Выжившие

- Нет! Вы его не получите! Громкий рев Сирио ударил по ушам, серебристым когтем прорезав тишину. Львиносвет вздрогнул - это будто стало для него сигналом, чтобы начать движение. И вскоре воздух взорвался криками котов, среди которых кромче всех провыл визгливый голос Райво: - Тогда все будет здесь и сейчас, мы сами возьмем его! Голос резко перешел в оглушительный вой, когда резко пронесшаяся мимо Львиносвета черная молния на всем ходу врезалась в Райво. Удивительно, как быстро Деметра пересекла луг и достигла рощи, где стоял черный кот, и как ловко ей удалось сбить его с лап. Впиваясь друг в друга когтяии, они покатились вниз по склону и упали в мокрую траву внизу, оглашая все вокруг яростным шипением. В то же мгновение стоявшие на возвышении остальные коты сорвались с места и ринулись вниз, увлекаемые бурой кошкой. Вопреки ожиданиям, она не понеслась к брату и Деметре, а обогнула их и... Львиносвет понял, что она несется прямо на него, и зеленые глаза кошки сверкают настоящим безумием. У нее вроде не было никаких причин как-то относится к нему, но тем не менее в ее глазах была ненависть. Страх невольно охватывал от этого зрелища, но Львиносвет не мог себе этого позволить. Когда до столкновения оставались считанные секунды, он поднял лапы и обрушил их прямо на морду бурой кошки. А Бекки не издала ни звука - она лишь молча ушла в сторону. Львиносвет не успел даже ухо повернуть, как мощный удар сотряс его плечо, опрокидывая прямо на бок. Его приложило о сухую землю так, что в глазах потемнело, а Бекки навалилась сверху, вонзая в бок свои чудовищные когти и прижимая всем своим весом. Золотистый не знал, что кошки могут быть настолько тяжелыми - она просто не позволяла ему ни пошевелиться, ни вытянуть лапу. Впрочем, Львиносвет не думал сдаваться - несмотря на хлынувшую на шерсть багровую кровь, он закусил губу и резко дернулся так, что противница повалилась ему на живот. Не теряя времени, он укусил ее в шею, сжав зубы до боли. Горячая кровь хлынула ему на грудь, и кошка наконец завизжала - да так, что заложило уши. Но ответила она ему еще более жестко - удар задними лапами в живот выбил весь воздух, заставив его на несколькой мгновений дезориентироваться. Львиносвет знал, что нужно вставать - иначе он рискует быть убитым. Вряд ли такую, как она, напугает укус в шею. Он не сможет ее убить, и если бурая умна, она уже это поняла. Он буквально таки сбросил ее с себя, да так, что кошка просто улетела из его поля зрения. Перкатившись на бок, он вскочил и огляделся - но не успел на пару секунд. Промельк бурой шерсти - и левый глаз забрызгала кровь. Взвыв от боли в рассеченном ухе, Львиносвет повернулся и с размаху ударил ее когтями по уху, проделав в нем новую зарубку. Кошка скривилась, пытаясь отскочить в сторону, но Львиносвет метнулся ей на встречу, закрывая путь к оступлению. Бекки явно знала, как нужно сбивать с лап котов, потому что Львиносвет снова ощущал спиной землю. Пытаясь защититься, он поднял лапы, и тут же уперся ими в грудь Бекки. Кошка зашипела, получив ощутимый укус в плечо. Но в целом он ее как-то не волновал - противница нажала лапами ему на грудь, и когти вошли глубже. Стало страшно. Он не мог ее сбросить теперь уже никак, а когти вонзались в кожу все сильнее и сильнее. И вот в такие-то моменты ты и осознаешь, что не один. Ветерок прямо таки стащил ее с него, грубо взяв за шкирку и явно наслаждаясь протестующими воплями кошки. Когда он отпустил ее, кота явно поджидал молниеносный удар в морду, но Ветерок легко уклонился - он ожидал подобного. Львиносвет заставил себя подняться, потому что знал, что против такого противника в одиночку ему не справиться, а черный бок брата уже украшали потеки. Но внезапно громкий голос резанул по ушам, прорезав привычный уже шум битвы. - Уходим! Львиносвет не понял, как это произошло. Не понял, что поворачивается и убегает, послушно уносит лапы. А потом до него дошло. Дошло, что это привычка. Привычка, выработанная со времен племени. Но поворачивать уже было поздно - лапы вынесло его туда же, куда и банды Сирио и Катона - прочь от рощицы, к лугам и норам. Стены оврага защищали их от чужих глаз, а дальше - высокая трава, в которой легко можно спрятаться. И только потом до Львиносвета дошло, что рядом нет Ветерка.

