***
Марк Хитклифф. Сейчас это имя кажется ему намного громче и весомее, чем прежде. Но обо всем по порядку. Что произошло с некогда забитым и параноидальным подростком, что буквально вернулся с того света, познал всю горечь правды и похоронил свою прежнюю жизнь под огромными кучами земли? На самом деле, ничего необычного. Несмотря на своё состояние через полмесяца он всё-таки вернулся в школу, предвкушая долгожданный выпуск. Конечно, догонять упущенный материал было нелегко, да и не все учителя делали поблажки в силу его ситуации, но так или иначе, с горем пополам, он всё же заполучил заветный синий аттестат. После выпуска из школы острее встал вопрос о дальнейшем обучении. Родители, прежде не налегавшие на старшего Хитклиффа с напоминанием о предстоящем выборе дальнейших действий, довольно резко приступили к подготовке к новой ступени жизни его - университету. Участились расспросы о том, что ближе лежит к душе Марка, чему готов посвятить жизнь и насколько прибыльно оно будет. Всё это очень смущало парня и вгоняло в ступор, ведь он не мог не только определиться с колледжем, но и в принципе понять, что именно нравится ему по жизни. Свою удачу пришлось попытать в киноакадемии, что находилась в Байторне. Несколько часов, проведенных в поездке туда и обратно, оказались потрачены впустую. Ещё на этапе экзаменовки парню не хватило несчастной пары баллов, чтобы пройти на бюджетное место. Оставались надежды лишь на прослушивание, где он при помощи своего обаяния мог выиграть себя хотя бы платное место в учреждении, но и здесь его постиг крах. Приемной комиссии резко не понравился вид юноши. А ещё движения, речь была слишком грузная... В общем, нашлось ещё несколько причин, чтобы не принять его на обучение, естественно, не связанные с его "неприемлемо" слепом глазом. Однако, попытка подобным образом смягчить отказ вышла не очень удачно, раз Хитклифф сразу понял в чем вся суть. "Больно нужно." - подбадривал того отец по дороге домой. После подобного провала не хотелось больше никуда идти, а тем более учиться. Ну поступит, ну начнет учиться, а дальше что? Всё то же самое, что и в школе? Снова куча с лишним непонятного и странного материала в кубе с жуткими и противными однокурсниками, что ставят тебя, определённо, на уровень ниже себя, а то и на два. Такого Хитклиффу не хотелось от слова совсем, тем более не после того, как он выбрался оттуда. И всё-таки был ещё один шанс успешно поступить в университет мечты.Музыкальный колледж искусств в Йондере.
Парень никогда бы не подумал, что однажды поступит туда, да и не задумывался об этом варианте в принципе. Конечно, музыка занимала особенное место в его жизни. На свой первый барабан парень копил несколько лет и вот в свой одиннадцатый день рождения принес его домой, сияя своей самой счастливой улыбкой, какая только может быть у маленького ребенка. Естественно, играть лишь на одном барабане, а уж тем более учиться различным техникам исполнения, было очень трудно, потому вскоре одинокий инструмент заполучил себе целую компанию. Несмотря на простор частного дома, в большинстве комнат установка занимала чуть ли не самый максимум места, потому было решено перенести "студию" в подвал: там было и сухо, и тепло, и стук никому из членов семьи не будет докучать. Только Марка недооценили, от чего очень часто из-под пола доносились звучные удары, звон тарелок и постукивания, сравнимые не с игрой, а с полноценным избиением инструмента. Впрочем, он никогда не жалел своих сил и экспрессии. Но, что-то мы отвлеклись. Прежде парень редко выступал со своим соло где-либо. За все года его обучения в школе было лишь пару раз, когда его всё же вытянули на сцену, хоть и насильно, да и публика была не шибко щедра на похвалу. Однако здесь, в колледже, он будто стал другим человеком. Сыграл ли здесь эффект незнакомца, что