Атмосфера этой главы:
Chase Atlantic - Friends
Scooter - Nessaja
В древнегреческой мифологии символ бесконечности обозначает Уроборос – дракон или змей, пожирающий собственный хвост. Он имеет множество различных значений, наиболее распространённая трактовка описывает его как репрезентацию вечности, символ начала и конца, чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и умирания, круговорот времен, вечное возвращение. И если бы Минги спросили, как он видит свою жизнь – он бы незамедлительно ответил: именно так. Чертов змей, пожирающий себя только лишь в надежде на перерождение в свою новую, совершенную форму жизни. Но – хах. Совершенную ли? Вздохнув, он жмёт на экран блокировки и щелчком пальцев отправляет телефон проскользнуть по барной стойке, после чего устало укладывает щеку на прохладную мраморную поверхность и расфокусированно смотрит на опасно зависший на самом краю гаджет. Последний посетитель RedSpot (так назывался магазинчик госпожи Ли) покинул магазин еще три часа назад, толком ничего не купив, и Минги досадливо морщится, представив себе безмолвное, но очень красноречивое разочарование, что отразится на лице госпожи Ли, когда она утром будет просматривать таблицу выручки. Минги работает тут уже четвёртую смену, но самыми успешными его продажами пока что можно считать банальную упаковку презервативов в количестве 150 штук (высшие гоблины, кто вообще столько трахается?!) и совершенно тривиальные пушистые розовые наручники (и то Минги кажется, что та женщина его просто пожалела). В остальном же… Собственно, как и всегда. Разве он способен на что-то большее, чем виновато-облегчённый выдох после каждого так и не решившегося на покупку клиента? Правда, собственные слабость и безволие возвращаются потом в виде громадных угрызений совести – хотя поначалу и кажется, что все идёт по плану, что он, вроде, сделал все возможное… — Это называется грудь, Минги, — хмыкает девушка, едва сдерживая смешок при виде растерянности в его глазах. — Ее можно потрогать. — Я правда… могу? — Нерешительно спрашивает он, и Хэ Рин поощрительно улыбается ему, склоняя голову набок. Минги осторожно укладывает руку поверх чашечки ее бюстгальтера и нервно сглатывает, не решаясь продолжить. Все его инстинкты буквально умоляют продолжить, но что, если ей не понравится? Что, если он сделает что-то не так? Боги, сколько раз он смотрел всякие фильмы, порно – но где оно все, когда так нужна хоть какая-то подсказка, что делать дальше? И пока он думает, девушка решительно опускает руки на пояс его брюк – и Минги захлестывает паника. — Стой, не… — Что? — Хмурится Хэ Рин, переводя взгляд на собственные зажатые в чужих огромных ладонях руки. — В чем дело? — Я не знаю, просто я не… — Минги жалеет, что вообще родился на свет: так глупо он не чувствовал себя ещё никогда. — У меня не было… — Ты – девственник? — Пораженно переспрашивает Хэ Рин. Она недоверчиво окидывает взглядом парня перед собой, и ее брови исчезают под смоляной челкой так же быстро, как на губах появляется понимающая усмешка. — Так вот оно что… Сказать, что Минги неловко – ничего не сказать: он мог с уверенностью сказать, что все его друзья прошли через это ещё лет пять назад, года четыре – так точно. Уён и Сан совершенно точно трахаются. У Ёсана каждый раз новые девушки, что примечательно – даже после расставания все они продолжают увиваться вокруг очаровательно улыбающегося парня и многозначительно ему подмигивать. Хонджуна несколько раз он замечал в компании высокого темноволосого красавчика с глазами, как у олененка Бэмби – кажется, на два года старше них, но кому важен возраст? Даже у скромняги Чонхо совершенно точно все в порядке с половой жизнью – каждый день, вон, в аптеку за презиками бегает: не шарики же он там из них выдувает? А Юнхо… — Минги? — Осторожно встряхивает