Атмосфера этой главы:
Zeds Dead, Diplo feat. Elliphant - Blame
Оказывается, до этого момента Минги даже представить себе не мог, как на самом деле ощущается настоящая влюблённость. Когда глаза ищут одного-единственного человека, выхватывая из общей массы лиц каждую улыбку, каждый жест, каждое движение желанных губ. Когда всякий раз сжимается сердце, стоит поймать на себе взгляд самых любимых на свете глаз. Когда все мысли поглощены одним – и только одним человеком, раз за разом прокручивая в голове все, что между ними когда-либо происходило. Особенно то, что происходило всего несколько часов назад… Минги нетерпеливо ёрзает на своём месте, убеждая себя, что стояк посреди лекции – не лучшая идея, но ничего не может поделать, когда перед внутренним взором попеременно возникают то смутные очертания чужого подтянутого пресса, то полуопущенные веки и раскрытые алые губы. Поняв, что если так будет продолжаться дальше, он не доживет и до конца лекции, Минги уже хочет поднять руку, чтобы отпроситься в туалет и там выпустить пар, как его опережает сам Юнхо. Он провожает блондина внимательным взглядом в надежде зацепиться хотя бы за одну незначительную деталь, которая выдала бы, что Юнхо, как и он, возбуждён до предела, но нет: блондин спокойно доходит до двери и, поклонившись профессору, удаляется из аудитории. И пока Минги обескураженно смотрит в одну точку, соображая, не будет ли слишком подозрительным с его стороны сорваться следом за ним, Ёсан рядом тихонько кашляет, привлекая к себе внимание. Минги разочарованно отрывает взгляд от места, где только что была белокурая макушка и рассеянно смотрит на одногруппника, вопросительно приподнимая бровь. Ёсан одними глазами указывает на его же тетрадь, где он успел накарябать одну только тему лекции и пару незамысловатых загогулин, призванных, видимо, как-то раскрыть всю суть основ стратегического маркетинга. Минги прищуривается, когда видит рядом с тетрадью аккуратно сложенную крошечную записку и разворачивает ее негнущимися пальцами. «Ты в Юнхо скоро дыру прожжёшь. Вы теперь встречаетесь?» Понятно. Он ещё и спалился с этими своими «незаметными» рассматриваниями. Впрочем, если заметил Ёсан, то ничего страшного – а вот если бы это был Уён… «Я не знаю. Мы были вместе вчера, но ничего толком не обсудили.» Ёсан задумчиво стучит себя ручкой по подбородку, прежде чем нацарапать следующую строчку: «А собираетесь?» Минги хмурится, раздумывая над ответом. И правда, а как ему теперь воспринимать Юнхо? Как парня? Или все ещё как друга? И что на этот счёт думает сам Юнхо? По-хорошему, им и правда надо поговорить об этом, вот только… Как начать? «Будешь моим парнем?» «Что ты думаешь о нас с тобой?» «Кто я для тебя?» Минги не может определиться, прокручивая в голове эти вопросы – все они кажутся ему чем-то банальным. Если так подумать, то он никогда в жизни и не предлагал никому подобного: с Джиён они стали встречаться с подачи самой девушки, с Хэ Рин – та же история. Сам Минги никогда не был инициатором отношений, предпочитая просто плыть по течению, отдаваясь в руки тех, кто этого хотел. Мда. Как ни посмотри, а ситуация довольно-таки печальная. Это и называется пассивный подход? Или он просто ни хрена не смыслит в отношениях? «Наверно, собираемся», — отвечает он, нервно теребя ручку и чувствуя, как его отличное настроение уступает место легкой тревожности. Одно хорошо: эта их переписка с Ёсаном полностью остудила его голову и – хм – что пониже, но теперь снова возникли эти душевные метания: в гробу он их видал, в белых тапочках… *** На обеденном перерыве к ним подсаживается Сонхва – и каждая секунда, проведённая за общим столом с этими голубками, становится для Минги настоящим испытанием. Он буквально не знает, куда себя деть, то и дело