позволял Хитклиффу быть абсолютно любым человеком в глаза окружающих, ведь те ни разу не встречались, или он действительно переборол прежний страх сцены - не ясно. Самое главное, что приемная комиссия с рукоплесканиями встретила его на прослушивании, после которого и началось его полноценное обучение. Дальше не было ничего сверхъестественного для новоявленного студента: пары по теории музыки, ещё большее количество репетиций и занятий на инструменте, куча новых и незнакомых людей, большинство из которых первые идут навстречу. Нельзя сказать, что все они смогли заменить его, всё-таки "старый друг лучше новых двух", однако хотя бы какую-то несчастную долю этой пустоты всё же заполняли. Так незаметно пролетели четыре года его жизни вдали от дома. Конечно, во время каникул Марк всё же старался заезжать в родной округ, но в некоторых случаях, таких как осенние и весенние каникулы, длящиеся чуть больше недели, всё же оставался в своем общежитие, что находил довольно уютным. Но и после выпуска парень не задержался в родном доме, уехав в свой первый концертный тур. Конечно, после подобной новости, несмотря на все хорошие взаимоотношения, родные не могли сдержать лёгкого смешка. А как же? Он только выпустился и уже заявляет, что пойдет колесить по стране со своей музыкой. Впрочем, подобный настрой в миг улетучился, когда выяснилось, что за время его обучения Хитклифф не только смог сдружиться с некоторыми отдельно взятыми личностями, но и успел организовать не большую группу и даже записать несколько песен для первого альбома. Так он вновь покинул родной дом на ещё больший срок, чем прежде. Показалось, что подобный ход жизни попросту отрывает его нынешнее "я" от места, где погибло его прошлое, неприятное и полное горечи. Конечно, он не жаждал отказаться от всего этого намерено, всё-таки некоторая любовь к родному округу у него была, несмотря на всю жуткую и опасную обстановку, какая там протекала с самого его рождения. Но всё-таки с подобными "мистическими" обстоятельствами он не был в силах совладать. Да, он пару раз всё-таки возвращался домой на срок в месяц и большее, не обошлось без типичной для начинающих музыкантов раздробленности, которая намеренно ссорила участников между собой, чтобы в последствии только плотнее сплотить их в последующих турах по ближайшим городам. В один день им посчастливилось даже выступить в Чикаго, только после того как их выгнали взашей и мягко дали понять, что музыка их мало кому здесь нужна, они вернулись к привычному списку объездных городов в пределах Висконсина. Однако и союз музыкантов со времени последних разборок не продержался слишком долго. Рассорившись со всеми группу покинул вокалист, посчитав, что в сольной карьере его ждёт больший успех, чем в "унылой группе неотёсанных деревенщин". Возможно, тут ещё сыграло его самолюбие, ведь он был единственным из участников, кто был из столицы. Впрочем, после ухода вокалиста, группа сама по себе начала разваливаться на куски, так, будто это уже было предначертано кем-то свыше. Это вовсе не радовало Хитклиффа, но едва ли он мог предотвратить подобный распад. И вот он снова здесь. Стоит посреди автовокзала, сжимая в руке лямку рюкзака, что свисал с одного плеча. Тот слегка вскинул брови, окидывая покрытую снегом площадку, где толпились машины и междугородние автобусы. Нигде нет. – Неужели забыли? Январский ветер слегка пощипывал лицо, окрашивая щеки в нежно розовый цвет и заставляя сильнее укутаться в зимнюю куртку. Марк завел руку за спину и натянул на голову капюшон с пышным мехом, что обрамлял его по краям. Теперь ветер приносил меньше дискомфорта, но так и не испарился полностью. Брови свелись домиком, после чего парень в привычной манере начал бурчать под нос: – Я же не сюрприз делаю.. заранее всех предупредил. - тяжёлый вздох образовал клубы полупрозрачного пара. – И так всегда.***