его за плечи Хэ Рин. — Ты там уснул? Я говорю: ничего страшного в том, что ты до сих пор девственник, нет. Просто… это неожиданно. Ты производишь совсем другое впечатление. — Да? — Хрипло спрашивает, отводя взгляд, Минги. — И какое же? — Ну, ты кажешься таким опытным, — улыбается, поправляя прядку непослушных волос на его макушке, девушка. — Таким… похитителем сердец? — Это вопрос? — Обиженно дует губы Минги, и Хэ Рин отклоняет голову назад, издавая гортанный смешок. Минги, как заворожённый, смотрит на то, как вздрагивает при этом кожа на ее горле, как красиво волосы падают на скрытую за тонким кружевом грудь. — Ты так и будешь только смотреть? — Наступает черёд Хэ Рин обиженно надуть губы. Девушка закидывает руки ему на шею, смотрит в глаза и, усмехнувшись, тянется себе за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, как неожиданная трель дверного звонка заставляет вздрогнуть и отпрянуть обоих. — Черт, — ругается, подхватывая свой лонгслив с кровати Хэ Рин, — блять, блять, блять… Совсем забыла про курьера… — Ничего, иди, — выдыхает Минги, пока девушка путается в рукавах, одеваясь. Она быстро подлетает к зеркалу, поправляя волосы и уже идёт к двери, как что-то заставляет ее остановиться и бросить на Минги странный, нечитаемый взгляд. — Никогда не видела столько облегчения в чужих глазах. Стоит ли упоминать, что к прерванному занятию они так и не вернулись? Ни спустя день, ни спустя два месяца — до самого их расставания. *** — Боже, Мингиии, — тянет, окидывая его восхищенным взглядом, Уён. — Я говорил, что мне до сих пор кажется зашкварным тот простой факт, что ты и этот твой лаковый топ не родились вместе? — Я говорил, что у тебя зашкварное чувство юмора и то, что ты всё-таки проводишь эту вечеринку, несмотря на то, что ещё и недели не прошло с тех пор, как ты выздоровел? — В тон ему отвечает Минги. — А я говорил, — раздаётся позади них все ещё хрипловатый после перенесённого ОРВИ голос Сана, — что зашкварно столько раз произносить слово «зашкварно»? — Ну, Сан, глаза разуй: он же просто Принцесса Секса в этом своём топике. Жаль, Юнхо… — Так, — быстро хватает неугомонного парня за шиворот Сан и делает ему страшные глаза, — пошли уже в дом, что стоите на пороге, жопы морозите: бронхита нам мало, пневмонию хотите? — Ути, мой Доктор Проктор, какой же ты всё-таки секси, когда умничаешь, — умильно причмокивает губами красноволосый. — Жаль, на врача не пошёл: вот это бы мы повеселились в костюмах медсестры и… — Когда он успел наебениться? — Наклоняется к уху Сана Минги. — И что он принял? — Вообще – сироп от кашля, — задумчиво чешет затылок, пропуская его в дом, Сан. — Но ты Уёна, что ли, не знаешь: ему и пить не надо, чтобы отмочить какую-нибудь дичь вроде сделать «колесо» в костюме коровы, что раздаёт флаеры возле зоомагазинчика неподалеку, и при этом выдувать мыльные пузыри, петь похабные частушки на чистом русском и одновременно имитировать пердеж радугой с помощью горячо любимого им «Skittles» в кислой посыпке. — Ну, такое даже для меня сложно, — комментирует идущий за ними Уён. — Тоже мне – удумал, «мыльные пузыри»… — А, то есть, остальное тебя не смущает?.. Они проходят в роскошно обставленную гостиную, и Минги восхищенно замирает, осматриваясь по сторонам. В смысле, он уже не раз бывал в гостях у Уёна, но каждый раз буквально охреневал от того, насколько круто коттедж четы Чон передавал атмосферу Американской Мечты. Тут вам и великолепные лестницы, украшенные белоснежными резными перилами, и чистейший мраморный пол (настоящий, а не та дешевая имитация, как в его съемной комнате в общежитии), и огромный, мать его, бассейн с подогревом, и ещё куча разных ништяков, что ему, простому обывателю, даже и не снились. К слову, у бассейна уже вовсю столпилась солидная кучка незнакомых Минги девушек и парней, воодушевленно