Всего один честный поцелуй (и я буду в порядке)

– Мы доооома! Миса. Голова Лайта упала, соскользнув с руки, и он машинально уставился на экран перед собой. Электронная таблица, которую он изучал, закрылась: вместо неё висело окно с сообщением, что пользователь отсутствовал слишком долго. Чёрт. Вместо Мисы, Лайт перевёл взгляд на L: на другом конце цепи его ждали внимательные глаза, и, видимо, L успел подъехать к нему на стуле в какой-то промежуток времени между тем, как он работал и задремал. С момента его последнего кошмара, с момента ромашкового чая два дня назад L особенно пристально следил за неизбежным фактом того, что сон Лайта ухудшался. В его глазах не было осуждения, однако не поэтому Лайту так сильно претило его наблюдение. – Лайт! – недовольно воскликнула Миса из-за спины. – Миса, – ответил Лайт, крутанувшись на стуле, – Извини, при... – Лайт!.. На этот раз к нему обратился сдавленный голос L, и Лайт обернулся: цепь потянула L за запястье, и другой рукой он отчаянно ухватился за стол. Вышеупомянутая цепь запуталась между ножками их стульев. – Чёрт подери, извини, – пробормотал Лайт. Он ещё раз крутанулся и встал со стула, чтобы её распутать, игнорируя недоумение и обиженное выражение лица Мисы, которое он видел боковым зрением. В это время его отец работал на одном из диванчиков, или, по крайней мере, работал до того момента, как Лайт достаточно пришёл в себя, чтобы оценить окружающую обстановку – и ему совершенно не хотелось, чтобы тот видел, как он или L спотыкались о свою же цепь. – Слезь со стула, – приказал он L, присаживаясь на корточки рядом с его стулом, и L без возражений подчинился. Большие любопытные глаза прожигали в нём дыры, но Лайт не поднимал головы. Если задуматься, то, может, он был не так уж против, чтобы L споткнулся. По крайней мере, зрелище было бы забавное, а сразу после Лайт нацепил бы вежливую улыбку и извинился. Если бы L умел читать мысли, то сейчас увеличил бы вероятность того, что Лайт – Кира. – Интересно, – голос L спровоцировал волну мурашек по спине Лайта – нет, конечно же, L ведь не имеет в виду… – Лайт-кун обычно не использует бранные слова в своей речи. Может, начинает сказываться недостаток сна? Лайт почувствовал себя глупо, на долю секунды решив, что L действительно был телепатом. Он приподнял ножку пустующего стула и потянул за цепь. – Другое дело, – закончив распутывать, сказал Лайт и поднял взгляд, натыкаясь на L, который горбился заметно сильнее, чем обычно, и его тёмные от недосыпа глаза неотрывно смотрели на Лайта с его практически такими же, как у него самого, тёмными кругами. – Не понимаю, как ты можешь говорить про недостаток сна у меня, учитывая твой внешний вид. – А что с ним? – широко распахнув глаза, L дотронулся рукой до собственного лица. Кажется, он вспомнил, как выглядит. – А... Ну, я разрешаю и тебе беспокоиться о моём режиме сна, Лайт-кун. Ведь так себя ведут друзья. Друзья. Лайт поднялся с пола, всё ещё чувствуя на себе взгляд, и L выпрямился вместе с ним. Вряд ли L действительно беспокоился за него. Скорее, он специально делал акцент на том, что находится на шаг впереди Лайта в их притворной дружбе. И хотя Лайт не слышал в его голосе насмешки, однако, зная L, это не обязательно была она. – Лайт! – они с L одновременно взглянули на Мису. Она перебила Мацуду на середине предложения, чтобы бросить на них возмущённый взгляд. Искусственный нимб над её головой покачнулся вместе с ней. – Ты даже не поздоровался! – Извини. Привет, Миса. Лайт лениво подошёл к ней, и L поплёлся позади него. На Мисе всё ещё было надето платье с фотосессии; юбка практически касалась пола, белая, подчёркивавшая неземной внешний вид, а в руках у неё были ангельские крылья, которыми, однако, она отпихнула Мацуду, после чего подбежала навстречу к Лайту и поцеловала его в щеку. – Так-то лучше! – улыбнулась она, задержавшись рукой на его лице, и ответила на незаданный вопрос: – Всё прошло замечательно! Я настояла на том, чтобы надеть это платье, и думаю, я выглядела потрясающе! Тебе нравится? Миса покружилась