В коридорах полицейского департамента с самого утра раздается недовольный и звонкий голос девушки. И так происходит практически каждый день в течение последних двух месяцев. Если бы вы знали насколько сильно устали работники участка от этой особы, вы бы искренне им посочувствовали. Впрочем, сейчас своей целью она избрала уже не совсем полицейского. – Хотя бы ты встань на мою сторону! Ты же молод, наверняка меня понимаешь. - отчаянно звучал её голос. Руки её обхватили предплечье парня, сжимая крепче рукав его пиджака дымчатого цвета. Адвокат хмурился, всё стараясь одернуть свою руку из цепкой хватки девушки, всё окидывая её холодным и отрешенным взглядом. – Мисс Хитклифф, прошу вас соблюдать субординацию и не трогать меня. - произнес тот недовольно, в очередной раз дёрнув плечом. – И давайте всё же общаться на "вы", мы не друзья и не коллеги, чтобы переходить на личности. – Ну пожалуйста, Маршалл! Смуглый парень хмыкнул, освободившись от рук, после чего показательно провел тыльной стороной ладони по своему рукаву, словно смахивая пыль. Имею честь представить вам – Иона Маршалл, молодой и серьезный юрист, что под стать своему отцу предоставляет платные услуги адвоката. Всегда в лоске и строгих костюмах, где белая рубашка будто намеренно контрастирует с его смуглым оттенком кожи. Его черные как смоль волосы в большинстве случаев зачесывались на одну сторону, образуя массивную и пышную чёлку, однако во время заседани и других процессов брюнет собирал их в небольшой пучок, чтобы локоны не мешались во время работы. И всё так аккуратно и красиво, словно он сошёл с обложки какого-то журнала, что демонстрирует различные мужские костюмы различной ценовой категории. Он шумно выдохнул от чего ноздри его чуть горбатого носа раздулись сильнее. – Я скажу это ещё раз: я не в праве возобновлять какие-либо дела, как же вы не понимаете? Это не в моей юрисдикции. – А если бы с твоим родственником произошло нечто подобное? Разве ты бы не старался добраться до правды? – Прошу на "вы", мисс Хитклифф, опять же, - на подобное замечание она промолчала и лишь недовольно хмыкнула себе под нос после небольшой паузы. – Я ничем не могу вам помочь, а теперь, с вашего позволения, я вернусь к своей работе и вы больше ко мне не подходите. – Эй, Маршалл! Голос раздался откуда-то справа, в самом конце коридора. Беседующие обернулись, чтобы взглянуть на этот источник шума. Русый махнул рукой над головой, подбираясь ближе и одергивая задравшиеся рукава своей кофты на молнии. Мулат заметно поморщился при виде "товарища", с которым они находились на полном внешнем контрасте: начиная от цвета кожи и волос, заканчивая их рабочей одеждой. Иона важно скрестил руки на груди, не спуская взгляда с него взгляда, после чего на выдохе выдал: – А вы зачем пожаловали, мистер Мюррей? – Убавь градус серьезности, чел, а то ведёшь себя как павлин. – хмыкнул тот, снимая с головы капюшон, тем самым освобождая свои жестковатые кудри. – Сам просил зайти забрать её. Карие глаза парня некоторое время наблюдали за лицом Адам несколько удивлённо, после чего он понимающе кивнул и начал искать нечто в своем кармане. В последствии маленькая флешка неприметного черного цвета оказалась передана в руки голубоглазому. Он, изобразив удивление, осмотрел устройство со всех сторон, после чего спрятал её в одном из отсеков своей сумки через плечо. Так троица стояла посредине коридора в тишине ещё некоторое время, повисло неловкое молчание. Саре не хотелось прерывать сторонние дела адвоката, парни же не находили подходящих фраз друг для друга, будто ожидая, что кто-то из них наконец произнесёт такие нужные сейчас прощальные слова. – Ну.. надеюсь, что вы оповестите меня, когда всё будет готово? - несколько неуверенно протянул мулат, отведя взгляд. – А? Да, конечно. - утвердительно кивнул