попадая под случайный разряд откровенных искрящихся взглядов, что посылает красавцу-старшекурснику сидящий рядом с ним Хонджун. Сонхва по другую от Минги сторону поначалу теряется и краснеет, однако, быстро взяв себя в руки, начинает наносить ответные боевые действия, подмигивая и улыбаясь так сладко, что у Минги начинает сводить зубы. Первым не выдерживает Уён. — Фу, да хорош: снимите себе уже комнату! — Восклицает красноволосый, вылавливая из своего рамёна кусочек сосиски и глядя на неё с таким видом, будто она лично виновата во всех его мучениях. — Завидовать – нехорошо, Уён-и, — тут же толкает парня под столом ногой Сан и виновато улыбается скромно потупившемуся старшекурснику и опасно прищурившему глаза старосте. — Вы уж простите дурака: хотел бы я сказать, что это у него помутнение рассудка или месячные, но дело в банальном неумении держать язык за зубами – и, собственно, в закономерных последствиях… — Неделя без секса – это сильно даже для тебя, Сан-и, — перебивает Уён. — Поэтому уж молчал бы о закономерных последствиях… — Две недели. — Что?! Минги искренне хохочет с выражения лица красноволосого: даже Сонхва с Хонджуном перестают прицельно стрелять друг в друга глазками и присоединяются ко всеобщему веселью, а явно довольный фактом в кои-то веки поставленного на место Чона Уёна староста смеётся так сильно, что случайно опрокидывает тарелку со своим супом. Юнхо громко возмущается: часть обеда Хонджуна попала на его одежду, но он, кажется, не злится, широко улыбаясь новоиспеченной парочке: — А вообще рад, блин, за вас. Серьезно, Сонхва-хён, ты даже представить себе не можешь, как сильно раздражали его томные вздохи, когда он рисовал в своей тетради все эти сердечки с твоим именем… — Не было такого!.. — Возмущённо ахает Хонджун, чем вызывает у собравшихся новый приступ веселья – на этот раз хохочет уже Уён, да так мстительно, что на них по классике оборачивается почти вся столовая. Минги громко хихикает над шуткой Юнхо, пока случайно не перехватывает взгляд парня, направленный прямо на него. Смех сухим комом встаёт поперёк горла: в глазах блондина – плавленое Солнце, обжигающее до самых костей, но Минги видит в них и что-то тревожное, не высказанное. «А что насчёт нас с тобой?» И когда Минги кажется, что он уже готов сам задать этот вопрос вслух, мимо их стола, достаточно сильно задев его бедром, проходит группа парней – однокурсников Сонхва. На этот раз на покачнувшийся стол проливается содержимое почти всех их стаканов, а бедолага Юнхо вскрикивает повторно: все эти полеты окончательно изгадили его одежду. — Ай, — равнодушно произносит суровой наружности парень с остриженными под горшок волосами, намереваясь, видимо, пройти дальше как ни в чем не бывало. Но не тут-то было. — Сонбэним, — приподнимается со своего места Уён, отодвигая свой стакан с пролившимся соком и аккуратно отряхивая испачканные пальцы. — А извиняться вас не учили? Спина старшекурсника деревенеет, и парень медленно оборачивается, не в силах поверить собственным ушам: — Повтори-ка? — Ой, да с удовольствием, — расплывается в вежливой улыбке красноволосый. — Извиняться, спрашиваю, вас не учили? — Проблем захотел, русалочка Ариэль? — Набычившись, спрашивает второй – с бровями, которым позавидовал бы сам Рок Ли*, мордоворот. — Ариэль, — смакует прозвище, делая шаг навстречу старшекурснику, красноволосый, — звучит неплохо. Но слишком примитивно. И потом, я не с вами разговаривал, жирнобровик-сонбэ, или вы хотите извиниться вместо вашего неотесанного товарища? — Как ты меня назвал?! Юнхо с Саном оказываются между толстобровым и красноволосым быстрее, чем Минги успевает моргнуть. По лицу бровастого видно, что он едва удерживается от того, чтобы не вдарить непочтительному хубе, однако первым начавший