вокруг своей оси, и белая юбка заструилась подобно воде. Поблизости от них мужчины, которых пару дней назад Миса назвала стариками, поднимались со своих стульев и диванов. Лайт не мог наверняка сказать, были они обрадованы или обеспокоены её появлением. – Ты очень красиво выглядишь, – он сдержанно коснулся её рукой, тем самым заставляя просиять. – И, должно быть, устала. Который час? – Без пятнадцати час, – ответил ему L, и Лайт испуганно вздрогнул, заметив, что тот смотрел через его плечо на его же часы; Лайт глупо прикрыл их, словно у него было, что прятать. – Ну, Миса ещё не устала! – воскликнула она. – Это ведь всего лишь тяготы работы, верно? Счастливая, она подошла, чтобы обнять Лайта, и тот отодвинулся на автомате. Когда он поднял глаза, то увидел, как отец вставал с диванчика, и его тяжёлый взгляд выражал осуждение. Лайт не понимал, было ли это связано с самим физическим контактом или тем, что Лайт его избегал. – Спокойной ночи, – сдержанно сказал Соитиро, заставляя Мису обернуться. – Ой! – взволновалась она. – Спокойной ночи! Я совсем не подумала, что могу вам помешать, если вернусь так поздно! Простите! – Ничего страшного, – у Соитиро был иммунитет к её наиболее очаровательному, с намёком на будущую невестку, голосу. – Я всё равно планировал сегодня поехать домой. – Он приковал взгляд к Лайту. – Сын, тебе тоже следует закончить свой рабочий день. Ты в последнее время выглядишь измотанным. Лайт не смог согласиться с утверждением или опровергнуть его, когда как Миса затараторила: – Да! Не работает ли Лайт слишком много? – её руки проложили себе путь к его плечам. Крылья, которые она держала, задели его шею, и он подавил гримасу. – К слову, я подумала, что ты мог бы сегодня отпраздновать со мной съёмки, Лайт, хоть отдохнёшь немного! – Отпраздновать? – Подвернувшийся случай надеть крылья – едва ли причина для праздника. – Ты уверена, что не устала? – Конечно нет! Ты разве мне не веришь? – Лайт, – он повернулся на голос отца. – Могу я с тобой переговорить минутку? – Со мной? – Лайт незамедлительно выскользнул из объятий Мисы. – Конечно, но... Он поднял руку, которая была прикована к ставшему свидетелем разговора L. Отец отмахнулся. – Я знаю. Рюдзаки тоже придётся пойти. В его тоне отчётливо слышалось недовольство, и какая-то часть Лайта почувствовала необходимость защищаться. L, тем не менее, не выказывал ни малейшего намёка на претензию к тону. Он первым встал и последовал за Соитиро, и Лайту осталось лишь бросить Мисе не вполне искренний извиняющийся взгляд. Отец вместе с натягивающим цепь L привели Лайта в угол комнаты рядом с лестницей прямо возле двери, которая, как только сейчас обратил внимание Лайт, вела в неизвестном направлении – очередной потаённый уголок города-призрака. Оглянувшись назад, Лайт увидел, что Миса уже завела разговор с Моги, которому, впрочем, хватало энтузиазма играться с её нимбом – притом, что он заметно валился с ног. – Тебе необходимо проводить больше времени со своей девушкой, Лайт, – голос отца ворвался в его мысли. Лайт повернулся, и его выражение лица, видимо, говорило за него: он чувствовал себя жертвой предательства. – Не смотри на меня так, – вздохнул отец. – Я понимаю, это не моё дело, чем ты с ней занимаешься, но... – Я не собираюсь ничем с ней заниматься, – Лайт оборвал отца на полуслове. – Она начала болтать о любви с первого взгляда без малейшего на то основания. Ты же сам слышал наш разговор, пап. – Но и расставаться ты с ней не собираешься, верно? Лайт моргнул. Не мерещились ли ему обвиняющие нотки в его голосе? – Конечно, нет, – быстро оправился он, заставляя себя говорить мягко. – Я и думать не хочу, как Миса будет себя чувствовать, если мы расстанемся сейчас, когда она вынуждена находиться в том же положении, что и я. Это была ложь, которая обожгла Лайту язык; он проглотил её с болью. Миса только что вернулась из внешнего мира, о котором ему можно было только мечтать, и цепь не врезалась в её запястье. Высказывать это вслух было бы эгоистично. – Хорошо, – ответил Соитиро. Лайт не