от рвущегося наружу ржача: Сан прислал в групповой чат их с Уёном кулинарное творение. По всей видимости, это должен был быть пирог – пока непонятно, Сан, вон, печатает, но получилось – что получилось: какая-то кривая голова пришельца, обугленная, ко всему прочему, а вишенкой на торте стал небольшой разрез-ротик, в который извращённый на бошку Уён навтолкал зубочисток. Сообщение от Сана добивает Минги: «Знакомьтесь – МИССИС СИСИС», и он всё-таки выпадает ржать, трясущимися пальцами набирая «А почему не Мистер Систер?», чем заслуживает непонимающую улыбку Джея. — Глянь, че друзья прислали, — делится он с мастером, и тот тоже принимается хихикать, качая головой и проговаривая имя «пришельца» в перерывах между смешками, чем веселит Минги ещё больше. — А пришли им, — отсмеявшись, предлагает он, — свою тату, посмотрим на их реакцию. — Так и скажи, что хочешь бесплатно себя распиарить, — хмыкает Минги, делая фото и отправляя в групповой чат. — Одно другому не мешает, — подмигивает ему Джей. — Я сниму сторис, ты не против? — Валяй, — разрешает Минги, выпрямляясь на стуле и задирая повыше рукав своей толстовки. Его телефон принимается вибрировать со страшной силой — новость о том, что он всё-таки решился на татуировку, видимо, производит эффект разорвавшейся бомбы, но он специально ничего не отвечает – сначала пережить бы весь этот процесс, а то они только начали – а у него уже рука буквально отваливается. Всё-таки надо было бить поменьше, а не прям на половину предплечья – но чего уж теперь. А ведь такая красота должна получиться – да, пожалуй, стоит потерпеть. — Слушай, я ни на что не намекаю, — с улыбкой возводит глаза к потолку Джей. — Но, может, ответишь им? Хотя бы чуть-чуть чтобы успокоились, у меня тут буквально полы сотрясаются от твоих сообщений. — Извини, — спохватывается Минги, вновь смахивая экран блокировки, чтобы утихомирить виртуальный балаган: Хонджун призывает его одуматься, Ёсан рекламирует бензопилу — «на все случаи жизни», Чонхо завистливо вздыхает, что мать его на порог не пустила бы, сделай он себе такое, Сан с Уёном срочняком запрашивают контакты мастера, а Юнхо интересуется, не больно ли ему. Джей уже включает машинку, и Минги кидает им ссылку в Инстаграм, откладывает телефон, набирая в легкие побольше воздуха – хотя знает, что это ему не поможет… *** — Да я сегодня просто мистер гребаный везунчик, — бормочет Джей, вытирая вспотевший от напряжения лоб сгибом большого пальца и идёт открывать дверь трезвонящим в неё клиентам. Минги буквально падает на столик, пока он отходит, воспалившимися глазами глядя на татуировку: то, что уже осталось меньше половины, конечно, радует, а вот то, что при этом он почти готов согласиться на предложенную бензопилу Ёсана – не очень. Однако, не успевает он окончательно упасть духом, как слышит позади себя знакомые голоса и неверяще оборачивается, на секунду решив, что у него глюки, но нет, вот они: слева – направо, даже староста идёт в комплекте. — Хояссе загогулины! — Восхищенно вопит, озираясь по сторонам, Уён и дергает за рукав Сана, указывая на одну из работ на стене. — О, гляди, тут твоё имя: зера спотс евен он зе… Сан. — Это английская поговорка, — вежливо улыбается красноволосому Джей. — «There are spots even on the Sun». Означает: на Солнце тоже есть пятна. Никто не идеален, другими словами. — Продано! — Хлопает в ладоши, закатывая рукава, Уён. — Я тогда следующий, только хочу красным цветом – и на ключицах, а солнце – вот отсюда возьмём. Минги чувствует стыд пополам с восхищением: как у Уёна всегда все безапелляционно-просто – и вместе с тем – искрометно, он даже эскиз для своей тату за две секунды придумал, просто объединив две хорошие идеи - в одну замечательную. Остальные ведут себя попроще – даже Ёсан, посеявший, видимо, где-то по дороге свою бензопилу, но Джей все равно просит новоприбывших