дающая советы томно проверяющему температуру водички Ёсану. Заметив Минги, друг подрывается и идёт ему навстречу. — Привет, ну как ты? — Объятия Ёсана тёплые и буквально исцеляющие, и Минги точно видит несколько завистливых взглядов, что бросают сейчас в их сторону несколько прехорошеньких девушек и даже парочка парней. — Как работа-поебота? — Так же сосу в продажах дилдо, — смешливо разводит руками Минги, и Ёсан сгибается пополам, хрюкая с его реплики, — но все ещё не теряю надежды на то, что когда-нибудь мое фото будет висеть в рамочке «лучший сотрудник» на стене секс-шопа. Спойлер: не будет. — А парень-то к успеху шел, — улыбается, поправляя его волосы Ёсан. — Кстати, замечательно выглядишь. — Спасибо, — благодарно улыбается Минги, который сегодня действительно приложил кучу усилий, чтобы выглядеть замечательно. Настало время перешагнуть через свои дурацкие комплексы, свои дурацкие привычки прятать тело за мешковатой одеждой. Свою дурацкую, хрен-пойми-откуда-взявшуюся влюблённость в Юнхо. Сегодня он намерен оторваться. *** — Господа! — В своей привычной манере орет Уён, когда в доме яблоку становится негде упасть. Минги отрывается от беседы с Чонхо и его очаровательной девушкой и смотрит назад, на неугомонного чертилу, что на правах хозяина дома сейчас, пошатываясь, лезет на стол, игнорируя матюки Сана и его попытки ухватить красноволосого за пояс брюк с имитацией змеиной кожи. — Я собрал вас здесь, чтобы сообщить вам… — Пренеприятнейшее известие? — Хмыкает смутно знакомый Минги парень в чёрной кожаной водолазке под горло и демоническими огоньками в бездонных тёмных глазах. Кажется, его зовут Минхо – или как-то так: Минги совершенно уверен, что видел его в компании краша Хонджуна. — Минхо, выключай свой sadist mode! — Грозит ему пальчиком Уён и, отбросив челку с глаз, продолжает. — Так вот, я собрал вас сегодня, чтобы мы могли круто провести время, ииии, как вы помните, у меня было к вам одно небольшое задание. Поднимите руки, кто выполнил! Почти все, не сговариваясь, поднимают руки: заданием Уёна было захватить с собой сегодня купальники, полотенца и халаты: никто точно не знал, зачем, но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. — Все дело в том, — продолжает Король Диско, — что я уже очень давно и трепетно лелею свою мечту… — Сняться в четвёртом фильме «Пятидесяти оттенков Серого», — язвит все тот же пронзительный черт Минхо. — Я тебе щас устрою «Пятьдесят оттенков», Ли Минхо! — Смеётся в ответ Уён и жестом просит парня заткнуться и не мешать ему. — Так вот, трепетно лелею мечту воплотить в реальность свою давнюю фантазию: сыграть в «Я никогда не…». Правила просты: по кругу задаём друг другу вопросы. Если вы когда-либо делали то, о чем шла в вопросе речь – вы пьёте. Если нет – я обливаю вас сливками и вареньем – и вы делаете почетный (нет) круг в бассейне – и только попробуйте мне сказать, что не умеете плавать! — Я не умею плавать, — робко поднимает ладошку какая-то милашка с первого курса. — Ладно, на такое я тоже посмотрю: в конце концов, у меня есть надувной фламинго! — Подмигивает девушке Уён. — Ну что, все готовы доставить папочке Райское наслаждение? — Да, капитан! — Шутливо салютует Минхо, и Минги непроизвольно улыбается, только на секунду себе представив, во что по итогу может превратиться бассейн. А старшекурсник, видимо, решив, что улыбка Минги адресована ему, вдруг указывает прямо на него и игриво подмигивает. Хах, что ж. Пожалуй, будет весело. *** Конечно, Минги догадывался, что проживает далеко не самую интересную и насыщенную красками жизнь. Но он даже представить себе не мог, насколько он, сука, ненавидит бассейны. — Я никогда не звонил в полицию ради розыгрыша. Протяжное «Да бля» Минги тонет в хоре таких же, как он, домашних пирожков, и он, пошатываясь, поднимается на