Выжившие

Встающее солнце в кровь окрасило окрестности, будто преподнося знак путникам, замершим на вершине холма. Перед ними простирались совершенно неизвестные и совершенно дикие земли, невольно бросая в дрожь обоих своим величием и мощью. Они знали, что стоит им сделать шаг вперед, спуститься с холма - и они навсегда порвут связи с прошоой жизнью. Они знали, что если сейчас шагнут вперед - пути назад не будет. И они шагнули. Стирая вкровь все то, что раньше знали и во что верили. Распростертая перед ними равнина манила насыщенностью своих красок и яркостью запахов. Оба путешественника так и чуяли мышей, полевок, белок и другую дичь. Сердце невольно согревала мысль - может, здесь они могут обосноваться? Но один из них понимал, что эти земли назвали Дикими неспроста. У этого слова может быть два значения - незаселенные, и населенные дикими котами. А дикие коты - значит, боевые коты, коты-воины. Но это его ничуть не пугало - он знал, что надо делать с воинами, и какой язык они понимают... Внезапно внимание Ветерка отвлек какой-то промельк дымчатой шерсти, там, в стороне реки. Повернувшись, он увидел и его хозяина - небольшого кота, во всю прыть удирающего прочь. Черный кот лишь усмехнулся - раз убегает, значит боится. Если боится, значит слаб. Но если бы он знал, кого увидел... *** Ацилут резко затормозил, достигнув логова. Пригнувшись, он змеей прополз под низким сводом пещеры, а когда проход наконец расширился, выпрямился и помчался в пещеру. Там были почти все члены банды - Деметра, Сирио, Алекто, Килгара и Эрато. С трудом выровняв дыхание, кот остановился перед вожаками банды, в нетерпении ожидавшим доклада. - Двое движутся к реке, к той части, что протекает совсем рядом с лесом. Судя по внешности - воины. В полутьме пещеры сверкнули глаза Эрато. Мягко поднявшись, она скользнула к Ацилуту, пристально глядя на него. Ацилут заставил себя остаться на месте - он был самым молодым членом банды, и почти не знал Эрато. Он не привык к этой страшной во всех отношениях кошке, поэтому она пугала его. - Опиши мне их. - Один огромный, с длинной золотистой шерстью. Без уха и вообще весь в шрамах. Второй - черный и худощавый, с такими злющими желтыми глазами. Ходят тихо и осторожно, ничему не удивляются. Опытные. - протараторил он, стараясь скорее закончить беседу с этой кошкой. - Они! Они, я знаю! Это те самые... - шерсть кошки встала дыбом, а когти серебром сверкнули в полутьме. Губы ее дрогнули и растянулись в улыбке, жуткой и пугающей. - Слышите? Со мной вы или нет, но я заставлю их почувствовать всю ту боль, что почувствовала я, только много больнее... Сирио шагнул вперед, останавливая готовую сорваться с места соратницу. Белый кот нахмурился, прищурив теплые медовые глаза. Они казались такими добрыми и теплыми... Но впечатление это было очень обманчиво. - Не торопись, Эрато. Я тебя не узнаю. Ты потеряла контроль над собой. Ты не владеешь своими эмоциями, ты - в ярости, а такая ярость только мешает. Что с тобой сделали эти коты? Почему ты не держишь себя в лапах? Помню, раньше ты делала такие дела с холодной насмешкой, а не теряла голову от злобы. И ты напугана. Колючие голубые глаза кошки тут же опасно и зло вспыхнули в полутьме, но через мгновение погасли. Пожалуй, никому другому она бы не спустила такого, но Сирио подавлял ее свирепость. Эрато отвернулась, чувствуя себя униженной. Когти в бессильной злобе скрябнули по камню. - Они настолько хороши в бою? - Ты много знаешь о племенах, брат? - Немного. - слегка раздраженно ответил Сирио. Он не понимал, зачем она завела этот разговор, когда два чужака шляются по их земле, селя переполох в сердцах