2050. «Тотентанц» ВИП ложа.
Харпер Шарп, более известный как Хрящ, глава банды «Мальстрём», размышлял в окружении морей бухла, барханов наркотических порошков и по-звериному преданных ему головорезов-киборгов. Он думал, как всё могло пойти по-другому, выживи его родители, рядовые сотрудники евробанка в четвёртой войне... Смерть близких, а затем выживание на улице, в банде таких же беспризорников, которых с каждым годом становилось всё меньше. И так до тех пор, пока он вновь не остался один. Будучи уже подростком, прибился к «Мальстрём», пускай сначала и на правах пушечного мяса. Именно в те годы его сержант, эмигрант из Эстонии, подсадил молодого Шарпа на «Балтийский чай»: перед участием в замесе с «Мясниками» ему налили стопку для храбрости. Столь знаменательное событие Харпер не забудет до конца жизни, несмотря на то, что его жизнь в вечном кайфе стёрла память о внешности его родителей, имена его друзей-беспризорников и боевых товарищей, когда он был в самом низу «Мальстрёма». В тот день он почувствовал себя богом войны и героем древних эпосов, голоса в голове предостерегали его об опасности и направляли, превращая его в царя горы трупов как врагов, так и соратников. Но это ещё не всё: как и любой подросток-торчок, что до этого не имел никакого опыта с наркотиками, он сорвался и перестал использовать «Балтийский чай» только как боевой стимулятор. Изначально он применял данный напиток, чтобы заглушить ломку, но, к удивлению, голоса, что направляли его в бою, подсказывали ещё и что, кому и как говорить, проецировали возможные исходы непроизошедших событий, направляя к наиболее выгодным вариантам. В тот день Харпер Шарп, пушечное мясо, полностью исчез, а на его месте появился Хрящ, очень способный член банды «Мальстрём». Его инициацию в банду провели, когда он уже полтора года без перерыва торчал на «Балтийский чае». В тот день он обрёл ещё один голос в голове, который поселился в его вырезанном носовом хряще. Поначалу к нему относились предвзято: торчок с голосами в голове и фетишем на собственные кости — с такими замашками ему было самое место в «Вудубойзах», а не в «Мальстрём». Но затем начали замечать, что этот малый во всех своих начинаниях и самоубийственных миссиях возвращался не только живым, но и с нехилым достатком. Так за ним пошли люди, и он в течение двух лет полетел вверх по иерархии. Ведь не похуй ли, какие заморочки у лидера? Духи его ведут или сфинктер с ним разговаривает морзянкой... Самое главное, херня работает и работает без осечек. В момент, когда Хрящ уже руководил сорока людьми, голос в хряще настойчиво требовал, чтобы он завёл знакомство с молодым фиксером, что околачивался в «Тотентанц» уже неделю в поиске постоянных контактов. Таких дуриков было по три штуки в месяц, двое из которых выходили из «Тотентанц» фаршем без хрома, запакованные в чёрные полиэтиленовые мешки для мусора. Но этот продержался целым куском неделю, что уже достойно. Так Хрящ познакомился с Бесом и, если до этого голоса вели его в «правильном» направлении, то с Бесом направление было «охуительным». Когда прошлый глава «Мальстрём» подставился башней под свинец, пытаясь доказать всем остальным в банде, что он ещё ого-го и обставит торчка с голосами в голове, как лежачего. Хрящ быстро и без проблем поднялся на вершину. Там и приметил Даугена, и голоса все как один потребовали от него, чтобы он взял мальца под крыло, воспитал и научил всему. При поддержке Беса они смогли окрепнуть в Северном Вестбруке, а их вложения стали приносить дикие бабки. После этого заниматься откровенной чернухой с потрошением хрома, стало несолидно и почти не выгодно, по сравнению с остальными статьями прибыли. Много откровенного дерьма и проблем, а толку чуть. Разумеется, те, кто был в деле давно и тягал из потока бабла евробаксы себе в карман мимо кассы, возмутились, попытались надавить силой, но хлебнули крови сначала на арене один на один с Хрящом, а затем и став отколовшимся куском банды. Только последнее было фатальным решением, уйти на вольные хлеба Хрящ им не позволил и стать мусорщиками не дал, закопав всех в землю. Сейчас его тринадцатилетнее правление «Мальстрём» подходит к концу. Спустя три