суету «горшок» успокаивающе укладывает ладонь на его плечо. — Пошли, Ки Джон: не стоит марать руки об этих педиков. Минги вскакивает одновременно с Чонхо и Хонджуном, но Юнхо опережает их всех, втащив «горшку» так, что тот проезжается спиной по пустующему соседнему столу. В столовой поднимается шум: кто-то пытается воззвать к здравому смыслу кинувшихся в драку парней, кто-то – смыться подальше от устроенного ими беспредела, но Минги видит лишь горящие ненавистью пополам с болью глаза Юнхо и чувствует неукротимое желание собственноручно прогрызть изнутри этих тупорылых старшекурсников, а заодно – и каждого, кто встанет у него на пути. Схватить и повалить на пол толстобрового бугая оказывается проще простого, но вот на что он точно не рассчитывал – так это на то, что у этих уродов, оказывается, принято не только не извиняться, но и использовать грязные приемчики. — Минги!! — Слышит он полный паники крик Юнхо, а в следующую секунду разлившаяся по затылку острая боль заставляет мир перед глазами потускнеть. *** — Сестра, он открыл глаза!! Господи, как же я испереживался, думал, все, кабзда, придется теперь до конца своих дней жалеть о том, что заставил тех ублюдков передо мной извиняться… И как призрак Минги будет преследовать меня даже в сортире, укоризненно вздыхая всякий раз, как мне приспичит по-большому… Минги морщится, когда в его, кажется, и без того основательно пострадавшей голове взрывается что-то наподобие петарды от каждого пронзительного возгласа Уёна. Он быстро обводит глазами помещение: кажется, до больницы дело не дошло, раз он оказался в университетском медпункте – это хорошо. А вот в горле пересохло настолько, что он не может и слова произнести: вот она, жизнь призрака, вынужденного таскаться за Уёном даже в… ну, нет… — Уён, — хрипит он, кое-как проталкивая воздух сквозь сжавшиеся, казалось, до размера горошин, легкие. — Будь добр, заткнись. — Все, что прикажешь, солнышко мое, — подлетает к нему, помогая принять более-менее сидячее положение, красноволосый. — Как голова? — А что с ней? — Пытается наощупь определить размер нанесенного ущерба Минги, но Уён предусмотрительно перехватывает его руку. — Скажем так, — виновато бормочет красноволосый. — Вмятины в черепе размером с суповую тарелку украшают мужчин не меньше, чем шрамы… — Чего, блять?! — Минги, не слушай его, — раздаётся откуда-то усталый голос Сана, а спустя секунду из-за ширмы показывается он сам. — Уён просто газлайтит: нет у тебя никаких вмятин на черепе. Но вот по тыкве приложили, конечно, конкретно… — Что с Юнхо? — Взволнованно перебивает Минги. Сан кидает быстрый предупреждающий взгляд на Уёна и подходит, чтобы поправить свешивающийся с кровати край одеяла. — Сан? — Он… какое-то время был тут, пока ты лежал в отключке… В отличие от тебя, в драке он не пострадал, так что, в целом, переживать, наверно, не о чем… — Сан, прекращай юлить и говори, как есть. По глазам вижу, что произошло что-то еще. — Бля, — со вздохом откидывается на спинку усевшийся было на стул Сан. Он закрывает руками лицо и с нажимом ведет ладонями по вискам, натягивая кожу. Весь его вид буквально кричит, что он не хочет говорить, но Минги непреклонно вздергивает бровь, ожидая продолжения, и Сан, в конце концов, сдаётся. — У этого типа, Ки Джон, который, отец работает в суде. В общем… Юнхо сейчас приходится несладко. Хонджун и остальные поехали с ним, чтобы дать показания, что те сонбэ первые начали быковать, но, по правде говоря, весь универ видел, что ударил-то первым Юнхо… Минги молчит, не в силах произнести ни слова: ему кажется, будто его снова огрели по голове чем-то тяжелым. Какого черта? Почему все это произошло именно сейчас, именно с ними? — Прости, Минги, — произносит вдруг ставший непривычно серьезным Уён. — Все