вёл себя, как эгоист. – У этой девушки к тебе серьёзные чувства, – добавил он, и его взгляд скользнул на Мису; краем глаза Лайт заметил, что L сделал то же самое. Не то чтобы Миса особенно нравилась Соитиро, о чём Лайт знал, но это было из разряда вещей, которые никогда не будут произнесены вслух. Он задумался, не осталось ли это незамеченным для L – но, конечно, нет. Это же был L. Соитиро продолжил: – И я видел, как ты вёл себя во время вашего последнего... свидания. – Пап, – Лайт ничего не мог поделать со своим упавшим голосом. – Я в тот день очень устал. – Я к тому и веду. Ты занят только работой. Ты плохо спишь. Ведь так? Лайт ничего не ответил. Он ощущал на себе пристальный взгляд L ещё сильнее обычного. – Послушай, тебе же только пойдёт на пользу, если ты будешь проводить с ней больше времени. Это уместно. Уместно. Отец, должно быть, полагал, что упорно вешающаяся на него Миса – ещё и на рабочем месте – было нечто, самое что ни на есть уместное. С каждой секундой Соитиро всё больше принимал форму отца из его кошмара. – Откровенно говоря, тебе пошло бы на пользу проводить больше времени с кем угодно, кроме Рюдзаки. А вот это было сродни ледяному душу. Лайт повернулся к L – его палец глупо застыл между губ на несколько секунд, проведённых в молчании. – А ты что думаешь, – надавил Соитиро, – Рюдзаки? Голос L был достаточно нейтральным, чтобы звучать вежливо. – А это мне решать? – Ну, это ведь ты принял решение позволять Лайту ходить на свидания со своей девушкой раз в неделю, разве нет? – В некотором роде – да, – ответил L, глядя на Соитиро, будто нашёл в его лице что-то новое, после чего перевёл глаза, как прожекторы, на Лайта. – Мы можем внести корректировки в это условие, – добавил он. Под словом «мы», видимо, подразумевалось, что у Лайта будет право голоса, как только Соитиро уйдёт. – А что касается сна, то заставить Лайта спать как следует я не могу. Если только он не согласится принять снотворное от Ватари, конечно. Лайт бросил взгляд на отца, но тот, судя по его выражению лица, не догадался, что это предложение не взялось из ниоткуда. Он помедлил с ответом, развеяв все сомнения: – Конечно. Я понимаю. – Я могу попробовать печатать тише, пока Лайт-кун спит. Думаю, это и правда мешает. Усмешка на лица Лайта вышла естественной. – А знаешь, это и в самом деле может помочь, Рюдзаки. Ещё бы ты отвернул от меня экран ноутбука. Он тоже весьма раздражает. – Да. Переживания отца сузились до громкого печатания и света. Можно сказать, они с L практически проделали командную работу. – Но, – добавил L, – вы правы, Ягами-сан. Лайту стоит хорошо провести время со своей девушкой, хотя бы сегодня. Если слова отца ощущались как предательство, то это уже было нечто иное. Он почти слышал издевательский подтекст в его словах, но не был уверен до конца. – Потому что, – L забил последний гвоздь в крышку гроба, – ты этого сам хочешь, разве нет, Лайт? Лайт ничего не понимал. Но, тем не менее, он натянул улыбку, обращаясь к отцу. – Конечно. Замечательно. Мы сегодня же отпразднуем, однако мне скоро пора спать. Я же устал, пап. Как ты сам сказал. Когда они втроём покинули укромный уголок и направились к остальным участникам группы и всё ещё весьма общительной Мисе, Лайт почувствовал, что был измотан ещё сильнее, чем до этого. L хотел его поймать в ловушку на свидании с Мисой? Он мысленно перебирал возможные причины его поведения, которые пробуждали в нём дикую ненависть: L хотел позабавиться над его дискомфортом. L проверял границы Лайта, чтобы тот вышел из себя, и увеличить вероятность того, что он Кира. Если дело было во втором варианте, то Лайт уже дал L то, чего он хотел, когда врезал по лицу. И будь дело в этом, то он бы не стал готовить ему тот чай. Как же глупо. Лайт потряс головой, избавляясь от этих мыслей. Детских мыслей о предательстве, о Соитиро, который воплотил кошмар в реальность, и о воспоминаниях про ромашковый чай. Всё это глупости. – Ну, Лайт, – отец опустил руку ему на плечо. Остальные участники расследования неподалёку надевали свои курточки и пытались стряхнуть сонливость. – Я сегодня домой. Лайт видел, что на серьёзном лице отца пробивалась улыбка, после чего тот неловко пошутил: – Не веселитесь слишком уж сильно. Лайт улыбнулся. – А я вообще когда-нибудь веселился? – его собственная шутка прозвучала не так гладко, как он того ожидал. В комнате повисла тишина. – Передавай привет маме и Саю. – Подожди! – Миса снова прервала своей разговор с Мацудой . – Лайт, ты что, сегодня готов со мной отпраздновать? – ...