русый, после чего сделал полушаг назад. – Я позвоню. Надеюсь ты не будешь так же недовольно пыхтеть в трубку. Иона заметно смутился от подобного заявления. Всё-таки они находились не наедине, а как минимум с "клиенткой" адвоката, потому такое замечание могло неплохо так испортить впечатление о нем, как об эффективном работнике. Его взгляд мгновенно охладел и крайне серьезно сцепился со слегка насмешливым глазами Мюррея. Какая же интересная вещь, они словно должны поменяться местами, чтобы всё было "правильно", будто именно ледяные озера должны источать холод и осуждение, в то время, как кофейные зерна еле сдерживают себя от смеха. Впрочем, что есть "правильно"? Быть может именно те роли, которые они примерили на себя являются именно тем самым "правильным", которое обязано считаться нормой и идеальным результатом, а параллельно тому, любые отклонения от подобного направления попадают под категорию наглой лжи? Наверное, нам, людям, этого не суждено понять, как и не суждено судить их правильность. Возможно Он знает, но едва ли кто-либо слышал Его голос хотя бы раз в своей жизни. – Имейте чувство такта, в противном случае у меня пропадёт всякая нужда сотрудничать с вами. Сказал как отрезал. Брови его продолжали хмуро сводиться в переносице, выражая всё недовольство молодым человеком. Адам закатил глаза, пожав плечами. Он выглядел так, словно ничего не произошло и слова мулата не звучали как открытое замечание в его сторону. Хорошее это дело: если что-то тебе в этой жизни не нравится – просто игнорируй и оно пройдёт само собой. – Ла-адно. - протянул тот несколько нудно. – Жди к четвергу. Тот махнул рукой , как на прощание, только вновь встретился с всё тем же взглядом Маршалла, после чего до жути спокойно отстранился и оставил их вновь наедине. Одной проблемой меньше. Осталась только она. – И всё же, - в той же настойчивой продолжала девушка, поправив на шее кулон. – Ты и представить себе не можешь как ты мне поможешь, если хотя бы немного сможешь повлиять на них. Мне просто нужно, чтобы расследование продолжилось, больше от тебя ничего не потребуется. – Мисс Хитклифф! - раздражённо воскликнул Маршалл, явно сдерживаясь от того, чтобы начать кричать на неё. – Ну-ну, что за крики? Послышался довольно насмешливый и мягкий голос. А вот и, возможно, спасение парня от всего этого ужаса. Рут Уивер. Женщина подошла ближе, ухмыляясь по привычке мягко и уверенно, и поправила свои распущенные вьющиеся волосы. Сара перевела взгляд на блюстителя правопорядка, после чего вскинула брови от некоторого удивления. Похоже ей приятно было вновь увидеть её, несмотря на неприятельское отношение к её напарнику. – Мисс Уивер, какая встреча. - произнесла она с улыбкой. – Я пришла вновь спросить насчёт дела. Марк вот-вот приедет и мне хотелось бы- – Конечно, Сара, мы уже во всю работаем над этим не беспокойся. – Правда? - несколько недоверчиво прозвучал её голос. Взгляд выражал удивление, как и взгляд Ионы, что, кажется, тоже не до конца верил в это заявление. Однако Рут выглядела непоколебимо. – Конечно. В скором времени мы возобновим это дело, не стоит волноваться. - она подошла ближе, положив руку на плечо девушки. – Почему бы тебе сейчас не отправиться домой и не подождать его? А как Марк приедет, так приходите сразу сюда, хорошо? Подобная спешка слегка сбила с толку, но так или иначе девушка утвердительно кивнула, покорно направляясь в сторону выхода, куда её и подталкивала младший лейтенант. Всё же были некоторые сомнения и вопросы, которые она так или иначе хотела задать, но от чего-то так и не вымолвила и слова. – А-ага. – Тогда хорошего дня, дорогуша. Сопроводив её до двери женщина звучно вздохнула и обернулась к адвокату, что несколько изумлённо наблюдал за этим со стороны. Парень ещё несколько мгновений неподвижно наблюдал за ней, после чего подошёл