его банды. К тому же, вожаку банды не нравилось признавать, что он чего-то не знает. - Черный обучался в Сумрачном лесу - месте, населенном котами-убийцами. Эти коты похожи на нас, разве что мы родились такими, а они - стали. Золотистый же наделен даром, данным ему высшими духовными силами... я сама мало знаю об этом даре, но он позволяет ему выходить из боя без царапинки. - Что, из боя тобой он тоже вышел невредимым? - спросила Деметра, презрительно оттопырив губу. За спиной второй главы банды поднялась изящная серая с синим отливом кошка, до этого не сказавшая ни слова. Она внимательно смотрела на Эрато, впитывая каждое ее слово. - Нет. Защита, данная мне Высшим Советом, была сильнее, чем его дар. - холодно ответила белая убийца, не показав своей обиды и злости. Алекто сидела рядом, взволнованно переводя взгляд то на напарницу, то на собрата-вожака. - Тогда чего ты, черт возьми, боишься?! - прорычала Деметра, закатив глаза. Эрато подскочила к ней, вздыбив шерсть и прижав уши. - Я не боюсь, поняла?! Я и не говорила, что опасаюсь их, не говорила, что слабее их! Я просто знаю этих котов лучше, чем вы. Они были моим заданием, моими жертвами. И я не остановлюсь на начатом! Они будут мертвы, обещаю... а ваша поддержка мне не нужна. - с этими словами она резко повернулась и бросилась вон из пещеры. Подумав немного, Алекто понеслась за напарницей, провожаемая взбешенным рычанием Деметры. *** Оголенные белые стволы берез, как длинные костяные статуи, тянулись высоко к небу, будто доставая до него своими ветками-лапами. Вся листва опала, превратившись в сплошной огненный покров. Серо-синее небо уныло нависло над рощей. Такова была осень в рощице на краю Диких Земель, мимо которой и собирались проходить наши спутники. Конечно же, их заметила не только банда Сирио - в этих краях были сотни небольших банд, возвышавшихся над остальными. Все они были небольшими, но сила здесь ценилась не количеством, а качеством. Поэтому двумя главными бандами, вечно ссорившимися между собой, были банда Сирио, и банда Катона. Кота, не знающего правил, кота, не имеющего принципов. От таких можно было ожидать всего... Вожак банды потянулся, прогеувшись так, что коснулся брюшком холодной листвы, разевая во всю ширь пасть и показывая внушительные клыки. Выпрямившись, коренастый черный с белыми лапами, грудкой и мордочкой кот направился к дозорному, неподвижно замершему на вершине небольшого мшистого валуна. Поравнявшись с ним, он замер, лишь подергивающимся хвостом выдавая свое волнение. Пожалуй, с первого взгляда можно было принять его за красавца-аристократа, говорившего с вечной ленцой и высокомерием в голосе. Но Катон был вовсе не таким. Он был прямолинеен, вечно шел напролом, не стесняя свою совесть рамками обязательств и законов. Он предпочитал драку, нежели разговор. Также интересно было в нем то, что в отличие от многих плохишей-главарей, Катон ценил своих воинов. Пусть он и редко прислушался к их мнению, но никогда не презирал их, считая почти равными себе. За это так любили его коты банды, беспрекословно слушаясь и ценя каждое его слово. Катон понимал, что можно держать банду в страхе, в железных когтях; но также он знал, что может заслужить их преданность и по-другому. Поэтому его банда вышла в двойку лучших, хотя были банды и с более искусными бойцами. Банда Катона была сильна своей сплоченностью. - Что видишь, Лич? Названный Личом повернул к вожаку усатую морду, с трудом оторвав внимательный взгляд от горизонта. - Скоро эти будут проходить мимо рощи. В той стороне, где растет ежевика. - Хорошо... нам важно перехватить их до банды Сирио. Я хочу быть в центре