***

- Отлично. Отлично, черт побери! Сирио с размаху ударил по земле так, что пыль взметнулась в воздух. Окружающие прижали уши, но в целом никто не выдавал своих эмоций - не было слышно даже стонов боли. Львиносвет осторожно прилег на песок, спиной опираясь о покатую стену оврага и стараясь не растревожить раны, которых было предостаточно. А ведь он всего лишь недолго сразился с один единственным противником... и даже не знал, каков был бы исход, если бы не Ветерок. Тот самый Ветерок, который сейчас находится у банды Райво. Вместе с Ацилутом. Бекки утащила Ветерка, а Райво оглушил Ацилута. И по угрюмым лицам банды Сирио и некоторых котов из банды Катона Львиносвет понял, что Райво добился своего. Вот только... чего конкретно?.. Ему было плевать, что он сейчас находится в кругу тех, кто скорее враги, чем друзья. И тем не менее, они были ранены почти так же, как и он сам, и сейчас их всех заботила одна мысль - как уйти от огромной банды, что сейчас встала лагерем на краю рощи, а трое из них караулят их сейчас. Ждут, когда они выйдут из оврага. А Львиносвет просто обязан был выйти. Обязан спасти брата, это было очевидно. И он знал, что есть надежда договориться с Райво, играя на том, что "он ему понравился". Вот только его угрюмая сестричка могла испортить все, что только можно. Душу облегчало только то, что у банд были те же проблемы. И что удивительно, об освобождении Ацилута задумывались не только Сирио, Деметра и Килгара, но и коты из банды Катона. А почему - этого Львиносвет опять же не знал. Золотистый кот поднял глаза на Сирио, с удивлением заметив, что тот наблюдает за тем, как он вылизывает рану на плече. И во взгляде белого кота не было ничего хорошего. Нахмурившись, Львиносвет выпрямился, машинально стараясь выглядеть как можно менее потрепанно, и откашлялся. Пусть его тон будет злым и уверенным, как был бы у Ветерка на его месте. - Слушай, Сирио, может быть, ты объяснишь мне, в чем дело? Если я по твоей милости попал в эту заварушку, то соизволь объяснить, из-за чего именно! Что нужно Райво? Я не вижу никакого смысла скрывать это от меня, тем более сейчас! Сирио молчал, лишь сощурил свои бледно-желтые глаза. Казалось, ему очень нужен здесь кто-то еще, чтобы посоветоваться с ним. Но, к удивлению Львиносвета, вожак банды посмотрел прямо ему в глаза. - Рассказывать долго. - наконец хрипло промолвил он. - А мы никуда не торопимся. - отрезал Львиносвет. Остальные молчали. Сирио вздохнул, но по его взгляду Львиносвет уже понял, что тот готов.

***

Не плачь о дорогах, где ты не был, Не плачь о тропинках, что ты оставил, Ведь за каждым изгибом дороги - тупик, И ничего хуже этой боли я не знаю. Оставь в покое свое разбитое сердце, Позволь этой ошибке забыться. Ведь та любовь, Что ты потерял, Не стоила того, И со временем ты будешь рад, что она ушла. Не плачь о дорогах, где ты не был, Не плачь о том, чего не видел, Пусть любовь твоя никогда не кончится, И если тебе нужен друг, то рядом со мной всегда есть место. Трое маленьких котят - два черных и бурый тихо спали, навалившись один на другого - было видно, что они давно привыкли спать вместе. Рядышком уютно устроились кошки - серая и черная, и обе обнимали хвостами своих малышей. И было непонятно, где чей малыш, но было известно, что только двое из них - брат и сестра. Другой матери... другой матери уже просто не было. Они спали под обычной картонной коробкой, которая не защищала ни от дождя, ни от ветра, и в целом была лишь формальностью, лишь бы было хоть какое-нибудь укрытие. Но зато они были не одни... Спустя пятнадцать месяцев. Ветер не колыхал ни листа, ни травинки. Солнце жарило так, что хотелось только одного - прилечь где-нибудь в теньке и больше из него не вылезать. Они так и поступили - устроились под нависающим маленьким обрывом, а перед их лапами журчала река, поблескивая на солнце. Спереди их скрывала густая осока, а сзади - обрыв. Они не искали защиты, но у них всегда получалось это машинально. Черный кот повернул голову, мурлыкнув, и его нос уперся в пушистую щеку такой же черной кошечки, что расположилась рядом так, что их головы и плечи соприкасались. - Сегодня я видел домашнего котика. - промурчал он. - Такой толстый, он пытался залезть на забор. Я никогда не видел такого большого пуза! Клянусь, когда он вытягивался, оно колыхалось так, будто под шкурой - полно воды! И зачем только Двуногие так мучают своих котов? Что они им дают? Может быть, у них особенные мыши? - А ты что, хочешь также растолстеть? - засмеялась черная кошка, добродушно пихнув его в бок. Кот задумался совершенно серьезно, а потом медленно и так же серьезно, вдумчиво ответил: - Нет. Нет, не хочу. Но я помню, что когда мы были маленькими, ты мечтала об этом. Кошка вздрогнула, а потом резко подняла глаза на друга. Помолчала, а потом тихо-тихо ответила: - Я тоже помню. Но тогда мы были совсем маленькими и ничего не понимали. Голод терзал нас так, что мне даже сейчас страшно вспоминать об этом, и ты прекрасно это знаешь. Тогда я была согласна на все что угодно, лишь бы хоть немного унять боль в животе. И ты тоже. - Я знаю. Прости. - виновато пробормотал кот, слегка прижимая уши. Но его подруга покачала головой, показывая, что не злится, и обоим сразу же стало снова хорошо.

