Горячий шоколад

       Сердце фрейлины бешено стучало, находя отклик где-то в висках. Ей нужно было знать ответ на вопрос, но советчика в ночном саду не найти. Из письма вдруг выпала карта с какой-то комнатой во дворце. Она помечена крестиком. «Он хочет, чтобы я пришла к нему? В эту комнату?».        Мадлен нестерпимо сильно захотелось увидеть Алехандро и потребовать объяснений на этот фарс. Но что-то внутри в тот момент испугалось его. Зачем испанский посол пожелал увидеть фрейлину так поздно ночью да еще и наедине? Толстые дворцовые стены способны скрыть крики жертвы политического убийства.       По спине Мадлен поползли мурашки. Она прекрасно знала, что видела слишком многое, чтобы просто продолжать спокойно и беззаботно ходить по коридорам дворца. Девушка не верила, что тот, кто ещё недавно так сладко касался её губ, теперь готов пойти до конца, чтобы заставить её замолчать. И на этот раз навсегда.       На ватных ногах она продолжала свой путь ко дворцу, обогнула сад, прошла мимо стражи и, оказавшись на лестнице, вдруг решилась. Сегодня она не будет бояться своей судьбы. Вместо этого она взглянет в лицо своему страху.       Девушка зашла в комнату, чтобы зажечь свечу. Тусклый огонек подсветил карту, обозначая путь к небольшой комнате возле большой бальной залы. Ступая так тихо, что было слышно биение собственного сердца, фрейлина продвигалась дальше. Каждый шорох или скрип половицы вызывали мелкую дрожь, но она не отступала. Миновав покои Фабьена, девушка повернула налево и прошла еще шагов сто.       Наконец она увидела небольшую, старинную дверцу. Вблизи послышалась шаги — вероятно, стража обходила коридоры дворца в ночную смену. Без стука фрейлина резко отворила дверь и буквально вбежала в помещение, скрываясь от опасности быть замеченной так поздно вне покоев. — Так значит, ты все-таки пришла, — откуда-то издалека послышался знакомый голос.       Фрейлина заозиралась в темноте, пытаясь найти источник звука. Наощупь пробираясь дальше, она увидела плотную бархатную штору и резко дернула её, открывая перед собой сказочный вид. В свете сотни свечей Мадлен увидела красивое ложе, застеленное богатым шелком, поверх которого были аккуратно насыпаны лепестки роз. Алехандро сидел поодаль за столиком и пером выводил буквы по пергаменту. — Ты не оставил мне выбора, — ответила пророчица, немного отойдя от первых впечатлений от места, куда ее позвал испанский посол. После непродолжительного и неловкого молчания, Мадлен снова заговорила, чувствуя себя крайне глупо: — Зачем я здесь? Что ты от меня хочешь? — строго спросила она.       Алехандро вдруг отвлекся от своего письма и встал из-за стола. В два шага он оказался так близко к фрейлине, что она почувствовала его дыхание на своей щеке. Непонятно откуда появившаяся робость вдруг охватила и сковала всё её существо. — Я думал, что это ты хочешь чего-то от меня, раз не спускаешь с меня своих прелестных глаз ни днем, ни ночью, — самодовольно ухмыльнулся испанец. Фрейлина заметила каким огнем внезапно загорелись его темные глаза. — Я…Я… — начала заикаться, еще минуту назад отчаянно смелая Мадлен. Испанский посол как назло внимательно не моргающим взглядом смотрел на прекрасное лицо девушки. — Я знаю, что ты снова шлешь тайные послания королю Испании, — наконец вымолвила Мадлен и прикрыла глаза, не в силах встретиться взглядом с человеком, которого когда-то считала своим первым возлюбленным. — Да, ты права, Мадлен, — согласился испанец, и голос его стал мягким и бархатистым. — Но ты ведь знаешь, что что бы я ни делал, для меня во всем свете существует только один человек, которому я никогда не смогу навредить.       Он обошел девушку сзади и, неожиданно нежно провел кончиком носа по её оголенной и чувствительной шее. На выдохе прошептал: — Ты всегда будешь под моей защитой, Мадлен.       Ей хотелось разозлиться и закричать, но она не шелохнулась. Нега, что разлилась в её теле, затмила разум. Его голос с пикантным иностранным акцентом звал её в мир грез, о которых она не могла даже и подумать. Легкое прикосновение полностью лишило воли, вызывая вереницу мурашек. Собирая в себе последние силы на сопротивление она почти выкрикнула: — Алехандро, я не могу доверять тебе! У тебя столько тайн и секретов, что мне становится страшно находиться с тобой рядом. Ещё вчера я думала, что наша связь — это что-то правильное, что сама судьба свела нас вместе. Но сегодня я вижу, что ты ранишь меня в спину, стоит только отвернуться.       Чувства до того переполняли фрейлину, что на глазах навернулись слезы. Она попыталась небрежно их смахнуть, но её пальчики встретились с его слегка шершавой ладонью. — Мне нравится знать, что ты переживаешь из-за меня. Однако последнее чего я хотел бы, это видеть твои слезы.       Испанец мягко притянул женскую руку к себе и невесомо прикоснулся губами к изящным пальцам девушки. Дышать стало легче. Сквозь пелену всё ещё стоящих в уголках глаз слез фрейлина тихо попросила: — Если ты не хочешь видеть моих слёз, расскажи мне свои секреты. Алехандро на минуту замер, будто не находясь, что ответить. И тут, заглянув прямо в глаза сказал: — Я выдам все свои тайны, если ты будешь на моей стороне. — Я уже на твоей стороне, — ответила девушка, но сама не особенно верила своим словам. Испанец покачал головой. — Ты — пока что мой друг, но не моя женщина. — А есть разница? — подняла бровь Мадлен, желая получше узнать, что испанский посол понимает в любви между двумя людьми. — Даже близкий друг может предать в самый трудный жизненный момент, — нахмурился Алехандро и отвернулся от девушки, поглядывая в угол комнаты, будто вспоминая что-то. — Но не женщина? — удивилась Мадлен. — Разве не предательство возлюбленной ранит больнее всего? — Ты права, Мадлен, — недобро ухмыльнулся испанец и скривился, будто на языке начало горчить. — Но женщина, что доверится мне целиком и полностью, без остатка, которая будет знать меня, точно путь домой, что невозможно забыть… Познав мою любовь и искренность однажды, она никогда не сможет отвернуться от меня. Фрейлина стояла, как заколдованная, не в силах что-то ответить. Сладкие речи мужчины туманили разум и заставляли хотеть приблизиться к нему, стать той, о ком он говорил. Наконец опомнившись, она облизнула пересохшие губы и ответила: — Я хочу знать все твои тайны. — Тогда придется исполнить все мои желания.