ноги, чтобы совершить очередной круг «почета» в сливках и клубничном варенье. К слову, почему эта игра Уёна - какая-то беспроигрышная акция – наоборот, никто ему не скажет? По идее, радоваться должен, пока остальные просто бухают, а на практике – те, кто бухают, получается, ещё в шоколаде у нас… — Да ладно, вот ни за что бы не подумал, что ты такой пай-мальчик, — перехватывает его за руку взявшийся из ниоткуда Ли Минхо и поднимает ладонь, привлекая к себе внимание. — Дамы и Господа, предлагаю внести чуточку позитива в устроенное нашим дорогим Уёном «Топление Котят» и дать шанс всем взмокшим и несчастным побыть немного на суше – если хотя бы один возьмёт на себя смелость выполнить то, о чем шла в вопросе речь. — Так это уже другая игра, получается, — встревает услада очей Хонджуна – кажется, этого парня зовут Сонхва. — «Правда или Действие». — По барабану, — пожимает плечами Минхо, продолжая удерживать руку Минги – в своей. — Кто «за» - поднимите руки. Желающих и правда находится много – но кто сказал, что при этом они хорошо обдумали своё решение? — Итак, — растягивает губы в дьявольской усмешке Минхо. — Сон Минги, верно? — Ага. — Что решил: ещё один кружок в сливках – или звонок в полицию? На случай, если все-таки первое – у тебя уже все губы синие: так и переохлаждение можно заработать, чай, не май месяц. — Окей, но звонить буду с твоего, — нагло протягивает ладонь Минги. И откуда только смелости – так непочтительно разговаривать с сонбэ: выпил-то всего три или четыре шота, несмотря на то, что играют они в совокупности где-то уже час. — Только если это тебя согреет, котёнок, — обворожительно улыбается Минхо, протягивая ему свой телефон. Минги не был дураком и понимал, что Ли откровенно флиртует с ним весь сегодняшний вечер. И хотя Минги вроде как старается не реагировать на явно развитые у парня навыки охмурения, он соврал бы, если бы сказал, что они на него не действуют. — Алло, это полиция? — Осторожно спрашивает, стараясь не реагировать на громкое «Я снимаю, нахуй!» Уёна, Минги. — Да, произошло ЧП: у моего друга, знаете… Я не очень силён в медицине, но, по-моему, у него только что вывалился анус… Что? Нет, я не пьяный! В «Скорую»? Ладно, извините, позвоню. Спасибо. Ещё раз извините. Минги кладёт трубку и вежливо раскланивается перед вопящей просто в дичайшей экзальтации толпой людей. Сложившемуся пополам Минхо буквально приходится ухватиться за него, чтоб не упасть, и Минги осторожно придерживает парня под локоточек, протягивая обратно его гаджет. — После того, как вобьёшь туда свой номер, котёнок, — утирает выступившие слёзы Минхо, аккуратно вкладывая собственный телефон обратно в руки Минги. — Но я… — Возражения не принимаются. Минги послушно исполняет его просьбу – хотя это, скорее, не просьба, а приказ, но никто же не говорил, что он должен отвечать на его сообщения? Хотя, чисто гипотетически… — Так, ну ладно, угомонились, давайте следующий вопрос! — Кричит Уён, поливая сливками, на которые Минги уже смотреть не может, ведерко с клубникой и отправляя одну ягоду себе в рот. — Итак, вопрос! Я никогда не скрывал, что возбуждался от своего друга! Минги едва не роняет чужой телефон из рук: и как прикажете ему отвечать на этот вопрос? Где, в конце концов, у Чон Уёна кнопка перезагрузки, а ещё лучше - «Спящий режим»?! Видимо, не один он испытывает полнейший культурный шок от такого вопроса, но Уён прерывает шум, очаровательно топнув своей маленькой ножкой: — А ну, цыц: вам итак устроили внеплановую амнистию – вскрываемся, Дамы и Господа! — Воу, а это неожиданный поворот, — раздаётся позади голос Минхо, когда Минги в очередной раз стягивает с плеч халат, чтобы снова упасть в бассейн по уши в сливках. — И кто он/она? Случайно, не тот милашка с близняшками Олсен на коленках? — Ёсан, конечно, выглядит как ожившая