Спустя шесть лун.

Нависаюшей земли над рекой больше нет, вместо нее лишь покатый спуск к воде - вот только сейчас она такая холодная, что лучше до нее даже не дотрагиваться. Осоки по берегам давно уже нет, а о том, что она когда-то была, говорят лишь жалкие высохшие, ломкие желтые листочки, втоптанные в сухую землю. И вся трава вокруг высохла, пожелтела, свернулась, и ни одного кустарника на много хвостов вокруг. Пустырь, где река кажется настоящим недоразумением. Холодный, сухой и болезненный пустырь - вот только еще не совсем мертвый. Пока. А тот самый черный кот все еще здесь, вот только сильно повзрослел. Вытянулись, стали мощнее лапы, ребра перестали выдаваться под шкурой болезненными ветками, а шерсть блестит, как людской глянец. Красавец, вот только морда его перекошена удивлением и злобой. Напротив него неподвижно застыл чуть более крупный белый кот - припал к земле так, что мышцы на плечах напряглись, выступая. Горящие желтые глаза прикованы к черному коту и совсем не мигают. Кот глядит исподлобья, что делает его еще более угрожающим, вот только его состояние скорее застыло в холодной настороженности, нежели в горячем напряжении и злобе черного. А посередине замерла худощавая черная кошка - выпрямившись, хвост скручен дугой и слегка подрагивает от напряжения или желания сейчас же сорваться с места, что-то предпринять... взгляд мечется с одного на другого - и она явно не знает, к кому броситься. Чуть дальше, в стороне от всех, стоят двое - огромный черно-белый котище и худощавая бурая кошка. Лицо второй было совершенно безэмоционально, она лишь холодно и в целом безразлично посматривала на черно-белого кота, будто ей было интересно, что тот предпримет. А здоровяк просто стоял, но стоял так, что было видно - ему мучительно хочется броситься вперед и дать кому-нибудь оплеуху, лишь бы закончили это безобразие. Но бурой кошке было достаточно одного только взгляда, чтобы тот передумал. - Убирайся. - ломанно, сквозь зубы прошипел черный кот, явно сдерживая себя. Белый кот молчал, лишь переступая с лапы на лапу и не смея поднять глаз на черного кота. А тот ждал - обьяснений ли, извинений - непонятно. И не сдержался. - Скажи! Скажи мне, как ты это сделал - или убирайся! - визгливо, с надломом завопил черный, дрожа то ли от ярости, то ли от горя. - Я... я же был с ней с самого начала! А ты пришел... пришел с ним, мы приняли вас на свою землю, мы спасли вас обоих! А ты, ты что отдал мне взамен? Точнее, что ты забрал?! Скажи мне, как у тебя только совести хватило? Белый кот поднял голову, сощурив желтые глаза. А потом заговорил нехотя, жестко, и взгляд его больше не был извиняющимся. - А ты не подумал, что у нее тоже есть своя голова на плечах? Не подумал о том, что я бы не "забрал ее", если бы она сама этого не захотела? Черный развернулся, резко и дерганно, полыхая горящими безумной злостью глазами, и уставился прямо на черную кошку. Та выступила вперед, радуясь, что теперь может что-то делать. На мгновение во взгляде черного промелькнула нежность... но она погасла, когда кошка встала рядом с тем, на кого он теперь так кричал. - Я поступила так, как сочла нужным. Ты... я любила тебя всем сердцем, но между нами всегда вставала твоя сестра. Она не давала мне быть с тобой так, как я хотела этого. А когда вы с сестрой пропали на несколько дней, он подошел ко мне... и я поняла, что с ним мне будет лучше, чем с тобой. Я люблю его. Извини... Черный раскрыл рот, слушая это несуразное, упавшее в тишину извинение. Он даже не посмотрел на охнувшую бурую кошку, когда вдруг выкрикнул: - А если... если она уйдет? Если она оставит нас в покое, мы сможем быть вместе? Глаза кота горели такой надеждой, что на мгновение его стало жалко... но когда черная заговорила, в ее голосе была лишь только легкая горечь: - Неужели ты еще ничего не понял? Я больше не люблю тебя и не смогу полюбить. С тобой... с тобой было хорошо. Но это в прошлом. Мы уйдем и больше никогда вас не побеспокоим. Некоторое время черный кот просто стоял, не двигаясь и не говоря ни слова. Пожалуй, жили только его глаза - но какое выражение застыло в них, было неясно. А потом уголки его губ дернулись, кривясь в оскале, и он медленно, разделяя каждое слово, процедил: - Вот ты как со мной... Что, я уже неинтересен? Скучно стало? - уже с надрывом шипел он. - Тогда убирайся! Убирайтесь оба! И бегите скорее, пока я сам не выпроводил вас с моей территории! Новоиспеченная пара не колебалась. Только черная кошка бросила прощальный взгляд на бывшего друга, но тут же отвернулась, увидев его отчаянно ненавидящие глаза. Белый не сказал ни слова, лишь