господ рассесться по местам и не маячить перед глазами настолько убедительно, что выбивает у Хонджуна завистливый вздох. — Мингии, — восхищенно тянет Чонхо, пожирая горящим взглядом его татуировку. — Нереальная крутота. — Да, прикольно, кстати, — на секунду отрывает голову от своего телефона Уён. — Спасибо, — улыбается друзьям Минги. — Джей за секунду придумал эскиз, а мне понравилось. — Очень красиво, — произносит молчавший до этого Юнхо, — но тебе не больно? — О, он молодец, — отвечает вместо него Джей. — Я уже почти три часа бьюсь – а он хоть бы пикнул. — Три часа не мог ответить, дать точный адрес, — причитает, поправляя перед зеркалом выбившийся из прически локон Ёсан и обращается к мастеру. — Набейте ему снизу «вредное хуепутало», я заплачу. — А, кстати, да, как вы меня нашли? — спрашивает Минги. — По запаху, — тут же закатывает глаза Уён и тычет пальцем в Юнхо. — Скажи ему вот спасибо: не поленился, пролистал всех клиентов этого салона, и в одной из закреплённых сторис был указан адрес. — Да бросьте, — на секунду отрывается от выводимой линии Джей. — Не убил бы я его. А адрес я даю только согласовав встречу в переписке: задолбали эти клиенты, которые приходят просто посмотреть, а мне потом полы за ними протирать. — Ну, я вот не просто пришёл, —демонически ухмыляется Уён, даже не покраснев от выразительного взгляда, который бросил Джей на его грязнючие берцы. К слову, у всех присутствующих наблюдалась та же картина – ну, а что поделать: март в этом году выдался особенного непредсказуемым. — Не уйду без татухи, хоть всю ночь бей. — Можем устроить, — не глядя, высовывает язык, томно пробежавшись им по губам, Джей, и Минги с Чонхо давятся смешками, синхронно взглянув на сузившего глаза Сана, — групповой сеанс, раз уж нас много. Двусмысленность его шутки заставляет даже бедного Минги с медленно атрофирующейся рукой сдавленно захрюкать – что уж говорить об остальных: аж на пол попадали, голубчики – все, кроме Хонджуна с Юнхо. — Ребят, — прикрывает глаза блондин, — шутки – шутками, но призываю вас все-таки не совершать опрометчивых поступков. — От ты какой, — весело откликается Джей. — А этого вот, — мастер встряхивает рукой, разминая ее и указывая на Минги, — не уберёг. Ну, и кто из нас победитель? — Ты, ты, конечно, — бархатисто мурлычет, тоже переходя на неформальное общение, Юнхо, чем вызывает у всех присутствующих звонкие смешки. — Daddy. Минги вздрагивает — как ему кажется — от слишком сильного проникновения иглы под его кожу: рука у Джея, что ли, дернулась? — и переводит взгляд на блондина, вовсю отбивающегося от виснущего на шее Ёсана с просьбой назвать «папочкой» и его. — Вот возьму, — коварно произносит вдруг Джей. — И набью тебе твоё «Daddy» прямо на лоб. И что ты будешь делать? — И почему, — притворно вздыхает Юнхо, — всегда сразу «на лоб»? У меня есть и более выдающиеся… части тела. На этот раз орут буквально все: начиная от «ну все, ребят, достаём и смотрим» Ёсана и заканчивая деловитым «вот, к чему в итоге привёл нас путь ниндзя» Уёна. Но Минги – о, нет, Минги не произносит ни слова, застигнутый врасплох быстрым заинтересованным взглядом, которым Джей окидывает очаровательно улыбающегося наведённой им суете Юнхо. И тут игла врезается в кожу особенно сильно – теперь он не просто вздрагивает, а откровенно всхлипывает от боли, подбирая под себя ноги и подаваясь вперёд. — Ой, слишком сильно надавил? — Тут же извиняюще спрашивает Джей и трёт глаза, промаргиваясь. — Извини, пожалуйста: когда долго бью, порог эмпатии снижается. Обещаю, больше не повторится. Кто-нибудь, включите, пожалуйста, что-нибудь веселое на бумбоксе, можно на ваш вкус. — Плохая идея, — закатывает глаза Юнхо, когда мгновенно сориентировавшийся Уён врубает им «Me and my broken heart». — Отличная идея! — Возмущается красноволосый, тыча пальцем в грудь Юнхо. — И вообще, скажи «спасибо», что не врубил вам свой фонк, пожалел девственность ваших ушей. — Претензий не имею, — поднимает ладони, скорчив гримасу, блондин. — Мои уши по уши тебе благодарны. — А это что считается – инцест или каннибализм? — Это называется «тавтология», бестолочь! — Лупит парня по спине заскучавший без внимания Сан, как вдруг эти баталии прерывает чистейший ангельский голос, которым Чонхо начинает выводить слова песни:All I need’s a little love in my life