сердца, пять пар почек и четыре печени самый главный орган сдал в борьбе с раствором белого порошка в водке. Инсульт. Полтора месяца в больнице, но половина туловища так и осталась непослушным куском мяса. Запрет на все психотропы из-за угрозы смерти. Непривычная тишина в голове. В этой тишине растворился глава «Мальстрём» Хрящ, и вновь вернулся Харпер Шарп. С прекращением употребления «Балтийский чая» ушло животное чутьё. Говоря, что Мальстрёмовцы по-звериному преданы ему, Харпер не лгал. Стоит «Акелле промахнуться», как его разорвут свои же. Такого счастья он им не доставит и уйдёт на своих условиях, передав Даугену все права, а также слегка спиздев в последнем пророческом трипе, чтобы передача власти выглядела как шикарное решение голосов в его голове. Параллельно надо попрощаться с единственным не Мальстрёмовцем, которого он может назвать другом. А хули нет, если да? Харпер попросил Даугена набрать Беса, так как провозился бы пиздец как долго, набирая номер непослушными пальцами. Он в первый раз воспользовался спутниковой связью за счёт «Мальстрём» для небоевого звонка в личных целях, тем более, несколько тысяч за звонок не те деньги, что разорят банду. Долгие гудки, и наконец на той стороне появилось лицо Фрица. — Хрящ? Что-то стряслось? Я слышал, ты в больничку угодил, выглядишь дерьмово. Тот в ответ отрицательно покачал головой. — Харпер Шарп. Приятно познакомиться, Фриц Уизли. Меня пробил инсульт, полтора месяца без балтийского чая, и Хрящ уснул, возратив меня. Внешний голосовой модуль выдавал слова не идеально, но намного лучше, чем если бы он попытался говорить своей перекошенной инсультом рожей. — Я звоню попрощаться, Бес, такая жизнь не для меня. Быть инвалидом, у которого скоро начнётся одновременно алкогольная и наркотическая ломка. Без голосов в голове я не нужен «Мальстрём» как лидер. И остаться на помойке догнивать я не желаю. Лучше уйду как «Хрящ» в последнем пророческом бедтрипе, авось предсказанием тебя и твою банду задену. В лице Фрица что-то поменялось, и взгляд стал удручённым. — Знаешь, Харпер, я думал, ты с таким образом жизни сгоришь за лет пять, но, когда этого не произошло и за восемь, я уж подумал, что ты родня ебучего, мать его, Оззи Осборна, и на белый порошок с бухлом твоему мозгу насрать. — Это ещё чё за хуй? Привычка вопрошающе приподнимать бровь не оставила Шарпа, даже когда его разбил инсульт. Хорошо, что ничего не вышло, иначе это было бы жалкое зрелище. — Рокербой, который пил всё, что горит, и нюхал всё, что вставляет, но дожил до ста лет.*1 Но я забыл, в каком мире мы живём. И даже такой харизматичный сукин сын, как ты, не бессмертен. — Это логичное завершение моей жизни, Фриц. Этот мир несправедлив, но он пиздец как логичен. Ничего хорошего меня бы не ждало. Только пуля, передоз или, как сейчас, инсульт. Просто я даже для таких исходов оказался слишком живучим, поэтому выхожу на бис, мать его. Губы Харпера едва дрогнули в попытке изобразить улыбку. — Ну так что? Будешь слушать мой последний предсказательный наркотрип, Бес? — Учитывая, что до этого момента я ни один не слышал, то провожу тебя в последнем начинании до конца. — Хех, слушай, и не говори потом, что не слышал. Правда, с этим голосовым модулем и моими мозгами, что буксуют на ровном месте, будет не так эпично, как бывало раньше. Дауген! Тащи батарею шотов с балтийскийм и созывай весь народ! Последнее предсказание грядёт. Уже заматеревший за десятилетие Мальстрёмовец начал отдавать команды. Сегодня никто из парней не отправлялся на работёнку. А чтобы последнее предсказание Хряща услышали все, даже постовые, в ВИП ложе поставили микрофон. Орать во время наркотрипа, как это обычно было у Хряща, уже физически не выйдет. Все приготовления сделаны, и народ собран. Пора сгореть и остаться Легендой на устах его банды. Первый шот был опрокинут с некоторой опаской. Всё же инстинкт самосохранения, несмотря на полтора десятка лет пробывания обдолбанным, у него остался: усилием воли Шарп заткнул скулящее живое существо в себе и влил смертельный яд в глотку. Даугену, что следил за всем этим и уже был готов откачивать его после первой стопки, он только помахал рукой. Вторая, третья, четвёртая, и