из-за меня… — Ты ни в чем не виноват, — свешивает ноги с кровати Минги, намереваясь встать с нее – но не тут-то было. — Еба-ать!.. — Лежи-лежи, — поспешно укладывает его назад Сан. — Медсестра сказала, что тебе нужен покой. — Чур, мне – вечный, с двойным сиропом, — мрачно шутит Минги, хлопая рукой по кровати в поисках своего телефона. — Так, мне нужна связь. — Половую предложить не могу, — ответно хмыкает Сан, протягивая Минги его телефон. *** — Боже, Минги, с тобой все в порядке? — Как голова, Минги? — Сколько пальцев видишь? Минги едва удерживается от того, чтобы не закатить глаза, когда его со всех сторон окружают взволнованные друзья. Он понимает, что они просто за него переживают, но собственное самочувствие волнует сейчас меньше всего, в то время, как… — Где Юнхо? Как все прошло? Хонджун переглядывается с Ёсаном и Сонхва, и по тому, как все трое опускают при этом глаза, Минги понимает: не столь радужно, как хотелось бы. — Ну, обвинения ему не выдвинули, — нерешительно произносит вдруг Чонхо. — Но от занятий на какое-то время отстранили, а еще ему придется принести публичные извинения за то, что напал на этих сонбэ… — Что за пиздец? — Недоумевает Минги, у которого от абсурдности услышанного аж в голове зазвенело. — Это же те сонбэ начали быковать, так какого хрена лысого… — Минги, — морщится, перехватывая его за локоть, Хонджун. — Ты нам это объясняешь? Все то же самое, только, разумеется, более лиричным языком, озвучили и мы – не далее, как полчаса назад, но у этого Ки Джона папаша – важная шишка… — Да, Сан мне говорил… —…Ну, и вот, — продолжает Хонджун, пряча обе руки в карманы, — к чему мы в итоге пришли. Или для тебя новость, что справедливости в этом мире нет? Минги молчит, прожигая невидящим взглядом асфальт под своими ногами. Хонджун прав: уже то, что Юнхо не предъявили обвинения в побоях и не исключили к чертовой матери, а всего лишь отстранили на какое-то время и заставили публично извиняться, вселяло оптимизм, но то – на словах, пока, как говорится, вас не коснется. А каково Юнхо? Через что сейчас проходит он?.. — Где он? — Тихо спрашивает Минги. — Остался на предыдущем уровне, — вздыхает, указывая большим пальцем себе за спину, Ёсан. — На уровне «Дальше вы не пройдете, пока не заполните бумаги». — А эти, я так понимаю, спокойно пошли домой? — Рычит Минги, усаживаясь на скамейку: голова разболелась – невозможно. — Та еще бы, ебанарот, — фыркает Ёсан и виновато смотрит на Минги. — Слушай… Тебе наверняка не понравится то, что я сейчас скажу, но… Вряд ли Юнхо обрадуется, увидев тебя сейчас в таком состоянии. Мы все слышали, что медсестра сказала тебя не тревожить. Минги открывает рот, чтобы выразить – разумеется, в жесткой форме, свое несогласие с мнением медсестры, но в этот момент звонит его телефон. — Минги-я, здравствуй, — слышит он в трубке взволнованный голос хозяйки своей квартиры. — Сегодня подойдет твой новый сосед, сможешь, пожалуйста, показать ему его комнату? Час от часу не легче… — Когда подойдет? — Сказал, где-то через час… — Понял. *** Юнхо они так и не дожидаются, и настроение Минги окончательно и бесповоротно скатывается на самое дно и еще накрывается сверху мерзкой болотной порослью. Если бы не хорошие отношения с хозяйкой, которая, к слову, находилась примерно на восьмом месяце беременности – похерил бы он и свою голову, и нового соседа, но дождался бы Юнхо, был бы рядом в такой нелегкий для него момент, поддержал… Но жизнь, видимо, всерьез решила протащить его мордой по всем существующим невзгодам, а в конце – еще и макнуть головой в какую-нибудь канаву. Иначе как объяснить то, что этим его новым соседом оказался именно… — Ли Минхо, еще раз, очень приятно, — в глазах черноволосого старшекурсника пляшут знакомые чертенята, впрочем, тут