происходящего. - ответил Катон, растягивая губы в улыбке и обнажая крепкие клыки. - Вполне можно устроить. Сирио далеко отсюда топать, поэтому я не сомневаюсь, что первыми будем мы. Правда не стоит исключать возможность драки - коты Сирио могут добраться до нас и чуть позже. - Ты прав... - Катон нахмурился. - Я бы не хотел осложнять с ними отношения, но отдать их точно не смогу. Такие чужаки давно к нам не захаживали. Не помешало бы узнать, что творится в мире, верно? - черно-белый кот спрыгнул с камня, давая понять, что в ответе не нуждается. Раздался краткий крик - Катон мгновенно насторожил уши. - Дозорные, - прошептал Лич. - значит, чужаки уже прошли ежевику. - Пора. Останешься здесь. Вы - за мной. - Катон кивнул четырем котам, лениво разлегшимся на еле греющем солнечном участке, и те мгновенно вскочили на лапы. Вожак скользнул через колючие кусты ежевики, намереваясь срезать и преградить путь чужакам. Мысленно он уже оценивал боевые навыки чужаков и представлял сцену допроса. Вот в нос ударил сильный запах чужаков, и Катон уже приготовился было с удовольствием различить привкус страха, но... преследуемые не боялись. Это лишь разожгло азарт в сердце вожака банды. Повернувшись, он обвел глазами свою банду и, кивнув им, дал знак выходить... *** Солнце почти не грело, и Ветерок тщетно пытался согреться, распушив шерстку. Пригнув голову под бешеными порывами ветра, он не видел своего брата, но знал, что тот, как всегда, идет позади. И ему было спокойно - кот знал, что тот прикроет его спину в случае опасности. Весь путь они снова молчали, и это очень раздражало и угнетало новоиспеченного бродягу. Зато молчание давало ему возможность погрузиться в собственные воспоминания. Он обдумывал сотни раз многие моменты. Были и такие, какие он не желал вспоминать. И сейчас он думал как раз о том, о чем зарекся Львиносвету не говорить... Горячая кровь залила его грудь, окрасила в багровый черные, дрожащие лапы. Сдержав судорожный вздох, он опустил ее на землю, и черная кошка послушно распласталась по залитой кровью земле. Она была еще жива - когда рассечена глотка и кровь упругими толчками вытекает из раны, умираешь долго, пока не потеряешь ее слишком много. Львиносвет рухнул чуть позади, отброшенный Ветерком, когда пытался остановить брата. Львиносвет опоздал, все трое это понимали. "Я думал, она - чудовище. Я даже подумать не мог, что в это время она открывалась Львиносвету! Почему, почему я так поторопился?! Ведь это уже было. Она уже умирала на моих лапах! Мы ничего не исправили, ничего не сумели сделать! Мы были только игрушками в лапах высших, лисий помет, сил! Они, они все это подстроили... они захотели, чтобы она второй раз умирала на моих лапах!" "Это кара тебе за то, что ты отдал свою преданность Сумрачному лесу." - прошептал кто-то невесомый. Но Ветерок отмахнулся от этого голоса; и неважно, был ли это Звездный предок или его же внутренний голос. Сейчас важно было только то, что он своими же когтями убил Остролистую. У них не было времени достаточно узнать друг друга и разобраться в своих чувствах, но никто, кроме Остролистой, не мог заставить его проделать такой долгий путь, и никто, кроме Остролистой, не причинял ему такой боли. И Ветерок знал, что чувствует. Вот только счастья никакого ему это не принесло. Только боль и смерть. - Твое место не здесь... - слабый, еле слышный хрип стал для Ветерка неожиданностью. Но тем не менее, он услышал ее. - Не здесь, не рядом со мной... - Прости меня. - ему стало противно, когда голос сорвался, и он затих, глотая слезы, как последний дурак. - Я заслужила. - она слабо улыбнулась, но тут же скривила