прижал уши и ринулся вперед, по выжженому солнцем пустырю, увлекая за собой подругу. - А ты... - несчастный повернулся к черно-белому коту, в замешательстве стоящему рядом с бурой кошкой. - А ты чего не идешь за своим белым другом?! Думаешь, я хочу тут тебя видеть? - Он имеет право остаться. - раздался вдруг холодный голос бурой кошки. - Он ведь мой гость, а не твой, брат. Но если он не хочет оставаться... Пусть идет прочь. Здоровяк поморщился - его явно смущала ее манера говорить. Задумавшись на мгновение, черно-белый осторожно произнес: - Я им не нужен. Теперь они видят только друг друга. Я хочу остаться с вами... - кот покосился на свою бурую знакомую. - Я рада, что ты остаешься. - только и сказала она. Черный кот фыркнул, не сказав ни слова. Он просто смотрел вдаль, где бежали все удаляющиеся фигурки. И постепенно его взгляд твердел, пока не превратился в лед. *** Черно-белый здоровяк задумчиво уставился на свое отражение на гладкой поверхности ручейка, подавив желание дотронуться до него лапой. Тяжелые ветви ив свисали по обе стороны от него, иногда лаская его бока под хлесткими порывами холодного осеннего ветра. Но он не замечал этого - просто смотрел на воду, склонившись над ручейком. Кот удивленно вскинул брови, увидев вдруг появившееся за спиной отражение худощавого черного кота. Он жил с братом и сестрой уже около года, и за все это время черный кот заговаривал с ним ограниченное количество раз - только тогда, когда это было необходимо. Но зато с его сестрой он частенько проводил время. Когда они с белым другом впервые ступили на эту землю, бурая кошка показалась здоровяку скучной и холодной. Но однажды им удалось поохотиться вместе, и тогда-то ему приоткрылась настоящая хозяйка этих земель - храбрая, расчетливая и умная, готовая защищать свою территорию и своего брата. И он зауважал ее за это, пусть и совсем не разделял ее любви к злобному черному коту. - Привет. - спокойно произнес черный тем временем, усаживаясь позади. Здоровяк обернулся и выпрямился, удивленно кивнув. - Ну как, нравится тебе моя сестра? - Э... Да, нравится. - в легком замешательстве ответил он. - А почему это тебя интересует? - Да потому... Я просто хочу... Резким, почти неуловимым движением подавшись вперед, черный кот сбил неожидавшего атаки здоровяка с лап и впился когтями в плечи. Голова его оказалась ровно над водой, почти касаясь ее шерстью. - ...чтобы ты ушел. Ты был с ним, и я не собираюсь тебе доверять! Думаешь, я позволю тебе жить здесь и ластиться к моей сестре? - Что... Да ты в своем уме?! Я был здесь год, год, и за все это время ты не решил, можно ли мне доверять? Ну, знаешь ли, мне твоего разрешения не нужно... - зарычав, он сбросил с себя черного кота, чуть не скинув его прямо в ручей. Тот зашипел, отскакивая назад. - Да плевать мне, сколько ты здесь был! Я не желаю видеть тебя здесь с моей сестрой, вот и все. И ты уберешься отсюда, хочешь того или нет. - Правда? И почему же это я отсюда уберусь? - с насмешкой сплюнул здоровяк, поднимаясь и широко расставляя лапы. - Потому что я этого хочу. Жесткий голос хлестнул по ушам, и он тут же обернулся на звук. Из-за теней от ветвей ив вышла бурая кошка, осторожно ступая и гордо держа голову. - Что? Почему? - медленно и оторопело протянул здоровяк, делая шаг вперед. - Ты напал на моего брата. Черный кот скользнул к сестре и встал боком, теперь алый порез на его шее стал ясно виден. На губах кота играла улыбка. - Я не нападал на него! - черно-белый закричал, прижав уши, и шерсть его встала дыбом. - Да черт возьми, он же врет, как ты можешь ему верить?! Я же был все это время... - Я видела, как ты напал на него. - жестко оборвала его бурая, сощурив глаза. - Ты просто все еще предан тому, с кем ты пришел, этого не отнять. Вы все ненавидите моего брата. И я не хочу больше видеть тебя здесь. Ты уйдешь сейчас же. Черно-белый отшатнулся, чуть не свалившись в озеро, широко раскрыв глаза. Он не верил ни единому их слову, а улыбка черного брата резала его больнее когтей, просто отравляя взгляд и сердце. Этот тщедушный черный кот просто подставил его! - Ты совсем спятил после ее ухода. - негромко пробормотал он, качая головой. И он услышал. Ринулся вперед, оскалив клыки, и стал наносить бешеные удары, кусая и царапая. Черно-белый мог отбросить его прочь, швырнуть в ручей, но тогда к ним присоединилась бурая сестра. И когда она ударила его прямо в грудь, здоровяк развернулся и побежал. Также, как и его друг ровно год назад. А черный кот стоял точно также, как и тогда, и смотрел ему вслед с кривой ухмылкой. Только затвердел уже не его взгляд, а взгляд его сестры.