только на пятой из десяти стопке голоса вернулись, но были вялыми и уставшими. Нужно добавить шестую, но пока нельзя: даже киберсердце встанет от такой херни. Хрящ подозревал, что Дауген занизил пропорции, чтобы его босс не сдох от первой стопки. Глупый пацан. — Дауген! Ты занизил соотношения?! — Нет, Хрящ, всё так же: пополам на пятьдесят грамм в стопке. — Да? Ну пиздец. Ладно, разогрею пока народ во время перерыва. Тащи следующую батарею, этой мне для пророчеств не хватит. Наблюдавший за ним по видеосвязи Бес ловил ахуй, и было отчего: только что перед его глазами живой человек втянул сто грамм порошка в одно рыло и не то что не словил передоз, он ещё и связно говорил, пускай и через голосовой модуль. — «Мальстрём»! Ты слышишь своего лидера?! На танцполе раздался оглушительный рёв, что пробивал звукоизоляцию ВИП кабинки. Хряща слышно. — Я тут наконец начал гнить мозгами из-за своих прорицаний. Инсульт. Если не прекращу, то сдохну, и знаете что? Я веду вас в последний раз, дальше вы пойдёте по этому пути без меня. После этого прорицания я обнулюсь, так что слушай мой последний наказ, «Мальстрём». После него меня уже не будет. Хрящ пытался выдавить из голосового модуля стёб и иронию, но нихуя не получалось. Молчание затягивалось, а затем киберпсихи на танцполе начали скандировать. — Хрящ! — Хрящ! — Хрящ! — Хрящ! Где-то внутри сомнение Хряща наконец издохло в муках. Его «Мальстрём» с ним, они верят в него. Пока все скандировали его имя, он прикончил вторую половину батареи смертельных шотов. Голоса вернулись и заговорили в полную силу, вновь вели и говорили что и как. Глупую идею со второй батареей, которую он собирался добить в два захода, голоса отвергли. А голос из хряща дополнил, что нужна всего одна рюмка, чтоб догнаться до состояния пророка. Принесённую батарею Хрящ встретил, как старого доброго друга. Опрокинув стопку, он вновь начал говорить в микрофон: — Записываете это, ебланы! Переспрашивать потом будет не у кого! Голоса начали шептать про будущее, а Хрящ лишь повторял за ними. — Самое главное, о наших врагах! — Азиатских котов можно и нужно шпынять до 70го года, затем, когда вернётся их господин, вы должны играть от обороны и мести, никак иначе! Если противостоять им по-другому, жалкие котята умоются кровью и попросят защиты, мы не выстоим! Толпа молчала, внимательно слушая, как и Дауген с Бесом. — Найт Сталкеры — помешанные на убийствах ради кайфа пидорасы. Они режут тех кто не может дать отпор. Это противная нам, как воинам, практика. Они должны исчезнуть до того же срока, иначе их будет уже не остановить. Они утопят Найт-Сити в крови, которая не принесёт ни выгоды, ни смысла, только бессмысленный кайф для них самих. — Демонхосты — наши самые верные союзники, пока мы их не предадим. После даже Вудубойзы будут не так страшны для нас. — Бывших братьев, что затаились и выжили, назад принимать нельзя! Они пустят нас по ложному пути, заведут обратно в ту дыру, из которой мы вылезли. Новичков нужно проверять тщательнее, скоро нам подсунут змею. После каждого предложения Хрящ вливал в себя шот. Пятый начал вызывать омерзение и рвотные позывы, организм отвергал яд как мог. Но Хрящ был непреклонен. Струйка крови потекла из его левой ноздри. В этот ответственный момент он должен солгать о назначении Даугена на своё место. Но голоса в его голове были против. Аппарат начал нести хуйню без его ведома. — Глава после меня должен избраться боем один на один до смерти! Даже пушечное мясо допускается на ринг! Сопротивляясь, Хрящ услышал, как лопнули капилляры в его левом глазу. свет в нём потух. Рука сама собой опрокинула в него стопку уже мерзотной смеси, которая, по ощущению, стала ещё гуще и липче, медленно опускаясь по пищеводу. Правым зрячим глазом Хрящ увидел, что Дауген недовольно поджал губы и потянулся к кабуре. То же самое заметил и Бес. — Ты чего удумал, полудурок?! — Мы так не договаривались, Хрящ! Я не для того выполнял твои ебанутые требования, чтобы ты обдолбался и лишил меня всего! Вот теперь Хрящ понял, почему голоса были против его назначения. Проведя в банде почти пятнадцать лет, Дауген не принял её порядки. Всё, что строил Хрящ, в руках Даугена