от боли губы. Этот странный момент, когда ты держишь на лапах умирающего воина. Ты пытаешься остановить его, но он пытается успеть сказать как можно больше. Некоторые считают такие сцены нелепой несуразицей, но те, кто сам испытал это, знают, что так легче умирать. Перед смертью у тебя будто открываются глаза. Ты видишь все свои ошибки, мучительно понимая, что ничего не изменишь. И ты пытаешься хоть как-то изменить это словами. Тебя останавливают, но ты все равно говоришь, умножая свою боль. Так легче умирать, потому что слова отвлекают тебя от боли. В этот момент ты вдруг подыскиваешь такие слова, какие не решился бы сказать до этого. Тебе уже... нечего терять. - Нет... ты заслужила лучшей доли. Ты заслужила счастья! - он сорвался на крик, почти что на полный ярости визг, чувствуя ненависть к виновным в своей боли. - Вы тоже. - зеленые глаза скользнули ему за спину, и проследив за ее взглядом, Ветерок увидел подползшего к ним Львиносвета. Слабое удивление проснулось в глубине души, когда воин Ветра понял, что брат не плачет. Взгляд его был до холодности тверд. - Брат... - Я простил тебя. - Ветерок поморщился от его резкого тона. Он понимал, что тот пытается злобой затмить боль. - Нет... не простил. - с грустной улыбкой прошептала она. Чувствуя, видимо, что ее время на исходе, она с трудом схватила Ветерка за лапу. - А ты... ты береги его. - черный кот подумал было, что она скажет ему что-то о том, как любит его, но дальнейшие слова кошки повергли его в шок. - Ищите кошку. Незаметную кошку-воительницу... Она знает Грима. Он сказал мне о ней... Она скажет вам то, что не успела я... - кровь с новой силой хлынула из разодранного тела Грозовой кошки. Дернувшись, будто пытаясь схватить кого-то, она захрипела... потухший взгляд Остролистой был направлен куда-то мимо братьев. " Тебе здесь не место."

(Когда это началось) Мне было нечего сказать. Я потерялся в ничто, которое было внутри меня. (Я запутался) Я поделился тем, что накопилось у меня в душе, И узнал, что не у меня одного такие мысли. (Внутри меня) Слова принесли осознание пустоты... Неужели единственное, что я еще могу чувствовать, Это то, что мне нечего терять? Я застрял в пустоте и одиночестве... И это моя ошибка, я сам во всем виноват. Я хочу вылечиться, Я хочу почувствовать то, Что мне всегда казалось ненастоящим. Я хочу отпустить боль, которую чувствовал так долго. Я хочу навсегда отпустить эту боль, Я хочу вылечиться, Я хочу почувствовать, Что я близок к чему-то настоящему. Я хочу найти что-то, чего я всегда хотел - Там, где мое место. (с)Linkin Park - Somewhere I Belong.

Ветерок понимал, что Львиносвету надо прийти в себя, но это его состояние слишком затянулось. Черный кот не знал, чем его можно расшевелить, пока не настал час, изменивший их дальнейшую судьбу... Все случилось неожиданно. Пятеро котов внезапно выскочили из ежевичных кустов на краю рощи и преградили им дорогу. "Умно. Ежевичный запах перебил их собственный." Предупреждающе оскалив клыки, они взяли их в кольцо, не обращая никакого внимания на яростное шипение худощавого черного кота. Золотистый же встал неподвижно, лишь переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Вперед вышел черный с белыми лапами кот, оскалив клыки в ухмылке. Крупный и уверенный, он бы понравился Ветерку и Львиносвету, не преграждай он им сейчас дорогу. Но не успел ни один из них сказать ни слова, как на арене появились еще двое. Изящная золотистая с рыжими полосами кошка выскочила из-за толстой березы, а вслед за ней змеей выскользнула белая. Их взгляды тут же встретились, а когти машинально выскользнули из подушечек лап. - Вот они!