Да, Миса, но пока я не лёг спать. Миса потрясённо вздохнула. – Ура! Лайт, спасибо! – она повисла на его руке, и нимб ударил Лайта по лицу. – А! Пожалуйста, передайте привет и от меня тоже! Соитиро рассеяно кивнул. Он надел пиджак со словами: – Я только надеюсь, что не разбужу их. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Аидза–сан! – широко улыбнулся Мацуда. – Да, спокойной ночи! – Миса замахала руками. – Ой, и тебе тоже, Моти! До завтра! О, – вдруг произнесла она, и Мацуда вздрогнул под её неожиданным напористым взглядом. –Ты тоже спишь здесь, Мацу? – Я? Да! – просветлел тот. Однако затем тень сомнения проскользнула на его лице. – А что? – Ну, поскольку нам с Лайтом приходится тащить с собой третьего лишнего, – сказав это, Миса показала L язык, – Я подумала, что мы могли бы и сообразить на четверых! Давай с нами, Мацу! Направлявшиеся к лифту полицейские не выглядели слишком расстроенными, пропуская то, что в представлении Мисы было весёлой вечеринкой. Лайт поймал взгляд Моги, который помахал им на прощание. Лайт помахал в ответ, желая оказаться на его месте, даже если это значило тащить с собой на цепи L. Мацуда неуверенно захихикал. Настойчивая улыбка Мисы заиграла новыми красками. – Ладно, наверное! Получается, это вроде как двойное свидание, только... – он посмотрел на Лайта и L и решил не заканчивать эту шутку. L перевёл на Мацуду взгляд. – Я совершенно не заинтересован быть твоим партнёром для свидания, Мацуда, – сказал он. – Что? Не говори так серьёзно, будто я и правда приглашал! – Если бы приглашал, то мой ответ был бы «нет». Лайт взглянул на L, в то время как тот шёл к столу, игнорируя Мацуду, который завопил: «Что?!...». Непроницаемая серьёзность в его глазах захватила внимание Лайта, отчего он совершенно забыл про цепь, и её натяжение застало его врасплох. Он позволил ей утянуть себя за L, продолжая сверлить его взглядом. Он развивал в себе умение всё лучше читать его намерения, скрытые за словами, но именно в этих словах он не слышал шутливого подтекста. Хотя какая разница. L выключил свой компьютер, а затем и компьютер Лайта, прежде чем тот успел возразить. – Ладно. Пошли, – его большие глаза взглянули на Мису, которая светилась всё ярче. – Что ж, время для свиданий. – Так это всё-таки свидание? – слабо спросил Мацуда, но не получил ответа. – Ура, Рюдзаки! Ты наконец-то со мной заодно! Я думаю, Ватари стоит принести нам немного выпивки, да? – Мы будем пить? – спросил Лайт, всё больше и больше желая, чтобы они с L просто пошли спать. – Да, не будет ли это чересчур? – добавил Мацуда, хотя его радость выдавала то, насколько ему было плевать. – Вот именно, – поддержал Лайт. –Я не соглашался на выпивку, и, Миса, я не думаю, что и тебе... – А ты о чём подумал, когда я предлагала праздновать? – улыбнулась Миса, снова подходя к Лайту. – Мы немножечко выпьем, это будет весело! Она схватила его за руку, почти лопаясь от счастья и решительности, которые не сулили ничего хорошего. У Лайта уже не было повода в виде отца, чтобы вырваться из её объятий, поэтому он взглянул на единственный выход из ситуации, который был. – Рюдзаки! – воскликнул он. Тон, которым он произнёс его имя, говорил лучше слов, однако Лайт всё равно попытался вложить в свой взгляд мольбу. Не может быть, что L хотел всего этого, даже чтобы позлить его. Тот обернулся – и всё понял. Он коснулся своей нижней губы большим пальцем, как делал всегда, когда задачка требовала серьёзных мысленных усилий. – Ватари, – позвал L. – Принеси нам что-нибудь выпить. Лайта обуяло дикое желание его придушить.