мечта, — тоскливо складывает халат, оглядываясь на нескольких таких же, как он, несчастных, Минги. — Но нет, это не он. А того, к счастью, сегодня с нами нет. — Жаль, жааль, — тянет, окидывая оценивающим взглядом его бёдра, Минхо. — Хотел бы я знать, кто в твоём вкусе. Минги только фыркает на эту его реплику и уныло топает получать очередную порцию сливок. До конца жизни на них, блять, больше не посмотрит. *** — Уён, козлина, прекрати сейчас же!! — Вопит, удерживая парня в стальном захвате, Сан. А поднять шум было с чего: изрядно наклюкавшийся Уён так некстати вспомнил про их недавнее обсуждение его способностей к «мостикам» в костюме коровы – и жаждал бросить вызов себе и обществу, вереща, что частушки он разучил, пока спаивал и позорил всех окружающих, «Skittles» в кислой посыпке у него по умолчанию имелся, дело лишь за малым… — Минги, Чонхо, кто-нибудь: несите стул и изоленту, срочно: еле держу придурошного! — Не слушайте его, он просто мне завидует! — Брыкается красноволосый, делая страшные глаза подорвавшемуся с места сердобольному Чонхо. — Кому сказал, сидеть! Минги лишь хихикает, наблюдая за этим цирком на колесиках: для себя он давно уяснил, что если и взбредёт что-то в светлую головушку Уёна, то… как это говорится? «Что написано пером – того не вырубить топором». И, похоже, извилины в мозгу красноволосого писал если не сам Сатана, то, как минимум, его приближённый – топором тут точно не справишься. Может, распиаренная Ёсаном бензопила ещё решила бы проблему – да только парень снова благополучно ее где-то посеял, а может, и вовсе соврал о ее существовании – потому что создан для прекрасного: спать, жрать… и так далее. — Может, ему помочь? — Спрашивает у Минги, потягивая свой коктейль, Минхо. Несмотря на то, что почти на все вопросы он ответил стойкое «да» и ожидаемо накидался солидным количеством текилы, держался он молодцом и даже почти не шатался. В отличие от того же Минги, которому буквально приходится сейчас лежать и не шевелиться, чтобы не выблевать выпитый им алкоголь пополам с водой из бассейна и сливками. То, что лежит он при этом на коленях Минхо, отходит куда-то на второй план: с этим он разберётся в другой раз, а пока… — Да не надо, сиди, Чонхо сам найдёт эту изоленту, ты лучше не шевелись, а то я таки испорчу твои попсовые штаны содержимым своего желудка… — Фи, как неромантично, — щёлкает его по носу Минхо. — Но я и не про этого милого пухляша говорил, а… Жди-ка… Минги стонет, когда старшекурсник осторожно, но уверенно перекладывает его голову снова на твёрдую поверхность шезлонга и топает к продолжающему удерживать трепыхающегося Уёна Сану. Остановившись перед этой парочкой, темноволосый склоняет голову набок, после чего заходит Сану за спину и делает ему подсечку коленками. И так не шибко устойчиво стоявший Чхве от неожиданности разжимает свои руки, выпуская на волю мгновенно расправившего крылья Жар-Птица по имени Чон-сука-Уён, который спешит воспользоваться дарованной ему свободой со скоростью реактивной ракеты. Кинув куда-то в воздух радостное «Лох! Пидр!», Уён, хохоча как ненормальный, со всех ног несётся куда-то вглубь квартиры – вероятно, за пресловутыми «Skittles» в кислой посыпке — под отборнейший мат Сана вперемешку с неизвестным, но – предположительно – гоблинским наречием. *** — Теть Корова, а дайте костюм?! — Какая я тебе «Теть Корова»?! — До глубины души оскорбляется аниматор, срывая с себя игрушечную рогатую голову и являя миру вспотевшее и недовольное человеческое лицо. — Я, блять, мужик! — Блять, мужик, — уважительно икает пьянющий в дрова Уён под дружный хохот сползающих по заборчику друзей. — Ну дай костюм поносить, те че, жалко? — Да мне ещё два часа работать стоять, или ты думаешь, я тут по приколу костюм коровы напялил? — Работа, — важно изрекает, поднимая дрожащие пальцы