же сменяясь неприкрытым беспокойством. — Что с твоей головой? — Скажем так: еще одной встречи со стулом она точно не переживет, — мрачно шутит Минги, пропуская старшекурсника в квартиру. — Ебануться, туфли гнутся! — Восклицает Минхо, бросая сумку на пол и безапелляционно разворачивая Минги спиной к себе, чтобы получше рассмотреть его затылок. — У тебя что ни день – то приключения, а, Минги-щи? — Сам в шоке, — вздыхает Минги, проходя на кухню и устало сгружая свое бренное тело на стульчик. Он достает телефон, чтобы еще раз попробовать набрать Юнхо, но новый сосед, похоже, не думает оставлять его в покое: — Слушай, выглядишь ты так себе. Тебе точно не нужно в больницу? Я могу… — Минхо-хён, — взмахом руки прерывает Минги, раздраженный очередным недозвоном до блондина. — Пожалуйста… Я в порядке. — Ладно, как скажешь, — поджимает губы старшекурсник, садясь напротив него. — Но давай хотя бы сменим перевязку: у тебя кровь пошла, ты в курсе? Минги устало прикрывает глаза, пока Минхо хлопочет вокруг него с бинтами и перекисью: уже успел влезть в его аптечку, ушлый какой. Беспокойство за Юнхо не отпускает ни на секунду, и он буквально не находит себе места – а ведь они сейчас могли бы вместе смотреть какое-нибудь глупое аниме или дораму, лежа на кровати Юнхо, или продолжить то, на чем остановились вчера… Какого, какого, какого черта… — Минги-я, — обеспокоено приседает на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза, Минхо. — Ты что, плачешь? — Нет, — рычит, отводя взгляд в сторону, Минги. — Это слёзы радости от того, что я теперь живу с тобой, хён… — Но серьезно, — вкрадчиво мурлычет, стоя перед ним на коленях, Минхо, и Минги, словно завороженный, не может оторвать взгляда от чужих рук, что покоятся сейчас на его коленках. — Могу я тебе чем-то помочь? — Что?.. — Я могу… — подаётся навстречу Минхо, опираясь обеими руками о барную стойку позади него. То, как естественно он при этом себя ведет, заставляет Минги буквально оцепенеть: никогда еще его не соблазняли столь откровенно. — Сделать тебе очень приятно… Голова кружится так сильно, что Минги не сразу находит коннект со своими внезапно отнявшимися конечностями. И когда он уже хочет использовать их по назначению, а именно – оттолкнуть от себя явно увлекшегося процессом его «лечения» сонбэ, то замечает на кухне еще одно действующее лицо. — Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — хрипло произносит Юнхо, глядя на них с Минхо пустыми глазами. — Но вижу, что ты даже больше, чем просто «в порядке»… — Юнхо, ты… Я не… — Было не заперто, если ты об этом. — Нет, я не то имел в виду… — А что, собственно, происходит? — Грациозно поднимается на ноги Минхо, обращаясь непосредственно к блондину. — Это из-за тебя в его голове такая дыра? — Минхо-хён! — Подрывается с места Минги. — Все не так… — Да, — вдруг произносит, делая шаг назад к двери, Юнхо, — из-за меня. Минги стоит в полном шоке, глядя прямо в полные осознания собственной никчемности глаза Юнхо. О, ему прекрасно знаком этот взгляд. Точно такой же он видел в зеркале еще какую-то неделю назад – когда смотрел на собственное отражение. — Юнхо, — дрожащим голосом произносит он, двигаясь навстречу блондину, но тот категорически качает головой, запрещая к себе приблизиться. — В том, что сегодня произошло, не было твоей вины. — Ребят, — поднимает раскрытую ладонь Минхо. — Кто-нибудь объяснит, наконец, что сегодня случилось? И что, бляха-муха, между вами двумя происходит? — Ничего. — Произносит Юнхо, делая еще шаг назад, пока не оказывается в дверном проеме. — Между нами с Минги ничего не происходит. Не смею больше вас прерывать. И он уходит, а Минги так и стоит столбом посреди кухни, не в силах переварить это самое «ничего». Вот, Ёсан, и ответ на твой вопрос…