***

- Теперь ты знаешь. - тихо сказала Деметра, глядя куда-то себе под лапы. А Львиносвет не знал, что сказать, он просто отвернулся, крепко обвив хвост вокруг лап. Его все еще не отпустило то наваждение после ошеломляюще откровенного рассказа кошки, этот рассказ все еще держал его за горло, не позволяя сказать ни слова. Он ощущал ее грусть, и это делало положение жутко неловким. И пусть он знал, что черной кошке все равно на его отношение к этой истории, Львиносвет смотрел на нее уже по-новому. Она и ее банда - одна из лучших в этих краях. Она сама прекрасно сражается и не знает страха. И ее история совсем не связывалась с этим образом несломленной, яростной кошки, не вязалась просто до не уразности. Львиносвет не понимал, неужели все то, что здесь происходит - из-за любви? Неужели они вынужденно втянуты во все это из-за склок этих троих? - Нет. - резкий голос Деметры вдруг резанул по ушам, и когда золотистый кот повернулся, он увидел прямо перед собой зеленые глаза черной кошки, и выражение в них заставило его лапы невольно напрячься. Злость медленно переливалась в ее глазах, и Львиносвет предупреждаще зарычал, когда она сделала весьма многообешающий шаг в его сторону. Бродяга был готов взорваться от напряжения, когда усы Деметры коснулись его щеки, и горячее дыхание выдохнуло ему в шерсть: - А ты не думай, котик, не смей даже допускать мысли о нашей слабости. Ты требовал - я рассказала, но я готова когтями заставить тебя заткнуться и никому не трепать об этом. Ты можешь показать им то, что знаешь об этом, но твое отношение к этому никому не нужно. И если ты только попробуешь мяукнуть что-то обо мне или Сирио, я порву тебе глотку, обещаю, Одноухий. Мне плевать, что ты там думаешь. Но раз ты сейчас сидишь с нами в одном укрытии, а мой сын сейчас с твоим братом, слушай меня и не перебивай. Райво хочет уничтожить нас всех вовсе не из-за любви, если твои глупые мозги подумали об этом. Я всего лишь рассказала тебе истоки его безумия. На самом деле ему ему нужен один Ацилут, и никто больше. И не потому, что он мой сын. - Тогда почему же? - хрипло спросил Львиносвет, не двигаясь и никак не реагируя на всю ее предыдущую речь. Сейчас был важен только этот вопрос. - Эрато же была послана за вами с братом, правда? Так это потому, что Райво думает, что Ацилут станет таким же, какой была Эрато. Она была посланницей Высшего совета, и Ацилут тоже станет им.