и зачем-то пытаясь поочередно потрогать ими свой нос Уён, — не волк, в лес не убежит. — Ебать ты умный, свалить в туман не хочешь? — Дядь, не ругайся, я с миром пришёл. А хочешь, заплачу тебе за этот костюм? — Что, так заплатишь, что мне больше работать не придётся? — Презрительно хмыкает мужик в костюме коровы. — Иди пробздись, школьничек. — Хршо, таких денег у меня с собой нет, — задумчиво качается Уён и вдруг вскидывает палец, который только что успешно побывал у него в носу – в воздух. — Но! Может, я куплю у тебя какой-нить другой костюм? — Конечно, почему бы и нет? — Разводит руками мужик. — Тебе какой: Собачку или Медвежонка? Я ж, блять, ебаная капуста: мы сразу по три костюма надеваем, а верхний так – для маскировки! — Так и знал! — Счастливо вскидывает вверх уже целый кулак Уён, переглянувшись с хохочущим до колик Саном. Последний, видимо, решил отпустить ситуацию и просто плыть по течению, наслаждаясь жизнью, что с его стороны было более чем верным решением: в противном случае, с Уёном рехнуться можно. — А по-большому вы в какой из слоев ходите?.. Минхо протяжно стонет и стекает по заборчику, хватаясь за штанину Минги и размазывая по лицу крупные слёзы, что градом катятся из его глаз. Сам Минги давно уже официально сдох: все, за что берётся Чон Уён официально или Шедевр, или Тотальный, мать его, Пиздец. И вот сейчас, похоже, происходило сразу оба природных катаклизма, потому что вырубало всех и напрочь – даже поначалу державшегося молодцом с изолентой наперевес Чонхо. — Пятьсот тысяч вон*, — сдаётся мужик, которому, очевидно, надоел весь этот цирк и сам факт собственного существования. — И я отдаю тебе костюм – ходи, на здоровье, по-большому, по-маленькому: хоть трахайся в нем же, только сгинь уже, нечистый? — Триста**, — принимается деловито отсчитывать припасённые как раз на этот случай купюры Уён. — И пол-пачки «Skittles» в кислой посыпке. Дал бы всю, но часть мне сегодня ой как пригодится… — Триста так триста, — безропотно соглашается мужик. — А конфеты свои ешь сам, у меня от кислого зубы болят. — Дядь, ну сходи к стоматологу, — увесисто шлепает его по плечу Уён и трепетно забирает трудом и потом отвоёванную «корову». Мужик крутит пальцем у виска и со словами «Ебанутый райончик» благополучно сваливает в закат, пересчитывая честно заработанные купюры. — Ну шо, народ, погнали? — Ебанарот! — Восклицает Минхо, вовсю записывающий в сторис творящийся беспредел. Уён оперативно влезает в костюм коровы и высыпает себе на копыто солидную пригоршню разноцветных конфет. Секунду-другую в его коровьей голове с плюшевыми розовыми рожками явно происходит какой-то мыслительный процесс, после чего он, довольно кивнув, принимает эффектную позу и машет Минхо в камеру. — Отвечаю, если у меня после такого завтра не прибавится миллион подписчиков, я официально подамся в монахи! — Погоди ещё, я все слова пытаюсь вспомнить, как же там было?.. — Чешет рога Уён. — А, вот, слушайте… У моей милашки жопа – Лучше не отыщется! Стоит вечером похлопать – До утра колышется! — Ииха! — Восклицает Минхо, пока остальные переглядываются, не поняв ни слова – Уён поёт на чистом русском. — Ладно, это было просто: повышаем градус, — произносит Уён и подбегает к Минги, высыпая ему в ладонь пригоршню «Skittles». — На, вот, подержи мою прелесссть, Фродо, только не вздумай есссть. Красноволосый снова машет Минхо, привлекая его внимание и разбегается перед тем, как сделать даже не «колесо», а самое что ни на есть настоящее сальто. Приземлившись на все четыре копыта, он эффектно вскидывает голову и отводит одну руку назад, начиная покачиваться из стороны в сторону, и выдает: Говорят, что мой Чхве Санчик – Распиздяй и обалдуй А у него зато гармошка – И всегда стоячий хуй! — Он сейчас мое имя назвал? — Растерянно спрашивает у полезшего в переводчик