высыпалось, обратившись пеплом. Он думал, что у него будет больше времени, дабы рассказать все десять пророчеств, а затем уйти. Но быть нашпигованным пулями тоже неплохой исход для главаря банды. Наконец он посмотрел на Беса, что сейчас что-то колдовал и наверняка пытался прорваться через лёд и обнулить Даугена, спасая мертвеца. — Бес. Второй глаз потух, и Хрящ остался во тьме. Звук сердцебиения был слишком тихий, неужто ещё и оглох под конец? Похер, надо договорить, даже если он не слышит собственный голос, иначе последняя, самая мерзкая рюмка в его жизни ушла в никуда. — Когда вернётся Лунный многоглавый дракон, он будет опасаться вас, но совершит глупость из-за своего невежества. Одна из голов начнёт жрать листья древа, что вы здесь посадили. Вы ответите со всей яростью за его грехи, но остальные глупые головы не будут этого знать. Ваше противостояние выльется в катастрофу, в вырывание из земли корней! Ваша попытка не позволить пересечься шуту и магу, ваше желание убить отшельника — всё это приведет к краху и смертям.*2 Вот и всё. Он больше не хозяин уставшего тела. Теперь Харпер Шарп и Хрящ идут дальше, направляемые голосами к конечной цели, известной лишь им.***
Бес смотрел на Даугена взглядом, полным ненависти. — Тебе повезло, что ты не успел выстрелить, иначе тебя бы ничего уже не спасло. — Ты серьёзно? Ты переживал за последние моменты прихода этого ебанутого торчка?! И готов начать войну с «Мальстрём» из-за того, что он умер бы раньше на полминуты?! — Ты не «Мальстрём», и, пока не докажешь обратное силой, за тобой не пойдут. Но если ты всё же встанешь во главе, то взаимовыгодным отношениям «Демонхост» и «Мальстрём» конец, ты не Хрящ и даже не его тень, поэтому не пройдет и полугода, как всё посыпется у тебя из рук. — Я это учту, Бес.Башня «Демонхост». Вечер. Фриц.
Наблюдая за янтарной жидкостью, Фриц думал, что пора завязывать с алкоголем, но проститься с Хрящом без прощальной кружки бухла никак бы не получилось. Ещё и пророчество, которое придется показать всем. Листья… корни… блять, голова гудит от всей этой хуйни. Ещё и Дауген потрепал расшатанные нервы. Сейчас он прощается с последней ниточкой, что связывала молодого фиксера Беса с ним нынешним. Столь короткий, но яркий на события и людей отрезок времени остался только в его памяти. Остальные лежат в земле и рассыпались прахом. Глядя в стакан с золотым алкоголем, Фриц вспомнил их первый разговор в «Тотентанц». — Йо, чумба. Это ты тут уже неделю своей рожей завсегдатых нервируешь? Не страшно киберпсихов бесить? — Я просто выпиваю тут, хорошее место. — Хе-хе-хе, хорошее место? Ты, ебать, видишь на моей голове мясные уши? Оставь свои макароны для более мясосодержащих кретинов. Чего тебе на самом деле здесь нужно? — Связи, чтобы иметь выход на вашу банду, когда потребуются ребята по массовой мокрухе. — О-о-о, а денег хватит на мокруху? М? Или ты думаешь, что мы занимаемся благотворительной бойней каждый четвёрг и воскресенье по нечётным дням месяца? — Денег хватит. Также без проблем могу дать аванс в половину от договорённой суммы, если будет что-то массовое, даже подкину патроны и оружие. — Нихуя себе, а ты уже намного дальше продумал свой план взаимодействия с нами, чем прочие новички-долбоёбы. Меня кстати Хрящом здесь кличут, а тебя? — Бес. Обсудим детали? Или ты уже немного не в себе, чтоб такое обсуждать? — Пф, Бес, я даже не начинал, это просто моё разогретое состояние. Обжигающая жидкость полилась в желудок, а наваждение завершилось. Если бы он знал, сколько граммов Хрящ принимал ежедневно, он бы отказался с ним связываться. Но узнал он только сейчас, и то благодаря «малому» предсказанию. Обычно, когда Хрящ был в ударе, он выдавал двадцать два пророчества за раз. Фрицу было страшно представить, сколько всего он проговорил пророчеств как бы в никуда, лишь для особых слушателей. К сожалению, если и есть остальные записи, те ему недоступны. Их охраняют, словно реликвии. Хотя почему словно? Но хватит об этом. Подняв последний бокал, Фриц провозгласил в пустоту: — Прощай, Хрящ, и прости, Харпер, что не смог вытащить тебя из этого болота. Ты был бы выдающимся человеком в этом мире, повернись ситуация по другому.