ближе. – Благодарю, мисс Уивер. Как я могу отблагодарить вас? – Какие пустяки, Маршалл! - махнула рукой та. – Я не могла не вызволить тебя. Сара бывает иногда слишком приставучей. – И то верно. - вздохнул тот, чуть опустив голову и начав невольно рассматривать рисунок на полу. В таком молчании они находились совсем недолго. – Раз уж моя работа по спасению здесь закончена, то предлагаю вернуться к своим делам. – Спасибо ещё раз. - тот перевел на неё глаза, собираясь уходить. – И да, поздравляю вас. – Хм? С чем же? - недоумевая произнесла она, подняв взгляд. Маршалл молча указал на её руку. Уивер всё по-прежнему недоумевая приподняла ладонь, чтобы взглянуть на то, что указывал ей юрист. На безымянном пальце красовалось тонкое колечко из белого золота, обрамлённое неброским белыми камнями. Женщина несколько смущённо улыбнулась, любуясь украшением. – Ах да, спасибо, Маршалл.***
К унылому двухэтажному домишке, такому же одинокому, как и сотни таких домов в окру́ге, подъехала машина ярко жёлтого цвета. Он решил никого не дожидаться, потому и приехал на такси. Парень, выйдя из машины, остановился на некоторое мгновение, чтобы полюбоваться видом родной улицы. Зима. Время, когда весь округ, словно заколдованный, погружается в дремоту. Крыши, газон, дорожки, тротуары и бордюры - всё покрывается массивным и пушистым одеялом из снега, словно укрываясь от суеты и замёрзшего насквозь воздуха. А никакой суеты и нет. Люди, как животные, лениво и неохотно выходят на холод, осторожно ступая по скользкой земле, надеясь как можно скорее вернуться назад в теплое убежище дома. Всё вокруг спит. И так до весны. А вокруг всё также, как это было и два года назад, и семнадцать... Всё те же белые коттеджи, что отличались друг от друга незначительными элементами архитектуры, всё те же жестяные почтовые ящики, в дальних уголках которых уже завелись мелкие пауки, всё тот же заборчик, каким огородился ото всех один из сварливых соседей. Всё это навевало приятное чувство ностальгии, что горячим следом вырывалось из груди, чтобы краткой чередой флешбеков заполнить голову шатена. Однако, не стоит прохлаждаться на улице, его по-любому уже заждались, просто не было возможности приехать. Хитклифф вновь накинул на голову пушистый капюшон и шагнул к крыльцу. – Да неужели, - шепчет тот под нос недоуменно. Ладонь его обхватила ручку двери, дёрнула пару раз, но ни в какую. Заперто. – Неужели они серьезно. - он постарался заглянуть за шторки в узких окошках по бокам от входа, параллельно стуча в дверь, чтобы привлечь к себе внимание. – Мам? Пап! Я приехал, ау-у! - однако ни шума, ни голосов, ни копошения в ответ не поступило. Никого, совершенно. Это огорчает, действительно огорчает, но ничего не поделаешь. Значит до сих пор работают, Марк не в праве их ругать за такую неурядицу. Со вздохом он начал рыскать по карманам, пока в руках не оказалось звенящей связки ключей. – Тогда войду сам. С порога его встретил приятный и теплый запах имбиря. Похоже мама вновь пекла на Рождество, раз до сих пор запах так и норовит ударить в нос и зацепиться шлейфом за твою одежду. Как же досадно. Он уже который год подряд пропускает этот праздник из-за того, что находится вдали от дома. А ведь хотелось провести его как раньше: в кругу семьи, за большим столом, под шипение жареной картошки и шутки дяди Дэйва. А не в одинокой квартире, не далеко от студии, где чаще всего и приходилось появляться. Нет, Марк ни в коем случае не хотел жаловаться на свою прежнюю жизнь, тем более своё дело он знал и любил. Однако такая отстранённость от прежних ценностей, что заложили ему в голову ещё с детства, вызывала горечь и некоторый дискомфорт. Отказываться от привычек всё равно, что отказываться от курения - процесс крайне долгий, медлительный и тяжёлый. Впрочем, теперь, как казалось, всё должно вернуться на круги своя.