Минги Сан. — Я по-русски вообще не ебу. — Ага, я будто ебу, — хмыкает Минги, хлопая в такт фоновой музыке для частушек. — Мы все не ебем, — обнимает Минги за шею явно получающий удовольствие от жизни Минхо. — Но весело же. — Весело – не поспоришь, — чуть сгибает колени, чтобы невысокий старшекурсник не получил растяжение, пока пытается виснуть на нем, Минги. — Ты, главное, снимай: наутро Уён это увидит – может, ему хоть раз в жизни станет стыдно. — Все для тебя, котёнок, — очаровательно мурлычет, протираясь носом о его подбородок, Минхо. Уён тем временем подбегает прямо к ним, протягивая копытце, и Минги высыпает его конфеты обратно. Ну и что, что не красотка? Ну и что, что без зубов? Но зато как выпью водки – Так сосу, что будь здоров! На слове «здоров» Уён вдруг складывается «мостиком», выставив зад в сторону чистейшего звездного неба, и подкидывает в воздух «Skittles», не забывая старательно имитировать звуки пердежа. — Вы что творите?! Разорались тут, как припадочные!! — Теть, мы тут частушки на русском поём и у нас есть пердящая «радугой» и делающая «сальто» корова, — сквозь смех и слёзы отвечает проходящей мимо пожилой женщине Минхо. — Спорим, вы такое впервые видите: так, может, помолчите и посмотрите, как люди позорятся во имя вечного и незыблемого «Я заснял! Я заснял!»? — А вот как ты со старшими разговариваешь?! — Ахает возмущённая до глубины души женщина и перехватывает свой костыль, намереваясь отвесить леща нерадивому юнцу. — Негодник этакий! Разошлись сейчас же – не то я полицию вызову! — Да ладно вам, теть, вы же доброе и безобидное пожилое поколение, вы же не собираетесь и правда меня биИи… Минхо едва успевает пригнуться, когда «безобидное пожилое поколение» безо всякого предупреждения пытается втащить ему костылем и громко кричит «Насилуют!» - когда у неё не получается. — Теть, вот так вы, значит, да? А если я тоже полезу драться? — Ну, попробуй, шантрапа! — Кричит бабулька и вдруг машет кому-то за их спинами. — О! Полиция! Вот и вы! Помогите мне, пожалуйста! Минги оборачивается так резко, что хрустят шейные позвонки: ну вот, погуляли, называется… А все – Чон, мать его, Уён. *** — …так и запишем: «Хулиганство в общественном месте», — устало трёт глаза явно не высыпающийся сотрудник полиции. Минги кажется, будто он попал в параллельную вселенную: только что развлекались и веселились, предвкушая или миллион подписчиков, или лысого Ли Минхо, а теперь сидят, словно воробушки – притихшие и несчастные. Чонхо, к слову, только что не плачет: да уж, бедняга, надо думать, с кем связался – впрочем, чего уж теперь… — Дядь, — тихонько обращается к полицейскому Минхо. — А может мы как-то решим этот вопрос… полюбовно? — Ну, у меня тут «Хулиганство в общественном месте», «Распитие спиртных напитков», «Употребление запрещённых веществ»… — Это, блин, «Skittles» в кислой посыпке! — И у нас не было с собой… мы пришли уже пьянье… — Чонхо, заткнись, будь бобр… добр… — …и одно «Изнасилование», — устало заканчивает под активное кивание пожилой «пострадавшей» мужчина в форме. — В целом, полюбовно решить вопрос можно, если у вас есть пятьсот тысяч вон. — Но как же… — вскидывается бабулька. — А изнасилование? — Бабуль, — растирает виски, поворачиваясь к ней, мужчина. — А вас бы я попросил поменьше настоек пить: совсем уж дичь выдумываете. — Беспредел! — Вскакивает на ноги, возмущённо закидывая сумку на плечо, бабулька. — Я буду на вас Юн Сок Ёлю*** жаловаться! Тоже мне, защитники Отечества! И, ещё раз возмущённо фыркнув, женщина покидает помещение, не забыв громко и выразительно хлопнуть дверью. — Ну так что, — переводит на собравшихся взгляд полицейский. — Оформляем или «решим вопрос полюбовно»? — Блять, — тихонько шепчет пригнувшимся к нему парням Уён. — У меня только пятьдесят тысяч налички осталось: остальное я на