All I need’s a little love in the dark
A little but I’m hoping it might kickstart
Me and my broken heart
К нему тут же присоединяется сам Уён, подрываясь со своего места и волнообразно поводя бёдрами, после чего подлетает к горестно прикрывшему глаза ладонью Юнхо и тянет его танцевать. Джей наконец-то выводит последнюю линию, обрабатывает кожу антисептиком и принимается заматывать его предплечье одноразовой пленкой, подпевая Чонхо с Уёном, но Минги видит, как его взгляд то и дело возвращается к выписывающим соблазнительные «восьмёрки» бёдрам Юнхо. *** Заканчивают они где-то за полночь, когда значительно подумеривший свой громкий темперамент Уён наконец-то поднимается с кушетки и принимается рассматривать в зеркале свою новую татуировку. Она тоже до звезды прекрасна, Джей на месте делает их с Минги фото, по очереди распечатывая и вешая на стену обе новые потрясающие работы. Всё-таки решившийся на небольшой знак «бесконечности» на запястье Чонхо оказывается твёрдо и безапелляционно отвергнут Джеем и получает наставление «подумать как следует» — уже, мол, поздно, вот и мозги не соображают. — Ну, что, — разбирает свою машинку уставший, но довольный мастер. — Кого я жду в следующий раз? Может, тебя, красавчик? Он обращается напрямую к читающему что-то в телефоне Юнхо, и тот вскидывает на него глаза: — Нет уж, я пас, терпеть не могу боль. Вы молодцы, ребята, — переводит он взгляд на взмокших и уставших Минги с Уёном, — что решились на такое: мне, вот, страшно. — А хочется? — Прямо спрашивает Джей. — Скорее да, чем нет, — подумав, проводит ладонью по лицу Юнхо. — И все же мой ответ «нет». — Разбиваешь мне сердечко, — притворно отшатывается от него Джей и улыбается. — Я ожидал услышать хотя бы «я подумаю». — Я подумаю, — красиво изгибает бровь Юнхо. — Ты доволен? — Ой, ну все, охмурил нашего отличника, — разворачивает Юнхо к выходу Уён. — Пятёрка за старание. Шумя уже чуть потише – все же ночь на дворе – они принимаются одеваться, прощаясь с Джеем, и один за другим вываливаются на улицу. Дождь полностью прекратился, и свежий ночной воздух приятно охлаждает кожу Минги после показавшихся бесконечностью часов, проведённых в помещении. Рука уже почти не болит, но рассмотреть татуировку под пленкой у него пока нет возможности — вот заживет, тогда… — И все-таки, — открывается вдруг дверь позади них, и на крыльцо выходит мастер, снимая свои чёрные латексные перчатки. Юнхо стоит ближе всех к двери, а обзор Минги загораживает торчащая дыбом после трехчасового хватания за волосы красная макушка Уёна, и ему приходится напрячь слух, чтобы ничего не пропустить. — Юнхо, да? Когда мы снова увидимся? — Ох, даже не знаю… — смущённо отводит взгляд блондин. — Не думаю, что я из тех, кто часто наведывается с визитами в тату-салоны. — А что насчёт визитов кино и кофейни? — В голосе Джея впервые за весь вечер слышится неприкрытое волнение, и он выпаливает. — Дашь мне свой номер? Со своего ракурса Минги не видит выражения лица Юнхо, но почти чувствует его смущенную улыбку и покрасневшие щеки, пока тот вбивает свой номер в протянутый телефон Джея. Он не видит и лица мастера, но догадывается, что сейчас он, скорее всего, сияет так, что уличные лампы, вон, сбоят. Все, что видит Минги со своего ракурса – это направленный прямо на него непривычно серьёзный взгляд Уёна, а потом красноволосый без слов задирает брови и опускает глаза.