татуху и этот костюм коровы потратил, да дома какое-то копьё валяется… — У меня тоже пятьдесят, — тихо вторит Чонхо и оба с надеждой смотрят на Ёсана, который без слов также демонстрирует им видавший виды «полтинник». Минги переглядывается с Минхо и оба, потупившись, качают головами: не с собой. — Что же, — мрачно бормочет Уён, — придётся «Туза» звать. Можно? Последний вопрос адресовался изо всех сил пытающемуся не уснуть полицейскому – и тот похуистично машет рукой: валяйте, мол, только побыстрее. — Алло, Хонджун? Слушай, у нас проблемы, выручай… *** — Ну, и как это понимать? — Епт, ну не капай на мозги, давай до завтра отложим разбор полетов? — Умоляюще складывает руки на груди Уён, так и не расставшись со своим костюмом коровы. — И потом, чего это ты Юнхо поволок: у человека наверняка свидание накрылось? — Ничего не накрылось у меня, — фыркает Юнхо, помогая остальным пьянющим в стельку товарищам не пробить лбами стеклянную дверь, а то Сан, вон, традицию уже задал. — Вы хоть понимаете, — продолжает бушевать Хонджун, для острастки отвесив тумака главному зачинщику по красному затылку, — во что ввязались? Вас могли до утра с алкашами закрыть, а потом ещё и на общественные работы запулить – вам этого хотелось? И зачем вы к той тетке вообще полезли, что, с ума все посходили? — Как ты можешь, Хонджун?! — Возмущённо вылупляется на старосту Уён. — Ты поверил в эту историю с изнасилованием? — Вы ещё и изнасиловать ее пытались?! — Так, — успокаивающе укладывает руку на плечо явно желающего испепелить всю честную компанию взглядом старосты Юнхо, — тпру. На трезвую голову этот бред не воспринимается. — Надо растянуть вдоль спинного мозга, — авторитетно заявляет Минхо, хватающийся, точно за спасательный круг, за талию Минги. — Полезный совет, приму к сведению, — окидывает их острым взглядом Юнхо. — А ты…? — Ли Минхо, четвёртый курс. — Ох, простите, сонбэ: не признал в боевом раскрасе, — тут же подчёркнуто-вежливо кланяется Юнхо. — Что ж, ты внёс за нас залог, так что это я тебе кланяться должен, — ленивым взмахом руки пресекает вычурные расшаркивания Минхо. Юнхо криво усмехается на этот их диалог и поворачивается к недовольно нахохлившемуся Хонджуну: — Джун, забирай этих четверых, вам в одну сторону, — кивает он на уныло подпирающих друг дружку Ёсана, Чонхо и женатиков-Усанов, — а я прослежу, чтобы Минги с сонбэ благополучно доехали домой. — А ты знаешь, где я живу? — Удивляется Минхо. — Нет, — красиво вздергивает бровь, окидывая старшего взглядом сверху-вниз Юнхо. — Но мне и не нужно. Вы, вроде, вполне успешно стоите на ногах и разговариваете. — А он мне нравится, — вдруг доверительно шепчет Минхо прямо на ушко Минги. — Такой прям… Ух. — Я все слышу, — произносит Юнхо, набирая номер на своём телефоне. — Алло, такси? *** Они добираются до дома Минхо за какие-то пятнадцать минут, и парень, кряхтя, зачем-то перегибается через колени Минги, пытаясь пробраться к выходу. — Сонбэ, я вам помогу, — быстро перехватывает его за шиворот Юнхо, открывая дверь со своей стороны и вытягивая брюнета за подмышки, как маленького. — Номер своей квартиры помните или вас донести? — Эй, — наигранно оскорбляется, стряхивая с себя его руки, Минхо. — Я тут, вообще-то, весь вечер пытаюсь произвести впечатление на этого красавчика, а ты мне малину п-портишь… — Сонбэ, да вы – в хламину, — неодобрительно качает головой, отпуская парня, Юнхо. — Придёте домой – рассольчику попейте – полегчает. Минхо сощуривается, глядя на блондина, и вдруг озорно хихикает, заглядывая через его плечо в машину: — А, так вот, о ком шла речь! Что ж ты сразу-то не сказал… И старшекурсник, пошатываясь, уходит домой, пока Минги пытается не сгореть со стыда на заднем сидении насквозь пропахшего сигаретами такси. Как там было написано? «Начало и конец»? Так вот, это точно – конец.